Любопытная рубрика заведена в немецком журнале «Рунд». Называется она емко и просто: «Детектор лжи», а ее «гостями» становятся как действующие игроки, так и уже завершившие свою футбольную карьеру. В одном из последних номеров выбор пал на знаменитого и неоднозначного Марио Баслера.
Именно ему принадлежит почетное звание самого известного эксцентрика бундеслиги последнего десятилетия. В настоящее время 37-летний Марио Баслер, или просто Супермарио, руководит клубом окружной лиги «Ваттенхайм» из одноименного и родного для него города в Пфальце. С возрастом бывшая звезда сборной Германии, а также «Вердера», «Баварии» и «Кайзерслаутерна» отнюдь не утратил тяги к экстравагантному поведению и нестандартному мышлению. Будучи одним из самых ярких игроков бундеслиги, Супермарио вне футбольного поля отличался тем, что всегда ясно и четко излагал свои мысли, — при этом он непременно говорил то, что думал. И, надо отдать ему должное, он никогда не причислял себя к тем профи, которые образцово соблюдают спортивный режим.
Представители немецких СМИ давно пришли к выводу, что все его «мысли вслух» идут от чистого сердца. Чего стоит только клич, который Баслер бросил за полгода до начала чемпионата мира-2006! Тогда после ряда неудачных контрольных матчей сборной Германии Юрген Клинсманн находился под прессом сильнейшей критики, а Баслер, чувствуя ответственность за судьбу бундестим, ничтоже сумняшеся публично обратился к ряду бывших звезд бундеслиги с призывом срочно начать усиленные тренировки, с тем чтобы в случае необходимости быть в состоянии заменить некоторых игроков сборной из призыва Клинсманна и помочь избежать позорного провала на родине. Широкие слои немецкой футбольной общественности с пониманием, но без эйфории отнеслись к патриотическому «комсомольскому» почину Супермарио, восприняв его как должное.
Правда, после триумфального выступления сборной Германии на домашнем мундиале о том крике души Супермарио уже никто не вспоминает. Так стоит ли удивляться тому, что именно Марио Баслера редакция «Рунда» решила подвергнуть испытаниям на детекторе лжи? Согласие Супермарио было получено, и читатели вскоре убедятся сами, насколько искренне отвечал на каверзные вопросы их сегодняшний гость.
— Герр Баслер, вы всегда говорите то, что думаете?
— Почти всегда. Скажем так, на 99,9 процента. Конечно, это зависит от темы — иногда следует быть немного осторожнее.
— О чем нам не следовало бы вас спрашивать?
— Дайте себе возможность удивиться — и вы сразу поймете, получите ли вы ответ.
— Какого цвета ваши трусы?
— Как раз сейчас я их не надел. Дома мне не нужны трусы, здесь мне нужна моя свобода. Я хочу двигаться совершенно свободно.
— Делали ли вы уже ставки на футбольном тотализаторе?
— Ясное дело — каждую субботу.
— Удавалось ли угадывать результаты?
— Знаете, бывает по-разному: иногда я выигрываю, иногда проигрываю.
— Это ваша страсть?
— А что это такое — страсть? Лото? Езда на автомобиле? Является ли сейчас футбольный тотализатор более вредным, чем алкоголь или курение? Вся эта дискуссия, на мой взгляд, не от большого ума.
— Когда вы начали курить?
— Курю уже 24 года. И никогда не брошу. Когда я умру, то обязательно возьму с собой на тот свет сигареты. Знаете, когда будете провожать меня в последний путь, не забудьте положить рядом со мной сигареты. Но ни в коем случае не цветы.
— Будучи профессиональным футболистом, вы курили тайком?
— Я никогда не скрывал этого. Кто-то из тренеров пытался запретить мне это делать, но я всегда принимал решения самостоятельно. А так, тайком, я курил дома только первые три года. Однажды отец меня застукал, и тогда действительно грянул гром. Но когда мне исполнилось 16 лет, мне уже разрешалось курить в присутствии родителей.
— Сколько выкуриваете в день?
— Это зависит от того, нахожусь ли я в компании или курю один. Иногда выкуриваю одну пачку в день, иногда две. Я много времени провожу за рулем, в машине у меня много времени для курения.
— Тренером какого клуба вам хотелось бы стать?
— Кайзерслаутерн находится отсюда всего в 20 километрах. Я родом из Пфальца (федеральная земля Райнланд-Пфальц. — Ред.), поэтому «Кайзерслаутерн» всегда был моим клубом. Стать тренером этой команды — это и есть моя мечта, которая, быть может, когда-то и сбудется.
— Вы уже фигурируете в качестве возможного кандидата.
— Этот слух родился в средствах массовой информации, а со мной на этот счет никто даже не разговаривал. Тогда Йегги еще был председателем правления, при нем в любом случае ничего путного не получилось бы. Дело бы кончилось смертоубийством.
— Почему?
— Потому, что я считаю герра Йегги лжецом. Он только и делал, что издевался над людьми в течение трех лет, и разрушил клуб. Теперь-то в команде его, к счастью, нет, но «Кайзерслаутерн» оказался во второй бундеслиге.
— У вас это вызывает душевную боль?
— Да.
— Сейчас вы являетесь президентом вашего родного клуба.
— Да, в некоторой степени, в нашем гимнастическом спортивном союзе «Ваттенхайм».
— Какие функции возложены на вас как на президента?
— Я слежу за тем, чтобы наша команда была на уровне, чтобы в сфере финансов все было в порядке и мы могли бы успешно играть. Тренер называет мне игроков, которых он хотел бы пригласить, а я провожу переговоры и покупаю их.
— В какой же лиге вы играете?
— В окружной, и мы — лидеры. Первый гол сезона забил я.
— Часто ли выходите на поле?
— Только в случае необходимости. Недавно мы проигрывали по ходу матча — 0:1, я вышел на замену, и мы сумели победить — 2:1.
— Вы сами вышли на замену?
— Наш тренер взял недельный отпуск, и я на это время стал одновременно президентом, игроком и тренером.
— То есть окончательно «завязать» не получается из-за спортивных проблем в команде?
— Нет, мне доставляет удовольствие играть с ребятами.
— Вы твердо уверены в том, что не испытываете ностальгии по большому футболу?
— Однозначно. Я стал самым счастливым человеком на свете, когда завершил карьеру игрока, и сейчас больше не должен иметь дело с этой грязью. С сегодняшними высказываниями игроков я никогда не соглашусь. Всю ту ерунду, которую постоянно рассказывают каждую неделю, слышать просто невозможно. Естественно, я бы всего этого не вынес.
— Что вы имеете в виду?
— Это бесконечное петляние и стоны: «Я сыграл не так уж плохо» или «Мы проиграли случайно». Слишком часто они спасаются бегством, используя всевозможные отговорки. Все кругом виноваты, только не они сами. Я уже не могу слышать то, что многие игроки говорят в своих интервью. Это выводит меня из себя — с ума можно сойти, какой бред они несут. Каждый из них боится сказать правду или высказать другому свое собственное мнение.
— На сколько килограммов вы поправились?
— Со времени моих выступлений в бундеслиге мой вес не изменился и по-прежнему составляет 82 кг.
— Мышечная масса сокращается, и…
— …и у меня появился маленький животик. Там, где раньше были мускулы, теперь небольшой жирок. Ничего страшного — главное, что мне теперь не приходится никому ничего доказывать.
— В 1999 году в финале Лиги чемпионов вам не хватило совсем чуть-чуть, чтобы взойти на европейскую клубную вершину. Тогда в матче с «Манчестером» вы открыли счет, потом вас заменили, и вы были вынуждены со скамейки запасных наблюдать за развитием драмы, которая развернулась в добавленные арбитром минуты и завершилась со счетом 1:2. Вы, наверное, прокляли тогда всех своих коллег?
— Нет. Для меня всегда существовали более важные вещи, чем просто проигранный футбольный матч. Конечно, я был тогда сильно подавлен, однако уже через пять часов после окончания игры прилично выпил и вовсю плясал и пел на столах. Таким образом я забыл обидные 1:2.
— Когда вы в последний раз плакали?
— Три года назад, когда умер мой дядя. И еще — пятью годами ранее, когда не стало моей бабушки. Мои глаза также были полны слез, когда ушел из жизни Руди Карелль (известный немецкий сатирик-юморист. — Ред.), с которым мы были дружны и часто играли в гольф.
— Ваш любимый анекдот?
— Есть такие, но я их не могу здесь рассказать, так как они содержат крепкие слова.
— Крепкие слова?
— Да, такие крепкие, что их не напишешь на бумаге и не предложишь потом прочитать людям. Поэтому я их не могу здесь произнести.
— Ваш второй любимый анекдот?
— Он имеет антиженскую направленность, я не хотел бы его здесь рассказывать.
— Ну, тогда третий. Давайте все-таки попробуем.
— А может, лучше отложим на потом? Давайте как-нибудь в другой раз…
— Если бы вам в один прекрасный день разрешили вытворять все что угодно и при этом без каких-либо последствий для вас, то что вы бы…
— …я бы первым делом направился к бундесканцлеру и навел там порядок. Они издеваются над людьми и не выполняют свои предвыборные обещания. Они только и знают, что рассказывают небылицы. Поэтому-то я уже лет пять вообще не хожу на выборы. Этому серьезному разговору я посвятил бы там никак не меньше 20 часов.
— А как насчет оставшихся четырех?
— Тогда бы я раздобыл для моего «Кайзерслаутерна» столько денег, чтобы он стал самым богатым клубом в мире. Я бы намекнул банкам, чтобы они отыскали для меня деньги и перечислили их на счет клуба.
— Вы что же — полагаете, что банки вот так просто возьмут и подарят вам эти деньги?
— Этот вопрос я бы решил ночью, когда в банке никого бы не было.
— И вы полагаете, что «Кайзерслаутерн» в состоянии с умом инвестировать эти деньги?
— В ту же ночь я бы сам избрал себя президентом, после чего с инвестициями все было бы в полном порядке.
— Может быть, на прощание вы нам все-таки расскажете ваш любимый анекдот?
— Нет, лучше не стоит этого делать.
Заключение. Марио Баслер прошел тест совершенно безболезненно. Прибор работал безупречно, стрелка отклонялась крайне редко. Если бы все были такими честными, то мир стал бы лучше или, по крайней мере, другим. Правда, быть может, тогда, по Баслеру, было бы больше «смертоубийства».