Сделки между клубами по обмену игроков являются неотъемлемой частью политики НБА. Игроки понимают механизм таких сделок и часто становятся лишь средством для обмена, связующим звеном. Люк Риднур – не исключение. В свои 34 года он осознаёт, что его баскетбольная карьера подходит к концу. Он также знает, что некоторые клубы отнюдь не проявляют интерес к ветеранам, но то, что произошло с ним за 20 дней текущего межсезонья, можно назвать нелепым приключенческим фильмом.
Начиная с 25 июня Риднур был обменян четыре раза, что в какой-то мере можно назвать рекордом. Разумеется, причина «перебрасываний» Риднура крылась не в его баскетбольных способностях. После внушительных показателей в NCAA, где он набирал по 20 очков за игру, Риднур был выбран «Сиэтлом» под 14-м номером драфта. Там он стал основным разыгрывающим, а через год, в 2003-м, принял участие в Матче звёзд. Из своих 12 сезонов, проведённых в НБА, большую часть из них Риднур защищал цвета «Суперсоникс», «Милуоки» и «Миннесоты». Причина стольких обменов за короткий отрезок времени крылась в специфике контракта игрока на следующий сезон. Клуб имел право досрочно расторгнуть соглашение с Люком и вычеркнуть из собственной платёжной ведомости причитавшиеся ему $ 2,5 млн в случае осуществления данной транзакции до 10 июля. Поэтому его и передавали словно эстафетную палочку из одного края баскетбольной географии Северной Америки на другой, что и близко не удивило. В современном баскетболе команды часто предпочитают соглашения самим игрокам.
Для НБА такая ситуация, когда баскетболист становится лишь средством для обмена, не нова. В 2009 году в похожей роли оказался Квентин Ричардсон, которого за одно межсезонье также обменяли четыре раза. «Мемфис», «Клипперс», «Миннесота» и «Майами» передавали друг другу форварда для того, чтобы провернуть выгодный для себя обмен. В тех сложных сделках игрок участия не принимал, а его мнения никто не спрашивал: Квентин был обычным наблюдателем.
«Это было какое-то сумасшествие. Я узнавал о трейдах даже раньше, чем это делал мой агент. После второго обмена он посоветовал мне не паниковать и держать себя в руках, пока он разбирается в этих делах. Я кое-что смыслю в контрактах, бизнесе, экономике и других аспектах трансферной политики команд, но изменить что-то был не в состоянии», – рассказывал баскетболист телеканалу ESPN. Тогда же он поведал журналу Dime Magazine, что не считает данную ситуацию серьёзной проблемой. «Если проблемой является то, что я не знаю, в какой команде буду играть, то это пустяки. Множество людей в мире сталкиваются с более серьёзными вещами».
25 июня 2015 года генеральный менеджер «Мемфиса» Крис Уоллес сообщил, что команда приобрела Люка Риднура у «Орландо» в обмен на права на форварда Яниса Тимму. Однако в планы «Мемфиса» сохранение плеймейкера не входило – через несколько часов он узнал о том, что обменян в «Шарлотт», руководство которого так же не собиралось оставлять Риднура в составе. В тот же день Риднур на время оказался игроком «Оклахома-Сити». Вся эта неразбериха обменов с участием Люка нужна была для того, чтобы «Гриззлиз» получили Мэтта Барнса, а «Хорнетс» – Джереми Лэмба. Риднур же рассматривался лишь как связующее звено в заочной сделке между тремя командами, стремившимися не превысить потолок зарплат.
Пробыв игроком «Тандер» в течение пяти дней, Риднур был обменян в «Торонто» на права на Томислава Зубчича. В составе «Рэпторс» он числился целых девять дней, но 9 июля клуб объявил, что отказывается от защитника, воспользовавшись опцией досрочного расторжения в его контракте.
– Где вы находились всё это время и что чувствовали?
– Я был у себя дома в Сиэтле. Эти обмены нельзя было назвать каким-то сумасшествием просто потому, что я не ездил в другие города к командам, чтобы подтвердить и проверить свои условия. С моим контрактом я был изначально готов к тому, что могу быть обменян один или два раза, но в реальности оказалось немного больше, чем я ожидал. Эта ситуация могла бы задеть меня, если бы произошла лет пять назад, но сейчас меня это не беспокоит. Я даже не знаю, продолжу ли играть в следующем году или нет. Конечно, всё это несколько забавно, но я принимаю всё как есть.
– Зная, что ваш контракт на следующий сезон не гарантирован, говорили ли вы по окончании чемпионата со своим агентом Джимом Таннером о том, что может произойти? Задумывались о возможном обмене?
– Да, в последнее время мы обсуждали, какие команды входят в сферу моих интересов, как я собираюсь использовать свое пребывание на рынке свободных агентов, а так же о том, хочу ли я продолжить карьеру. Честно говоря, я не думал об обмене в другую команду до третьей сделки. В какой-то мере мне показалось это забавным.
– Пытались ли вы проследить весь путь собственного контракта между клубами?
– Нет, не пытался. Иногда я получал сообщения от агента, предлагавшего присылать мне последние новости, но всякий раз я отказывался, уверяя, что и так чувствую себя неплохо.
– Наверняка вам в некоторой степени надоела вся эта неразбериха?
– Не совсем. Как я уже сказал, на данный момент я даже не уверен в том, что продолжу играть. Меня не тревожит череда моих обменов лишь потому, что я еще сам не решил, что буду делать. Я понимаю особенности своего контракта, его экономическую сторону, и это значительно упрощает мой выбор между продолжением и завершением карьеры. Посмотрим, что будет дальше.
– Заинтересовала ли вас одна из команд? Возникали мысли вроде: «Черт, пожалуй, я хотел бы остаться в «Оклахома-Сити»?”
– Не думаю. Честно говоря, я никогда не был увлечен подобными мыслями, ведь знаю экономическую составляющую работы клубов НБА на рынке.
— В прошлом вы были активным членом профсоюза игроков. Не возникало ли у вас желание обратиться в организацию после всего, что произошло, и потребовать внесения изменений в существующие правила. Чтобы, скажем, контракт игрока можно было бы обменять лишь однажды за межсезонье?
— Да, думаю, что-то подобное лиге не помешало. С другой стороны… Я понимаю механизмы, действующие в мире баскетбола, и осознаю, что всем клубам, которые обменивали мой контракт, это шло на пользу и помогало достигать поставленных целей. Тем не менее, в такой ситуации профсоюзу, да и вам, журналистам, тоже, есть над чем поработать.
– От чего зависит ваше решение относительно продолжения баскетбольной карьеры?
– Ключевым моментом в моем решении является семья. Я ещё не уверен, хочу ли снова переезжать, устраивать детей в школы и тому подобное. Посмотрим.
– Что вы можете предложить командам, если все же решите остаться в баскетболе?
– Профессионализм, ежедневную работу над собой, пользу на площадке. Я готов работать на команду, еще могу делать на паркете все необходимое и получать от этого удовольствие. И все же на данный момент семья для меня важнее всего.
– Пытались ли вы объяснить все это своим детям?
– Они слишком малы для этого. Моим двойняшкам по четыре года, старшему сыну – шесть. Кроме того, сейчас мы ждём ещё одного малыша. Они просто не вникнут в суть данной ситуации.
– Что думает по этому поводу ваша жена?
– Иногда она показывает мне случайно найденные смешные картинки с моим участием. На одной из них, к примеру, мой пиджак состоит из эмблем всех команд НБА. И, кстати, она над этим вволю посмеялась. До определённого момента все происходящее действительно казалось нам смешным и даже комическим. Ведь нас напрямую это не касалось — путешествовал только мой контракт.
– Связывались ли вы в этом промежутке времени с каким-нибудь бывшим товарищем по команде?
– Да, я связывался с Ником Коллисоном, своим бывшим одноколубником в «Сиэтле». Он был рад, что меня обменяли в «Оклахома-Сити», но когда я сказал ему, что в команде, скорее всего, не останусь, он был неприятно удивлен.
— Каждому игроку приятно знать, что его ценят. А каково было вам осознавать, что вы можете принести пользу тем или иным клубам столь нестандартным способом?
— Это любопытно, на самом деле. Я думал только о том, что стану свободным агентом, и в дальнейшем буду отталкиваться именно от этого. Забавно, но команды до сих пор получают что-то ценное взамен за меня. Я понимаю, что таков нынче баскетбол. Это бизнес.
– Помните свой первый обмен?
– После своего пятого сезона в НБА я был обменян из «Сиэтла» в «Милуоки». Меня сопровождало странное чувство, состоящее, с одной стороны, из радости, потому что я был нужен «Бакс», а с другой – из досады, потому что «Суперсоникс» меня обменивали. За свою карьеру я был обменян три раза. Это те три раза, которые я воспринимаю серьезно. Каждый из них вдохновлял меня на новые свершения.