На поле нигерийский защитник ФК «Москва» Айзек Окоронкво действует не слишком броско. Но при этом все равно является одним из лучших гроков обороны российского чемпионата и сборной Нигерии. Каждое его движение в игре строго рассчитано. Как и каждое слово: Айзек серьезен и вдумчив не только на поле, но и в повседневной обстановке. Еженедельник «Футбол», вспомнив вместе с защитником «горожан» его родную Нигерию, а также Молдавию, Украину и Англию, поговорив о религии и семье, оценил взвешенный подход к жизни Айзека Окоронкво и понял, откуда у парня африканская грусть.
ИЗ ГОРОДА СЛОНОВ
Ноябрьский московский снег и первые холода, не исключено, только способствуют тому, чтобы нигериец еще глубже погрузился в себя с мыслями о жизни и судьбе. Но всего одно слово мгновенно превращает слегка угрюмого защитника «горожан» в того самого Айзека, по которому скучает вся Нигерия. И слово это — Аба.
— О чем вы думаете, когда слышите это слово?
— О! — неожиданно широко улыбается Айзек. — Аба — это мой родной город, в котором я родился и вырос и по которому очень скучаю. Каждый раз, когда я слышу это слово, я вспоминаю мою семью, мой дом и все, что у меня было, когда я там жил. В Абе началась моя футбольная карьера, там остались мои друзья. В этом городе осталась частичка меня.
— И какая она, Аба?
— Она очень большая. У нее есть что-то общее с Донецком. Такой же индустриальный город — с заводами и хорошо развитым производством. Это наш бизнес-центр. Наши люди производят массу продукции: одежду, обувь, сумки. Она недорогая, но очень хорошего качества.
— Если верить англоязычным путеводителям, Аба заселена представителями племени ибо.
— Да, это одно из самых многочисленных племен в Африке, на юге Нигерии сосредоточена их основная масса. Я тоже из этого племени. А всего «людей ибо» больше 40 миллионов.
— Ваш город также называют в Нигерии «Энимба-Сити», что означает «Город слонов».
— Действительно. Но слоны в городе больше не водятся. Их еще во времена моего деда выгнали в пригород, и с тех пор я их только там и видел. Но свое название Энимба-Сити сохранил. К тому же у нас в городе базируется футбольный клуб «Энимба», в котором я начинал свою карьеру, — один из самых титулованных в Африке, на его эмблеме красуется слон.
— А верхом на слоне когда-нибудь катались? Даже в Москве при желании это можно устроить.
— Нет, ни разу. Наша молодежь так уже не развлекается. Все больше по клубам, ресторанам ходят… А слоны в деревнях живут. А еще в Абе берет свое начало одноименная река. Одна из чистейших на планете, как говорят. Она кристально чиста, потому что как будто вытекает из камня. Из нее можно пить, в ней можно купаться, что делают очень многие. И я там купался.
— Зато река Нигер — одна из грязнейших…
— Да, она не такая чистая, но там тоже купаются. Там, кстати, много рыбы, крокодилы водятся. Я вообще-то там ни разу крокодилов не видел. Только в зоопарке однажды. Наверное, люди знают, где рыба, а где крокодилы, и к крокодилам не заплывают.
— В Нигерии разговаривают на более чем 250 языках. Вы сколькими владеете?
— Только двумя: ибо и английским, который является государственным. Но родной язык у меня только один — ибо. На нем я говорю с рождения, а английский уже потом выучил. В школе.
— У вас в стране некоторые этнические группы по-прежнему поклоняются культу Вуду. Как вы к этому относитесь?
— (После паузы). Вуду? Не знаю. У нас их мало, а вот в Бенине (родина Вуду. — Ред.) их полно. Они странные — не ибо и не йоруба (другое многочисленное племя. — Ред.)… Я с ними не встречался. Их в городах нет, они в деревнях в основном. Вот если б вы спросили моего отца или деда, они бы вам что-нибудь рассказали. Я ничего не знаю. А вообще я христианин и отмечаю Рождество. Мы каждый год на этот праздник устраиваем маскарад. Очень красиво!
— По вашему мнению, выбор религии сильно влияет на развитие человека и его дальнейшую жизнь?
— (После паузы). Да. Думаю, что да. А еще больше, как мне кажется, имеет значение его семья — родители, окружение. Это все откладывает отпечаток на ребенке и определяет его личность, менталитет, то, как он будет думать и относиться к жизни.
НА КРЫШЕ ДОМА СВОЕГО
Айзек явно втягивается в разговор. Подзывает официанта и просит плотно накрыть только что принесенное ему блюдо. Огромный кусок свинины с жареной картошкой и овощами отправляется на другой конец стола.
— У вас и вашего двоюродного брата Соломона, выступающего за берлинскую «Герту», — не самые распространенные имена в Нигерии…
— Да, Айзек (в русской транслитерации — Исаак) не совсем нигерийское имя. У нас оно почти не встречается. Соломон тоже достаточно редкое имя, но встречается чуть чаще. Я думаю, что меня назвали в честь одного мудрого человека, моего крестного отца. Это был очень уважаемый человек, к которому все обращались за советом. А мои родители относились к нему с большим почтением и, назвав меня его именем, выразили свое отношение к нему.
— В семье, кроме вас и Соломона, профессионально в футбол кто-нибудь играет?
— Да, мой младший брат. Он тоже играет в России. Не стоит удивляться (улыбается). Он только что приехал. В Махачкале он. В
«Анжи».
— А всего братьев и сестер у вас сколько?
— Два брата и четыре сестры. А сколько двоюродных, не знаю (смеется). Не считал. Их очень много. У нас в Нигерии каждая семья может иметь по 10-12 детей. Не то чтобы это традиция. Просто людям нравится так жить. Особенно ибо. У нас всегда большие семьи. Минимум пять детей в каждой.
— У нас с этим, наоборот, проблема. Один ребенок на семью — уже успех…
— Понимаю. Но у нас тоже упала рождаемость. В некоторых регионах больше трех детей молодые не хотят рожать. Раньше такого не было.
— Вы всегда хотели стать футболистом?
— Да, с самого детства. Хотя родители постоянно чинили мне препятствия. Отец, например, хотел, чтобы я стал доктором или юристом, чтобы получил хорошее образование. А я хотел стать футболистом и ничем кроме футбола не занимался. Родители даже иногда прятали мою обувь, чтобы я не ходил играть. Даже когда подрос, не пускали на турниры. «Иди, учись! Иди, учись!» — постоянно повторяли они.
— А где вы играли: на траве или на песке, как бразильцы?
— На улице. Правда, иногда нам удавалось проникнуть на поле нашего стадиона и после матчей взрослых поиграть там самим. Кстати, у меня очень удобно расположен дом. Если забраться на крышу, то можно увидеть, что происходит на стадионе. Так мы и смотрели футбол.
— В Нигерии существует проблема с наркотиками. Насколько легко было сказать «нет» всем соблазнам и не свернуть на ложный путь?
— На самом деле в Нигерии проблема не с наркотиками, а с их распространением. То есть у нас растет марихуана, но ее в основном продают, а не используют… А продают, как правило, за рубеж. Наркоманов у нас почти нет.
ОН ШЕЛ НА ЕВРОПУ, А ВЫШЕЛ В МОЛДОВУ
Свою европейскую карьеру Окоронкво начинал в Тирасполе. Затем было продолжение в Донецке, Англии, Владикавказе…Но Молдавия, похоже, оставила самые сильные впечатления. «Странная она какая-то, эта Молдавия, — почему-то оглядываясь, заговорщицки понижает голос Айзек. — В ней все было необычным. Может, это потому, что я думал, что еду во Францию».
— Нет, действительно, я не знал, куда меня везут, — опять улыбается Айзек. — Сказали, что едем в Европу, и я почему-то подумал, что, наверное, во Францию.
— И что было потом?
— Удивился, когда понял, что это не Франция. Подумал, что, наверное, это какая-то другая часть Европы. Я же вообще не знал, что такое Европа и как она выглядит. Но потом привык, завел друзей — надо же с кем-то общаться. А вообще мне тогда думалось только о футболе. Я хотел играть, играть, играть…
— А как насчет Донецка?
— О, там я по-настоящему пожил. Мог гулять, развлекаться… Это в Молдавии ничего кроме стадиона и гостиницы не было. На Украине мне больше понравилось. Я ходил по клубам, ездил на море, в Киев с друзьями выбирался.
— Загадку русской души успели разгадать?
— Да, это интересно. Я вот что заметил: когда русский человек тебя впервые встречает, он воспринимает тебя как чужака, держится от тебя подальше, а чуть позже, после знакомства, сближается, проникается к тебе теплыми чувствами, открывается перед тобой, приглашает к себе домой, угощает… В Европе совсем не так. В Англии, например, тебе сразу улыбаются, протягивают руку, разговаривают с тобой. Все как будто нормально, но никакого сближения не происходит, никакой искренности, никто не приглашает к себе домой и не знакомит со своей семьей.
— То есть здесь вам уютнее, чем в той же Англии?
— Есть вещи, которые мне больше нравятся здесь, а что-то лучше там. Например, дисциплина, организация. В Европе за этим следят намного лучше. У людей расписана каждая минута, все очень строго. Здесь все-таки больше любят отдыхать и не так усердно работают.
«ГАФФА» СЛУЦКИЙ
Некоторые болельщики сравнивают Окоронкво с Франко Барези. Сравнение льстит Айзеку. «В юности Барези был моим идолом, игроком, на которого я старался походить во всем, несмотря на то что я начинал играть как атакующий полузащитник. Может быть, поэтому я потом стал «опорником», после чего опустился до позиции центрального защитника», — слегка стесняясь, признается Айзек, отодвигая свой мобильник от блюда, тем самым как бы подчеркивая, насколько он теперь далеко играет от чужих ворот.
— Где вам больше нравится играть?
— В центре обороны. Там я чувствую себя наиболее комфортно. Хотя иногда хочется поиграть на позиции опорного полузащитника. Это очень важное амплуа — связующее звено между обороной и атакой. Там бывает играть интереснее.
— Каково было играть против лучших нападающих мира, выступая за «Вулверхэмптон»?
— На самом деле я, играя за «Шахтер», откуда потом переехал в Англию, встречался с сильными игроками. В Лиге чемпионов, например. К тому же я тогда уже выступал за сборную Нигерии, которой тоже противостояли сильные соперники. Но Англия, конечно, была очень полезным этапом в моей карьере. Там я многому научился. В английской премьер-лиге очень приятно играть — болельщики, стадионы, атмосфера. В Ливерпуле, Манчестере, Ньюкасле неподражаемые стадионы…
— Хотели бы вернуться?
— Да. Я там поиграл всего один сезон, после чего истекло мое разрешение на работу. А к тому времени я пропустил три игры за Нигерию, которых как раз не хватило для того, чтобы набрать нужный процент выступлений за национальную сборную. Но, возможно, в будущем с этим что-то можно будет сделать. Я ведь периодически езжу в Англию и живу там какое-то время…
— Как игралось под началом Дэйва Джонса? Говорят, его прошлое оставило на нем сильный отпечаток.
— А что с его прошлым?
— Незадолго до прихода в «Вулверхэмптон» его судили за педофилию… К детям якобы приставал, когда школьным тренером был.
— А я не знал об этом. (После паузы). Но вообще я ничего такого не замечал за ним. Он мне показался довольно мягким человеком… Хороший тренер, авторитетный. Но все-таки он больше подходит для первого дивизиона, а не для премьер-лиги.
— С Ролланом Курбисом во Владикавказе было интереснее?
— «Алания» — это совсем другая история. Когда меня туда звали, то рассказывали, что собираются возродить команду, снова сделать ее чемпионом и все такое. Но очень скоро у клуба начались проблемы, нам перестали платить зарплату. А каким бы ты тренером ни был, тебе не удастся мотивировать игроков, если им за работу не платят денег…
— Кстати, почему, по-вашему, иностранные тренеры не задерживаются в России?
— Дело все в той же организации. Во многих здешних клубах она на недостаточном уровне. Инфраструктура, медицина, вся клубная система. Тренеры же, которые из-за рубежа приезжают, дорожат своим именем, хотят работать в хороших условиях и добиваться высоких результатов, а когда видят, что здесь не то, к чему они привыкли, уезжают.
— Чем отличается от других тренеров Леонид Слуцкий?
— Это молодой тренер, который продолжает расти и совершенствоваться. У него хорошие отношения со всеми игроками в команде. Он достаточно коммуникабелен и любит общаться со своими подопечными, постоянно находится с ними в контакте. После игр может к каждому подойти, спросить, понравилась ли ему игра, доволен ли он этим или тем, что следует изменить в следующем матче, понятно доводит до каждого свои идеи. Если Слуцкий будет продолжать в том же духе, то из него получится отличный тренер.
— Как вы, кстати, к нему обращаетесь?
— У нас в Нигерии не принято называть тренеров по имени. Мы им говорим «коуч». Так же я обращаюсь и к Леониду. А в Англии тренеров называют «гаффа» (от англ .gaffer — старик, наставник).
ЛУЧШИЙ В НИГЕРИИ
В скором будущем, возможно, Окоронкво придется учить еще и немецкий. «В Германию вот как раз зовут несколько клубов», — неохотно признает Айзек. Но пока уезжать никуда не собирается — контракт с «Москвой» истекает только в следующем году. «И, знаете, мне здесь нравится. У вас в России неплохо», — доволен этим обстоятельством Окоронкво.
— А если предложение будет очень хорошим?
— Ну это в том числе зависит и от целей моего клуба на будущий сезон. Я хочу только того, чтобы они были самыми высокими. Хотелось бы снова сыграть в Лиге чемпионов, и, похоже, в клубе тоже этого хотят.
— Верите, что это по силам вашему нынешнему клубу?
— Да, главное — хорошо начать сезон.
— А судьи высоко подняться не помешают? У нас же предпочтение традиционно отдается другим клубам…
— В каждой лиге есть проблемы с судьями, но они не должны мешать.
— Игру ЦСКА с «Зенитом», скажем, видели? Что думаете?
— Да, я смотрел эту игру… (После паузы). Но я думаю, что ЦСКА и без судей бы выиграл. Эта команда играет очень агрессивно на своем поле. Несмотря на усталость после Лиги чемпионов, игроки чувствуют ответственность перед болельщиками и выкладываются на все сто с первых минут. Когда играешь против ЦСКА, главное — продержаться первые двадцать минут, потом будет легче.
— Мотивировать другую команду, которая не нуждается в результате, в матчах со своими конкурентами, правильно?
— Я думаю, что ничего плохого в этом нет. Ведь если взять какую-нибудь игру вроде «Шинника» против «Спартака», то понятно, что ярославцам уже не за что бороться, а если у них есть стимул, то и болельщикам обеих команд станет интереснее. Ведь никто не ожидал ничейного результата в том матче… Не знаю, заплатили «Шиннику» или нет, но идея удалась. А вообще в идеале во всех играх у футболистов должно быть желание играть — ведь на них приходят смотреть болельщики.
— Какие творческие планы в сборной?
— Я собираюсь снова сыграть на чемпионате мира. (Айзек провел три матча за сборную Нигерии на ЧМ-2002 года, когда его команда уступила шведам и аргентинцам, но сыграла вничью с англичанами. — Ред.). В ЮАР обязательно поеду. Я же, наверное, лучший защитник в стране. У нас-то в основном нападающие хорошие вырастают. А из защитников только я да Йобо. Еще Чиди есть (Одиа из ЦСКА. — Ред.), но он в основном вперед бегает.
— Свободное время чему посвящаете?
— Футболу… Компьютерному. Очень люблю играть в FIFA. Еще в NBA. Иногда хожу на баскетбол, посмотреть, как ЦСКА играет, и на мини-футбол.
— Кино смотреть любите?
— Да, исторические фильмы, новеллы. Фильмы, над которыми надо думать. Но иногда смотрю боевики и романтику.
— А как насчет жениться?
— Пока думаю. Надо еще подходящую девушку найти. А я толком никак нигде не обоснуюсь. Последние пять-шесть лет вообще в Нигерии толком не живу. То Тирасполь, то Донецк, то Англия, то Владикавказ, теперь вот Москва. На девушек времени нет.
— Выбирать будете из соотечественниц?
— Не знаю. Я здесь ни одной нигерийки не встречал. Может быть, вообще найду себе жену в Англии.
— Серьезно?
— (Смеется). Но она ведь не обязательно должна быть англичанкой. Может, португалка, а может, русская, которая живет в Англии.