В качестве дополнительной рекламы матча за Суперкубок звучала такая фраза: «Новый „Зенит“ будет играть против обновлённого ЦСКА с пережившим провал на Евро Леонидом Слуцким». Делать выводы по тому, стал ли «Зенит» совершенно иным, сложно — пока можно уверенно сказать лишь, что в ближайший месяц-полтора уход Халка будет влиять на команду (и необязательно в плохом смысле) больше, чем смена тренера. А вот по ЦСКА не видно не самого обновления (выводы по одному матчу, тем более полувыставочному, делать нельзя), а ресурсов для него.
Максимума ЦСКА снова будет хватать для того, чтобы обыграть всех середняков нашего чемпионата, но в играх с лидерами и европейскими командами опять будут
проблемы. ЦСКА узнаваем, и если это иногда можно считать комплиментом, то есть вторая деталь: ЦСКА легко изучаем. Мирча Луческу в России всего несколько недель, матч за Суперкубок был для него первым официальным в «Зените», но ЦСКА сыграл ровно в те же показатели, что и в провальном весеннем матче на «Петровском» (0:2). Те же семь ударов, то же поражение по числу ключевых передач с последней трети поля, что говорит о недостатке креатива при попытке войти в штрафную. Весной на 10 ключевых передач ЦСКА пришлись 17 от «Зенита», теперь петербургский клуб сохранил ту же цифру, а ЦСКА обошёлся всего шестью ключевыми пасами из этой зоны. Если взять потенциально наиболее результативную для голевых передач зону — 30-метровый по длине участок перед воротами, то здесь преимущество «Зенита» тоже слишком существенное — 7:2. Луческу, как и до этого Виллаш-Боаш, запер ЦСКА во фланги, а для того, чтобы попытаться разнообразить игру попытками пройти через центр, в тройке центральных полузащитников «армейцев» один слишком явно имеет перекос в сторону оборонительной работы — Понтус Вернблум. Эти слова можно перепечатывать почти после каждого большого матча ЦСКА — убедитесь сами. Настоящая проблема для ЦСКА — не стареющий центр обороны, ведь с этим можно справиться, а именно отсутствие вариативности в центре.
Вот как выглядит типичная атака ЦСКА
Ласина Траоре опускается за мячом в глубину, его место в штрафной бежит занимать Бибрас Натхо. Траоре делает пас в касание на фланг, где остаётся Роман Ерёменко, но даже после быстрой передачи против Ерёменко уже двое, а Траоре и Натхо уже в штрафной и ждут навеса. Путь для навеса перекрыт, а позицию Вернблума вы видите сами — он и не думает включаться в эпизод. Ерёменко приходится тормозить атаку, отдавать Тошичу, наступление глохнет и заканчивается очередным дальним ударом. За 180 минут двух матчей с «Зенитом» (весенний в чемпионате и нынешний) ЦСКА нанёс всего один удар из пределов штрафной не после навеса или стандарта. Один. Неточный. Благодаря быстрым длинным ногам Траоре.
Проблема ЦСКА в том, что ставка на навесы и прострелы не срабатывает с сильными, успевающими перестроиться командами: если даже после паса Траоре в касание защитники готовы накрыть подачу, то два-три лишних движения — и в штрафной уже весь «Зенит» (при Луческу команда совершенно точно будет обороняться глубже), а преодолеть такое сопротивление сложно. 14 попыток навесить и прострелить во вчерашней игре привели лишь к одному удару — Траоре пробил головой с 13 метров в два раз выше ворот. Все четыре попытки навесов и прострелов от «Зенита» за 90 минут стали ключевыми передачами, одна из них — голевой. Разница в затраченной энергии и отдаче возмутительна.
Отдельного упоминания требует игра Романа Ерёменко. В весеннем матче он отметился только тем, что начал голевую атаку «Зенита», а вчера его цинично выключили из любимой игры. Как только финн оказывался не на фланге, а близко к центру (вот кто должен обострять из этой зоны), против него оказывались двое центральных защитников «Зенита» едва ли не за ручку, а действия Траоре контролировал Хави Гарсия. В зоне, где Ерёменко получал мяч, тройка из двух центральных и крайнего (в зависимости от участка поля) защитника держалась максимум на 15-17 метрах. На схематично зарисованном ниже эпизоде видно, как не пошёл за своим игроком Александр Кокорин (какая-то знакомая история), но Георгий Щенников мог бы создать опасность, если бы пошёл сужать фронт к центру, а не продолжал двигаться линейно — его зона оставалась мнимо свободной: если бы туда пошёл пас, то за время движения мяча вся оборона успела бы перестроиться, такой ловушкой бокового прессинга пользуется, например, мадридский «Атлетико».
Одним отсутствием Дзагоева удары «армейской» головой о стену не объяснишь — весной Алан был на поле и вынужден был играть в созидании и за себя, и за Вернблума. Проблема эта у команды Слуцкого систематическая и системная. Универсального решения нет, но лично мне кажется, что по ходу нынешнего сезона Леонид Викторович всё же придёт к тому, что как минимум в матчах с лучшими соперниками у ЦСКА будет 4-4-2 без Вернблума.
Потенциальных плюсов хватает. Во-первых, эта схема компактнее и свернуться назад легче, что важно, когда у тебя возрастной центр обороны. Во-вторых, есть Карлос Страннберг, сильно прибавивший в Швеции в последние несколько месяцев — он привык к традиционной скандинавской игре в два нападающих, а с высоким Траоре у него может получиться перспективная связка. Но самое главное: при 4-4-2 даже математически у каждого игрока больше опций для паса, чем при 4-2-3-1, — решают квадраты. Если обновляться в матчах с условными «Уфой» или «Амкаром» ЦСКА, возможно, и нет смысла, потому что результат всё равно есть, то наконец начать побеждать в играх с прямыми конкурентами и евросоперниками можно только изменившись. Для ЦСКА и Слуцкого, как тренера-стратега, в этом плане начинается крайне важный сезон.