— Когда вы впервые поняли, что Стэфу по силам догнать и обогнать такого записного снайпера, как вы?
— У него всегда был неплохой бросок. Но вот прямо так, чтобы обогнать? В начале его обучения в колледже. Именно там он впервые узнал, насколько трудно играть без мяча. В старшей школе он был зациклен на игре и непосредственно на мяче. Получил передачу — проход — бросок от щита. Да. Скорее всего, это произошло именно на первом-втором курсе его учёбы.
— Наверное, это удивительное чувство — видеть и понимать открывающиеся перед сыном перспективы, помогать и наставлять, осознавать, что твой ребёнок вплотную подходит к уровню, на котором в недалёком прошлом играл сам...
— Бросьте. Он уже давным-давно переплюнул меня во всём. Он определённо лучше, чем я в его годы. У меня всегда были чёткие границы того, что я могу сделать с мячом. А у него с этим нет никаких проблем. Он, безусловно, лучше, чем я, в дриблинге. И его диапазон атакующих действий намного шире, чем был когда-то у меня. Но ведь раньше была принципиально другая лига, со своими законами и правилами. Мне бы и в голову не пришло решиться на бросок с восьми-девяти метров, имея в запасе целых 17 секунд для атаки. А сейчас игра принципиально иная. Он играет в плотном взаимодействии с командой и тренером, который, в свою очередь, позволяет ему играть настолько свободно.
— А когда вы впервые осознали, что он действительно лучше?
— Когда он начал играть в лиге. Нет, не подумайте, он и в колледже был классным шутером, но только когда он стал играть против лучших игроков и продолжил «поливать» в том же духе, именно тогда я понял: «Да, это мой мальчик».
— Можете сравнить чувства от игры сына с эмоциями, которые испытывали, когда вы выходили на паркет?
— Это очень сложно описать. Как отец очень горжусь им! Ведь прекрасно знаю, как трудно достичь такого уровня и оставаться на нём долгое время. Сейчас мой парень на кончике карандаша у ведущих скаутов. Каждый противник пытается его остановить, а он продолжает делать то, что делает. Это просто невероятно. Какая-то сюрреалистическая картина, на которой сын следует по стопам отца, но делает это совершенно на другом уровне. И да — я поражён. Как и каждый, кто хоть раз видел, что он вытворяет на площадке.
— Если уж мы завели речь о наследии отца, «Торонто» образца сезона-2000/01 был одной из самых крутых команд того времени. У вас были Ти-Мак и Винсэнити. Чарльз Оукли! Ребята, вы понимаете, что во многом именно благодаря вам на баскетбольной карте мира всеми цветами радуги засверкала Канада?
— Это удивительное во всех отношениях время. К концу карьеры у меня появилась новая и очень яркая жизнь. Мы остановились всего в одном точном броске от финала Восточной конференции. У нас была отличная команда! Ти-Мак, Чарльз «Дуболом» Окли, Антонио Дэвис, Джером «Свалка» Уильямс, старина Маггзи Богз… Смешно сказать, но мы уже тогда считали себя заправскими ветеранами лиги и думали, что вполне справимся с тем, чтобы самим себя тренировать. Мы все очень хорошо знали друг друга и неплохо разбирались в игре.
Дружище, представляешь, они совсем не дают мне играть. Я в отличной форме. Да я, мать его, свежее, чем самый свежий свежесорванный фрукт! А они! Не дают! Мне играть!
— Где вы были, когда Винс Картер выиграл конкурс по броскам сверху?
— Дома.
— Вместе со Стэфом наблюдали за этим по телевизору?
— Конечно. Хотя я вряд ли имею непосредственное отношение к данкам и всему, что с этим связано. Да и Стэф тоже. Но в тот момент мы понимали, что на наших глазах была переписана история этого конкурса.
— И ведь Винс до сих пор играет!
— Думаю, у него есть ещё пара лет. У него отличный бросок! Вы можете быть медленным, как черепаха, растерять былую мощь и силу, но если у вас отличный бросок, особенно трёхочковый, вы можете продолжать играть, даже когда вам далеко за тридцать. А ему всего 38. До тех пор пока вы можете поливать из-за дуги, в любой команде найдётся для вас местечко.
— Вы когда-нибудь видели в исполнении Картера нечто такое, что не укладывалось в голове?
— Чем сложнее был бросок, тем увереннее он его забрасывал. Такое чувство, что он каждый раз хотел этим сказать: эй, смотрите все — это чертовски сложный бросок, сейчас я покажу, с какой лёгкостью отправлю его в цель.
— Вау. И с бросками сверху то же самое?
— Совершенно верно. Запредельный атлетизм и феноменальная точность. Абсолютно все были очарованы его данками, но кроме этого у него был просто отличный бросок.
Вы можете быть медленным, как черепаха, растерять былую мощь и силу, но если у вас отличный бросок, особенно трёхочковый, вы можете продолжать играть, даже когда вам далеко за тридцать
— Это не может не восхищать. Большинство его коллег по амплуа с возрастом теряет кондиции и сдувается. А он продолжает выкручиваться...
— Дело не в возрасте или конкурентоспособности. Дело в огромном желании играть. Помню нашу встречу в начале этого сезона. Он подошёл ко мне с потухшим взглядом и удивительно грустным выражением лица. «Дружище, представляешь, они совсем не дают мне играть. Я в отличной форме. Да я, мать его, свежее, чем самый свежий свежесорванный фрукт! А они! Не дают! Мне играть!». Так что я очень рад за него. Рад, что у него снова появилась возможность играть и доказывать. Выходить на паркет и на равных конкурировать с более молодыми игроками.
— На ваш взгляд, бывшего партнёра по команде и друга, почему он продолжает играть?
— Он по-прежнему в погоне за перстнем, да и кроме этого много причин: любовь к игре, к делу, которому посвятил жизнь. Очень трудно взять и моментально порвать с этим. Есть старое неписаное правило: если тебе посчастливилось попасть в НБА, играй так долго, сколько сможешь, а когда поймёшь, что всё, больше не могу, — играй ещё год.
— Если уж речь зашла о бросках, вы ещё в состоянии «поливать», как в лучшие времена?
— (Смеётся.) Как в прежние, конечно, нет. Но я всё ещё могу дать прикурить большинству игроков. Мы со Стэфом частенько играем в H-O-R-S-E. Думаю, смогу попадать в корзину до тех пор, пока могу ходить. Да, я уже не тот, что в молодости, и не смогу заниматься этим два дня подряд. Да, на следующий после игры день я весь разваливаюсь и чувствую себя старой калошей. Но абсолютно точно уверен — я ещё очень даже способен на отличный бросок!