Динияр Билялетдинов о своем отце, любимом деле, играх с «Зульте Варегемом», отставке Муслина и назначении Долматова
— В жизни человека, как правило, все начинается с родителей. Для вас, наверное, в особенности. Ведь ваш отец — профессиональный футболист, а затем тренер — не мог не повлиять на ваш выбор?
— Вообще-то, выбор каждый должен делать сам, по крайней мере так было принято в нашей семье. Но я все-таки пошел по стопам отца – конечно, его пример сыграл большую роль. И с тех пор, как я сделал свой выбор, отец ведет меня по жизни и, разумеется, по футболу. Кстати, делает он это вместе с мамой, которая у меня прекрасно разбирается в спорте.
— Это проще, когда родители разбираются в футболе, то есть отец, например, может поговорить с вами и как отец, и как тренер?
— Мне, как вы понимаете, сравнивать не с чем, по-другому я не привык. Я думаю, это даже лучше, когда родители разговаривают с тобой о футболе и прекрасно понимают, о чем идет речь.
— Значит ли это, что во время обсуждения некоторых спортивных моментов родственные узы отходят на второй план? Есть выражение
«любой тренер должен уметь быть жестким». К отцу это тоже относится?
— На поле тренер есть тренер вне зависимости от того, кем он тебе приходится. В быту, конечно, все по-другому: здесь разговор о футболе будет более тщательным и детальным — все-таки рядом сын родной.
— Многие из начинающих футболистов лишены наставников, которые могли бы посоветовать, что делать и как себя вести в том или ином игровом эпизоде. Вам в этом отношении повезло больше. Как отец готовил вас к большому футболу?
— Обучение началось с детства. В шесть лет мы с братом пошли играть в футбол, то есть акцент был сделан именно на спорт. Хотя в школу ходить мы тоже успевали. Своеобразный спортивный график устанавливался годами, и родители всячески помогали с изучением каких-то новых дисциплин.
— Большинство матерей крайне болезненно отнеслись бы к тому, чтобы ребенок целиком посвятил себя спорту. Мамы обычно рассуждают так: школа – прежде всего. А у вас все сложилось по-другому.
— Нет, почему же! От занятий нас с братом никто не освобождал, и мы старались успевать и в школе тоже. Но чтобы пропустить из-за уроков тренировку – такого точно не было.
— То есть окончательный выбор в пользу спорта был сделан при участии родителей?
— Да, и я думаю, что не без оснований. Видимо, были заметны наши спортивные успехи. А зачастую происходит так, что родители, не видя особого движения вперед, стараются переориентировать ребенка со спорта на что-либо другое.
— Кто из вас первым понял, что именно в футболе вы сможете добиться успеха: вы или все-таки родители? Когда это произошло?
— Наверное, это произошло, когда мы жили в Чехии. Там для нашего спортивного роста были созданы очень хорошие условия. Можно сказать, что мы практически жили на футбольном поле. Мы уже тогда играли за местную команду вместе со старшими ребятами и на фоне остальных выделялись с положительной стороны. Хотя и не скажу, что тогда мы играли на высоком уровне. А по возвращении в Россию стало понятно, что нужно расти и что-нибудь менять. Начали с того, что поменяли футбольную школу, а потом все уже окончательно закрутилось, и я понял, что жить без футбола уже не могу. Хотя до поездки в Чехию каких-то грандиозных планов, связанных с футболом, я не строил.
— Ваша поездка в Чехию была своеобразной спортивной командировкой? То есть вы поехали, чтобы учиться играть в футбол в хороших условиях?
— Нет, просто так получилось, что отец в это время выступал за чешскую команду, и мы всей семьей переехали туда жить. Команда, за которую играл отец, была из небольшого города, и нас поселили в доме, выделенном специально для приезжих футболистов. Он находился почти рядом со стадионом. У нас даже окна выходили на футбольное поле. Началось все с того, что мы играли с местными ребятами, потом нас заметили и взяли в команду, за которую мы и выступали против клубов из соседних городов. Жестких возрастных ограничений не было, и мы с братом играли в команде с ребятами 1983 года рождения, хотя были младше их. Что касается условий, то поля там были шикарные. Одно удовольствие на таких играть.
— Сейчас вы профессионал. Осталось ли у вас чувство, что просто выйти на поле и ударить по мячу – это счастье, а не только работа?
— Конечно. Я, например, каждый день думаю, как мне повезло: я могу заниматься своим любимым делом. А за это можно поблагодарить судьбу. Ты выходишь на поле, видишь болельщиков, и тебе уже хорошо. Но что касается поддержки, тут наши болельщики чуть-чуть отстали от европейских фанов. То есть во время ключевой игры стадион может быть набит битком, а на остальных играх народу будет немного.
От настроения и настроя на игру тоже многое зависит. Когда выходишь на хорошее поле в ясную погоду, видишь полные трибуны – это одно. Но бывает и по-другому. Трибуны пустые, дождь льет – кому такое понравится? Но даже тогда ты понимаешь, что это твое любимое дело — выходишь на поле и отдаешься футболу полностью.
— С этой точки зрения приятнее играть в еврокубках?
— Не только. В центральных матчах чемпионата России тоже. Хотя именно с болельщиками у
«Локомотива» проблем нет. Нас на каждой игре поддерживают мощно и по-современному, в том числе баннерами и кричалками.
— Сейчас много говорят о том, что центральные матчи российской премьер-лиги, ЦСКА — «Спартак» или «Локомотив» — ЦСКА, по уровню приближаются к играм лучших европейских команд. Вы согласны с этим?
— Наверное, это слегка притянуто за уши. Хотя всегда хочется верить, что все будет хорошо, всегда есть к чему стремиться. Например, ЦСКА сейчас крайне уверенно выступает в Лиге чемпионов. Не сказал бы, что и
«Спартак» сильно сплоховал. Просто у красно-белых был долгий еврокубковый застой, за который они немножко подрастеряли лигочемпионский дух. Нужно постоянно развиваться. Взять, к примеру, бременский
«Вердер». Начинала команда не ахти как, а сейчас какой футбол в Лиге чемпионов показывает! Хочется верить, что и российские клубы, выступающие в еврокубках, не ударят в грязь лицом.
— «Локомотив» как раз из Кубка УЕФА вылетел, хотя после первого матча против «Зульте Варегема» создавалось впечатление, что уровень команд сильно разнится что и вы можете выиграть и 7:0, и 10:0. В чем причина неудачи?
— Первый матч мы провели уверенно, но все сломал гол на последних минутах, который послужил нам наказанием за игровую расхлябанность. Хотя такое случается не в первый раз. У нас уже был подобный отрицательный опыт и с
«Рапидом», и с «Работничками». Создается впечатление, что это какой-то злой рок
«Локомотива» — вылетать из-за ненужных и необязательных голов. Во втором матче играть было бы намного легче, реализуй мы как минимум три стопроцентных голевых момента. Но не получилось. Мы были не лучшим образом настроены на игру, а в линии атаки не хватало агрессии.
— Во втором матче с бельгийцами не принимали участие несколько основных игроков команды. Если отставка Муслина – результат неудачи в Кубке УЕФА, можно ли сказать, что именно это его решение и предопределило исход противостояния?
— Сейчас «Локомотив» — команда статусом все-таки значительно выше
«Зульте Варегема». На мой взгляд, даже при отсутствии нескольких основных игроков футболисты
«Локо», принимавшие участие в матче, должны были быть на голову сильнее соперников. Тем не менее хорошо сыграть не получилось. Чувствовался какой-то неправильный настрой, недопонимание между игроками.
— Отставка Славолюба Муслина была предопределена только результатом в Кубке УЕФА?
— Когда команде представляли нового главного тренера, то объяснили отставку Муслина именно так – неудачей в еврокубке.
— Недавно произошел эпизод, когда Олег Долматов, на тот момент проведший с
«Локомотивом» три матча, сказал, что не знает, кто в команде бьет пенальти. Можете ли вы сейчас сказать, что у игроков и главного тренера полное взаимопонимание?
— Я думаю, сейчас такой период, когда нет ни времени, ни возможности кардинально менять игру, ломать ее. Сейчас мы по большей части используем игровые схемы, которые были нам знакомы еще по работе с Муслиным. То есть глобальных перемен нет, но свои небольшие нюансы, разумеется, присутствуют. В любом случае такие события не проходят бесследно и последствия еще ощущаются. Я считаю, что сейчас главная задача всего коллектива
«Локомотива» — брать у соперников очки во всех матчах. Ведь видно, что команда не играет в свою игру уже на протяжении трех-четырех последних туров. И, наверное, те или иные перемены происходят не только внутри команды, но и внутри каждого игрока.
— Два слова по поводу злополучного незабитого пенальти в ворота
«Динамо». Вы перед матчем договаривались, кто в случае необходимости подойдет к точке?
— Нет, я просто сказал Лоськову: «Дима, давай я ударю». Он ответил: «Иди бей». Как известно, инициатива бывает наказуема. Что и произошло.
— Партнеры вас потом упрекали в том, что не удалось реализовать одиннадцатиметровый?
— Нет, в этом году и Лоськов не забивал, и Евсеев. Другое дело, что и без упреков понятно, что виноват на все 100% сам. Хотел сделать как лучше, полез — и не получилось.
— Кстати, в «Локомотиве» принято друг другу выговаривать за ошибки на поле? Есть ли в команде элемент «дедовщины», когда ветераны учат молодых?
— Нет, у нас не принято, чтобы старшие и опытные как-то ущемляли,
«душили» младших. Диалог – это другое дело. Подсказывать друг другу вообще нужно как можно чаще. Если игроки на поле молчат – игра наполовину загублена. На поле нужно чаще говорить и подсказывать, тогда все — и ты и партнеры — всегда будут в тонусе. Даже если кто-нибудь на тебя прикрикнет, это может пойти на пользу – ты встрепенешься и заиграешь лучше.
— А вы можете на кого-нибудь накричать на поле?
— Конечно могу. В принципе это может сделать любой игрок. Главное — не переступать некую грань, например не опускаться до оскорблений. Тогда все эти выкрики очень быстро забываются.
— Создается впечатление, что в «Локомотиве» уже годы царит атмосфера сплоченности. Игроки меняются, а атмосфера остается. Так ли это на самом деле?
— К сожалению, мне кажется, что именно этого сейчас больше всего команде не хватает. Нет целостности, сплоченности, заряда на игру. Казалось бы, вот оно, первое место: борись, добивайся, покажи, что ты хочешь и можешь победить. Но чего-то не хватает. Не можем настроиться должным образом. А сейчас, под конец чемпионата, настрой на игру – это залог успеха. Настрой на атаку, агрессию (в хорошем смысле этого слова). А когда этого не хватает, очень сложно добиться результата. И получаются обидные осечки — как в случае с тем же
«Зульте Варегемом».
— На поле есть позиция, на которой вам играть комфортнее? Если понадобится всю бровку закрыть, справитесь?
— Прежде всего все зависит от тренера и требований, которые он предъявляет. В сегодняшнем
«Локомотиве» бровку закрывают крайние защитники, а мы с Маратом Измайловым играем на позиции инсайдов. Хотя, если понадобится, я могу закрыть бровку. А могу и в центр сместиться – первые игры в составе
«Локомотива» я играл как раз на позиции опорного полузащитника.
— Вы попробовали себя в качестве игрока сборной России. Что удалось сделать для команды, а что — нет?
— Я пока не до конца раскрылся. Первый опыт в сборной был при Юрии Павловиче Семине, а сейчас при Гусе Хиддинке я играю на другой позиции, совершенно непривычной. Ее определяют минимум созидательности и максимум зависимости от партнеров. Привыкнуть еще не успел.
— Вам хотелось бы, чтобы модель сборной повторяла модель
«Локомотива»?
— Конечно. Со своими привычными партнерами и на своей позиции играть намного свободнее и комфортнее, чем по непривычной схеме.
— Согласны ли вы с мнением, что в сборной России надо задействовать защиту вместе с голкипером из ЦСКА, среднюю линию
«Локомотива» и форвардов из «Зенита»?
— Думаю, что это по большей части чье-то пожелание, не более. Есть главный тренер, у которого свое видение событий на поле. Должны быть кассеты с записью игр потенциального соперника. И отталкиваясь от тех или иных игровых эпизодов, только тренер может подобрать на любую позицию игрока согласно его амплуа и форме.