Организация Vega Squadron пошла на неожиданный шаг — подписала европейский состав по Dota 2, Team Lithium. Мы поговорили с генеральным директором клуба Алексеем Кондаковым, узнали о причинах этого решения и расспросили его о работе в других дисциплинах.
— Вернёмся к тому, что происходило с командой во время квалификаций на The International. Результат был совсем печальный. Что произошло?
— Если отмотать ещё на полгода назад, то у нас всё шло по плану. Мы взяли тренера, выстроили вокруг него команду — всё как я хотел. У нас пошёл прогресс. Мы выступали лучше всех в СНГ, кроме VP, конечно же. Ездили на турниры, пусть и не очень удачно, но было видно, что прогресс есть. Мы на сто процентов были уверены, что на правильном пути.
Потом вышел патч, который нам совсем не зашёл. На MDL мы выступили совсем плохо, не выиграли ни одной карты. И после этого всё пошло не так. Мы уже не смогли вернуться в то состояние, в котором были в предыдущем патче.
Мы начали искать пути решения. И, может быть, где-то передавили на игроков. Тренер поставила им жёсткие задачи, мы решили закрутить гайки, уйти в режим трайхарда — и просто кто-то не выдержал и поплыл. А от этого и мораль плохая, все чувствовали, что мы подходим к квалификации не в лучшей форме. Не то чтобы выиграть — такого результата я, честно говоря, не ожидал, но мы должны были хотя бы выйти в плей-офф. Уверенности в своей игре не было, а это самое главное.
Накануне квалификации мы узнали, что у нас на базе отключают электричество на целый первый день квалификации, и нам пришлось срочно искать место, откуда мы будем играть матчи. Наша площадка — Cyberspace, так что было решено ехать туда. А это ранний подъем, потому что по пробкам ехать два с половиной часа. Все нервничали, и это выбило нас из нашей зоны комфорта. Первую карту мы процентов на 80 проиграли из-за этого.
А вот что было потом, объяснить сложно. Я весь день находился с ребятами там и все равно не могу точно рассказать. Всё шло не так, как мы планировали. И ничего не смогли взять под свой контроль ни я, ни тренер.
— Что происходило дальше с командой? У вас закончились контракты с игроками?
— Контракты у всех были долгосрочные, и они есть до сих пор. Кроме Blizzy, которого мы продали в Na’Vi.
После квалификаций мы сели и поговорили. Каждый высказал, что он видит причиной нашего поражения, своим мнением поделились ребята, тренер, я. В принципе, каждый посчитал себя виноватым в этой ситуации. Это действительно была вина каждого, и моя в том числе.
Подумали, что нам дальше делать. И поскольку дальше никаких турниров до начала сезона не было, мы приняли решение уйти в отпуск. Контракты у всех остаются, но мы делаем перерыв. А будем ли мы дальше играть этим составом или нет, решилось бы ближе к следующему сезону. Но у меня уже тогда было понимание, с кем мы будем продолжать работу. Я хотел оставить в команде Zayac и Palantimos. Насчет Blizzy я сомневался, но к сентябрю он набрал хорошую форму. Мы с ним даже играли какие-то тренировки. Но, к сожалению, Na’Vi сделали ему предложение — он всю жизнь об этом мечтал. Там сложно было что-то этому противопоставить.
— А ещё один член команды, вокруг которого и строился состав, — Kips. Почему решили с ней расстаться? Решили, что всё-таки это подход не для СНГ?
— Вопрос на самом деле очень сложный. Я до сих пор считаю, что мы и Kips всё делали правильно. Скорее всего, мы ошиблись именно с подбором игроков. Какие-то игроки просто не выдержали подхода, который мы выбрали. Просто в какой-то степени это слишком жесткий подход, который, наверное, сработает с азиатами или даже с европейцами.
Дело не в том, что я не хочу с ней сотрудничать. Не исключено, что в будущем мы с ней ещё поработаем.
Тут нужно объяснить, какие вообще у нас мысли были по поводу состава. На грядущий сезон мы хотели собрать международный состав и поменять регион на Европу или Северную Америку. И Kips мы рассматривали на позицию главного тренера. То есть у нас были договоренности о продолжении сотрудничества.
Но у нас с Георгием drAmer Фалеевым не получилось вовремя сделать визы в Канаду. Когда посольство приготовило наши документы, TI уже почти закончился. Лететь было уже бессмысленно.
Мы хотели прилететь в Ванкувер и там на месте попробовать заскаутить хороших игроков и собрать сильный международный состав. И Kips была в деле.
А не оставили мы её как раз потому, что решили в очередной раз поэкспериментировать и собрать состав из свободных игроков в СНГ. И смысла привлекать Kips сразу же не было. Потому что, по сути, это были пробы. Мы только собрались, а через три дня уже первые квалы. Так что разговоры с ней проходили в течение сентября. Если бы тот состав сыгрался, то мы бы, возможно, продолжили с ней работу. Я от неё не отказывался и до сих пор не отказываюсь.
Но здесь есть важный момент: раз состав у нас был русскоговорящий, то нам сильно не хватало еще одного русскоговорящего тренера.
— То есть языковая проблема все-таки есть?
— Да, проблема есть, но она односторонняя. То есть то, что говорит Kips, ребята понимают, и это без проблем можно перевести. А вот ей с русского на английский переводить на протяжении самой игры — сложно. У нас был менеджер, который этим занимался, но он мог переводить через призму собственного восприятия. Он очень много мог вносить от себя. Получался такой сломанный телефон.
Возможно, к ней в пару нужен был ещё один тренер — русскоговорящий, который бы больше занимался внутриигровыми аспектами, драфтами. А она как главный тренер или лайф-коуч больше бы времени уделяла психологическим аспектам. Вот тогда бы у нас всё получилось значительно лучше.
Она очень много внимания уделяла аспектам психологической подготовки и на подготовку к драфтам времени не хватало.
— Новый состав не смог пройти квалификации. Почему получилось, что постепенно все игроки стали оказываться в разных стаках? Каковы сейчас отношения с этой командой?
— С тремя игроками, которые у нас выступали, заключены контракты. Они сейчас просто проходят тесты в разных командах, стаках. Если кто-то захочет их выкупить, мы будем вести переговоры.
После провала сентябрьского ростера мы пробовали собрать еще один СНГ-состав. Так получилось, что на сцене нет свободных агентов, которые бы нам сейчас подходили, поэтому не срослось. Ничего не клеилось. Кто-то не хочет с кем-то играть, кто-то плохого мнения о Vega и обо мне в частности. Мы же не можем быть всегда белыми и пушистыми, про нас не могут думать только хорошо, это нормально. Мы ведь тоже не всех игроков считаем идеальными.
Я устал от того, что наши СНГ-игроки заняты больше не игрой, а передвижениями между командами. «Сюда пойду, сюда не пойду, с этим буду играть, с этим не буду, здесь такая зарплата». Думают не о том, как работать, а о том, как какой бы стак собрать, чтобы их кто-нибудь подписал на зарплату побольше. Вот о чём сейчас думают наши свободные игроки.
Все видят, что на рынок пришёл Winstrike. Зачем мне идти в Vega на зарплату ниже, если может появиться ещё один Winstrike и заплатить сразу в два раза больше? У нас в Vega такая политика: мы не отказываемся платить больше, но команда, которая просто играет квалификации, нас не устраивает. От неё почти нет никакого выхлопа в коммерческом плане. Мы готовы платить за команду, которая будет проходить СНГ-квалификацию. А состав, который занимает в отборах 4-5-е место, не стоит тех денег, которых хочет.
Игроки этого не понимают, они смотрят на это под другим углом: «Почему «вот там» платят такие деньги, а Vega не платит? Условный Winstrike ведь тоже никуда не проходит». Это понятно, с их точки зрения. Но ставить себя на наше место они не хотят. Проблема в том, что много новых организаций с деньгами появляются и исчезают. Мы же хотим делать историю, выстраивать реальный бренд, а кто-то просто приходит поиграть в киберспорт.
— Когда и почему вы решили связаться с Lithium и предложить им сотрудничество?
— На самом деле мы за ними следили еще на протяжении сентября, потому что нас с лета не покидали мысли о международном составе. Почему Lithium? Там выступают три известных топовых игрока и два новичка. На мой взгляд, это идеальное сочетание.
— В Lithium вы увидели больше потенциала, чем в том, что можно было собрать в СНГ?
— Да, это так. Мы поговорили с ребятами и они сказали: «Мы уверены друг в друге и готовы работать». Это меня буквально подкупило. Кроме того, теперь мы будем выступать в европейском регионе. Это не по нашей инициативе, это Valve нам запрещают играть в СНГ. Команда должна продолжать выступать в своем регионе: Lithium начали играть в Европе, значит там и должны остаться. Spirit играют в СНГ, значит, там и должны продолжать.
Получается интересная коллаборация. Для нас это необычный опыт. Мы хотим постепенно выходить на другие рынки, я вижу в этом будущее, потому что Европа и Америка в киберспорте на несколько шагов впереди.
— А почему не взяли Ferzee? Они уже показывают высокие результаты.
— У товарищей медовый месяц. Мне нравится, как сказал fng: все такое сладенькое и сверху джемом покрыто. Это до первых трудностей. Возможно, я бы с ними поработал, если бы было время. Посмотрели бы, как команда выбирается из спадов. Стаков, которые что-то показывают, много, но надо смотреть дальше месяца-двух. У состава должна быть история, хотя бы три месяца, чтобы с ними работать дальше. Я очень осторожно отношусь ко всем СНГ-стакам, вспоминая наш опыт: как мы упали, а потом подняться не смогли. У Lithium видно, что результаты, которые они продемонстрировали до сегодняшнего дня — не показатель. Они даже еще толком не тренировались, потому что один из игроков долго оформлял визу для поездки на турнир в Лондон. А потенциал у них есть, это видно.
И это европейский менталитет. Это люди, которые привыкли работать. Они смотрят на доту как на работу, а не как на развлечение. Другой подход. Я всегда считал, что я с таким людьми смогу разговаривать на одном языке. Когда общаюсь с СНГ-игроками, меня не всегда понимают. В общем, опыт новый, но я верю, что всё получится.
— Насколько сильно отличаются запросы европейских и СНГ-игроков? Насколько это разный рынок по зарплатам?
— Запрос выше, но не намного. Однако там игроки совершенно легко идут на условия некоего KPI. У нас даже в контрактах прописано, что изначальные условия будут пересматриваться по достижению каких-то результатов. Они спокойно к этому отнеслись и готовы играть до получения определенных результатов. И причем это продолжительные сроки, а не пару недель. Но на начальном этапе их зарплаты не сильно выше СНГ-региона.
— Как насчет инфраструктуры и буткемпов? Привезете ребят в Россию или будете арендовать что-то?
— Мы уже думали по этому поводу. В Европе есть буткемпы, которые предоставляют разные крупные компании, например, RedBull, NVIDIA. Там сразу есть мощные компьютеры, высокоскоростной интернет и все прочие подходящие условия. Для нас это будет даже дешевле, и для ребят проще находиться в Европе. Но если захотят домашнюю атмосферу, то мы без проблем оформим им российские визы и привезем сюда.
— Менеджера и тренера будете предоставлять вы или они уже с кем-то сотрудничают?
— Менеджер у них есть — это Ален Bonkers, он давно работает с греками. Тренер у них тоже есть — финский игрок Okcya. Если будет необходимость, мы подыщем им аналитика. А Георгий будет с позиции спортивного директора это все курировать. А так они пришли со всем своим. Полный комплект, европейский сервис! (смеется)
— И даже слот на майноре есть!
— Да, на майнор они поедут как Vega. Но про то, что они попали на майнор, мы узнали после того, как начали с ними общаться. И уже на DreamLeague у нас есть возможность побороться за слот на мэйджор.
— На майнор вы поедете с командой?
— Пока нет, посмотрю за ними из дома. Не стоит сразу оказывать на них лишнее давление. У меня еще будет возможность познакомиться и пообщаться с ребятами. С ними на майнор отправится наш специальный корреспондент, наш главный редактор, будет делать контент, записывать интервью. Постараемся сразу начать знакомить СНГ-сообщество с игроками.
— В плане контента вы будете работать на Европу или СНГ?
— Хотим попробовать делать контент и для Европы, и для СНГ. Думаю, нашему сообществу это будет интересно. Как, например, всем было интересно следить за VP в CS:GO, несмотря на то, что это пять поляков. У них была большая фанатская база в СНГ. Но для доты это будет что-то новое и интересное.
— Давайте перейдем к CS:GO. Результат на мэйджоре для вас был удовлетворительный?
— От нас вообще никто ничего не ожидал. Все думали, что мы приедем — и 0-3. Я тоже смотрел на тренировки ребят и не был уверен, как все пройдет. Были праки, на которых все было прям круто. А были такие, что из рук вон плохо. Так что я сам верил в команду, но ничего не ожидал. Я знал, что тоже смогу как-то поддержать ребят на «лане», что мы вместе как команда сможем показать максимальный результат, на который способны.
Вхождение в легенду — это было задачей максимум. Задача минимум — не ударить в грязь лицом, показать свою лучшую игру. Например, даже если мы проиграем 0-3, то это будут 0-3, за которые не будет стыдно. Всё. Перед ребятами вообще никаких целей не ставилось. У них была задача — просто выложиться на все 200%. Скажем так, результат превзошел мои ожидания.
— С таким настроем вы уезжали, а с каким настроем ребята вернулись? Они тоже были удовлетворены или чувствовали, что где-то недоиграли?
— Были игры, отданные тем же Fnatic, где все было очень близко. Мы могли обыграть всех, кроме Astralis, но это понятно, они команда другого уровня. Где-то было обидно, потому что чувствовали, что могли. С мэйджора вернулись с чувством глубокого удовлетворения. Это не восторг, но удовлетворение и ощущение, что все хорошо и все идёт по плану.
— Второе место на StarLadder — это победа или поражение?
— Аппетит приходит во время еды. В финале хотелось победы. Но победители турнира ENCE были хороши, это один из тех случаев, когда команда в оффлайне играет так же, как и в онлайне. Таких составов очень мало. Часто бывает, что это две разные игры: в онлайне все агрессивные, а на «лане» осторожничают.
StarLadder — все же как победа, но второе место — это всегда обидно, особенно когда немного не хватило. Сейчас нам надо больше думать не о победах и титулах, а о том, как строится игра внутри команды.
Теперь у нас приоритетная цель — следующий мэйджор. К нему надо подойти в максимальной форме, чтобы показать, что мы достойны стадии легенд. Сейчас все турниры (до мэйджора) — это индикатор прогресса. Если он есть — все хорошо. Самое главное, что ребята сами поняли, на что способны, что это не их максимум, и знают, как улучшить свою игру и что для этого делать.
— Кажется, что СНГ-организациям работа с CS-составами дается проще. Это так?
— Это так. Если говорить про доту, то с двумя первыми составами у нас все было хорошо, мы понимали друг друга, а вот дальше стало сложнее. Мы как будто говорили с игроками на разных языках.
С ксерами такого нет. Все происходит в нормальном адекватном русле. Нет необоснованных претензий, мы прекрасно друг друга понимаем. В этом и разница между игроками в Dota 2 и CS:GO — это разные люди. Ксеры больше приближены к реальности, они понимают, что вокруг них ещё есть и реальная жизнь!
— Может они не так избалованы?
— Может, и в этом причина. Потому что в доте и призовые больше, и есть истории про то, как люди проходят через опен-квалы и выигрывают TI. Игроки думают: «Мы тоже так можем, чем мы хуже?» Тут я соглашусь. Сейчас посмотрим, как все обстоит с европейскими дотерами.
— Если бы был выбор между CS:GO и Dota 2, где бы остались?
— Ответ очевиден, потому что у нашего состава по CS есть история, а Dota 2 — это пока шаг в неизвестность. Мы уверены в ребятах, но турниров еще не было. А от команды по CS:GO я знаю чего ожидать.
— Где организациям работается легче?
— Это зависит от организаторов турниров. И там, и там хорошо, когда команда хорошо играет. Плюс доты в том, что в СНГ у нее больше аудитория.
— Многие организации спрыгнули с хайповозика PUBG и запрыгнули на «хайповозик» Fortnite. Вы остались верны PUBG. Почему?
— Пока я не вижу в Fortnite киберспорта. Все, что там происходит — это шоу, а игра — полный рандом. Какой смысл? Та же история, что и с LoL и Dota 2. PUBG — это дота в СНГ, Fortnite — это LoL в СНГ. У нас не популярен, зато у него огромная аудитория в мире. Возможно, мы туда и заскочим, но только если игра себя зарекомендует как дисциплина. Пока у нас и без этого хватает работы.
— Вы довольны тем, как устроена профессиональная сцена в PUBG и как разработчик относится к игре?
— Турниров много, я слежу за самыми крупными. Сейчас будет лига от StarLadder, но пока непонятно, чем она обернется. Но тем не менее, PUBG больше похожа на киберспорт. Но тут стоит дилемма: если мы вложим деньги и подпишем топовый состав, что мы получим на выходе? Нет пока у PUBG такой медийности, благодаря которой в СНГ пришли бы крупные спонсоры.
Посмотрим, что будет представлять из себя лига StarLadder. Если будет что-то стоящее, может, действительно стоит улучшить состав, вложить в это денег. Мы знаем, как сделать хорошую команду, мы можем собрать состав и быть топ-1-2 СНГ. Но нет понимания, ради чего это делать.
Раньше был хайп, и всех это интересовало. Сейчас о PUBG вообще практически никто не говорит. Ты приходишь к спонсору, и его не интересует PUBG, ему важны Dota 2 и CS:GO.
— Что интересно спонсорам в СНГ: медийка или достижения?
— Медийка в первую очередь важна для любого спонсора. Не так важно, как ты выступаешь. Достаточно, чтобы результаты были стабильные.
Если ты выступаешь стабильно средне, то это будет устраивать спонсора при наличии хорошей медийки. Если у тебя нет медийки, то у тебя команда должна всё выигрывать. Если нет ни того, ни другого, значит, ты сидишь без спонсоров. Тут все очень просто.
А вообще, для того чтобы привлекать спонсоров, у тебя на хорошем уровне должны быть выстроены маркетинг, продажи, SMM.
— Маскотами у нас в СНГ не занимается практически никто. Откуда у вас появилась идея с Акулычем?
— Идея появилась у Кристины и пришла из традиционного спорта, например у всех футбольных и хоккейных клубов есть свои талисманы. Мы подумали, почему бы не попробовать переложить традицию в киберспорт?
— А что еще киберспорт в этом отношении может позаимствовать из большого спорта?
— Практически все, что делают топовые футбольные или хоккейные клубы, будет работать в киберспорте только с некой адаптацией. Например — видео-продакшн, основные принципы работы с болельщиками, клубная атрибутика.