Показать ещё Все новости
«Мы видим, как талантлива Трусова. Её «Фрида» — находка!» Яркое интервью с Бестемьяновой
Дарья Кирюхина
Эксклюзивное интервью с Натальей Бестемьяновой
Комментарии
Олимпийская чемпионка рассказала, почему гордится работой с Юдзуру Ханю. И объяснила, в чём недостаток программ Трусовой.

Триумфаторы Олимпийских игр в Калгари Наталья Бестемьянова и Андрей Букин всегда радовали публику яркими образами. Они не боялись экспериментировать и неизменно выделялись на соревнованиях среди других танцевальных дуэтов. После завершения карьеры артистичные фигуристы нашли себя в «Театре ледовых миниатюр» Игоря Бобрина — чемпиона Европы в одиночном катании и мужа Бестемьяновой. Именно там Наталья впервые попробовала себя в роли постановщика, хотя тяготела к этому делу ещё с детства. Сегодня в её послужном списке значатся работы с ведущими фигуристами мира, в том числе с Юдзуру Ханю.

В эксклюзивном интервью «Чемпионату» Наталья Бестемьянова поделилась, почему гордится работой с Ханю, объяснила, в чём недостаток программ Трусовой, и рассказала, как создаются постановки для фигуристов.

Материалы по теме
«Консерватизм — реальность фигурного катания». Как создаются шедевры на льду
«Консерватизм — реальность фигурного катания». Как создаются шедевры на льду

«Первые находки для Юдзуру Ханю были сделаны вместе с нами»

— Наталья Филимоновна, расскажите, почему вас заинтересовала профессия хореографа?
— Когда я сама ещё была в спорте, то был такой момент, что я каталась совсем одна, будучи ещё одиночницей. Тренер ушла в декрет, поэтому я одна и болталась. И вот тогда я начала что-то придумывать себе сама. Я получала от этого такое наслаждение: до сих пор это помню! А ведь вообще-то у меня не очень хорошая память на то, что было раньше. Но тогда я что-то придумывала, и для меня это было очень ярко. Позже, уже в танцах на льду, я всегда знала, что, когда мы ставим программы, если я сама не включусь, то хорошей программы не получится. Не потому что я не доверяла тренерам и хореографам, а потому что я чётко понимала, что от исполнителя, от его творческого потенциала зависит очень многое.

Наталья Бестемьянова и Иван Букин

Наталья Бестемьянова и Иван Букин

Фото: РИА Новости

А когда я закончила спортивную карьеру, то у меня появилась возможность учиться в ГИТИСе. Мой муж Игорь Бобрин в этот момент работал художественным руководителем кафедры Хореографии отделения «Балетмейстеры фигурного катания» ГИТИСА. Я поступила в ГИТИС, и такое количество этюдов, которые мы там делали, какие-то номера, которые я должна была представить на экзаменах и которые я ставила с артистами нашего театра, вселили в меня уверенность, что я могу что-то придумывать, могу что-то делать оригинальное, и это нравится и зрителям, и исполнителям, и специалистам, которые оценивали номера. Несколько моих экзаменационных работ потом шли в нашем театре, где я работала. Слава богу, Игорь позволял ставить мне их в программы! Всё это вселило в меня уверенность.

Потом мы уже начали работать с программами французского дуэта Моньотт/Лаванши. С ними мы занимались вместе с Андреем (Андрей Букин — партнёр Натальи Бестемьяновой. — Прим. «Чемпионата»). А с итальянцем Массимо Скали начали работать, когда он катался ещё со своей первой партнёршей Флавией Оттавиане, а потом уже помогали Скали с Федерикой Файелла. Мы не ставили им целиком программы, но вносили в них какие-то хореографические находки. Кстати, после сложнейших хореографических закрутов у Файелла/Скали их программу взяли как эталон того, какой сложности должна быть программа. Тогда танцы на льду были сильно усложнены в правилах. Во всяком случае, так это видела я.

После этого мы с Игорем стали работать и в Америке, и в Японии, приглашала нас к своим парам и Тамара Москвина. В общем, большой список: и японская сборная, и французская, и американская. И, конечно, мне кажется, главное, о чём мы можем говорить с гордостью, это то, что первые какие-то находки для Юдзуру Ханю были сделаны вместе с нами. Когда Ханю ещё особо в мире не знали, мы придумывали ему разные позиции рук во вращениях. Тогда про это никто даже не думал. А мы экспериментировали, придумывали, и в какой-то степени с нашей подачи Ханю привнёс всё это в фигурное катание.

Так что это было очень естественно, и мне было очень интересно, это было частью моей фигурнокатательной жизни, которая её очень украшала. Поэтому я с удовольствием занимаюсь хореографией на льду.

Юдзуру Ханю

Юдзуру Ханю

Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»

«Юные спортсмены часто просят поставить программу Ханю, Уно, Щербаковой или Трусовой… Это несколько раздражает»

— Как появляются идеи для программ?
— Здесь есть разные пути. Иногда спортсмен или тренер приносят музыку, говорят, что они хотят на неё программу. Иногда тебя просят поставить программу определённому спортсмену, и ты под него подбираешь музыку и ставишь программу. А иногда у тебя есть музыка, которая ждёт своего исполнителя. Музыка, которую ты не можешь никому отдать. И однажды наконец появляется тот, кому она подходит. Наверное, вот эти три пути.

— Что легче поставить: программу по известному сюжету или абстракцию?
— И то и то может быть трудно. А бывает, что легко пойдёт и известный сюжет, и абстрактный. Я вообще очень люблю абстрактные темы, потому что сам придумываешь канву программы. Часто я ставлю то, что диктует сама музыка, и как такового сюжета там нет, но программа нравится. А иногда заморачиваешься с сюжетом, стараешься всё донести и разжевать. Но в любом случае чаще всего всё получается.

Я за что люблю эту профессию: программа получается и нравится как специалистам, так и зрителям. Но всегда очень важно, что какой бы музыкальный материал ты ни брал, ты должен знать эту музыку досконально. Я, например, хорошо слышу музыку, с детства ею занималась и в принципе человек музыкальный, но всё равно какие-то самые сокровенные нюансы даже до меня доходят уже в процессе работы. Всё рождается на льду. Невозможно заранее придумать. Как говорил Станиславский: «Берите и идите работать». Мысль рождает движение. Движение рождает мысль. Я придерживаюсь этого утверждения. Сидя дома, можно напридумывать всё что угодно, но это не гарантия того, что у тебя получится программа. Надо идти пробовать разные варианты, мучить себя и спортсменов, что я часто и делаю. Запутываю спортсменов, так как есть масса вариантов, и какой из них подойдёт, никому не известно.

Материалы по теме
«Beatles или Queen воспринимались со смехом». Почему так важна музыка в фигурном катании «Beatles или Queen воспринимались со смехом». Почему так важна музыка в фигурном катании
«Летающие табуретки» на льду — это некрасиво». Зачем фигуристы занимаются танцами «Летающие табуретки» на льду — это некрасиво». Зачем фигуристы занимаются танцами

— Как вы считаете, что лучше для фигурного катания: классика или современная музыка?
— Нет рецепта. Хороша и та и другая. Важно правильно поставить, донести её. Понимаете, когда ставишь классику спортсмену, у которого нет линий, то это очень грустно. Поэтому мне кажется, что современная музыка звучит сегодня на аренах чаще. Именно из-за того, что некогда заниматься линиями. Занимаются четверными прыжками.

— Стоит ли брать музыку или идею программы, с которыми уже кто-то побеждал?
— Это происходит в фигурном катании сплошь и рядом. Меня даже это несколько раздражает. Юные спортсмены очень часто просят поставить программу Ханю, или Уно, или Щербаковой, или Трусовой, Загитовой, Медведевой… Это так ограничивает самих спортсменов, что меня просто приводит в ужас. Но эта раскрученность телевидением известных «брендов» в итоге немного ограничивает список музыки в фигурном катании.

— Должны ли короткая и произвольная программы быть кардинально разными?
— Желательно. Но не должны. Мне кажется, что любой специалист, который судит, и любой журналист, который пишет потом о спортсменах, видят и отмечают разноплановость фигуристов, умение выигрывать в разных образах. Это всегда плюс для творческой личности. Если, конечно, спортсмен — творческая личность.

Евгения Медведева

Евгения Медведева

Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»

«Если бы Трусова всё чисто сделала, она бы выиграла Олимпийские игры»

— А какие сложности чаще всего возникают во время постановки?
— Сложности бывают, например, в тех случаях, когда человек заходит на четверной прыжок или какой-то сложнейший выброс, поддержку. Есть отработанные заходы, какие-то отработанные истории с элементами, и сдвинуть спортсменов с привычных канонов того, как они это делают, очень сложно. На кону стоят исполнение и баллы за этот элемент. Для меня это труднее всего. Хочется сделать какой-то оригинальный заход, как-то по-другому представить фигуриста, которого, возможно, уже все знают и любят. При этом ты сам тоже думаешь, стоят ли того эти изменения. А вдруг спортсмен сорвётся, если заставишь делать его заход на элемент по-другому? Нужно уметь пользоваться своими внутренними весами в таких случаях, уравновешивать их и понимать, что стоит предлагать, а что — нет. Для меня это сложно.

— В продолжение этой темы: ограничивают ли ультра-си хореографическую часть программы? Становятся ли программы из-за них менее интересными?
— Чем больше элементов ультра-си, тем меньше остаётся на хореографию. Мы же видим, как талантлива Трусова. Какая красивая в этом году у неё была короткая программа под «Фриду». Как ей это шло, была такая находка! Абсолютно точное попадание в образ! Даже цвет волос. Было всё. И потом пошла произвольная программа, где она планировала прыгнуть пять четверных. Тоже программа удачная и выглядела лучше по сравнению с постановками предыдущих лет. Но всё равно это была погоня за элементами.

— Значит, нужно искать какой-то баланс?
— Ну, если бы Трусова всё чисто сделала, не прыгала тройной аксель в короткой, она бы выиграла Олимпийские игры. Сослагательного наклонения не бывает в спорте, но это реально так вышло. А вот, например, Щербаковой пришлось менять музыку в середине осени. И как удачно в итоге произошла смена: просто прекрасно! Так что всё это случается, бывает.

Александр Трусова

Александр Трусова

Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»

— Как тогда происходит работа фигуриста над образом в программе? Что ему нужно сделать, чтобы максимально вжиться в определённую роль?
— Если это какое-то известное произведение, то ты обязательно читаешь это произведение, внутренне рассуждаешь про себя. Мы, когда готовили программу «Кармен», читали новеллу Мериме — это же очень тонкая книжица, маленькая история. А дальше ты вживаешься в эту роль, думаешь, как и что может Кармен сделать, какой жест ей присущ, а какой — нет. Это каждодневная работа, не только во время тренировки, но и между ними в перерывах.

И если ты занимаешься со спортсменом, который действительно думает и готовится к следующей тренировке, то это необыкновенные удача и очарование работы. Поэтому я всегда учу молодых спортсменов, что они должны идти на тренировку, прокручивая в голове всё, что мы сделали на предыдущей. Чтобы начинать не с какой-то середины, а с того момента, где мы закончили, и идти вверх, улучшаться. Большие спортсмены так и работают.

— Не надоедает ли фигуристам катать одни и те же программы целый сезон?
— Это из области умения сохранять свежесть. Это талант. Очень часто мы видим, особенно это прослеживается в танцах на льду, когда в начале сезона программа буквально сверкает. И даже если она показана с какими-то техническими ошибочками, всё равно выглядит роскошной. А потом в середине сезона фигуристы будто сдуваются, и смотреть их программы больше неинтересно. А бывает наоборот: в начале сезона показывают программу, которая вообще не звучит. Но потом она дорабатывается до того, что понимаешь: «Боже, какая классная программа!» Поэтому сохранять свежесть — это большое умение, талант. И тренеров, и хореографов, и спортсменов.

Материалы по теме
Почти 100 квадов за 33 проката. Космическая статистика четверных прыжков Трусовой
Почти 100 квадов за 33 проката. Космическая статистика четверных прыжков Трусовой

«Когда Костнер откатала программу под Ne me quitte pas, я просто встала»

— Можете привести примеры образцовых постановок в фигурном катании?
— Мы, наверное, должны вспомнить «Чарли Чаплина» Бережной и Сихарулидзе. Это спортивная программа, которая, пожалуй, первой стала такой игровой и в то же время обладала сложной технической составляющей. Какое-то время она считалась лучшей программой в фигурном катании.

У Плющенко были тоже замечательные программы. У Каролины Костнер была великолепная программа под французскую песню Ne me quitte pas Жака Бреля в исполнении Селин Дион. Она привозила её в Москву на Гран-при. Когда она её откатала, я просто встала, и всё — так это было здорово! После неё многие спортсмены брали эту музыку, она очень сильная и интересная, программы прекрасные получаются. Но вот так, как это сделала Костнер, этого больше никто не делал. В своё время у Костнер ещё была прекрасная произвольная программа под музыку «Болеро». Фантастическая программа! Она катала её в Сочи на Олимпиаде и стала там третьей именно благодаря этой программе.

Евгений Плющенко

Евгений Плющенко

Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»

— Как вы считаете, фигурное катание — это спорт или искусство?
— Это в любом случае спорт, который будет длиться всю жизнь, потому что без составляющей искусства наш спорт существовать не может, а без технических элементов, которые сейчас исполняют, без составляющей спортивного состязания он не будет привлекать ни зрителей, ни специалистов.

Фигурное катание — это и то и другое. Одно без другого не живёт.

Комментарии