Всё началось с судорог. Небольшое пятнышко на левом запястье стало причиной частых подёргиваний руки. Такие проблемы у меня были и раньше, как последствия предыдущих операций. Но в этом случае всё было иначе: пятно появилось без видимых на то причин. В первое время я не обращал на него внимания. Был уверен, что оно стало своеобразным наследством за 12 сезонов, проведённых в НБА.
Затем я начал ощущать проблемы с левой ногой. Возникли сложности с её координацией. Это казалось странным, так как при прыжке я отталкиваюсь от паркета в большей степени именно левой ногой. Списал всё на возраст.
Мелкие подёргивания перешли в постоянную дрожь.
Подобное положение дел выводило меня из себя. Я стал переживать по поводу своего внешнего вида. В 2008 году поступило приглашение принять участие в матче-памяти Кевина Дакворза, бывшего игрока «Портленда». 20 тысяч болельщиков, аплодируя, смотрели на меня сверху вниз. Единственное, о чём я думал в тот момент: что делать с рукой, которая перестаёт слушаться?
Очень тяжело жить с осознанием того, что твоё здоровье не в порядке, вдвойне — с тем, что ты не догадываешься, в чём конкретно проблема. Никто из врачей не решался поставить точный диагноз до тех пор, пока я не познакомился с доктором Джоном Наттом.
Ответ специалиста привёл меня в ужас, так как только 4% людей на планете младше 50-летнего возраста имеют подобное заболевание. И оно неизлечимо.
«По завершении карьеры меня мало чем можно было удивить»
Мне было 36 лет. Я один из 400 баскетболистов, отыгравших не менее 12 сезонов в НБА, элитный спортсмен. И у меня обнаружили раннюю стадию болезни Паркинсона.
«Доктор, думаю, вы ошиблись. Вряд ли всё может быть настолько серьёзно».
Вероятно, это не самая обычная реакция человека, только что услышавшего подобный диагноз, но я должен был как-то выйти из ступора.
По завершении карьеры баскетболиста меня мало чем можно было удивить. 15 лет счастливого брака закончились разводом. Затем появилась депрессия, казавшаяся тогда настоящим монстром.
Я подозревал людей, страдающих депрессией, в слабохарактерности. Пока сам через это не прошёл. Никогда и подумать не мог, что это – заболевание. Считал депрессию состоянием сознания, которое можно с лёгкостью изменить в лучшую сторону. Затем я сам очутился в безвыходной ситуации. И в самые тяжёлые времена ощущал стыд, так как окружающие могли увидеть меня слабым.
Следующая мысль, возникшая в голове: «Что же будет дальше?»
Завершение карьеры, развод, депрессия и вот сейчас это. Не было ни злости, ни отчаяния. Я просто хотел знать, что будет дальше?
«Прежде чем прочитал одну хорошую статью, мне попалось 20 кошмарных»
Кроме того что Майкл Джей Фокс и Мохаммед Али страдали этой болезнью, я о ней больше ничего не знал и принял решение поискать ответы в Интернете.
Прежде чем прочитал одну хорошую статью, мне попалось 20, описывающих кошмарные сценарии.
К счастью, две недели спустя мне набрала Лонни Али – жена Мохаммеда, посоветовавшая ни в коем случае не зацикливаться на болезни и попытаться радоваться жизни. Следом со мной связался актёр Майкл Джей Фокс.
Он вошёл в положение и сказал, что болезнь Паркинсона в моём случае не будет протекать тяжело. Но и таблетки, и операции, если что-то начнёт беспокоить, не помогут. Мы разговаривали о последующих действиях, шагах вперёд, к борьбе с этим заболеванием.
«Если ты отказываешься бороться, всё в порядке. Но если решил идти вперёд, то не оборачивайся и не сдавайся. Двигайся всегда в одном направлении», – сказал Фокс.
Я принял решение бороться.
Майкл Джей Фокс, Мохаммед Али и Брайан Грант
«Активная жизненная позиция и физические упражнения улучшают состояние»
Впрочем, некоторое время присутствовала неуверенность в том, стоит ли делать такой шаг. Фонд Майкла Джей Фокса проделывает огромную работу в исследовании болезни Паркинсона. Семейство Али играет большую роль в уходе за пациентами в Аризоне при борьбе с этим недугом.
Чем чаще я начал общаться с людьми с такими же проблемами, тем быстрее понял: активная жизненная позиция и физические упражнения позволяют улучшить состояние пациента. Собирая новые факты о заболевании, выяснил, если ты не борешься и не действуешь, твои дела могут плохо закончиться.
Когда же я осознал то, кем был – спортсменом, следившим за своим здоровьем, разбирающимся в правильном питании и, наконец, просто «качком», – я моментально обрёл своё место в этой битве.
Перед моей организацией, «Брайан Грант Фаундейшн», была поставлена новая цель: вдохновлять людей, страдающих болезнью Паркинсона, на активный образ жизни и заботу о себе.
Медикаментозное лечение не каждому подходит. Но физические упражнения, такие как йога и пилатес, а так же правильное питание могут привести к положительному результату.
«Мы заработали $ 107 тыс. на рыбалке с Карлом Мэлоуном?»
Та поддержка, которую я получил от сообщества НБА, была невероятной.
Чарли Розенцвайг, работающий над развлекательными программами в НБА, присутствовал на наших гала-мероприятиях. Это помогло вовлечь в решение проблемы как баскетболистов, завершивших свои выступления, так и действующих игроков лиги. Билл Уолтон, Джордж Гервин, Чарльз Баркли — все они также присутствовали на мероприятиях.
Иногда поддержка приходила из самых неожиданных источников, например, от непримиримых оппонентов.
По истечении нескольких недель после того как я официально объявил о своём недуге, ко мне на телефон поступил ряд звонков от людей, которых я не сразу узнал.
«Брайан, это Карл Мэлоун. Только что услышал о твоём заболевании и решил поинтересоваться, могу ли чем-нибудь тебе помочь?».
И у меня возникла идея.
Я ответил: «Припомни, пожалуйста, пятую и шестую игру полуфинала Западной конференции».
«Никогда их не забуду».
«После пятой игры я отправился домой и слушал твоё интервью. На следующий день интервью брали уже у меня, спросив, какой сюрприз в игре я тебе преподнесу. Не хотел быть оригинальным и ответил, что ты – мой кумир, и я копирую твою игру. Слышал, ты любишь охоту и рыбалку. Надеюсь, однажды мы могли бы порыбачить вместе. Это был бы отличный лот для аукциона».
Мэлоун ответил одним словом: «Решено».
Так мы заработали $ 107 тыс. на одной поездке.
Фонд Брайана Гранта оказывает помощь пациентам на Северо-Западе США и в Калифорнии. Теперь пришло время помогать людям всей страны.
Синдром Паркинсона проявляется самыми различными путями. И мне повезло обнаружить недуг после медицинской диагностики тогда, когда после левой руки подергивания стали ощущаться и в левой ноге.
«Подобные ситуации служат индикатором настоящей любви»
Задумайтесь над тем, как тяжело наблюдать за происходящим, когда ваше тело начинает барахлить, и в сорок вам приходится использовать вещи, например, катетеры, о существовании которых человек узнаёт лишь после 80. И то, не каждый, а будучи не только пациентом, а и родственником, другом или просто знакомым таких людей. Это настоящее испытание для ваших близких.
Не стоит винить тех, кто не выдерживает подобных поворотов судьбы и уходит в сторону от больного. И наоборот, подобные ситуации служат индикатором настоящей любви и приверженности отношениям в случае, если кто-то поддерживает пациента и остаётся с ним, минуя все сложности. Поступающие подобным образом люди на самом деле вдохновляют меня.
Например, так поступают мои дети. Всегда.
У меня двое мальчиков, одному три годика, другому – один.
Мои старшие дети, дочери 13 и 14 лет, самостоятельно развивают свои познания об этом недуге. Они уверены, что с папой всё будет в порядке. Я работаю над своим состоянием, улучшая его. Впрочем, всё равно прошу своих деток помогать мне в простейших задачах. Например, в застёгивании пуговиц на одежде.
«Можешь помочь?» – спрашиваю у дочки.
«Ты это можешь сделать сам», – отвечает она.
«Вообще-то, нет. Для этого у меня есть ты. И ты никогда не выйдешь замуж, а будешь всегда заботиться обо мне!» – включаю нытика.
«Ну, пааап!» – сразу прилетает в ответ.
Занимаясь со своими девочками, я понял: всегда нужно находиться в хорошем настроении и улыбаться.
Это не так просто, как кажется. Но с этой болезнью ничего не бывает просто.
Самое сложное – это потеря собственное «я». Ты всегда подтянут, находишься в хорошей физической форме и контролируешь каждое своё телодвижение, но наступил момент, когда всё это осталось в прошлом. Сейчас я теряю контроль над телом и должен собраться и с достоинством принять подобное положение дел.
Временами чувствую себя отлично. А иногда моё состояние откровенно плохое. В такие моменты не хочется, чтобы люди жалели меня. Но я обязан быть способным открыть дверь своего дома и позволить людям оказать помощь. Даже если уверен, что могу справиться с приступами самостоятельно. Хочу быть всегда в состоянии сделать это, когда мои близкие будут стучать в дверь.