Для того чтобы хоть как-то попытаться рассказать о том, что происходило сразу после этого матча, очевидно, что банального умения держать себя в руках недостаточно — уж слишком неудержимы эмоции и горечь поражения. Да, были проигрыши, даже домашние, даже почти два десятка в Сиене получили от «Сиены», но потом ведь ответили, достойно, расквитавшись с гаком, и всего за 20 минут. В четвертьфинале молодую сербскую поросль на раз-два-три прошли, в полуфинале опытных каталонцев во главе с MVP нынешнего сезона Хуаном-Карлосом Наварро сумели додавить, несмотря на то что почти весь матч проигрывали. А тут целые две четверти вообще ничего… Боюсь, объяснения этому мы не найдём, даже если вскроем мозг Этторе Мессины и каждого из тех, кто находился в воскресенье на площадке.
Не найдём ещё и потому, что во второй половине увидели совсем другую команду, собранную, вставшую с колен, оправившуюся от удара и принявшуюся гнуть свою линию. После "-23" они просто встали стеной (вот она, магия берлинской достопримечательности) и сделали всё, чтобы вернуть интригу, веру, себя наконец. «Ну как там?» — вопили в трубку коллеги из Москвы, не имевшие возможности видеть матч вживую и не желавшие читать опаздывающие текстовые комментарии. А что тут отвечать: "-16", "-13", "-10"… "-6", снова "-13", "-11", "-5"… "-1". Не знаю, что там творилось в Москве, когда отрыв растаял, а вот в Берлине греки, распевавшие свои залихватские средиземноморcкие мотивы, как будто языки проглотили. Да и не мудрено — после таких «камбэков» шок неминуем.
За 5,8 секунды до конца, когда Мессина взял тайм-аут, на фанатов зелёных было больно смотреть, хотя в счёте вели именно их любимцы. А потом была атака имени Рамунаса Шишкаускаса, атака, показавшаяся им вечностью, а для нас, всех тех, кто верил в ЦСКА, пролетевшая в мгновение. Попытка литовца пройти под кольцо была почти идеальной, и даже когда он встретил вполне ожидаемое сопротивление, варианты для атаки оставались. Он решил не подставлять партнёров и исполнил всё сам: сделал шаг назад, развернулся на 180 градусов и бросил с отклонением… Как потом признался сам Рамунас, будь у него возможность повернуть время вспять, он сделал бы то же самое: «Времени на последнюю атаку было достаточно. Во время последнего тайм-аута было принято решение, что бросать с большой долей вероятности буду я. Партнёры сделали для меня всё, что могли, я попытался пойти под кольцо, но они перекрыли, пришлось разворачиваться и бросать. Думаю, я всё делал правильно, мне просто не хватило совсем немного».
Партнёры литовца сошлись во мнении, что на месте Рамунаса мог оказаться каждый, и его вины в поражении команды ровно столько же, сколько и у любого другого. Зоран Планинич, поведший в трудную минуту ЦСКА за собой, был краток и при этом рассудителен: «Шишкаускас сделал больше, чем мог, находясь в сложной ситуации, он произвёл невероятный бросок, но ему совсем чуть-чуть не повезло. Не забывайте к тому же, что именно он помог нам добиться победы в полуфинале над „Барселоной“. Право на ошибку есть у каждого, даже в финальном матче, даже на последней секунде, даже в той ситуации, когда твоя команда близка к успеху». Был солидарен с хорватом и Саша Каун, по-детски одиноко озиравшийся вокруг, когда несмелые журналисты заполонили армейскую цитадель: «Чувствую боль и опустошение, а вообще это нечто большее. Сложно передать словами то, что творится сейчас на душе. Последняя атака, думаю, будет долго сниться всем нам, но при этом, на мой взгляд, Рамунас сделал всё правильно, и очень жаль, что у него не получилось. Нам не хватило совсем чуть-чуть».
Вышедший из душа Джон Роберт Холден, в очередной раз заслуживший по итогам матча прозвище Герой, был настолько расстроен, что на вопросы отвечать отказался. Теренс Моррис сидел, обняв голову руками минут 10, а Матьяж Смодиш и Эразем Лорбек с опустошёнными глазами и каменными лицами всё-таки нашли в себе силы ответить на дежурные вопросы. Сражавшийся, как лев, Виктор Хряпа, придерживая на коленях пакеты со льдом, пытался объяснить, что случилось с командой в той самой злосчастной второй четверти. Получалось, понятно, не слишком. Не лучше была атмосфера и в подтрибунном помещении, где стояли тренеры. Пытался поднять настроение всем окружавшимАндрей Ватутин, но какие уж тут утешения. В одном с генеральным директором ЦСКА можно было согласиться: команда действительно сделала всё, что могла.
Арена O2 World вместила в себя в этот вечер всё, что только возможно: великолепный баскетбол и потрясающую поддержку, невероятный отрыв и фантастическую погоню, удивительную концовку, закончившуюся почти по законам жанра, близкую к безумству радость «Панатинаикоса», граничащее с трагедией разочарование ЦСКА, дружеский поцелуй Желько Обрадовича и Мессины в подтрибунном помещении, улыбчивых и ответственных волонтёров, бежавших с огромными бутылками шампанского в раздевалку победителей, удивлённых пронырливости охранников и много другого. Коридор, ведший в зал для пресс-конференций, показался мне самым длинным в жизни, а дождь, грянувший сразу после окончания матча, мелочью по сравнению с морем слёз российских болельщиков. Жаль признавать, но, похоже, Лаура Мессина была права: Мессина — классный тренер, но Обрадович, увы, лучше.