Пригород Вильнюса, гольф-клуб Шарунаса Марчюлёниса, успешного литовского бизнесмена. У него есть отель в центре Вильнюса, а школа имени Марчюлёниса воспитала с десяток игроков национальной сборной. По случаю 30-летия золотой победы Сеула он закатил вечеринку в своём баре в Вильнюсе, а загородную резиденцию закрыл на весь уикенд на «растерзание» своим партнёрам по сборной СССР. Первая европейская звезда НБА помогает официантам накрывать столы, лично встречает всех гостей и нескромно улыбается, когда ему напоминают про почти 20 очков в среднем за матч по итогам сезона в «Голден Стэйт Уорриорз». Он — один из тех, кто выпустил дракона из дома НБА. «Дрим-тим» появилась потому, что Марчюлёнис и ко выиграли Олимпиаду в 88-м.
— Шарунас, эта сеульская победа, кажется, изменила весь европейский и мировой баскетбол. Вы же не будете с этим спорить?
— Я как-то думал об этом. Мне говорили, что благодаря нам мир увидел, как играют профессионалы. Ведь впервые это было как раз четыре года спустя после Сеула, в Барселоне. Если бы мы проиграли в 1988 году, то на следующей Олимпиаде снова играли бы студенты, правильно?
— Вы дали настоящий «пинок» развитию всего баскетбола. И тот факт, что литовские и российские игроки имеют сейчас возможность получать большие авансы в НБА, тоже отчасти ваша заслуга.
— На эту тему в 2013 году на чемпионате Европы в Словении шутил отец Тони Паркера. Он сказал мне, что я мог бы быть очень богатым, если бы получил хотя бы один процент от контрактов тех игроков, кто приехал после меня. Но, на самом деле, не только я поехал в США: Саша поехал (Александр Волков – прим. «Чемпионат»), Петрович (Дражен Петрович). На самом деле, двери распахнулись в обе стороны.
— Да бросьте, вы эти двери просто ногой вышибли.
— Нельзя так говорить. Нам просто повезло. Такое коллективное везение, чтобы всё так случилось.
Фото: РИА Новости
— В 1988 году страна уже была на грани распада, а в баскетбольной сборной сразу четыре литовца были в основной ротации. Фантастика.
— Мы не чувствовали чего-то особенного из-за этого. Наверное, это папина заслуга (имеется в виду главный тренер сборной СССР Александр Гомельский — прим. «Чемпионат»). Если бы было такое, что литовец меняет украинца, а потом выходит русский или эстонец, то это был бы развал команды. Мы все были единым целым, потому и получился результат.
— А как же конкуренция за место в составе?
— Конечно, она была. И Хома (Вальдемарас Хомичюс) гонялся за мной, и Курт (Римас Куртинайтис), а я — за ними. Мигель (Игорс Миглиниекс) и Валтерс (Валдис Валтерс) — тоже не подарок. Это была мужская конкуренция.
— От кого вам больше всего доставалось в сборной?
— От своих (смеётся). «Жальгирис», конечно, есть «Жальгирис», и они всегда друг друга поддерживали. Плюс, я ещё и играл на позиции атакующего защитника, где были сильные Куртинайтис и Йовайша.
— Ваша персональная заслуга в том, что вы показали всей НБА, что парни из Европы могут быть звёздами.
— Пару лет приходилось сталкиваться со стереотипами. Например, судьи были уверены, что европейцы не могут стоять, они чересчур мягкие, они не могут защищаться. Мы говорили об этом с Драженом Петровичем, когда он также сидел на скамейке в «Портленде». Два года для меня были очень тяжёлыми.
Фото: РИА Новости
— Как вы доказали свою состоятельность?
— Старался работать и на паркете, и в тренажёрном зале. Плюс, я всегда был командным игроком. В «Голден Стэйте» говорили, что им приятно видеть, как я стараюсь. У тебя может не получаться, но ты должен проявлять стремление преодолевать сложности.
— Про Джорджа Карла вы говорили: «Он убил мою карьеру».
— Ну не убил, но просто в том сезоне он обещал мне одно, а на самом деле обещал это всем игрокам. Как личность, наверное, он не был таким ярким, как Дон Нельсон, как Папа, как другие тренеры с кем я работал. Ему, по всей видимости, нужно было выкручиваться из ситуации.
— Тренера Александра Гомельского вы называете исключительно папой. Почему?
— Он особенный. После трёх неудач, когда я не попадал в команду, и думал вообще закончить с баскетболом. А он дал мне шанс, дал мне мяч. Он сказал: «Не бойся». Благодарен ему за возможность играть.
— Противостояние «Жальгирис» — ЦСКА двигало советский баскетбол. При этом вы за ним всегда наблюдали со стороны играя за «Статибу».
— В Литве тоже была конкуренция и, надеюсь, зрителям было интересно, когда мы старались биться с «Жальгирисом».
— Каково это было — литовцу в 88-м году жить с оглядкой на Москву? Играешь в Литве, а в сборную всегда приезжаешь в Новогорск?
— Мы были спортсменами. Даже не думали о том, чтобы на сборы пригласить в Литву. У нас и базы-то своей не было. Пожалуй, в Таллине только была ещё хорошая база. Такая была спортивная структура.
«Благодарен Гомельскому за возможность играть. После трёх неудач, когда я не попадал в команду, и думал вообще закончить с баскетболом. А он дал мне шанс, дал мне мяч. Он сказал: «Не бойся».
— Ваша главная история из 88-го? Ведь тогда ваша роль уже не обсуждалась.
— Я всегда думал о том, как помочь команде. Перед полуфиналом Олимпиады Папа ходил по всем игрокам и говорил, что мы сильнее, что мы сможем победить. Он психологически нас подготовил, и это его заслуга. Это была человеческая настройка, не как политбюро настраивает. Он говорил о нашем потенциале, вселял уверенность. Плюс, конечно, он обещал помочь старшим игрокам с отъездом за рубеж. Это тоже мотивация. Он был большим мотиватором.
— Вы верили в то, что реально обыграть всех?
— Мы просто играли. Слушали установки. Они были правильными: помогайте разыгрывающему, не давайте забивать сверху, мешайте при выносе.
— Есть ли у сборной-88 хранитель традиций?
— Существует легенда, по которой папа перед уходом к богу сказал нашему командному доктору Василию Антоновичу Авраменко: «Ты должен пасти этих золотых овец». Это душа компании, которая объединяет всех. Он до сих пор напоминает нам про дни рождения. Мы очень благодарны, что он есть.
— Вы дрались на тренировках, но стали одной из самых дружных команд, которые когда-либо существовали. Вы поздравляете друг друга с праздниками, общаетесь, помогаете в разных жизненных ситуациях, регулярно собираетесь. Как это произошло?
— Годы спустя иначе все это воспринимаешь. Неприятные ситуации уже давно стали смешными сейчас. Мы лишь подкалываем друг друга, вспоминая их по-доброму.
Фото: РИА Новости
— Это часто бывает, но никто не собирается командами. Не знаю ни одной команды, которая спустя 30 лет собиралась бы по собственной инициативе.
— Если бы проиграли Олимпиаду, может, и не собирались бы. Кто знает?
— После того, как все завершили играть профессионально, почти вся команда купила жильё в Испании. Ездите друг к другу в гости, и связь это чувствуется далеко за пределами юбилеев. Неужели это всё наследие Гомельского?
— Наверное, это совпадение. Многие из нас играли в Испании, там тепло и хорошо. Сборная всегда ездила играть в новогодние турниры. Мне, кстати, очень повезло, что Хосе Бирюков уехал в Испанию, и у меня появился шанс проявить себя. Он тогда был сильнее меня, и как тут не вспомнить, что жизнь — это череда совпадений.
— Ещё одна характерная особенность вашей команды — успешность. Все игроки после карьеры очень успешны. Не только в спорте, но и в бизнесе и политике.
— Мы, наверное, костяк сборной, родились в 64-м, а это год дракона. Папа тоже в год дракона родился. Наверное, мы как-то по-особенному вцепляемся в жизнь. У нас тоже много трудностей было. Обжигались, развивались.
— Вы довольны своей карьерой?
— Если бы ещё было здоровье, мог бы, наверное, ещё поиграть. Но я доволен карьерой. Дорога никогда не была прямой. Можно многое рассказать, но не все это поймут. Было интересно, и я благодарен судьбе, что такая жизнь у меня была.