Показать ещё Все новости
Игорь Шалимов: хочу тренировать "Спартак"
«Чемпионат»
Комментарии
Интервью Игоря Шалимова - одного из самых многообещающих молодых игроков начала 90-х, который так и не смог оправдать выданных ему многочисленных авансов.

В 20 лет он стал чемпионом СССР. Спустя год в составе советской “молодежки” стал
чемпионом Европы. Блестящей игрой в “Фодже” заслужил переход в “Интер”, в форме
которого выиграл Кубок УЕФА… Тогда казалось, что в 25 карьера Игоря Шалимова
только начинается. А получилось, что наоборот: после первых двух сезонов в
“кальчо” его планы только рушились…

— Ты как-то признался, что на закате карьеры мечтал хотя бы сезон отыграть в
одном из российских клубов, чтобы уйти из футбола с высоко поднятой головой.
Почему не получилось?

— Вернуться мысль была, но два сезона без игры для футболиста “за тридцать” —
слишком много. Возвращаться нужно на высоком уровне, а два года поддерживать
форму без команды, без стимула — тяжело…

— Говорят, чтобы стать тренером, нужно убить в себе игрока. Как это?
— Это значит, что технические возможности игроков нужно оценивать не по своим
данным. Выше головы не прыгнешь, и если сложный элемент на поле с легкостью
давался тебе, совсем не факт, что другой футболист обладает таким же
потенциалом.

— А такое понятие, как творческий кризис, тебе знакомо?
— Наверное, так можно назвать то, что происходит со мной сейчас: прошло полтора
года, как я тренировал “Уралан”, и сейчас каждое предложение рассматриваю более
тщательно, учитывая негативный опыт работы с прежним клубом. Но время не
потеряно даром: когда у меня будет команда, на саморазвитие времени не
останется. Поэтому сейчас я пытаюсь разобраться в темах, которые обязан понимать
тренер, претендующий на звание профессионала. Раз в два месяца я езжу в Италию
на игры “Ромы” и “Интера”, с руководством которых у меня хорошие отношения,
бываю на тренировках своих бывших наставников. Изучаю все: тактику, медицину,
физическую подготовку, психологию…

— По твоему мнению, в России нет культуры общения с иностранными
футболистами. Какие проблемы возникают чаще всего?

— Чтобы принять чужака, необходим интеллект. Игроки должны быть объединены
целью, уважать друг друга и доверять партнерам. Я сам был иностранцем в Италии,
и футболисты без проблем принимали меня. В Европе к иностранцам в команде давно
привыкли, а у наших ребят возникает ревность. В первую очередь — к деньгам.
Когда я пришел в офис “Уралана”, ведомости с зарплатами игроков валялись на
виду, и каждый входящий мог их посмотреть. Это дикость. Ведь зарплата — это
коммерческая тайна. Нефутбольный человек никогда не обратит на это внимания, а
на обстановку в команде это влияет. И таких мелочей — миллион.

— Ты действительно считаешь, что в российском футболе многое решают
нефутбольные люди?

— Не многое, а все. Если я куплю пивоваренный завод, то не пойду сам варить
пиво, верно? Решать, какой рецепт выбрать, чтобы сварить качественное пиво,
должен не я, а квалифицированный специалист. То же самое в спорте. Проблема даже
не в деньгах, а в том, как их распределить с умом на все футбольные нужды. За
каждое направление — от детской школы до первой команды — должен отвечать
профессионал. А сейчас все решения во многих командах принимают люди, далекие от
футбола.

— Каждый из вас — Мостовой, ты, Колыванов, Кирьяков, Добровольский —
демонстрировал яркую игру. Почему вместе вам так и не удалось добиться громких
побед?

— Колосков убил наше поколение в 1994 году. Это он развалил нашу сборную своими
интригами. Мы разбились, переругались, и на этом все рухнуло. Причем нашей вины
в этом мало. Мы понимали, что в тех условиях, в каких мы тренировались, и с
отношением к игрокам как к марионеткам шансов выступить удачно на чемпионате
мира у нас нет. Мы не хотели ехать в Америку туристами: две игры проиграть,
третью выиграть и хлопнуть дверью. Мы хотели добиться результата и высказали
свое мнение, что для этого необходимо сделать.

— Не задумываясь, к чему это приведет?
— Колоскову не нужны были игроки талантливые, но строптивые. Мы были молодые,
неопытные, но найти общий язык с нами нужно было хотя бы для того, чтобы
сохранить это поколение, потому что играют в футбол многие, а способны выиграть
— только звезды. А для Вячеслава Ивановича главным было не достичь результата, а
сохранить собственную сильную позицию.
Ошибкой было, наверное, требовать заменить тренера… Но! Если бы Вячеслав
Иванович тогда собрал нас и сказал: “Ребята, все проблемы сейчас решить нельзя,
на это нужно время, придется подождать. Давайте потерпим и поедем на чемпионат
мира”. Кто бы не понял этого? Да все бы поняли! Или так: тренера вам, ребята, не
могу поменять, тренер — не ваше дело, вы — играйте. Нам было по 25 лет, и если
бы ту команду сохранили, в 28—29 мы бы выиграли что-нибудь серьезное. Нас было
десять человек одного возраста, и на поле каждый читал мысли партнеров…

— Многие вас тогда называли рвачами. Не раздражало?
— Нет. Обычно такой вопрос встает, когда нет результата. Когда команда
выигрывает, никому в голову не придет спрашивать, за что мы получаем такие
деньги. Зрители аплодируют и кричат “ура”.

— А сколько получали футболисты в СССР, помнишь?
— Первая зарплата в 1986 году у меня была 60 рублей. Через год ее подняли до
140. Плюс премиальные. Тогда это были вполне нормальные деньги.

— Перед отъездом в Италию ты был уверен, что стать звездой у нас невозможно.
Сейчас у тебя другое мнение?

— Точно такое же. Если бы Черенков играл в Италии или Испании, он бы стал
звездой: как футболист он на голову выше Бекхэма. На Западе умеют творить
кумиров.

— Ты помнишь в подробностях почти каждый свой гол. Какой был самым
запоминающимся?

— Когда с “Болоньей” играли против “Интера” на “Сан-Сиро” в Милане. Мы вели 1:0,
и на 89-й минуте тренер сделал замену, чтобы сбить темп игры и потянуть время. Я
вышел, настроившись доиграть оставшиеся 3—4 минуты, а получилось, что первым же
касанием получил мяч, а вторым отправил его в ворота…

— Ты как-то признался, что одним из самых ярких событий для тебя стала
встреча с Папой Римским. Как это было?

— Мы прибыли с “Фоджей” в Ватикан перед игрой с “Лацио”. Всей командой
выстроились буквой “п” вдоль стен в зале приемов. Мы с Игорем Колывановым
оказались ближе всех к двери, откуда появился понтифик, и, когда увидели, как
каждый из игроков целует Папе руку, поняли: засада! Они католики, а мы —
православные. Как быть? Когда Папа подошел к нам, президент клуба — он
представлял игроков понтифику — сообщил, что мы приехали из России. “Ребята! Как
дела? Как Россия?” — спросил Иоанн Павел Второй по-русски. Мы с Игорем очень
удивились. “Молодцы! Удачи, успехов...” Когда он подал руку Колыванову, Игорь не
поцеловал ее, как все, а пожал. Я сделал то же самое.

— Всем известно, что спортсмены — народ суеверный. Ты не был исключением?
— Нет. Перед каждой игрой следил, чтобы шагнуть на поле левой ногой. А когда
возвращался назад после атаки, всегда бежал спиной вперед, хотя в принципе это
неправильно. А еще никогда не наступал на центральную линию: заметил, что пару
раз наступил случайно, и в следующей атаке нам забили гол.

— Есть что-то, чего ты хочешь, но знаешь, что сейчас это невозможно?
— Тренировать “Спартак”.

Комментарии