Гаджи Гаджиев: у меня конфликт со спортивным директором
«Чемпионат»
Комментарии
Главный тренер "Крыльев Советов" в откровенном интервью газете "Спорт-Экспресс" рассуждает о ситуации в команде, о непростых отношениях с руководителями клуба, о тех, кого сватали или продолжают сватать на его место.

Главный тренер «Крыльев Советов» в откровенном интервью газете «Спорт-Экспресс»
рассуждает о ситуации в команде, о непростых отношениях с руководителями клуба,
о тех, кого сватали или продолжают сватать на его место.

— Гаджи Муслимович, не находите, что ситуация в «Крыльях» не вполне
нормальная?

— Нахожу. Но надеюсь, что такая ситуация — явление временное. Недопонимание
случается и между хорошими друзьями, и в обычной жизни ничего страшного в этом
нет. Но в футбольном клубе ситуация иная — мы на виду, и о наших проблемах пишут
более чем эмоционально.
— Так есть ли у вас конфликт с руководством «Крыльев Советов»?
— Надеюсь, что настоящего конфликта нет.

— Когда на официальном сайте клуба тренер критикует президента — разве это не
конфликт?

— Вы имеете в виду то, что я сказал на пресс-конференции накануне игры с
«Сатурном»? Вряд ли это было такой уж критикой клубного руководства. Я отвечал
на вопросы, отвечать старался честно. Меня спросили, был ли факт переговоров
клуба с Обориным и Долматовым. Я ответил: да, был. И считаю эти действия клуба
не вполне адекватными.

ТАКОГО ОТНОШЕНИЯ К СЕБЕ НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ

— Зачем же тогда велись переговоры с Обориным и Долматовым? Чем клубное
руководство не устраивает тренер Гаджиев?
— Я мог бы прямо ответить на этот вопрос, если бы не было других заявлений
со стороны президента «Крыльев Советов». Обратите внимание: я нигде не говорил,
что именно президент вел переговоры с Долматовым и Обориным. А говорил, что
переговоры вел Шамханов, спортивный директор. Вопрос только, по своей инициативе
или по договоренности с президентом. На этот вопрос ответа не имею. Догадываюсь,
что скорее по собственной инициативе. Поэтому конфликт если и есть, то между
мной и Шамхановым.

— Вы с ним общаетесь?
— Общаемся. Он, правда, редко бывает в Самаре. На игры приезжает, иногда я его
вижу.

— И какова реакция Шамханова на ваши заявления?
— Никакой. В последний раз пообщались минуты две-три на тему игры — и
только.

— Вам не кажется правильным с ним поговорить?
— Какой смысл?

— Выяснить, почему спортивный директор хочет сменить главного тренера...
— Ничего не надо выяснять! Хочет — и на здоровье.

— Вас удручает эта ситуация?
— Ни в коем случае. «Удручает» — совершенно не то слово. Огорчает — да, в
некотором смысле возмущает. А еще — задевает. Считаю, что такого отношения к
себе не заслуживаю. Свою работу выполняю профессионально, честно и
квалифицированно. Если есть замечания, надо обсудить их со мной. А то появилась
публикация, в которой один из работников областной администрации говорит о том,
что «надо разобраться». Мне тоже хотелось бы, чтобы кто-нибудь пришел — и
разобрался.

— В самом деле?
— Конечно. Говорю без иронии. Только есть ли настолько квалифицированные люди,
способные разобраться? Моя работа — это управление футбольным коллективом. Надо
уметь руководить психологическим состоянием команды, настроем,
учебно-тренировочным процессом, игрой. Вот и думаю: кто бы из областной
администрации пришел и разобрался в учебно-тренировочном процессе и постановке
игры?

— Думаю, если бы вас завтра пригласили, скажем, в «Локомотив», первый звонок
вы сделали бы Долматову?

— Нет. Никому не стал бы звонить, а отправил бы предлагающих мне работу к
президенту моего клуба, с которым имею контракт.

— А если были бы без работы?
— Тогда, наверное, позвонил бы Долматову. Может, ответил бы, что на «живое»
место пойти не могу.

— Кто-то из этих людей — Оборин или Долматов — вам звонил?
— Нет. Наверное, звонить не обязательно. Тренеру делается предложение, и он не
обязан отчитываться, говорить со мной об этом предложении. Но человеческая
позиция быть у него должна.

Бывают вынужденные ситуации, когда отставка тренера назревает. Команда,
например, становится неуправляемой. Нет взаимопонимания. Или у руководства
появилось желание использовать новые технологии, с которыми тренер Гаджиев не
справляется. В этом случае с моей стороны не было бы ни вопросов, ни разговоров.
Речь идет даже не обо мне лично, вопрос глубже.

— Вы рассчитываете что-то изменить? Но ведь все равно: стоит президенту
захотеть — и тренеру придется уйти...

— Управлять процессом в клубе должен президент, не спорю. Его право назначать и
снимать тренеров. А чтобы не оставалось вопросов, надо иметь контракт, в котором
все эти вопросы оговорены.

— Как у вас?
— У меня в контракте не записано, что я могу покинуть команду по прихоти
спортивного директора или чьей-либо еще. Равно как нет зависимости моей работы
от результата. Если бы мы с самого начала договорились, что команда должна в
этом сезоне бороться за медали или еще за какие-то высокие места, я бы
рассказал, что для этого нужно. Спокойно работали бы — и обсуждали результат.

В ДЕЛА БАРАНОВСКОГО НИКОГДА НЕ ЛЕЗУ

— В прошлом году на ваше место в «Крылья» приглашали какого-то туркменского
тренера. Когда вы узнали об этом, не захотелось развернуться и хлопнуть дверью?
— Нет. Это был бы поступок либо чересчур эмоционального человека, либо
слабого. Тут самое главное — то, что ты в трудную минуту бросаешь коллектив.
Футболисты верят: если ты останешься, то останется и команда. И у нее все будет
хорошо. А ведь еще есть и болельщики, о которых мы часто забываем.

— Их не хотели подводить?
— Клуб должен чувствовать настроения болельщиков. Народ не имеет права решающего
голоса, но надо знать его интересы и желания и управлять этим.

— Вы с тем туркменом, несостоявшимся сменщиком, не общались?
— Зачем мне с ним было общаться? Я даже до сих пор не знаю, как его зовут. В
первый же день, как услышал о тех переговорах, позвонил Барановскому. Президент
сказал, что все неправда. Больше я этот вопрос не поднимал.

— Сейчас откуда узнали про Оборина и Долматова?
— В детали вдаваться не буду. Из кругов, которые неплохо знают Авалу Шамханова и
нашего президента. Я их тоже знаю.

— У вас не сложилось впечатления, что Шамханов определяет сейчас в политике
клуба больше, чем президент Барановский?

— Не хотел бы этот момент обсуждать. Это личное дело Барановского. Как он хочет,
так и строит свою политику, такое окружение выбирает. В эти вопросы я старался
никогда не влезать.

— Еще один эпизод из последних событий вокруг вашей команды для меня
необъясним. Когда вас Бранко матом крыл — почему вы стояли и слушали? Почему
терпели?

— Я не терпел. Если бы терпел, то поставил бы его на игру. А я выдворил этого
парня из раздевалки. Что я должен был еще сделать? Дать ему по башке? Этого
делать нельзя ни при каких обстоятельствах, я тренер, он игрок. Коллектив —
тонкий механизм, а Бранко на протяжении долгого времени своими поступками вносил
дестабилизацию. Я должен был воздействовать, требовать выполнения норм. Делал
все, чтобы сохранить игрока, за которого заплачены деньги. В таких вопросах я
очень щепетилен.

В какой-то момент, оказавшись в запасе, Бранко стал вести себя корректнее. И вел
бы себя корректнее, уверен, если бы не получал такую поддержку от Шамханова.

— Шамханов, говорят, тяжело отреагировал на отчисление Бранко...
— Шамханов ситуацию в команде не знает, бывает в ней редко. За все время
побывал, может, раз шесть-семь, появлялся после больших перерывов. Чтобы
понимать ситуацию, нужно жить жизнью коллектива. Это футбольная команда, а не
учреждение. Многих событий Шамханов просто не знает, да и не очень хорошо
понимает, что такое коллектив. Мы же видели, как французы на чемпионате мира в
2002 году, имея отличных футболистов, не могли выиграть ни одного матча, выйти
из группы. Знаете, почему? Внутренние конфликты, неуправляемая команда…

— Может быть, вы умышленно не допускали Шамханова в команду?
— Наоборот, я сторонник того, чтобы происходящее внутри команды было известно
руководителям. Они вправе присутствовать на любых командных мероприятиях — было
бы желание.

— Президент в этом сезоне заглядывал в раздевалку после игр?
— Заглядывал. Хоть и редко. Он считает, что ему это делать не обязательно, что
главная его задача — решать стратегические вопросы. Заниматься финансами.

ЧЕСТНО ЛИ ИГРАЛИ В ТОМСКЕ? ДУМАЮ, ДА

— Еще один момент, о котором много писали и говорили. Почему вы не полетели на
игру в Томск?
— Неважно себя чувствовал. У меня температура была под 38.

— Это дало повод для пересудов: раз Гаджиев не полетел, значит, матч
договорный...

— Беспредметные выводы.

— Не хотите прокомментировать заявления о «странном» характере этого матча?
— У меня нет абсолютно никакого комментария по этому поводу. Мы нормально
готовились к игре с «Томью», анализировали, как эта команда играет, смотрели
записи с ее матчами, сделали специальную подборку моментов, определились с
составом. Состав был усеченный, но он давно у нас такой. И сейчас тоже. Такого
количества травмированных, сколько было в «Крыльях» в этом сезоне, не было ни в
одной моей команде. После игры с «Шинником» в лазарете оказалось девять игроков
основного состава. Из них двое к матчу в Томске выздоровели, зато мы лишились
Шоавэ. Можете себе представить, в каком состоянии туда полетела команда?

— Тогда скажите просто — играли в Томске честно?
— Думаю, да.

— По вашим словам, если бы вам поступило предложение о работе со стороны,
отправили бы приглашающих к президенту Барановскому. Интересно, многие ли клубы
за последнее время интересовались вашими планами?
— Такие ситуации возникали, и я переадресовывал интересующихся к президенту.
Но было это не сегодня.

Комментарии