36-летний полузащитник, объявивший об уходе из большого футбола, в субботу
провел последний официальный матч в карьере. Отшумевший сезон стал для него 11-м
в испанском чемпионате. Для российских легионеров — рекорд, побить который в
ближайшее время вряд ли кому-то удастся. Хотя бы потому, что футболистов из
нашей страны в первом испанском дивизионе теперь вовсе не осталось.
С Карпиным мы разговаривали в пятницу вечером. До матча с «Барселоной»
оставалось менее суток.
— Вот только что со своего последнего в качестве действующего игрока командного
ужина вернулся, — с усмешкой поведал собеседник. Голос никакого волнения не
выдавал.
— Какое чувство у вас сейчас преобладает — грусть или, напротив, облегчение?
— Скорее второе. Я давно себя готовил к этому шагу. Скрывать не буду — устал от
футбола. Морально устал. Не в радость он уже мне. Нет такого куража, как прежде,
да и былое наслаждение от игры перестал получать. Все превратилось в рутину.
Какой смысл себя насиловать?
— Но физически вы, кажется, по-прежнему в хорошей форме?
— А иначе едва ли отыграл бы за «Реал Сосьедад» все 38 туров. На год-два,
уверен, меня бы еще хватило. Нагрузки переношу без проблем. Просто
психологически уже невмоготу. Я ведь год назад собирался на покой, однако
руководство клуба все-таки уговорило меня продлить контракт.
— Жалеете, что согласились?
— Порой проскальзывала такая мысль. И зачем, думал, мне все это надо? Но раз уж
впрягся в телегу, нужно было сцепить зубы и работать. Уйти хотелось красиво.
— То, что клуб решал скромные задачи, не смущало?
— Так у нас полсостава до нынешнего сезона ни одного матча в первом дивизионе не
провело! Поэтому о медалях, как два года назад, в Сан-Себастьяне никто не
заикался. Не вылетим — и славно. Когда туров за семь до финиша мы себя
обезопасили от неприятностей, все расценили это как положительный результат.
— Обычно расставание с футболом для игрока — момент болезненный. Похоже, это
не про вас?
— И слава богу! Когда тянет играть, но не можешь — либо здоровье не позволяет,
либо никуда не зовут, — это очень тяжело. У меня же все наоборот. На травмы не
жалуюсь, помимо «Реал Сосьедад» еще три испанских клуба контракты предлагают.
— Вдруг опять передумаете?
— Исключено. Я для себя уже все решил. Надоело корячиться на футбольном поле.
Мечтаю пожить в свое удовольствие. За все лето к мячу точно не прикоснусь. Так
что отдых, отдых и еще раз отдых. Минимум три месяца буду наслаждаться
бездельем. Или, как говорят в Испании, заниматься саботажем.
— А максимум?
— Пока не надоест. Раньше я постоянно вынужден был подстраиваться под график
своих команд и расписывать все чуть ли не по минутам. Каждый раз в отпуске знал
— такого-то числа в такой-то час мне надо быть на первом сборе. Теперь же я
вольная птица. Захочу — полечу в родную Нарву. И не стану, как обычно, покупать
обратный билет. Оттуда, может, в Швецию рвану. А может, в Японию. Еще в
Австралии, где никогда не был, охота побывать. У меня больше нет нужды что-то
планировать. В любой день могу заказать билет на самолет в любую точку мира — и
в путь. Вот она — свобода!
— Правда, что в «Реал Сосьедад» вам предлагают пост вице-президента?
— Да, такая вероятность существует. 30 июня в Сан-Себастьяне состоятся выборы
президента клуба. Один из кандидатов — мой бывший агент ФИФА Мигель Сантос. В
случае своей победы он предложил мне стать вице-президентом. Я попросил время на
раздумье.
— Разве не заманчивое предложение?
— Тут палка о двух концах. С одной стороны, это действительно интересно и
престижно. А с другой — как тогда быть с моей мечтой о саботаже и нескольких
месяцах без футбола? Ведь пост вице-президента подобных каникул, увы, не
предполагает.
— А профессия тренера вас не привлекает?
— У него работа еще хуже, чем у футболиста. Тому-то что? Потренировался,
поиграл, принял душ — и домой. А у тренера круглые сутки забот невпроворот —
думай о своей команде, о сопернике, смотри видео… Плюс бесконечные разъезды.
На данный момент это не для меня. Но позже, допускаю, вполне могу соскучиться по
всей этой футбольной кухне.
— Если не секрет, давно вы обзавелись строительной фирмой?
— Два года назад. Покупаем в Виго землю, возводим дома и апартаменты, потом
продаем.
— Ваша идея?
— Она лежала на поверхности. В Испании в ходу поговорка: «Лучше всего вкладывать
деньги в „кирпичи“. Вариант, по сути, беспроигрышный. Чем ближе подступало
окончание футбольной карьеры, тем чаще прикидывал: что же делать дальше?
Потихоньку готовил себя к этому, и все оказалось не так страшно, как могло бы
показаться со стороны. Самое важное, есть люди, которым я доверяю.
— Что сложнее — вести такой бизнес или играть в футбол?
— Любой бизнес, не только строительный, конечно, гораздо сложнее. Потому что мы,
футболисты, в тепличных условиях живем. Нам платят большие деньги, при этом
решая за нас все проблемы — от заполнения налоговых деклараций до времени начала
тренировок. Жизнь годами катится по наезженной колее.
— Недавно стало известно о вашем совместном бизнес-проекте с защитником
»Реала" Мичелом Сальгадо. Неужели вы настолько близкие друзья?
— Не скажу, что мы с ним прямо не разлей вода, но Мичел Сальгадо — мой хороший
товарищ. Он родом из Виго, а весь город был в курсе, что моя строительная
компания собирается заключить соглашение с муниципалитетом о масштабной
реконструкции одного из районов, в котором проживают 300 тысяч человек. Узнав об
этом, Мичел Сальгадо предложил тоже поучаствовать в проекте и 25 процентов
расходов взял на себя.
— А что двигало вами, когда решили заняться благотворительностью — сначала
спасли от банкротства волейбольный клуб из Виго, затем помогли материально
испанскому пловцу-параолимпийцу из этого же города?
— Если можешь оказать помощь людям, которые в ней нуждаются, почему бы этого не
сделать? А президент волейбольной команды к тому же мой знакомый.
— Судя по всему, возвращение в Россию в ваши планы не входит. Давно ли?
— Давно.
— Сомнений не было?
— Ни малейших. Кому я нужен в России? Там своих футболистов навалом. А в
Испании, где прожил одиннадцать лет, у меня, считаю, перспектив куда больше.
Предложений, поверьте, миллион. Как футбольных, так и связанных с бизнесом.
— Значит, пример Аленичева вас не вдохновляет?
— Начнем с того, что Дима не отыграл в Португалии одиннадцать лет. Да и не
думаю, что он вернулся бы в Москву, если бы «Порту» положил перед ним выгодный
контракт на три-четыре года. Что касается меня, никто Карпина за эти годы в
«Спартак» не звал. Когда-то в глубине души сидела мыслишка — поиграю в Испании,
а потом приеду и закончу в «Спартаке». Однако нынче это уже совсем другой
«Спартак».
— Почему собираетесь осесть именно в Виго, а не в том же Сан-Себастьяне,
который намного красивее?
— Все очень прозаично — у меня бизнес в Виго.
— Ностальгия не мучает?
— Уже нет. В Москве с 2002 года не был. Отпуск короткий получался — лишь в Нарве
успевал родных проведать да где-нибудь на море передохнуть. Но этим летом
обязательно выберусь в Москву повидать друзей.
— Кого в первую очередь хотите увидеть?
— Витю Онопко. Вот с ним да с Юрой Никифоровым мы действительно настоящие
друзья.
— В их число неизменно и Мостового записывали. Ошибочно?
— С Сашей мы никогда не были в таких близких отношениях, как с теми же Онопко и
Никифоровым. Да, пять лет бок о бок провели в «Сельте», вот и складывалось у
многих обманчивое впечатление о нашей дружбе.
— Летом 2003-го вы получили эстонский паспорт. Российское гражданство при
этом сохранилось?
— Разумеется. Я получил эстонский паспорт благодаря тому, что мой дедушка по
отцовской линии — Николай Карпин — родился и жил в Эстонии до 1939 года. Словом,
гражданство это досталось мне, можно сказать, «по наследству».
— На сколько процентов уже чувствуете себя испанцем?
— Я — русский! Ты можешь надолго поселиться за границей, но корни твои все равно
останутся там, где ты появился на свет. Например, испанские дети войны, которые
родились в Советском Союзе, прожили там не один десяток лет, а в конце 80-х
уехали на историческую родину, все равно считают себя русскими!
— Ваши дочки говорят по-русски?
— Естественно. Марии девять лет, Валерии — четыре. Дома мы с ними разговариваем
на родном языке.
— У вас появились новые привычки?
— В Испании я полюбил красное вино и мясо с кровью. Черт побери, оказалось
вкусно! К хорошему вообще привыкаешь быстро. У людей здесь меньше проблем, чем в
России, оттого на лицах не встретишь такой озлобленности, как у нас. Испанцы
раскованны, со всеми здороваются и улыбаются каждый день. Принцип у них простой:
живи и радуйся.
— За это и полюбили Испанию?
— Меня тут все устраивает. Отношение ко мне, работа, климат, еда. Все! Из наших
футболистов многие бросили якорь на Пиренеях. Ледяхов, Радченко, Попов, Черышев.
Онопко доиграет в «Сатурне» и собирается вернуться. Как и Никифоров, последние
годы выступавший за голландские клубы. Квартиры в Виго и Марбелье есть у
Мостового — наверняка и он связь с Испанией не оборвет.
— Некоторые испанские игроки за обедом в день матча спокойно один-два бокала
вина пропустить могут. А вы подобной привычкой не обзавелись?
— Ну, нет. Я не до такой степени к вину пристрастился. За ужином накануне матча
еще можно выпить бокал. А вот в день игры — это не для меня.
— Испанцы, видимо, иного мнения придерживаются?
— Традиция. У них ребята лет с 14 вино пьют, и никто в этом не видит ничего
предосудительного.
— Курить не бросили?
— Нет. Норму свою знаю — от силы пять-шесть сигарет в день.
— Табак футболу не помеха?
— Все от генов зависит. Есть футболисты, которые не пьют, не курят, принимают
витамины, следят за собой, но в 30 лет уже еле ходят. Первый раз я закурил,
когда еще до ЦСКА в часть призвали. «Беломорину» кто-то дал. Да так и втянулся.
— В советских клубах было что-то вроде дедовщины?
— Да, только не подумайте, что над молодыми кто-то издевался. Они таскали мячи,
мыли их после тренировки, помогали иногда администратору форму отнести. Вот и
вся дедовщина. Я сам через это прошел. Разговаривал с испанскими футболистами
моего возраста — и у них аналогичные правила были.
— Испания сделала вас профессиональнее?
— Ничего принципиально нового для себя я не открыл. Там, как и в России, есть
футболисты, которых можно назвать профессионалами, однако и разгильдяев хватает.
Первый шок, пожалуй, испытал, когда летом 94-го приехал в «Реал Сосьедад» и
услышал, что предсезонка продлится всего-то 40 дней. Причем лишь десять из них
мы на «физику» напирали. В Испании — обычное явление. И никто, заметьте, на
плохую готовность не жалуется. Играют через два дня на третий — нормально. А у
нас от этого графика стонут, хоть и гоняют нещадно игроков зимой по три
месяца… Еще поразило, как в межсезонье после турнира в Португалии главный
тренер «Реал Сосьедад» Джон Тошак объявил в команде два выходных: «Что хотите,
то и делайте. Послезавтра жду вас в отеле». В России-то на сборах, случалось, по
телефону даже разговаривать запрещали! У нас почему-то придерживались мнения,
что игрок должен круглые сутки думать о футболе. Тогда он будет лучше играть.
— Странная логика.
— Для меня — тоже. В Испании все команды — от «Барселоны» до «Осасуны» —
собираются в гостинице в день игры. Конечно, постепенно в России что-то в этом
смысле меняется к лучшему. Прежде игроки за два дня до матча на базу заезжали,
сейчас же во многих клубах — за один. Глядишь, еще десяток лет пройдет — о
предматчевых сборах вообще забудут. Все и от менталитета тренеров зависит.
Некоторые из них как рассуждают? Меня, дескать, в бытность футболистом сутки
напролет на базе мариновали, значит, и я также буду делать. Пусть все сидят на
сборах, друг на друга волками смотрят и медленно сходят с ума.
— Возникали у вас за границей внештатные ситуации?
— Разве что однажды в небе, когда за «Валенсию» играл. Самолет угодил в
воздушную яму на несколько секунд, которые показались вечностью. Я закрыл глаза
— и у меня вся жизнь прошла перед глазами. Многие уже молиться начали. К
счастью, все обошлось. Но тряхануло так, что один наш футболист, не пристегнутый
ремнем безопасности, вылетел из кресла и чуть шею себе не свернул. Потом в
специальном корсете ходил.
— Предложи вам все заново начать — выбрали бы испанский футбол?
— Без колебаний. Кроме него и английский чемпионат мне всегда нравился. В
отличие от итальянской серии А.
— А вас ведь звали в свое время в Англию. Почему не поехали?
— Да, после чемпионата мира-2002 мог сменить страну. Из Англии приглашала «Астон
Вилла», а из Германии — «Шальке». Но по сравнению с Испанией в зарплате я ничего
не выигрывал. А срываться с женой и детьми с насиженного места, менять привычный
уклад жизни… Для этого слишком веские должны быть основания. Я же посчитал
компенсацию за причиненные моей семье неудобства недостаточной. Шило на мыло
решил не менять и, полагаю, не прогадал. Напротив, доволен, что остался в
Испании.
— Со стороны — карьера ваша сложилась сверхудачно, без откровенно черных
полос. Или они все-таки были?
— Мне не стоит гневить Бога. Цифры красноречиво говорят сами за себя. В
испанском чемпионате за 11 лет я сыграл около 380 матчей. В среднем — по 34
матча за сезон из 38. На лавке, что радует, не сидел нигде.
— «Карпин, не обладая феноменальными данными, за счет огромного трудолюбия
вырос в классного игрока», — сказал о вас Игорь Шалимов. Согласны?
— Абсолютно! Меня сроду не причисляли к большим талантам. Помню, на заре
моего появления в «Спартаке» болельщики называли меня «деревянным» и
прямолинейным игроком. Что было недалеко от истины. Особенно корявым я выглядел
на фоне Черенкова с юным Мостовым.
— Что же помогло раскрыться?
— Трудолюбие и характер. На шпильки с трибун внимания не обращал. Ну а самое
главное — в меня поверил Романцев.
— Вы повидали немало тренеров на своем веку. Самые-самые из них для вас со
знаком «плюс» и «минус»?
— С огромной теплотой вспоминаю Романцева, который фактически сделал из меня
игрока. Все, чего достиг я в футболе, — благодаря ему. Из испанских тренеров
выделю Хавьера Ирурету. Если оценивать его человеческие качества, то по
10-балльной шкале ему смело можно поставить «десятку». Золотой мужик.
Порядочный, интеллигентный, душевный. Тонко психологию игроков чувствует.
Работать с ним — сплошное удовольствие. И в понимании футбола наши взгляды
схожи. А тренер со знаком «минус» — аргентинец Хорхе Вальдано. Редкий лицемер.
— Когда вы последний раз общались с Романцевым?
— В 2002 году — на чемпионате мира.
— Он сильно изменился с начала 90-х?
— Не думаю. Некоторые говорят о его закрытости, но для меня, скажем, Романцев
был доступен как в 92-м в «Спартаке», так и десять лет спустя в сборной.
— А с президентами зарубежных клубов вы всегда ладили?
— Была размолвка с прежним боссом «Реал Сосьедад», который в 96-м категорически
возражал против моего перехода в «Валенсию». Чтобы выкупить меня, ей пришлось
заплатить отступные в размере 7 миллионов долларов — приличная сумма по тем
временам. Также президент «Сельты» в последний год изрядно поморочил голову с
новым контрактом. В итоге следующий сезон я начал уже не в Виго.
— А с нынешним президентом «Реала Сосьедад» вы, слышал, однажды пари
заключили?
— Пари я бы это не назвал, так как сам ничем не рисковал. Незадолго до старта
сезона он неожиданно спросил у меня: «Голов восемь-то в чемпионате забьешь?» —
«Забью». «А мне кажется, что нет», — покачал он головой. «А если все-таки
забью?» — полюбопытствовал я. «Тогда подарю тебе часы», — прозвучало в ответ.
— И что же?
— Ровно восемь и забил. Президент сдержал слово — часы у меня.
— Хорошие?
— Обыкновенные.
— Помните момент, когда впервые почувствовали себя обеспеченным человеком?
— Когда из «Сельты» перебрался в «Реал Сосьедад».
— А ваш самый выгодный контракт?
— Последний — с «Реал Сосьедад». Правда, отличные условия были и в «Валенсии».
Потом этот контракт автоматически перекочевал и в «Сельту».
— Вы производите впечатление человека, гипертрофированно уверенного в себе. И
плачущего Карпина, если честно, я представляю с трудом. А ведь было — 90-й год,
Одесса, ваш дебют в основе «Спартака», который проиграл 0:1 как раз из-за вашей
ошибки. Помните?
— Еще бы! Меня утешал Черенков. «Не плачь, Валера, — сказал он. — Ты нам еще
поможешь, я знаю». Следом другие ветераны подошли подбодрить — Поздняков,
Морозов, Суслопаров… Не смог сдержать я в раздевалке слез и после матча Россия
— Украина, когда мы не попали на чемпионат Европы. Четыре дня потом в себя
прийти пытался.
— Ваша вспыльчивость давно стала притчей во языцех. Под горячую руку,
по-моему, вам лучше не попадать?
— Я вспыльчивый, но быстро отхожу. Вне поля меня вообще завести сложно. А в игре
эмоции и впрямь бьют ключом. Каждый стремится к победе — вот и возникают порой
стычки. Криминала в этом не вижу.
— Есть люди, с которыми вы не здороваетесь?
— Здороваюсь я со всеми. Другое дело, что с некоторыми нет ни малейшего желания
общаться. С Колосковым, к примеру. Но если встречались в аэропорту — все-таки
здоровались.
— За что вы так на Вячеслава Ивановича осерчали?
— Он постоянно сваливал всю вину за неудачи сборной на игроков. То рвачами
выставлял, то упрекал в отсутствии патриотизма. Игроки для Колоскова всегда были
крайними.
— И как вы отреагировали на известие о приходе в РФС Виталия Мутко?
— «Ну, наконец-то свершилось!» — подумал я. Пребывание Колоскова на посту
президента РФС тормозило развитие российского футбола. Но в добровольную
отставку Колоскова, считавшегося непотопляемым, я не верил.
— У вас есть ощущение, что с возрастом жизнь становится интереснее?
— Да. Раньше в моей жизни был сплошной футбол. А сейчас не менее захватывающую
страницу для себя открываю. Свадебным генералом в своей фирме быть не собираюсь.
Два раза в месяц стабильно летал в Виго, смотрел, как продвигаются дела. Я хочу
научиться управлять этим бизнесом. Надеюсь, все получится. Не хуже, чем в
футболе.