Моцарт — чудной парень, но простой и надежный. Примерно так отзываются о своем
опорном полузащитнике спартаковцы. Сантос Батиста Жуниор Моцарт за полтора
проведенных в команде сезона успел стать видной деталью красно-белой машины. А
сейчас, когда на больничном находится Егор Титов, бразилец и вовсе выдвинулся на
ключевую роль. И по такому поводу стал активней раздавать голевые передачи и
забивать голы.
Я РАЗОБРАЛСЯ БЫ С МАТЕРАЦЦИ ПОСЛЕ ФИНАЛЬНОГО СВИСТКА
— Вы ведете счет, сколько голов уже забили в России?
— Конечно! Уже пять!
— Из них три с пенальти, а еще один помимо «ростовского» — в Парламент —
Суперкубке в ворота ЦСКА в падении головой. Тот мяч пока ваш самый красивый в
России?
— Пожалуй, что так. Хотя для меня самый красивый гол — тот, который принес
команде победу. Мяч в ворота «Крыльев Советов» таковым не стал, хотя и его
заслуга в нашей победе есть.
— Сможете вспомнить свой самый красивый гол в карьере вообще?
— Это было очень давно, еще когда я играл в Бразилии в «Куритибе». В одном из
матчей я сыграл в очень динамичную «стенку» с партером, затем обвел двоих
защитников и положил мяч в самый угол. Пресса потом писала, что гол получился
довольно зрелищным.
— А самый важный гол?
— Самый важный вспомнить труднее. Все же я до приезда в Россию забивал не очень
часто. Я вообще-то и сам удивлен тем, что на моем счету к середине сезона уже
скопилось столько голов. Моя работа состоит в том, чтобы отбирать мяч и
раздавать пасы. Поэтому я быстрее вспомню свой самый важный пас. Это было в
финальном матче на Кубок Рио-де-Жанейро. Там я вывел один на один с вратарем
нашего нападающего, тот забил, и мы победили. Этот пас, я считаю, был поважнее
десятка иных голов.
— Кстати, на левой руке у вас вытатуировано имя жены, а на правой — дочери.
Почему после гола «Крыльям» вы поцеловали именно «жену»?
— Это было спонтанно. Когда забью в следующий раз, обязательно поцелую имя
дочки. А вообще у меня на теле куча наколок. На много голов хватит. Я ими
покрыт, можно сказать, с ног до головы. Как уголовник! (Смеется.) Если начну все
перечислять, это займет слишком много времени.
— У вас хороший дальний удар, вы часто бьете штрафные, но пока ни разу так и
не сумели забить после стандарта.
— Я не знаю, почему после моих ударов из-за пределов штрафной мячи не залетают в
ворота. Вроде я все делаю правильно, и голкиперам приходится потрудиться, чтобы
отразить угрозу. Наверное, нужно еще чуть-чуть улучшить свой удар. Например, до
уровня Калиниченко, тогда буду забивать, как и он. А вообще, вы заметили, что в
последнее время арбитры практически не назначают в наших матчах штрафные с
убойной дистанции? Нет возможности себя проверить, не повернется ли ко мне
удача! Может, опасаются, что у меня наконец удар пойдет? (Смеется.)
— Восемь желтых карточек и два удаления за двадцать три игры сезона-2006. Не
многовато ли даже для опорного полузащитника?
— Я думал над этим. Мои красные карточки — отдельный разговор, но желтых и в
самом деле многовато. Мне кажется, причина в том, что в России часто дают
«горчичник» в виде профилактики в начале матча, вот на такие я и налетаю. В
Италии судят по-другому, и там статистика по карточкам у меня была получше.
Наверное, я еще не до конца адаптировался к российским арбитрам, нужно еще
немного времени.
— Дважды в нынешнем сезоне в матчах с ЦСКА вас удаляли с поля. И оба раза
причиной тому послужила ваша вспыльчивость. Вы так легко поддаетесь на
провокации?
— Вне поля я обычный, абсолютно спокойный человек. Но на поле, к сожалению,
страсти захлестывают, поэтому порой завожусь. В обеих встречах с ЦСКА это
сослужило нашей команде плохую службу. Скорее всего, даже останься я на поле,
это вряд ли смогло бы что-то изменить, но согласен — нужно быть сдержанней.
— На месте Зидана вы с таким характером, наверное, убили Матерацци на месте?
— Я не знаю, что итальянец сказал французу, хотя если бы он задел мою семью,
родных, это не оставило бы меня равнодушным. Но я бы постарался сдержаться,
дотерпеть до окончания встречи и уже потом разобраться с провокатором.
НУ КАКОЙ ИЗ МЕНЯ ЛИДЕР «СПАРТАКА»?
— «Спартак» демонстрирует в последнее время «двойные стандарты»:
результативная игра в чемпионате и «сухие» ничьи в Лиге чемпионов. Чем это можно
объяснить?
— В Лиге нам достались непростые соперники. Особенно пришлось повозиться с
«Шерифом». Мы искали пути к их воротам и через центр, и через фланги, но эта
команда грамотно оборонялась. Хорошо, что мы их прошли. Надеюсь, что и со «Слованом»
все тоже кончится благополучно.
— Что изменилось на поле и в раздевалке после травмы Егора Титова?
— Такого игрока, как Егор, невозможно заменить. Нам очень его не хватает для
«умной» игры. Той, которую приятно смотреть и которую любят болельщики. Егор был
лидером «Спартака», очень важно, чтобы он вернулся как можно скорей.
— Вы сами ощущаете себя лидером команды?
— Ну нет, ответственность лежит на каждом из футболистов. Любой, кто выходит
на поле, отвечает и за результат, и за игру. «Спартак» постепенно все больше
сплачивается, и я не стал бы особо выделять ни себя, ни кого-то другого.
Выигрываем мы или проигрываем, мы делаем это вместе.
— Однако многие болельщики и специалисты видят в вас того человека, который
может повести за собой спартаковцев.
— Я благодарен им за такую оценку, мне это очень приятно, но они все же
несколько переоценивают значимость моей фигуры. Я действительно очень не люблю
проигрывать и готов биться в любом матче до конца, но в любой игре способна
победить только команда. В одиночку в современном футболе практически невозможно
совершить что-то особенное.
— Насколько языковой барьер мешает вам общаться с партнерами и руководить ими
на поле?
— Такая проблема и в самом деле имеется. Я очень коммуникабельный человек, я
люблю разговаривать с людьми, общаться с друзьями. И то, что я пока не способен
выразить свои чувства и желания на русском языке, конечно, мне мешает. Но на
поле никаких языковых преград уже не существует. В конце концов, там не так уж
много слов нужно, чтобы понять друг друга. С большинством ребят мы играем вместе
уже больше года. Для создания команды недостаточный срок, но для обретения
взаимопонимания между игроками этого вполне достаточно.
— В таком случае, на каком языке вы разговариваете с арбитрами (а к ним вы
апеллируете довольно часто)?
— Приходится делать это на всех языках мира (смеется). На русском, английском,
французском и португальском. Могу сказать точно: они меня понимают.
— Что именно вы им говорите?
— Это довольно обычный набор фраз, который используют все футболисты. Ты
стараешься донести до судьи, что он неправильно оценил ситуацию и фола не было,
что ты играл в мяч, что мяч ушел от игрока другой команды. В общем, ничего
особенного. Что-то подобное говорят во всех чемпионатах мира. Ну а если уж нужны
какие-то более сильные выражения, то у нас в команде есть другие специалисты по
этому вопросу. Я имею в виду — по сильным выражениям на русском языке.
— А на каком языке ругаетесь вы?
— На поле? Только на португальском. Так больше шансов, что сказанное тобою
сгоряча не поймет судья.
— Вне поля вы не сильно освоили русский язык?
— Не могу, к сожалению, похвастаться хорошим знанием. Спасибо переводчику
команды Георгию Чавдарю, он очень мне помогает. Может, если бы он выходил со
мной на поле, мы бы и побед одержали побольше (смеется).
МЫ ПОДРУЖИМСЯ С КАРВАЛЬЮ, КОГДА ОН ЖЕНИТСЯ
— Как вы отнеслись к тому, что троих бразильцев из ЦСКА вызвали в национальную
сборную, а вас нет?
— Совершенно спокойно. Во-первых, я хорошо понимаю, почему это произошло.
ЦСКА выиграл в прошлом году Кубок УЕФА, чемпионат и Кубок России. Команда была
на виду, и ее футболистов не могли не заметить даже в далекой Бразилии.
Во-вторых, у меня сейчас нет цели — выступить в сборной. Я гораздо больше хотел
бы стать в этом году вместе со «Спартаком» чемпионом страны. Готов даже поменять
свое потенциальное место в сборной Бразилии на золотые медали.
— За бразильцами прочно закрепилась слава техничных футболистов, плетущих
красивые комбинации и забивающих красивые голы. Но парадокс: двое лучших, по
оценкам многих, опорных полузащитников чемпионата России — бразильцы. Может, вы
с Лимой на самом деле не из этой страны?
— Мне кажется, это всего лишь вопрос восприятия, психологии болельщика.
Российская публика действительно привыкла видеть бразильских игроков в линии
атаки: нападающих, атакующих полузащитников. Они очень яркие и обычно затмевают
собой всех остальных. Но Бразилия богата талантами, там, сами видите, есть
хорошие футболисты во всех амплуа. В конце концов, не всем же быть форвардами.
Есть и отличные бразильские защитники: в «Спартаке» играл Мойзес, сейчас в
«Сатурне» выступает Жедер.
— Вас часто называют железным, очень редко можно увидеть, как вы лежите на
земле и корчитесь от боли. Вы ее вообще чувствуете?
— Поверьте, еще как чувствую. Когда в концовке прошлого сезона меня после
матча в Ярославле почти на два месяца закатали в гипс, мне было очень больно.
Другое дело, если есть возможность встать и продолжить игру, я никогда не буду
валяться, как не буду симулировать повреждение, изображать травму. Это ниже
достоинства футболиста. Я вообще считаю, что правила fair play в нынешнем виде
вредят футболу. Ими слишком часто пользуются для остановки встречи, чтобы
сорвать атаку противника. Это не идет на пользу ни зрелищности игры, ни ее духу.
— Кстати, про правила fair play. В финале Кубка России вас пытались успокоить
ваши армейские соотечественники. Что они вам говорили?
— Говорили, чтобы я не горячился, остыл и не искал себе неприятностей. Они
же все нормальные ребята и не желали мне зла. Игра заканчивалась, уже не имело
смысла накалять страсти.
— Часто общаетесь с футболистами-соотечественниками за пределами футбольного
поля?
— Конечно! Все бразильцы, живущие в Москве, так или иначе пересекаются. А даже
если кто-то редко встречается друг с другом, то их жены уж точно общаются. Наши
супруги обычно устраивают свои «собрания» по очереди в доме у каждой из них. В
следующее воскресенье, кстати сказать, это должно будет состояться у нас в
квартире. Придется мне куда-нибудь «смотаться» на это время (смеется). Не
подскажете, куда бы пойти?
— Отчего не подсказать. Сходите на стадион, там «Спартак» в это время будет
играть с одноклубниками из Нальчика,
— И правда, у нас же игра в следующее воскресенье! Как удачно! Считай, проблема
решена, тогда я спокоен (смеется).
— Кого из футболистов-соотечественников вы могли бы назвать своим другом?
— Поскольку в «Спартаке» больше бразильцев нет, мне приходится искать земляков
среди игроков других команд, но я не вижу в этом ничего зазорного. Больше всего
сейчас мы общаемся с Жедером из «Сатурна». Можно сказать, что мы друзья.
— Так почему же вы до сих пор не переманили его в «Спартак»?
— О, я был бы очень рад играть вместе с ним. Был бы просто счастлив. Мы не раз
говорили на эту тему. И хотя Жедер по жизни больше молчун, он отвечал, что не
прочь был бы перейти в «Спартак». Надеюсь, когда-нибудь это станет возможным.
— А со звездами ЦСКА?
— Ну а как мне с ними дружить, если и Карвалью, и Жо, и Вагнер — не женаты? У
них совсем другой мир, другие интересы. Им скучно с нами, семейными людьми, а
нам не очень хочется гоняться за их желаниями. Может, когда они женятся и
остепенятся, тогда мы подружимся.
— Чешские легионеры «Спартака» не устают расхваливать «Чешский дом» — место
сбора чешской диаспоры. Есть что-то подобное у бразильцев?
— Мне кажется, нет. Есть отдельные заведения, куда мы очень любим ходить. Где
всегда можно встретить земляков. Я, например, предпочитаю заведение под
названием «Рио-Рио». Там и кухня родная, и публика мне нравится.
ДОСЛОВНО
— В любой стране, куда я ни приезжал выступать: будь то Франция, Италия или
Россия, меня спрашивали про мою фамилию. Болельщики ни за что не могли поверить,
что фамилию Моцарт можно носить просто так, а не придумать ради рекламы. Но тем
не менее — это правда. Эту фамилию я получил от моего папы, а он — от моего
деда. Дело в том, что дедушка был довольно известный в Бразилии композитор и
получил это прозвище в детстве в честь знаменитого австрийского музыканта. Так
что никакого обмана с моей стороны нет.