Если бы не польский вратарь «Спартака», финал Кубка России-2006 вполне мог
остаться для красно-белых недостижимой целью. Как минимум дважды в первом тайме
матча с «Сатурном» мячу, казалось, уже деваться некуда, кроме ворот Ковалевски.
Но голкипер вытаскивал все — и выстрелы в упор, причем дважды подряд, и коварные
удары из-под защитников. Звания героя полуфинала он заслужил не меньше, чем
Моцарт или Кавенаги.
— Очень сложным получился первый тайм?
— Почему? Может, начали мы не очень агрессивно, и у «Сатурна» возникли хорошие
моменты. Но сколько бы их ни было, соперник эти шансы не использовал. Мы же
реализовали единственный за тайм даже не момент, а полумомент. Там случилась
ошибка, какое-то секундное недопонимание между защитниками и вратарем «Сатурна»,
чем Кавенаги и воспользовался. Самым же тяжелым, считаю, был момент, когда
подмосковный клуб сравнял счет. Показалось, что хозяева, как говорится, поймали
волну. Но тут мы забили второй гол, потом третий — и все стало ясно.
— Как вам удалось выручить «Спартак» в двух тяжелейших моментах?
— Во втором из этих эпизодов нам повезло. После удара в дальний угол мне ничего
не оставалось, как попытаться перевести мяч на угловой. Но тут очень грамотно
действовал Барейро, в подкате настигший мяч — и тут уж счастье было на нашей
стороне: парагваец попал в штангу. А в моменте, когда отбил два удара подряд,
просто успел среагировать. Во втором случае мяч летел в ближний угол — иначе
могло быть гораздо хуже.
— Не возникало желания, что называется, «напихать» Йенчи, виновному в обоих
описанных моментах, а позже — и в голе?
— А какой смысл? Футбол — игра ошибок, каждый их делает. Мое дело — исправлять
осечки партнеров, насколько это возможно. В том эпизоде, когда нам забили, не
хватило всего чуть-чуть — мяч залетел в ворота от моей руки. Бывает.
— Удалось вам смутить Барейро в момент, когда на последней минуте он бил
пенальти и ударил выше ворот?
— Мне кажется, два игрока «Сатурна» помешали друг другу, когда разбирались, кто
из них будет бить.
— В пятницу предстоят похороны человека, исключительно много сделавшего для
«Спартака», — Константина Бескова. Вы много знаете о нем?
— Знаю, что Бесков был легендарный тренер, который работал во многих командах. И
что он был одним из тех, кто создал спартаковскую игру такой, какой ее все
представляют. Это потеря и для всего российского футбола, и, конечно, для его
родственников — в том числе для Владимира Григорьевича Федотова.
— Вам хотелось бы, чтобы Федотов остался главным тренером «Спартака»?
— Ответ дают результаты команды. Если они есть, значит, тренеры работают
правильно. Видно, что при Федотове команда играет более раскрепощенно. Кто-то
может сказать, что мы проваливаем начало игры, что случаются вялые отрезки. Но
все-таки даже в такое время мы используем свои моменты и в итоге побеждаем, что
добавляет команде уверенности. Тем более что выходят футболисты на замену и
решают исход игры. Это тоже о чем-то говорит. Хотя бы о том, что у нас сильна
скамейка и велик потенциал.
— В Польше вы когда-нибудь играли в кубковом финале?
— В Польше — нет, зато играл в финале Кубка Украины за «Шахтер» против киевского
«Динамо». Правда, провел всего 13 минут, потому что ударился о штангу и получил
травму. Но к этому времени мы уже вели — 1:0 и в дополнительное время победили —
3:2. Помню, что на игре было 84 тысячи болельщиков, 30 тысяч из которых приехали
из Донецка.
— Была ли разница, с кем играть в финале — с ЦСКА или с «Зенитом»?
— Мне — все равно. Для «Спартака» все соперники принципиальны. Самое главное —
обыграть в финале того, кто будет против нас. А как будет называться эта
команда, значения не имеет.