После того как Виталий Петров лишился места в Формуле-1, отношения гонщика и его менеджера Оксаны Косаченко стали выглядеть несколько странно. Оксана Павловна получила должность коммерческого директора «Кэтерхэма», Виталий в своих интервью прозрачно намекал, что в будущем желает играть большую роль в переговорах по поводу возвращения в чемпионат мира. В пятницу Косаченко собрала группу журналистов, чтобы подробно изложить свою точку зрения на происходящее. Что же до Виталия, то его комментарии ожидаются вечером в понедельник…
— Оксана, Виталий заявил, что хочет сам решать судьбу со своим будущим…
— Я считаю, пора уже беседовать в режиме «для печати», я сама чувствую какой-то дискомфорт по поводу этой ситуации. Вы себя в 28 лет помните? Наверное, да — хочется всё самому делать. У меня один вопрос: а почему раньше-то не сам? Почему сейчас всё сам? Я думаю, он имеет полное право. Хорошо, что у человека есть вот это «сам»: значит, у человека есть желание куда-то двигаться, хочет что-то сам попробовать. Значит, не удовлетворён тем, что имеет сейчас.
Если Виталий найдёт команду или спонсоров — честь ему и хвала. Мои партнёры — не могу назвать их имена, — которые имеют с ним контракт, суперпорядочные, глубоко уважающие семью Петрова. Никаких препятствий не будет.
Но я ничего другого сейчас предложить не могу. У меня нет своей команды Формулы-1. Может, мы сейчас за столом скинемся и создадим… Честно вам скажу: если бы у меня была команда Ф-1, Виталий Петров стал бы первым человеком, которого бы я туда пригласила. Сто процентов.
Всё, что я могла, сделала. В декабре были две команды, с которыми мы вели переговоры. Одна из этих команд выбрала товарища Боттаса, всё. Предпочла Боттаса и Бруно Сенне, и Петрову. По какой причине — понятно, ведь менеджер Боттаса Тото Вольф.
Мы в декабре получали пачками ответы от разных компаний: «Нам проект не интересен, мы поддерживать не будем». Мы не сидели и не ждали, что сейчас к нам придут и бросят денег в топку. Везде, где мы могли быть, мы были — и денег не дали. Всё было более-менее понятно, мы обсуждали ситуацию с Виталиком ближе к февралю, в середине января…
Фернандес назначил нового руководителя команды и объявил, что теперь тот будет определять стратегию. Новый босс на первой же гонке в ноябре сказал чётко: мы будем работать на 2014 год. Инвестиции ради того, чтобы куда-то подняться в сезоне-2013, бессмысленны, ведь потом всё поменяется. И к 2014 году они хотели иметь молодых подготовленных пилотов. Ну, наверное, Виталий был подготовленным пилотом, но уже не столь молодым на фоне Пика. Когда появился Шарль, у «Кэтерхэма» оставалась альтернатива: взять опыт или деньги. У Виталия хороший багаж опыта, на своём уровне он мог команде помочь, но денег, которые попросила команда, у нас не было. Поэтому и Хейкки тоже оказался за бортом.
Я узнала об окончательном решении вечером 31 января. Дождалась утра, позвонила Виталику и всё это рассказала. Я понимала, что он может на эмоциях всё что угодно сказать. Поэтому я предложила: давай ты подумаешь неделю-две, потом у меня есть определённые предложения, что можно сделать. Варианты были разные. Можно было работать в «Кэтерхэме» в качестве пилота, отвечающего за развитие машины (работа на симуляторе), у меня есть письменное подтверждение этого предложения. Были варианты поехать в WEC с тем же Бруно Сенной на «Астон Мартине». Были предложения в DTM. Виталик мне так и не ответил. Но в интервью какому-то местному СМИ заявил, что хочет ехать только в Формуле-1.
К слову, была возможность стать тест-пилотом «Пирелли», но ещё до Нового года Виталик ответил, что ему это неинтересно. Но надо сказать, что сейчас они в восторге от Альгерсуари, очень им довольны.
— Но за эти выступления в других сериях тоже надо было платить?
— Везде надо было платить, но и везде можно было заработать. Я размышляла, почему он отказался от других серий. Ну, наверное, если есть план вернуться в 2014-м, то действительно один год можно пропустить. Посмотрите на Сутиля: он как будто и не уходил, сел и поехал.
Но я не согласна с объяснением о боязни сбить руку. Посмотрите на Пола ди Ресту, выступавшего в DTM. Впрочем, я знаю, откуда пошло это выражение «сбить руку»: оно из 2004 года от Винченцо Соспири. Я говорила Винченцо, что у Виталия мало опыта, ему надо кататься на всём подряд, а Соспири отвечал: нет, будем ездить только на том, что есть у меня.
По деньгам… Согласно нашему предыдущему контракту с «Кэтерхэмом», мы должны были до определённой даты в сентябре отправить письменное уведомление, хотим ли мы пролонгировать контракт или нет. Мы, естественно, написали, что хотим, но Виталик выставил свои требования, включая определённый уровень зарплаты. Я пришла с этой зарплатой к Тони Фернандесу, и честно вам скажу: он предложил в 10 раз меньше. В 10 раз! Но, конечно, первичны были финансовые условия со стороны Фернандеса к привлечённым спонсорам. Тем более раз «Кэтерхэм» решил в 2013 году просто дорабатывать старую машину, а не создавать новую.
Других вариантов у нас, по сути, не было, кроме как стараться остаться в «Кэтерхэме». Честно скажу, я и в «Лотус» ходила, и в другие команды. Они выдвигали гораздо большие финансовые требования — в полтора раза больше, чем «Кэтерхэм».
Я всё-таки считаю, что не надо было давить на Булье, чтобы он непременно взял Виталия. Надо было начинать с какой-то маленькой команды, не надо было сразу лезть в «топ».
— Так сейчас проект «Виталий Петров» закрыт?
— Чтобы было понятно. Никакой проект «Виталий Петров» не закрыт, есть действующий контракт. Контракт, который подписан в 2004 году на очень длительный срок. Контракт подписан по европейским требованиям на территории Швейцарии. Он будет действовать ещё очень многие годы.
Почему такие сроки? А иначе глупо. Немного истории. Я продвигала телевизионные программы, я комментировала DTM. И ко мне пришёл отец Виталия — мол, ты на телевидении, у тебя есть связи, помоги сыну. Я не собиралась сама быть его менеджером! Я привела Петрова к Евгению Владимировичу Малиновскому из «Лукойл Рейсинг». На Кубке «Поло» я дала ему свою машину, он стартовал с последнего места и обогнал все 37 гонщиков.
Видно было, что парень талантливый. Но я про «кузова» не знаю ничего, я знаю Минарди! И вот я взяла его и Володю Лабазова, и я притащила их к Минарди. Мы приехали в Валлелунгу, взяли машины Формулы «Рено». Проехали несколько кругов, Минарди спросил: «Тебе заняться нечем? Если нечем, вот этого домой отправляй, а этим можно позаниматься. Но ты угробишь всю свою жизнь». Ну, Володя Лабазов — абсолютно другой, «кузовной», точки торможения другие… А с Виталием вот так всё возникло. Пришли к Соспири.
Помню: Виталия назвали лучшим гонщиком России, мы приехали в Италию, и он стартовал в Валлелунге 29-м, предпоследним. У Виталия не было никакого желания идти в «формулы», он ездил в ралли-спринтах. Хотел быть раллийным пилотом. Про Формулу-1 серьёзно Виталику сказали в первый раз в 2007 году, до этого он не интересовался. Минарди сказал, что наш путь займёт 10 лет, мы прошли за восемь.
— Петров сейчас не имеет права самостоятельно принимать определённые решения по поводу своего будущего?
— По контракту — да, но по жизни никто не собирается ему мешать. Если Виталий найдёт команду или спонсоров — честь ему и хвала. Мои партнёры — не могу назвать их имена, — которые имеют с ним контракт, суперпорядочные, глубоко уважающие семью Петрова. Никаких препятствий не будет. Можете публиковать: Виталию никто не собирается связывать руки. Я уже рассказывала, что люди потратили на карьеру Виталия почти 20 миллионов долларов, чтобы только довести его до Ф-1. Они потратили и забыли. Но мне-то никто не компенсирует 10 потраченных лет жизни. Почему же я должна взять и забыть контракт? Но нет, никаких скандалов точно не будет. Не будет никаких препятствий.
— Но вы как-то будете помогать сейчас?
— Я думаю, нужно дать возможность попробовать самому. 1 февраля я сказала Виталию: когда будешь готов обсудить предложения, пожалуйста, выйди на связь. Сегодня 29 марта. Сказать, сколько раз я за это время поговорила с Виталиком Петровым? Ноль.
— Как думаете, на чём основывается мнение Виталия, что он может вернуться в пелотон в 2014-м?
— Не знаю. У меня нет такой уверенности. Но если у человека есть уверенность, то, думаю, что-то за этим стоит. Виталий собирается 1 апреля что-то там заявить. Может быть, что-то мы узнаем? Могу сказать, что вариант с выступлениями в качестве третьего пилота Ф-1 Виталия не устраивал. Это можно понять, хотя у меня другое мнение.
Давайте так. Если кто-то из журналистов или читателей готов обвинить меня в том, что Виталия нет на стартовой решётке, то я согласна. Я виновата. Я без государственной поддержки денег найти не смогла. А почему нет государственной поддержки, думаю, все хорошо помнят. Все прекрасно помнят 2011 год, когда Виталий выступил с интервью после гонки в Абу-Даби. 24 часа не прошло, как мне вручают уведомление от команды — контракт расторгнут по шести пунктам. Никто не знает, что я на коленях стояла перед Булье: не выгоняйте, будет скандал на всю Россию! И не потому, что Виталий Петров, а потому, что деньги ему выделил первый человек в этой стране, которого лично я невероятно уважаю. И если сейчас Виталик не выйдет на старт, то я даже не знаю, что мне делать. Этого никто уже не помнит. А так он выступил в Бразилии, я вздохнула с облегчением и побежала по другим командам.
Хотя я даже пыталась косить под дурака, пришла к Лопесу и говорила — давай, продолжай, ибо у тебя свои шесть пунктов, а у меня свои шесть. Конечно, мы ещё притирались недели две с Лопесом. А ведь никто не знает, кто спонсировал Виталика Петрова два этих года в «Лотусе»! Все знают «Ростехнологии» и «Сибур», но я открою вам секрет: это было лишь 50 % спонсорского взноса. Ещё 50 внёс, как вы думаете, кто? Жерар Лопес. И у меня есть контракт, в котором говорится, что он обязуется три года вносить 50 % за выступления Петрова. Владелец команды сам оплачивал выступления! И когда ему — бум, у тебя команда «кака», то всё.
Я не знаю текущих планов Виталия. Могу сказать одно: для меня, моей семьи, моей компании жизнь не остановилась. Я не могу просто сесть и думать, я должна продолжать свою работу.
— В 2011 году, в его второй половине, вы сами очень жёстко критиковали «Лотус»…
— Это я, у меня нет контракта. Поэтому я всегда говорила: если хочешь что-то высказать команде, скажи мне, я как-то это выдам аккуратнее.
— Можем назвать нынешнюю ситуацию с Петровым расставанием?
— Я думаю, это каникулы. На сколько? Не знаю. Может, он завтра позвонит. Знаете, мне накануне Лина Холина открыла глаза. «Ты знаешь, что думают люди? Они думают, что ты благодаря Виталику себя устроила в „Кэтерхэме“. Какой бред!
— Но ведь правда есть мнение: есть молодой талантливый пилот, а есть его менеджер. Менеджер это кто? Присосавшийся к нему человек, который должен обслуживать гонщика. А тут выясняется, что талантливому пилоту места нет, а его менеджер вроде как пристроилась…
— А никто не помнит, что я работала в Ф-1 со Злобиным, до Злобина? Я считаю, время всё расставит по своим местам. Нашей компании 20 лет, у нас было много проектов — Злобин, российский этап IRC… Виталик — один из многочисленных проектов.
Я не буду много вам рассказывать, но честно скажу: у нашей компании ещё несколько пилотов, и с одним из них мы очень быстро окажемся в Формуле-1. Очень быстро. И мы посмотрим, будет ли к нему интерес со стороны команд.
— А можете назвать поимённо всех пилотов, которых поддерживает „Манускрипт“?
— Нет, не могу. Мы много с кем работаем. Тот пилот, которого мы считаем наиболее перспективным, он у нас в совместном менеджменте с ещё одной крупной компанией. Думаю, я уже и так много сказала.
— Вы видите моменты, которые бы сейчас сделали с Виталием по-другому?
— Да, вижу. Я всё-таки считаю, что не надо было давить на Булье, чтобы он непременно взял Виталия. Надо было начинать с какой-то маленькой команды, не надо было сразу лезть в „топ“. Но раз уж влезли, как-то наладили отношения, то мне в 2011 году уже казалось: всё нормально, всё устаканивается. Потом бам — вылезло общение с прессой. Я считаю, то интервью было поворотной точкой. Я больше не могла ходить в ту сторону пелотона.
Я хочу сказать огромное спасибо Леониду Викторовичу Михельсону: если бы не он, никакого „Кэтерхэма“ не было бы. 16 января 2012 года мы встретились. Вопрос — сколько нужно денег? Столько. А когда? Завтра! Если мы не заплатим, Виталий не поедет. И за один день деньги заплатили!
А уже потом, по ходу сезона, мы красиво всё упаковали и продали прекрасной компании „Вертолёты России“. Но, ребята, извините: „Вертолёты России“ остаются в Формуле-1, а Виталий Петров — нет. Люди жёстко отрезали то, что им не надо.
— Почему они так решили?
— У них другой интерес. Они занимаются развитием технологий. В 2012 году у них не было доступа к технологиям, зато выступал Виталик. Теперь он больше не выступает, а у „Вертолётов“ есть доступ к композитным материалам, аэродинамике, аэродинамической трубе и так далее.
Почему Петров не получал денег за выступления в Ф-1? И почему „Манускрипт“ не получал денег? Потому что мы приносили ровно столько, сколько было нужно на само место. Я помню, как мы в четыре часа ночи в доме у наших партнёров в Женеве завершали переговоры с Жераром Лопесом. Такое ощущение, что он уже просто хотел уйти и потому сказал: „Хорошо, я заплачу 50 %“. Я тут же дала контракт на три года — как сейчас помню, там ещё была опечатка на первой странице, поэтому Жерар на полях исправил и подписал.
— „Маруся“ никогда не интересовалась услугами Виталия Петрова? Публика считает, что российская команда и российский пилот должны быть вместе.
— Но ведь в „Феррари“ не выступают итальянские гонщики? Много лет назад Коля Фоменко сказал: „У нас нет достойного автомобиля“. Поэтому мы и не обращались. Я ходила в другую сторону по стартовой решётке. Знаете, ни разу за эти три года в Формуле-1 ни одна команда ко мне не приходила. Это я ко всем приходила. Не было такого: будьте любезны, хотим подписать Виталия Петрова. Но я считаю, что мы добились за эти 10 лет невероятных результатов — правда, невероятных.
— После Гран-при Бразилии многие говорили, что Петров спас для команды много денег и за это его должны оставить…
— Виталий сам всегда знал, что он просто выполняет свою работу по контракту. Приехал 17-м — выполнил работу. Приехал 11-м — выполнил работу. Это его обычная работа. Я знаю, что сейчас делает „Кэтерхэм“, и понимаю, почему они выбрали не Виталика. Мне очень обидно, но я понимаю.
— Представители „Лиги Ставок“ заявили, что к ним зимой никто не обращался по поводу возможной поддержки.
— Слушайте, они только вчера пришли в Формулу-1. Но вообще мы часто общаемся с владельцем „Лиги Ставок“, я с ним поговорю.
— Вы в своё время говорили, что финны готовы поддержать Виталия, если он возьмёт их гражданство…
— Это был 2010 год. Сейчас у них есть Райкконен и Боттас.
— Когда команды Формулы-1 начнут детально заниматься формированием составов на сезон-2014?
— Думаю, после Гран-при Монако. Любые разговоры с командами начинаются летом. Но я не знаю текущих планов Виталия. Могу сказать одно: для меня, моей семьи, моей компании жизнь не остановилась. Я не могу просто сесть и думать, я должна продолжать свою работу. Если он будет готов поделиться со мной своими планами, я открыта для общения. Если он захочет прийти с конструктивным разговором, я готова. Вообще, думаю, Виталий скажет 1 апреля в эфире что-то интересное…
Вторую часть беседы с Оксаной Косаченко, в которой она рассказала о своей новой работе в „Кэтерхэме“, читайте здесь:
Косаченко: найти спонсора команде гораздо легче.