Он играл в «Барселоне», «Манчестер Юнайтед» и сборной Голландии. Но известен
больше как сын легендарного Йохана Кройффа. Летом он переехал в Донецк
— Как вы оказались в Донецке?
— Скажу откровенно: поездка в Украину не входила в мои первоначальные планы. Я
два года не играл из-за травмы, но много думал о возможности продолжения
карьеры. В мае 2006 года мне позвонил Анхель Алонсо, сказал, что будет
тренировать клуб из Донецка. Потом он познакомил меня с Дмитрием Селюком. Мы
поняли друг с друга с полуслова. Так началось мое приключение. Я вообще
авантюрный парень. Люблю путешествовать, узнавать новые языки, культуру.
— Где вы познакомились с Алонсо?
— Он работал тренером сборной Каталонии, а в последнее время комментировал матчи
на телевидении. И всегда приглашал меня составить ему компанию. За это время я
хорошо выучил методы его работы, узнал о его любви к атакующему футболу.
— Что за травма так долго не давала вам играть?
— Это случилось, когда мне было двадцать лет. Я выступал за «Барселону». Получил
травму колена, а операцию провели неудачно. С тех пор у меня постоянно возникали
проблемы. Два года назад произошел серьезный рецидив, долгое время я не мог даже
тренироваться.
— Наверняка «Металлург» — не первый клуб, который пожелал заключить с вами
контракт?
— Да, но я не привык кого-то обманывать. Зачем подписывать соглашение, если
знаешь, что не скоро будешь играть? В 2005 году у меня было предложение из
Катара. В январе 2006 года мог перейти в бразильский «Фламенго». Все было
обговорено, мне оставалось лишь поставить подпись под фантастическим контрактом.
Но я не был уверен, что готов участвовать в официальном соревновании. Сказал,
что не имею права обманывать руководство. А через шесть месяцев поступило
предложение от «Металлурга». К тому моменту я чувствовал себя здоровым. Если бы
в это же время на меня вышел «Фламенго», я ответил бы согласием. Но вышел
«Металлург».
— Контракт рассчитан всего на 1 год. Почему?
— В 32-летнем возрасте и после двух лет простоя рискованно заключать
соглашение на больший срок. Один сезон в данном случае — оптимальный вариант.
Если все будет устраивать меня и руководство клуба, думаю, мы сможем обговорить
возможность продления договора.
— Уровень испанского и украинского чемпионатов…
— Сравнения здесь неуместны. Безусловно, лучшая в мире лига — испанская. Если вы
предложите мне сравнить ее с французской, голландской или российской, я тоже не
смогу это сделать. Испанский, итальянский и английский — три сильнейших
национальных чемпионата. Все остальное — второй уровень. Про украинский футбол
пока могу сказать лишь то, что в нем большую роль играет «физика». Очень
большую. В каждом матче необходимо много бегать.
— Ваши впечатления о Донецке?
— Большую часть жизни я провел в Барселоне, это один из лучших городов мира,
единственный и неповторимый. Мои привычки, друзья, дети, жена — все связано с
Испанией. Даже здесь, на Украине, от Испании никуда не уйти. Вот послушайте! (В
холле звучит песня Энрике Иглесиаса — прим. автора). Но жизнь в Донецке
оказалось гораздо лучше, чем я ожидал. Здесь хорошие, понимающие люди. Больше
всего огорчает социальное неравенство. Мы, футболисты, живем в центре, в хороших
условиях, но не можем этого не замечать. Отходишь пять шагов от отеля — и
видишь: люди борются за выживание.
— Языковая проблема не мешает?
— Мешает. Большинство людей в Западной Европе способно объясниться
по-английски, это помогает в повседневной жизни. Здесь же все не так просто. Что
ж, потихоньку учу. Пока обхожусь несколькими словами: «да», «нет», «привет»,
«спасибо», «кока-кола со льдом». Научился считать: «адын», «два», «три»,
«четыре», «пэть», «шесть», «сэдам», «осэм». Говорю то, что слышу в раздевалке.
Но русский — очень сложный язык. Не думаю, что выучу его. Буквы смахивают на
фрагменты диковинного пазла. Хотя некоторые слова я могу понять. (Бросает взгляд
на обложку сентябрьского Total Football) Здесь написано «Барселона». Кстати, о
чем эта статья?
— О дерби «Эспаньол» — «Барса».
— (Находит нужные страницы, просит перевести заголовок, смотрит фотографии.)
Однажды, когда я выступал за «Эспаньол», мы играли против «Барселоны» восемь на
восемь. Шесть красных карточек! Жуть! Фотографии в вашем журнале очень
красноречивы.
— Почему во всех командах на ваших игровых футболках было указано имя, а не
фамилия?
— По коммерческим причинам. Фамилия Кройф запатентована, и никто не вправе
использовать ее без разрешения. Я не стал просить для себя исключения. Да и
зачем? «Кройф» красовалось на футболке моего отца, а я не собирался становиться
его двойником. Поэтому стал «носить» на спине имя.
— В российской прессе оно чаще пишется с начальной буквой «Х» вместо «Й». Как
правильно?
— Йорди. Хорди для меня не существует! Если кто-то назовет меня Хорди даже на
поле, я не повернусь в его сторону. Ведь этому человеку нужен кто-то другой,
никак не я. Вот вас зовут Дмитрий. Если я крикну «Дими!», вы отреагируете? Нет!
Йорди — красивое каталонское имя. В Испании буква «j» почти всегда произносится
как «х». Но есть исключения, тем более в Каталонии.
— Споры вызывает и правильность написания вашей фамилии.
— Эти дискуссии правомерны. В каждой стране ее произносят по-разному. В Испании
— Круифф, в Англии — Кройфф, в Голландии — Крайф. Мне все равно. Только не
называйте Хорди, и я буду доволен.
— Что считаете главным достижением в карьере?
— Если брать сборную — выступление на чемпионате Европы-1996. Если клубную
карьеру — сезон-2000/01, проведенный в «Алавесе». Это, кстати, удивляет многих.
Мы должны были бороться за право остаться в Примере, а дошли до финала Кубка
УЕФА, предварительно обыграв миланский «Интер», разгромив «Кайзерслаутерн».
Никто не ожидал от нас такого. Бесспорно, я могу гордиться тем сезоном. Хотя
выступать в «МЮ» или «Барселоне» — тоже огромная честь. Я выходил на поле в
матчах Лиги чемпионов, выигрывал главные трофеи мирового футбола. Кроме того,
играл в «Сельте» в лучший период ее истории — с Мостовым, Карпиным, Мазинью,
Любо Пеневым, Макелеле, Сальгадо. Это была великая команда. Но лучшим все равно
был год в «Алавесе». Год, когда мы ничего не выиграли. Но сотворили нечто
невероятное в европейском футболе.
— Ваше главное разочарование?
— Травмы. Они меня убили. Из-за них я потерял уйму времени.
— Кто был вашим детским кумиром?
— В раннем детстве — ван Бастен. Потом были скорее не кумиры, а футболисты, чьей
игрой я восхищался. Я играл вместе с такими звездами, как Ромарио, Стоичков,
Куман, Лаудруп, Шмайхель, Кантона, Гиггз, Стам. Громкие имена, не так ли?
— Неужели среди ваших кумиров не было Йохана Кройффа?
— Кумиры — те, кто играет в твое время, за кем ты мог наблюдать воочию. Сегодня
дети восхищаются Роналдинью, подражают ему. А я видел, как играет мой отец,
когда ему было уже 37 лет. Он вызывал огромное уважение — как во время карьеры,
так и через много лет после ее завершения. Люди всех возрастов, завидев его на
улице, сходили с ума, лишались дыхания. Я был свидетелем проявлений этого
запредельного уважения и гордился отцом.
— Не устали от постоянных сравнений с ним?
— Сейчас уже никто не сравнивает. Другое дело, когда я играл в «Барселоне». Но я
всегда был реалистом и знал, что в любом случае проиграю это сравнение. Как
проиграют его 99 процентов всех футболистов. Никто не может встать в один ряд с
Пеле, Ди Стефано, Платини, Кройфом, Марадоной, Беккенбауэром. Мы смертны:
играем, заканчиваем играть, и про нас забывают. Мы все пассажиры в футболе. Они
— нет. Они бессмертны. Их не забудет никто и никогда.
— Какова была реакция отца на известие о вашем возможном переезде на Украину?
— Он давно настаивал на моем возвращении на футбольное поле. Но было бы смешно,
если бы я в 32 года спрашивал разрешения играть в том или ином клубе. Я
рассказал ему о «Металлурге», о том, что очень доволен условиями. Он ответил:
«Раз тебя это устраивает, вперед. Удачи!»
— Вы выступали в «Барсе» под началом отца. Он делал вам поблажки?
— Верите, что такое возможно?! Логично, что возникают подобные предположения. Но
скажу вот что: самое худшее, самое сложное для отца — выпускать на поле сына,
зная, что он не готов на сто процентов, что он может провалиться. Тогда сына
заклюют все — болельщики, пресса. Отец никогда не делал мне поблажек. Более
того, он добился, чтобы я зарабатывал меньше, чем остальные члены команды. У
меня был наименее выгодный в «Барселоне» контракт. Так что «благодаря» отцу я
даже потерял в деньгах.
— Какой Йохан Кройфф отец?
— Строгий, принципиальный. Когда в 16 лет я плохо учился в школе, он отлучил
меня от футбола на четыре месяца. Твердо сказал: «Пока не исправишь оценки, не
будешь ни тренироваться, ни играть». Это возымело действие — я стал лучше
учиться и в итоге получил от отца право вновь заниматься футболом. Впредь у меня
не возникало трудностей с учебой, я даже поступил на экономический факультет
Барселонского университета. Отец безмерно влюблен в свою семью. Мы никогда не
ссорились. Поэтому для меня Йохан Кройф — не звезда мирового футбола, а папа.
— Из вас получился менее строгий родитель?
— Я довольно либеральный человек. Ни в коем случае не собираюсь навязывать детям
(у Йорди их двое, сын Жулен и дочь Данае — прим. автора) свою религию.
— Они живут с вами здесь?
— В Донецке нет английской школы, в которую они могли бы ходить. Поэтому дети
остались в Барселоне с мамой.
— Вы женились совсем недавно…
— В июне 2006 года. Я познакомился со своей будущей женой Ноэми еще в школе.
Мне было 14 лет, ей 12. Вместе же мы почти 13 лет. Она работает фотографом в
Барселоне. Мы прекрасно себя чувствовали, не расписываясь. Сейчас же пришло
время пожениться.
— Испанская пресса сообщала, что на вашей свадьбе был президент «Барселоны»
Жоан Лапорта.
— Да, он мой хороший друг. Для всех Лапорта президент клуба, для меня — человек,
с которым я знаком больше десяти лет. До того, как возглавить «Барселону», он
был адвокатом нашей семьи.
— Не планируете написать книгу?
— Нет. В книге ты обязан быть предельно честным. А в футболе есть много вещей,
которые никогда не должны выноситься на суд толпы. Иначе сделаешь кому-то
больно.
— Кем вы хотели бы остаться в памяти болельщиков — великим игроком или сыном
великого игрока?
— Вы считаете, как лучше?
— В идеале — и так, и так!
— Я считаю иначе. Не все, кто играет в НБА, — Майклы Джорданы. Джордан только
один. Я хотел бы остаться в памяти как хороший игрок, но прежде всего — как
хороший человек. Когда я нужен друзьям, они звонят мне и знают, что я буду в их
распоряжении. Мне приятно осознавать это. В общем, личная жизнь для меня важнее,
чем футбол. Думаю, для вас — тоже. Верно? А футбол — мое хобби.
— Чем сейчас занимается ваш отец?
— Комментирует на голландском ТВ матчи Лиги чемпионов и других крупных турниров,
пишет для журналов и газет по всему миру. Играет в гольф, путешествует. А еще
работает в собственном Университете спортивного менеджмента и Фонде поддержки
детей с ограниченными возможностями. Отец никогда не сидит без дела, у него в
голове тысяча проектов.
— Как он себя чувствует?
— Превосходно! 15-16 лет назад у него были проблемы с сердцем. Но в 96-м он
оставил работу тренера и с тех пор нечасто жалуется на здоровье.
— Йохан Кройфф когда-нибудь вернется на тренерскую скамейку?
— Ему уже делали операцию на сердце, и никто не хочет повторения. После того как
отец закончил тренировать, ему поступало множество выгодных предложений из очень
хороших клубов. Но в нашей семье все против его возвращения в футбол. Отец
понимает это. К тому же у него уже все есть. Он выиграл все как футболист, он
выиграл все как тренер. Зачем желать большего?
ИГРА В АССОЦИАЦИИ
Россия: «Загадочная, мистическая страна. Из-за коммунистического
прошлого, сложного языка. Но сейчас она открыта всему миру».
Российский футбол: «1988 год, финал чемпионата Европы, Голландия — СССР.
Легендарный тренер Лобановский».
Лучший клуб России: «Не знаю, в Европе ваш футбол не показывают. Но этот
клуб в любом случае из Москвы. Кстати, в Москве я никогда не был, но посетил бы
ее с удовольствием».
Гус Хиддинк: «Человек, пригласивший меня в сборную Голландии. Возможно,
лучший тренер для России. Он волшебник — превращает в золото все, к чему
притрагивается. Поэтому у российского футбола хорошее будущее».
Роман Абрамович: «Не знаком с ним, не знаю, как к нему относятся на
Украине, в России. Но мне он нравится как человек, вложивший деньги в футбол.
Вместе с тем он никогда не вмешивается в вопросы тактики, полностью доверяет
тренеру. Он только вкладывает и смотрит. За это я его уважаю».