— Дуэйн, я больше не могу ходить по подиуму в этих ужасных нарядах. Не могу улыбаться фотографам и, изображая идиота, рассказывать журналистам, как мне нравится моя новая работа.
— Брось, Леброн. Не всем же так везёт, как Коби.
— А чем он лучше меня? Вот скажи — чем? Тем, что ему посчастливилось попасть в команду Фила Джексона, где и без него все эти титулы были бы выиграны на раз-два? Почему он сейчас почётный президент спорт-центра Голливуда, а я маюсь в этом тряпье?
— Ты думаешь, фитнес-инструктор гостей Флориды лучшая участь? Меня, между прочим, тут вообще быть не должно. Забыл, как после запрета на общение между игроками и клубами Стерн решил добить нас, запретив баскетболистам ещё и друг с другом видеться?
— Ага, попались голубчики – голосом Стерна радостно закричала пожилая женщина, на ходу стаскивая идиотский парик и отшвыривая в сторону пустую детскую коляску. — Придётся вам платить штраф, а с этого месяца он составляет два миллиона за беседу.
— Два миллиона?! – в ужасе закричали Джеймс и Уэйд.
— А вы что хотели? Руководство лиги лапу что ли должно сосать из-за вашего скупердяйства? У меня, между прочим, целый штаб работников, и их семьям, знаете ли, тоже кушать хочется.
— Дэвид, давай поговорим, я прошу тебя, – умоляюще посмотрел на Стерна бывший Король. — Я понимаю, что ты меньше всех хотел этого локаута, но только ты можешь всё исправить. У меня есть план…
Через неделю, в офисе НБА.
— Дамы, господа, Леброн. Я собрал вас здесь, чтобы поставить точку в этом двухлетнем беспределе. Я понимаю, что вы всё равно никогда не сумеете договориться между собой сами, поэтому принял такое решение. Отныне в НБА будет жёсткий потолок зарплат, и равен он будет 48 миллионам долларов. Черт побери, дайте кто-нибудь нашатыря Майку Брауну и позвольте закончить. Я понимаю, что подписанные с игроками контракты мало кому позволят уложиться в этот потолок, поэтому с этого момента все соглашения моей властью будут аннулированы. Эй ты, с нашатырём, подойди пожалуйста к Пэту Райли.
Так вот, все контракты будут аннулированы, и формирование их начнётся заново, с нуля. Не буду называть имени человека, который мне это посоветовал. Скажу лишь, что полностью с ним согласен, и уверен, что вам, уважаемые баскетболисты, совершенно всё равно в каком клубе играть – лишь бы стричь свои миллионы. А вам, господа владельцы и менеджеры, точно так же по барабану, с чьей помощью делать уже свои миллиарды. Сейчас мы проведём альтернативный, 10-раундовый драфт, по итогам которого у каждого баскетболиста будет чёткая заработная плата на ближайшие три года. Разумеется, в зависимости от того, в каком раунде он будет выбран. Баскетболисту, выбранному в первом, будет положен оклад в 15 миллионов, во втором – 8,5, в третьем – 5,5, в четвёртом – 4, в пятом – 3. В раундах с шестого по 10-й оклад будет 1,5 миллиона долларов. Остальные 4,5 миллиона, уважаемые клубы, в вашем полном распоряжении. Можете подписывать свободных агентов или приглашать игроков из-за рубежа. И последнее: кому что-то не нравится — милости прошу вон из лиги. Если мы все будем молчать и ничего не предпринимать, этот чёртов локаут не закончится никогда.
— Наш профсоюз…. – начал было изрядно пополневший за время простоя Дерек Фишер.
— К чёрту ваш профсоюз. Ещё раз повторяю: кого не устраивают мои условия, милости прошу в Китай или в Арабские Эмираты. Пусть остаются только те, кто хочет играть в сильнейшей лиге мира. Кто хочет играть в НБА.
— А почему первому раунду так много? — попытался было возмутиться «потенциальный первый номер» Эдди Карри. — Я за равенство доходов.
— Дорогой Эдди, – устало начал Стерн. — Я, конечно, понимаю, что миллионы зрителей платят свои деньги прежде всего, чтобы полюбоваться на вас с Дампьером. Но позволь решать мне. Ещё вопросы?
— А как будет распределён порядок выбора? – подал голос Михаил Прохоров. – Требую учесть результаты трёх последних сезонов и дать право первого пика слабейшему.
— Михаил, я уважаю вашу позицию, но поскольку фактически все клубы начинают с нуля, мы пойдём по привычному принципу уравновешивания. В данном случае по количеству выигранных титулов. «Селтикс», «Лейкерс» и «Буллз» прошу заранее не расстраиваться – порядок выбора игроков во втором раунде будет полностью обратным. Точно так же, как и во всех последующих кругах. Если возражений больше нет, начнём прямо сейчас…
— Сейчас? Дэвид, да ты в своем уме? – в ужасе закричал Леброн. — Хочешь сделать второе по значимости «шоу века» бесплатным? Без прессы и телевидения? Да это же потерянные миллиарды…
— Да ладно тебе, Брон, – дружески приобнял его за плечи Рашард Льюис. — К чёрту весь этот пафос. Предлагаю вообще не афишировать, кто и под каким номером будет выбран. Просто огласим затем общественности составы сформированных команд, и всё. Разве плохо? – будучи уже любезно отброшенным бдительной охраной Короля метров на пятнадцать, докрикивал некогда самый высокооплачиваемый игрок лиги.
— Оставьте его, – брезгливо бросив в урну задетый Льюисом белоснежный пиджак, сказал Джеймс. — А церемонию всё же давайте проведём через пару-тройку дней. Будет время приодеться, да и мало-мальски подготовить планету к зрелищу.
Что ж, в этом есть резон, – задумчиво проговорил Стерн. — Кто за? Хотя стоп, уберите свои чёртовы руки. За или против здесь отныне только я. Я – за. Пока что все свободны.
Через пару-тройку дней, на арене «Мэдисон Сквер Гарден». Президент НБА Дэвид Стерн:
— Дамы и господа. Мы собрались здесь, чтобы провести исторический драфт. Драфт, который, надеюсь, поставит точку в этом двухлетнем бардаке. Вы уже, наверное, и сами подсчитали, кто и в каком порядке будет делать свой выбор, прикинули, на чьи услуги смело можете рассчитывать, а о ком вам, собственно, и мечтать не стоит…
— А можно всё же списочек, по порядку. Пожалуйста…, – попросил Майкл Бизли с синющими глазами и дрожащими руками — явно после очередной утомительной тренировки.
— Нет проблем, – вздохнул Стерн. — Только, Майкл, прошу тебя, сядь уже и успокойся. Свой выбор команды будут делать в следующем порядке. «Финикс», «Кливленд», «Клипперс», «Юта», «Денвер», «Индиана», «Нетс», «Хорнетс», «Миннесота», «Орландо» — первая десятка. «Торонто», «Мемфис», «Шарлотт», «Сакраменто», «Атланта», «Милуоки», «Портленд», «Вашингтон», «Оклахома», «Майами» — вторая десятка. Ну и «Даллас», «Никс», «Хьюстон», «Голден Стейт», «Филадельфия», «Детройт», «Сан-Антонио», «Чикаго», «Лейкерс» и «Селтикс» формируют, соответственно, третью десятку.
– А почему мы так низко, – возмутился представитель «Оклахомы» Сэм Прести. — Нашей команде всего-то без году неделя, а мы в середине списка.
— Прошу прощения, а не вы ли случайно полностью унаследовали состав «Сиэтла», выигрывавшего титул в 79-м? – вскинул брови Стерн. — Вот что, друзья, ещё одна претензия не по существу, и ваш клуб будет исключён из состава лиги навсегда. И поверьте мне на слово, я не шучу. Ещё претензии?
Претензий более не оказалось, и драфт стартовал. Правда, стартовал он с несусветной, невиданной доселе глупости сияющего генменеджера «Финикса» Лэнса Бланкса.
— Вы полностью отдаёте себе отчёт в том, что делаете? – трижды переспросил Бланкса недоумевающий Стерн, после чего под дружный гогот представителей всех остальных 29 клубов объявил, что под первым номером «Санс» выбирают… Стива Нэша. Ошарашенному канадцу ничего не оставалось, как покрутить пальцем у виска и принять поздравления от находившегося неподалёку соотечественника Джоэла Энтони.
— Вообще-то я хотел уже карьеру завершать, – объяснял бывшему центровому «Майами» Нэш. — Придётся, видимо, теперь ещё пару лет побегать.
— Людям свойственно допускать ошибки, – тем временем говорил уже на сцене владелец «Кливленда» Дэн Гилберт. А хорошим людям свойственно уметь прощать. Мой выбор – Леброн Джеймс. Чёрт… Да помогите же ему кто-нибудь.
— Носилки, носилки сюда, – в панике бегал вокруг грохнувшегося в обморок Джеймса Уэйд. — Гилберт, а ты тот ещё жук. Не ожидал от тебя.
— Прекратите истерики, – поморщился Стерн. Так мы и за неделю не управимся. У меня, между прочим, через пару часов финал футбольной лиги чемпионов — «Анжи» против «Барселоны». Хватит подниматься на сцену — просто передавайте микрофон из рук в руки и объявляйте фамилию.
Пока Леброна приводили в чувство, первый раунд был уже благополучно завершён. Игроки на нём были выбраны в следующем порядке: Нэш, Джеймс, Дюрант, Ховард, Роуз, Уэйд, Уильямс, Брайант, Пол, Энтони, Новицки, Стаудмайр, Бош, Гриффин, Жинобили, Пирс, Лав, Гарнетт, Эллис, Олдридж, Рэндольф, Гордон, Мартин, Лопес, Газоль, Грэйнджер, Паркер, Уолл, Джонсон и Уэстбрук. Однако стоило Джеймсу увидеть спешащего к нему за советом Байрона Скотта, как ему опять сделалось дурно.
— Хватит уже притворяться, – расталкивали его Скотт и Гилберт. — Посоветуй, кого берём сейчас — Джавада Уильямса или Райана Холлинса?
— Какой идёт раунд? – морщась от яркого света, спросил Леброн.
— 10-й заканчивается. Да что с тобой сегодня?
— Кто в нашей команде? – поднялся наконец Джеймс. – Кого уже выбрали?
— Лучших, Леброн. Самых лучших. Вот список.
— Андерсон Варежао, Мо Уильямс, Джей-Джей Хиксон, Антуан Джеймисон… Это что, шутка? Вы издеваетесь надо мной?
— Вот ещё, – пожал плечами Гилберт. — Много чести. Думаешь, с 59-м и 62-м пиками нам было что выбирать? Радуйся, что Аринаса не взяли. «Клипперс», черти, перед самым носом перехватили. И мой тебе совет, Леброн, помирись с жителями города. Хоть улицы Кливленда и кишат сейчас плакатами «Смерть Королю» и «Четвертуем Предателя», ты же сможешь всё исправить, верно?
— Нет, только не это! – закричал Леброн так, что проснулся. После чего, словно ошпарившись кипятком, в чём мать родила побежал к календарю в гостиной и облегчённо выдохнул. Было только 8 июля 2011 года. Было не поздно. Было время всё исправить.
Через пару дней под нещадным гнётом главного баскетбольного авторитета в мире — Леброна Джеймса — профсоюз игроков уже подписывал все необходимые бумаги.
— Ты уверен, что мы принимаем правильное решение? – в сотый раз переспрашивал его Дерек Фишер.
— Да что ты в самом деле. Деньги, деньги… Помнишь, как рэпер Серёга пел — «дребеденьги» это всё. Ну, нам ещё Кириленко на дне рождении Эминема переводил. Мы и так одни из немногих на этой планете, кому посчастливилось заниматься своим любимым делом среди тех, кто уже обеспечен на сто лет вперёд. Так неужели будем продолжать артачиться и ломать свои карьеры?
— Пожалуй, ты прав… И как мы раньше этого не понимали?
Через пару дней, на специально созванной пресс-конференции, Джеймс:
— Вы же понимаете, друзья, что для нас главное — это заниматься любимым делом и доставлять удовольствие вам, дорогие болельщики. А деньги — это так, вторично. Что же касается локаута, то считайте, что мы просто неудачно пошутили. Так, подурачились. И честное слово, друзья, мы больше так не будем. Никогда. Это я вам обещаю! До скорой встречи на баскетбольной площадке.