Суд над Кокориным и Мамаевым, 25 апреля 2019, 11-й день, онлайн-трансляция

ОНЛАЙН

22:05. Следующее заседание — 6 мая. После него — прения, последнее слово и приговор. Финиш скоро.

22:00. На сегодня все! Выдыхаем...:)

21:56. Дошли до судьи наконец…

— Почему вас Соловчук обозвал, на ваш взгляд, если вы его не трогали никак?
— Могу только предположить. Во-первых, как он утверждает, по каким-то причинам он мог быть убежден в том, что я его тоже бил. Во-вторых, первый раз человек это без оснований произнес, мне это непонятно. А дальше уже вырвался от меня, отстранился, может, решил, что я могу что-то с ним сделать.
— Кто наносил удары Соловчуку на лестнице?
— Я не видел.
— Кто находился рядом?
— Все присутствующие, Куропаткин. Григорян, вроде, тоже был. И даже 1-2 девушки.
— Куропаткин бил?
— На тот момент не видел, но по видео уже могу сказать, что нет.
— Кокорин Александр?
— Мое мнение – ему было нелогично бить, потому что мы конфликт пытались предотвратить.
— Да тут вообще логики немного.
— Я согласен. Я ответил?
— Не совсем, честно говоря. Как можно не видеть, кто вокруг руками и ногами машет?
— Я нагнулся над Соловчуком. Нельзя было определить, чья там была нога, чья рука. Моих рук и ног в том моменте не было.

21:55.

— После того, как вы уже приехали в «Кофеманию», Гайсин вас оскорблял?
— Нет, других тоже. Я этого не слышал. Если это и было, я не слышал этого.
— Почему два человека в двух разных местах спровоцировали вашу компанию на нанесение телесных повреждений?
— Стечение обстоятельств. Это была реакция на оскорбления.
— На любое оскорбление должна быть такая реакция?
— Безусловно, нет. Я, как и мои друзья, раскаиваемся. Впредь мы будем учитывать все это. Всегда есть общение, не обращать внимание и так далее.

— Очная ставка была со всеми?
— Да.
— То же самое говорили?
— Уверен, что всё было похоже.
— На видео себя видели?
— Везде я.
— Какого цвета кроссовки на вас были?
— Чёрные.

21:45. Снова прокурор — Протасовицкий.

— Это было в этот день?
— Это уже было в СИЗО.
— 8 октября Мамаев вам об этом не сообщил?
— Мы не разговаривали на эту тему.
— Удар Кокорину-младшему, вы о нем сообщали следователю?
— Я не помню, что я говорил.
— Вы видели удар?
— Я не могу точно это утверждать, потому что много раз видел видео. Но мое мнение, что это был удар.
— Когда Соловчук лежал, вы ему наносили удары?
— Вообще нет.
— Мамаев?
— Подойдя туда, я склонился над ним, чтобы помочь встать. Удары были, но идентифицировать удары он не мог, как и я не смог, так как голова была опущена. А кто в чем был обут, не могу сказать.

— Когда Соловчук лежал и получал удары, что он делал?
— Пытался закрываться руками.
— Агрессию проявлял?
— Пару матерных фраз я агрессией не считаю.
— Об этом вы следователю первоначально сообщали?
— А на что это могло влиять? Я не считал это важным.
— Ни на что не влияет?
— А на что?
— Не знаю.

— Я держал и пытался довести Соловчука до машины. Не знаю, что было у него в голове.
— А зачем вы его держали?
— Я вел его в сторону машины.
— Сам он не мог?
— Я не спрашивал. Принял решение вести его.
— Он вас не просил?
— Нет.
— И как он вырвался?
— Сделал шаг в сторону.
— И это вырвался?
— Я это так назвал, потому что уже не держал его.

— Когда он назвал вас нецензурно?
— Когда я развел руки, он и назвал.
— А почему не говорили об этом, когда видео смотрели?
— Я спрашивал Виталия об этом здесь.
— Зачем нужно было дважды бить Соловчука?
— Я не могу четко сформулировать ответ. Но в момент принятия решения нанести… скажем так, физический контакт, это был результат секундной агрессии с моей стороны.

21:43. Разгорается дискуссия.

Прокурор: Версия о том, что удар Соловчуку нанес Мамаев, когда появилась? Вы изначально говорили так следователю?
— Тут мы одинаковым действиям придаем разное значение. Когда Кирилл падает – это толчок. А когда человеку в лицо прилетает кулак или открытая ладонь – удар. И наоборот. Разные действия по-разному трактуются.
Прокурор: Ладонью ударить или толкнуть нельзя?
— Я не помню.
Прилипко: Протасовицкого четыре раза допрашивали, он одно и то же говорил. Какая версия смущает прокурора?
Прокурор: Ваша честь, меня опять учат работать, сделайте замечание.
Барик: Это невозможно, чему-то вас научить.
Прилипко: Уже поздно учить.

Прокурор: Когда впервые вы сказали следователю про удар Мамаева?
— Не помню, что сказал впервые. Но потом мы исследовали видео, смотрели замедленную съемку. И там непосредственно видно, как после удара Соловчука «отлетает» голова Павла. Удар примерно был в челюсть.
Прокурор: То есть, все это вы уже видели по видео?
— Да. А еще я верю Павлу, у меня нет оснований ему не доверять.

21:40. Прилипко — Протасовицкий:

— Вас разыскивали после этого?
— Нет, абсолютно. Мне позвонил Куропаткин, который сказал: «Подъезжай в ГСУ». Я уточнил, по поводу чего. Хотя новости уже читал. Куропаткин передал трубку оперу, тот уточнил, планирую ли я скрываться. Ответил, что планов нет и могу приехать к вечеру, но из Подольска для этого потребуется время. И в районе 9-10 вечера 11-го числа я прибыл

— Вы извинения приносили кому-то?
— Безусловно, приносил и не один раз. Последний раз это было, когда Виталий давал показания в суде. Все-таки я не имел право наносить те два удара. Я сожалею об этом, мы видим, к чему это привело. Я раскаиваюсь.

21:35. Протасовицкий:

— Павел стоял напротив Гайсина и в какой-то момент туда подошёл Александр, потом произошла вспышка мимолетной агрессии. Я увидел, что Гайсин отодвигает Мамаева от себя, взяв за одежду. Я стал лицом к Гайсину между ним и Мамаевым. Потом Гайсину прилетел удар открытой ладонью. Не могу сказать, что это был Павел, потому что Павел стоял за мной. В итоге Гайсин схватил Мамаева за руку, а потом я схватил Гайсина за шею, чтобы конфликт не продолжался. Он отпустил Павла, дальше мы отошли, пообщались с Гайсиным, сказал ему, что я против конфликта, он мне то же сказал. Пришли в соседний зал, потом вернулись. Александр общался там с людьми из «Кофемании», Паком и Гайсиным. Они говорили мирно, просили друг у друга прощения. Пак и Кокорин извинялись. Пак говорил, дословно: «Извиняюсь, если я вас чем-то обидел или оскорбил». Я счел нужным уйти последним. Уходя, пожал руку Гайсину. И сказал Паку: «Зачем было это нужно, я перед вами извинился».
— Вы Гайсину наносили удары?
— Нет, конечно! И в мыслях не было ни ему, ни Паку. Там была масса возможностей сделать это, если бы я хотел. Но ни к кому агрессивным я не был.

21:33. Прилипко — Протасовицкий.

— Павел никакой агрессии к Паку не проявлял?
— Никакой. По эмоциями это был обычный мужской разговор. Ни от одного, ни от другого не исходило никаких агрессивных действий.
— Дальше.
— Стал скапливаться народ, как оказалось, и Сергей Владимирович Гайсин там появился. В какой-то момент я решил забрать Павла оттуда.

21:25.

— Соловчук уехал сам?
— Да, одна девушка предполагала, что я продолжу наносить удары, она меня обняла, чтобы я ничего не делал, стоял с ней. Никто уже после всего ударов Соловчуку не наносил, он спокойно уехал. Я обратил внимание, что разбито стекло.
— Какое время вы пробыли в «Кофемании» до прибытия Пака?
— Я не отслеживал эти моменты, мы сидели, общались. Мне было неинтересно.
— Было ли шумно?
— Общение такого количества людей предполагает громкость.
— Кто-то просил быть потише?
— Такого не было.
— Что привлекло ваше внимание к Паку, а его к вам?
— Первый раз обратил внимание, когда пересеклись взглядами, пошла шутка про «Гангнам стайл».
— Почему вы смеялись над шуткой про «Гангнам стайл»?
— Это шутка из нашего круга. К Паку она не имела никакого отношения.
— Как зашла речь об этой песне?
— Не применительно к Паку. Мы смеялись между собой, ни к кому не обращаясь.
— Был умысел его оскорбить?
— Я даже о его присутствии не знал.
— Как узнали?
— Мы смеялись, в какой-то момент я пересекся с ним взглядами. Он спросил, в его ли это адрес. Я понял, что человек с такой внешностью может принять это на свой счет. И извинился, сказал, что это просто шутка. В ответ услышал оскорбление.

— Как он это произнес?
— Со злобой. Мои извинения его не устроили, он явно решил, что раз извиняюсь, то это в его адрес.
— Что было дальше?
— К его столику, кажется, пошел первым Кирилл. Александр сначала был рядом со мной у дальнего от Пака торца стола. Кирилл подошел к Паку, дальше Александр пошел и взял стул. Мне казалось, что он делает это, чтобы отставить и сесть. Александр уточнил, кого Пак назвал так. Услышал в лицо, что его и нас. И последовал удар. Стул в голову не попал, это я видел четко.
— А куда попал?
— Удар на левую руку и на левое плечо пришелся.
— Что дальше?
— Я такого не ожидал. Вижу, Александр отходит со стулом. Я жду развития ситуации, но ничего не последовало, Александр отошел со стулом, поставил его и подошел ко мне.

— Никакой агрессии от Александра?
— Нет-нет. Он стоял со мной общался.
— Дальше.
— В какой-то момент там оставался Кирилл, он был с краю, ближе к выходу, потом Павел встал с места, где лежал.
— Никто не устраивал дебошей?
— Все верно. Потом начали скапливаться другие люди, сотрудники заведения. Назовём их — в костюмах.

21:20. Прилипко продолжает опрашивать своего подзащитного Протасовицкого.

— Правильно ли я понимаю, что Соловчук подтвердил свои первоначальные слова фразой «Я имею на это право»?
— Да.
— Что было дальше?
— Я у охранника спросил, кто это и почему себя это позволяет. Тот ответил, что не знает. К тому моменту Кокорин и Мамаев беседовали, на мой взгляд, мирно. Постоянно звучали вопросы «зачем», «за что» и «почему». В какой-то момент Павел взял Соловчука в области шеи. На что ответом был удар по Павлу.
— Сильный?
— Достаточно, Павел отшатнулся, Александру пришлось его удерживать. Соловчук начал пятиться, ответные удары Павла не достигли цели. Дальше Соловчук побежал. Я не счел нужным бежать за ним, побежали Павел и Кирилл. Мы с Александром направились в ту же сторону пешком. Они от нас были метрах в 10-15, когда упал Павел, запнувшись. Никакого контакта там не было, он сам упал. А потом Соловчук остановился, и я бы назвал ударом то, что он сделал с Кириллом Кокориным. Не в лицо, а в область груди. Кирилл упал, мы с Александром направились туда.
— Удар Соловчука получился навстречу Кириллу?
— Соловчук остановился почему-то, Кирилл с ним поравнялся и получил удар в грудь. Дальше Павел успел подняться и направился быстро к Соловчуку. Помню лесенку невысокую, возле которой произошел контакт Павла с Соловчуком. Не верю, что Павел мог бы сбить Соловчука ударом. Думаю, ступенька сыграла свою роль, Соловчук запнулся и упал на крыльцо.
— Что делали вы?
— Произошло все сумбурно, в какой-то момент там оказались все. И свидетель Куропаткин, и я с Александром. Моя цель была не допустить конфликт. Я хотел поднять Соловчука. Понимал, что если он упал, ничего хорошего не произойдёт. В какой-то момент, не сразу, мне это удалось сделать. Мы даже с Кокориным поговорили на повышенных тонах, потому что он подумал, что я хочу ударить Соловчука, но я просто хотел поднять. А Александр хотел предотвратить конфликт. Потом я помог ему встать, было желание отвести его быстрее к машине, чтобы он уехал. Метров 20 занял весь путь, это было не быстро, кто-то из компании с нами поравнялся. Я шёл, ведя Соловчука, к его машине. Все остальные шли к нашим машинам. Уже напротив своего автомобиля Соловчук вырвался у меня из руки, я подумал, что конфликт может возобновиться. Я не хотел, чтобы было толпой. Я все-таки прорвался к нему, расставил руки в стороны, чтобы предотвратить конфликт. Он произнёс в мой адрес оскорбление на букву П. Я не сдержался, потому что все это время я сдерживал конфликт, а он меня оскорбляет. Я нанёс ему два удара. Когда бьют в челюсть сильно, человек просто падает и теряет сознание. Тут человек остался на ногах.
— Был ли сговор между вам?
— Нет, конечно. Не могу уже вспомнить, кто сообщил мне, что Александра оскорбили. Но к тому моменту уже шел диалог у ребят с Соловчуком.
— Как вы считаете, почему Соловчука побили?
— Никакого хулиганства не было. Нанесение побоев в любом случае неправильно. Хулиганских и каких-либо других побуждений не было.
— Почему его ударили, почему именно вы ударили?
— Я считаю это реакцией на оскорбление.
— Вы считаете ситуацию с Соловчуком стечением обстоятельств?
— Конечно, в мыслях у нас этого не было.

21:15. Последний допрос — Протасовицкого.

Протасовицкий: С детства занимаюсь футболом, в той же команде познакомился с Павлом Мамаевым, дальше наши пути спортивные разошлись. В 22 года получил травму, аналогичную травме Александра Кокорина. После двух операций и восстановления вернуться в профессиональный спорт я не смог. Тренировал детей в районной команде. Чем занимался по сей день. Занимаюсь, наверное. С гордостью могу назвать Мамаева другом. Александра Кокорина знаю чуть меньше, но к немк у меня только хорошее отношение. Но в этой ситуации я всех присутствующих называю друзьями.

Прилипко: Можете сказать, что у кого-то из этих людей есть склонность проявлять агрессию?
— Безусловно, нет.

— Были у вас или друзей хулиганские побуждения?
— Безусловно нет, ни в тех ситуациях, ни до этого похожего не происходило. Все спорные моменты решались на уровне разговоров, не более того.
— Они не имели мотивов хулиганства?
— Безусловно нет, это была спонтанная реакция на оскорбления в обоих случаях. Я был в Подольске дома, потом мы созвонились с Павлом и Александром, когда они были в Сапсане и направлялись в Москву, приняли решение увидеться.
— Когда вы вышли из «Эгоиста»?
— В районе 6 утра, выходил одним из последних. В силу того, что кто-то был на лифте, кто-то на лестнице. На улице стояли ребята из нашей компании. Кто-то общался отдельной группой лиц, кто-то ещё. Я подтверждаю все показания ребят до этого. Мы ждали вторую машину, так как коллектив был большой. Услышал, что водитель назвал Кокорина петухом. Я находился около «мерседеса» Кирилла, увидел Павла и Александра, они общались с водителем, я стоял за спиной. Я слышал, что они говорили. Были вопросы, за что назвали петухом. На что он ответил, что это его личное мнение, что он вправе его высказывать.

— Как держался Соловчук в конфликте?
— Я был сильно удивлен его реакцией. Перед ним стояли спортивные люди. А от него прямолинейность в лоб. Думаю, он понимал, что это не приведет ни к чему хорошему.

21:00.

— Вы зачем за Соловчуком побежали?
— Было очень обидно за друзей. Если я дружу, то искренне. Друзья для меня много значат. Я за них в огонь и воду. Мне было обидно, что Соловчук так назвал, а потом ударил первым.
— Так зачем побежали?
— За сатисфакцией.
— Что делать собирались?
— Поинтересоваться. Он меня ударил, я хотел ударить в ответ. Мужская реакция
— Вы не отрицаете, что хотели ударить его?
— Когда ударил меня? Да.
— Нет, когда бежали.
— Тогда это был обсуждаемый вопрос (смех в зале). Это кроме шуток, ничего смешного

— Вас не смущало, что Соловчук один, а вас как минимум шестеро?
— Я действовал от себя, я побежал за ним один из первых. Били не все.
— С вами побежал Мамаев, это уже 2 против 1.
— Все верно.
— Вас не смущало, что вас больше?
— Нет, я думал, что один, потом увидел Пашу, ну двое. Потом я нанёс удары, сорвался. Конечно, мне стыдно, это неправильно.

Прокурор просит оглашения Кирилловых показаний на предварительном следствии. Протокол допроса после задержания. Причина: Кирилл там не говорил, что Соловчук его бил, а говорил «абсолютно другое». Дальше там Кирилл говорил, что избивал вместе с Мамаевым и другими Соловчука ногами.

Адвокаты протестуют. Ромашов обращает внимание, что противоречия устранены были последующими допросами на той же стадии. Более того, по факту нанесения ударов ему Соловчуком было подано заявление. И Соловчук подтверждал, что наносил удар Кокорину Кириллу.

Прилипко напоминает, что первый допрос был вообще ночной.

Судья послушала и удовлетворила частично. Огласить часть показаний. Судья уточняет, что допрос первый был в 8 утра. А Барик напоминает, что Кирилл к моменту допроса ночь не спал.
Читают протокол. Судья вроде попросила читать только конкретную часть допроса, прокурор читает вообще все пока. Да, там есть фраза «начали наносить удары ногами лежащему мужчине». В протоколе допроса есть фраза: «Случайно, каким-то волшебным образом в руках моего брата оказался стул».

Прокурор: Слышали показания, которая я сейчас огласила?
Кирилл: Да.
— Вы их подтверждаете?
— Частично.
— В чем нет?
— Достаточно моментов. Что все побежали и стали наносить удары – я этого не говорил. Меня следователь спрашивал: «Все же здесь?!» Я и отвечал: «Все».
— А как можно объяснить тот факт, что почти сразу после событий вы даете показания, которые я огласила и согласуются с другими материалами дела, а потом меняете защитника и в корне модифицируете свою версию?
— Потому что приехал госадвокат, которого я не знал. Он приехал и жаловался мне, что приехал после клуба. Он сел и копался в телефоне. В деле видео допроса вроде нет, хотя на камеру снимали. И у следователя были вопросы с уклоном в обвинение. Я поворачивался к этому адвокату и спрашивал: «Это нормально?» А он кивал. Меня допрашивал один следователь.

Ромашов:

— Следователь вопросы задавал?
— Задавал.
— В протокол заносились вопросы?
— Наверное, там была такая форма допроса, что сначала он просил рассказывать вкратце, что было. Потом он говорит — я знаю другое. Я говорю, что рассказывал, как я вижу. Мы посмотрели видео, потом он сказал: рассказывай, как все было. Он мне не показывал видео перед всем, потом он мне показал видео после того, как я рассказал своё видение.
Ромашов: В текст допроса были внесены искажения. Вам дали прочитать?
— Дали, но я не обратил внимания на разночтения, потому что не думал, что меня посадят на 7 месяцев. Я же ничего не понимаю в этом, я отдал государственному адвокату, тот за 20 секунд его посмотрел, и сказал — нормально, подписывай. Адвокат не знал ничего о ситуации, я с ним не советовался.

Барик: Правильно я понимаю, что ночью был обыск, вы уехали в отдел, ты ждал допроса и с приездом адвоката начался допрос?
— Да, так и было. И до этого я же не спал. Мы уехали из дома в 1-2 ночи. Приехали в отдел, думаю, через полчаса. Дальше я посидел в одном кабинете, потом в другом. И ждал допроса
Прокурор: То, что на видео, которые мы просматривали, отображены вы, вы не отрицаете?
— Нет.

20:45.

— На ваших глазах было примирение?
— Для меня это примирение, мой брат пожал руки потерпевшему Паку, для меня это примирение. Я видел это рукопожатие.

— Почему потерпевший Пак отрицает данное примирение? Почему вы не спросили его об этом?
— Потому что здесь пять защитников, я предоставил право им.

— По поводу повреждений кому-либо, включая, безусловно, потерпевшего. Ваше мнение: какое-либо оскорбление в ваш адрес безусловно должно повлечь насилие физическое с вашей стороны?
— Конечно, нет. Но бывают такие моменты, когда факторы сходятся, искра зажигается и все. Но нет, не должно. Но такое бывает. К сожалению.
— Вы считаете ваши действия оправданными в той ситуации?
— Нет, но я извинился перед каждым несколько раз. Все потерпевшие были старше, для меня это стыдно. Но я не сдержался и извинился, не знаю, нужны ли им мои извинения. Я готов отвечать за свои действия, нести наказание. Что и делаю сейчас. Но нужна соизмеримость.

20:33.

— Пак говорит, что не произносил этого слово.
— Его право.
— Какие основания потерпевший имеет оговаривать вас и почему вы это не опровергли?
— Потому что в юриспруденции я ничего не понимаю. Пак прочитал все с пяти листов, что у него спрашивать? Я могу сказать свое мнение по его мотивам для оговора.
— Вы танцы изображали?
— Я этого не помню. Танцевать я не танцевал. Движения из танца имели место быть, когда мы обсуждали это с Протасовицким. Был ли Пак, я не знаю, не обращал внимание. Мне люди за соседними столами не интересны.
— Гайсин вас как-то оскорблял?
— Меня — нет. Кого-то из нас – не знаю. Он пытался растащить и это было, может, в чуть грубоватой форме. Мне страшно не было.

Прокурор попросила еще раз ответить на вопрос, почему Кирилл был самым агрессивным. Тот уточнил у судьи, надо ли отвечать. Та сказала, что надо.

— Когда мы допрашивали Гайсина, он выделил вас, как самого активного. Почему?
— Потому что я не хотел, чтобы ребята-футболисты, хотел увести от них эту ситуацию.
— Андрацкий тоже вас выделил, как самого агрессивного.
— Это их личное мнение.

Барик: Тысячу раз тебя, Кирилл, спросят, тысячу раз отвечай.

20:29.

— Вы узнали человека оперативника, которого мы тут допрашивали?
— Да, он у меня дома был.
— Он вас допрашивал? Давление оказывал?
— Нет, мы говорили, когда ехали в машине, он меня не допрашивал.
— Так ворвались в итоге?
— Я не знаю, как это назвать. Зашли домой, зашли в гости. Тарабанили в дверь посреди ночи.
— Когда вас допрашивали?
— Этой же ночью.
— Кто-то пытался остановить драку с Соловчуком?
— Я не помню, был шум, кричали «остановитесь», но кто — не помню.
— Вы как поехали от «Эгоиста» в «Кофеманию»?
— На машине, не помню, на какой.
— Вы не были за рулем?
— Не.
— Вы сказали, что в «Кофемании» Пак выражал агрессию.
— Смотря что вы имеете в виду под выражением агрессии.
— Что побудило вас к нему подойти?
Кир: он обозвал меня, моих друзей и моего брата. Слово сказать? «У», «е», «б», «а», «н», «ы».
А то все стеснялись слова.

20:26. Ещё вопросы Кириллу от прокурора.

— Сколько раз Бобкова пыталась лечь на Соловчука?
— Я помню один раз.
— Как поднялся Соловчук?
— Я не помню. Поднял кто-то.
— А около машины что было?
— Начался тот же разговор, почему и что.
— А свой голос вы не узнавали?
— Я — нет. Там голоса, которые на мой не похожи.
— Когда вас первый раз допрашивали, кто допрашивал?
— Имя и фамилию не помню, мужчина. Если приведете, я его узнаю. Лет 30 ему было, наверное.
— Адвокат был на допросе?
— Государственный.
— Помните, что говорили следователю?
— Помню?
— Есть отличия?
— Я не читал протокол первого допроса, но говорил примерно то же самое, что сейчас.
— А в каком качестве вас допрашивали?
— Я не знаю, ко мне ворвались в час ночи, увезли, я собрал вещи поехал, потом был допрос.

20:20. Слово прокурору.

— Когда Соловчук начал убегать, кто побежал за ним?
— Я и Паша.
— Где был Кокорин-старший?
— Сзади, видимо, я его не видел в этот момент.

— Сегодня мы услышали, что Соловчук вас тоже ударил, вы раньше это говорили?
— Да, следователю.
— В протоколе есть это?
— Да, я говорил следователю.
— А почему удара нет на видео?
— Я на два метра улетел, как не видно?
— Повреждения остались?
— Не помню.
— Как не помните?
— Синяк?!
— Синяк или что-то еще.
— Ну, может, было. Есть было больно пару дней.

— Когда он упал, кто первым ударил?
— По-моему, Паша и я нанесли удар.
— Почему он упал?
— Он пятился назад, видимо, споткнулся.
— Видели, как Мамаев наносил удар?
— Ударом я бы это не назвал, толчок.
— Как удары ему наносили?
— Руками сверху вниз.
— Ногами?
— Не бил, я его толкнул ногой, когда он упал, со словами: «Давай вставай».
— На допросе следователю говорили об этом?
— Да, но не знаю, записал он или нет.
— А Мамаев удары ногами наносил?
— Скорее всего, да. А остальных я не видел.
— В итоге вы в какой момент брата увидели?
— Когда он схватил меня за руку. А раньше он кричал: «Отойдите, не бейте». Потом оказался ближе и схватил за руку. Соловчук в этот момент лежал.
— Вы говорили об этом следователю?
— Да, что Саша всех успокаивал.

20:14. Подключаются другие адвокаты.

Ромашов:

— Александр Кокорин хотя бы один удар Соловчуку нанес?
— Он меня оттаскивал, кричал: «Уйди». Зачем ему было меня оттаскивать и бить?

Прилипко:

— Протасовицкого видели?
— Я смотрел на Соловчука, Протасовицкий мне не был интересен. Пара человек кричала нам: «Успокойтесь».

20:05. Барик заканчивает диалог с Кириллом.

— Для твоего брата характерна тактильность? Обнять, взять за руку.
— Да, это про него. Постоянно обнимается. И я такой же.
— Потерпевший Пак после инцидента как себя чувствовал?
— После моей пощёчины я его даже уже не видел потом. Потом, когда я просил удалить видео, я повернулся, он спокойно стоял, руки в боки, никаких следов от удара. С кем-то говорил, наверное, как раз с Гайсиным.
— А ты общался с кем-то ещё?
— Я хотел подойти извиниться, меня одернул какой-то мужчина, спросил, из-за чего случился конфликт. Я объяснил, почему так случилось, что он нас несколько раз оскорбил. Что не сдержался.
— Как ты оцениваешь своё поведение?
— Конечно, плохо, конечно, жалею. Если бы я не подошёл, может, вообще ничего бы не было. Я не сдержался, он спровоцировал. Я перед ним извинился много раз: и тут, и на очных ставках. Не знаю, нужны ли ему мои извинения.
— Для самого себя ты раскаиваешься?
— Конечно. Я не только себя подставил, но и семью: брата, родителей. Невозможно обидно за это.
— Тебя кто-нибудь до обыска уведомлял, что надо явиться для следственных действий?

— Нет, конечно. Если бы они мне смс-ку скинули: «Это полиция, приезжай», я бы тут же пришел. Они говорили, что звонили мне, но мне в то время нереальное количество звонков было. А у сотрудников еще номер очень «красивый». Не думал, что это они. Я был дома, никуда не скрывался. Это мое место фактического проживания. Даже прописан был там, просто закончилась прописка.

19:55. Допрос Кирилла продолжается.

— Конфликт с Соловчуком с братом обсуждали?
— Обсуждали со всеми, что он нас обозвал, но что так неправильно было делать.
— Он ругал тебя?
— Ругал, но уже в конце, когда мы уже хотели уходить. Он умеет это делать, поверьте. Схватил за голову по-братски. Сказал, что если ещё такое увидит, и все в таком духе. Поругал.
— Это вас огорчило?
— Огорчило, что произошла такая ситуация не из-за чего.
— Пытались настроение поднять?
— Да, шутки шутили.
— Смешные?
— Да.
— Заметил, как Пак пришёл?
— Нет.
— Рассовые предпочтения есть?
— Нет, вон в зале ребята чеченцы сидят.
— К артисту Псай как относишься?
— Я достойно отношусь ко всем людям, которые выбились. Это вызывает уважение. А у Псай рекорд на ютубе был, это вызывает уважение.
— Назвать человека Псай – это издевка?
— Нет, вы что. Меня тоже сравнивают с разными актерами. Ничего обидного. К тому же мы сразу извинились перед Паком, когда он уточнил, смеемся ли мы над ним. Пак начал что-то говорить Саше Протасовицкому, мой брат пообещал, что мы уходим и попросил внимание не обращать. А Пак демонстративно хлопнул ноутбуком и назвал нас тем самым словом на «у». Я не сдержался – второй конфликт за утро такой! Я даже трогать не хотел Пака! Спросил, зачем он так говорит. А он: «Потому что вы». И это же слово. Дальше Саша, брат, подошел с вопросом: «Это ты нам?» И тот в лицо: «Да!» Нагло так. После этого Саша его ударил стулом. Полгода спустя сказать, куда попал, не могу. Но Пак поставил руку. Думаю, в голову там точно удар не попал. Не видел, чтобы удар попал в голову. Хотя стоял лицом к лицу с Паком.
— Потом что было?
— Он сидел, понятно, что агрессия была. Он хотел что-то сделать, говорил: «Ты че творишь?».
— Нецензурно говорил?
— Да, было.
— Что сказал?
— Ты че творишь, только другими словами.
— Дальше.
— Я ударил ему пощёчину, ладошкой.
— Оцени силу от 0 до 10.
— 3-4, я просто тянулся, потому сильным удар не мог выйти.
— Кроме этого удары наносил?
— Нет.
— Что потом было?
— Подбежали ребята, официанты, менеджеры. Начали ругаться, спрашивать что творится и так далее.
— Ты Пака спрашивал о причине оскорбления?
— Его сразу окружило много народа, я хотел спросить. Хотел бы ударить сильно — ударил бы кулаком, но я ударил ладошкой. Я объяснял, что не хочу его трогать. На видео видно, что я сложил ладони перед девушкой-менеджером, потому что было неудобно перед ней. Я никого не мог оскорблять, потому что меня никто не интересовал. Мне хотелось протиснуться к Паку и поговорить с ним. Силу я не применял и не угрожал применением силы.

Барик извиняется перед подзащитным за вопросы:

— Я должен это задавать, чтобы трактовалось всё верно.
— Был какой-то мужчина в пиджаке, который меня оттолкнул. Я ему в ответ просто сказал: «Чё ты меня толкаешь?». Высокий был мужик, метра два. В возрасте. Единственное, что знаю: он мастер спорта по боксу. Он сам мне это сказал и добавил: «Уйди».
— Легко он тебя толкнул?
-Он был из тех, кто разводил людей в конфликте. Не помню, как появился Гайсин, но это было как раз в момент моего разговора с тем взрослым мужчиной. Я увидел, что Протасовицкий держит мужчину, который, кажется, хотел дорваться до Мамаева и что-то сделать. Гайсина держало 2-3 человека, он большой. Я не наносил ему ударов, зачем он мне.
— Удары наносил?
— Нет, зачем мне это?
— Рядом с тобой кто-то был, когда ты пытался схватить Гайсина?
— Я отшагнул, пытался схватить, не видел, что было вокруг. Потом услышал, что кто-то сказал: снимают. Увидел человека, который стоял и снимал. Я подошёл к нему, так как волнуюсь за успехи брата, имидж. Он мне рассказывал, что постоянно что-то пишут про него. Даже сейчас всех интересует только чек. Я переживал. Я подошёл к человеку, который снимал, он после этого убрал телефон в карман и ушёл, я подошёл и попросил удалить запись. Он сказал, что у него нет видео. А я сказал, что видел же, что он снимал. Я его не оскорблял, не угрожал. Было незачем.
— Мы читали многочисленные протоколы допросов, которые почему-то отличаются от реальных допросов. Но все говорят, что ты вел себя очень активно. Что это было?
— Я не был агрессивным, но я не хотел, чтобы люди, которые сделали мне столько добра, занимались каким-то выяснением отношений. Переживал за них, что увидят и напишут чушь.
— Как закончился инцидент с Паком?
— Мы все успокоились, стали уходить. Саня сказал, что хочет пойти поговорить с мужиками. Сначала пожал руку сотруднику «Кофемании». Хотел к Паку подойти, но его не пускали люди из «Кофемании». И Саня через этого человека протянул руку и извинился. Тот тоже сказал: «Извиняюсь». Никто уже никого не оскорблял, за 10 минут конфликт всем надоел, хотелось уйти, поспать и забыть.

19:45. Кокорин-младший о «Кофемании»:

— Мы изначально поехали в разные «Кофемании», когда приехали в нужную, там сидел брат, какие-то девушки. Половина компании, грубо говоря, уже была там. Заказали еды, хотелось кушать очень и разъехаться. Лично я алкоголь не заказывал, на стол заказали пиво, еще что-то. Передо мной бокал пива стоял полный. Может, глоток я сделал. Из посетителей мы ни к кому не обращались, но нас было много, 10-12 человек. Может, по сравнению с кем-то мы говорили шумно, но не по-хамски. С персоналом общались вежливо все ребята. Я не обращал внимание на всех остальных посетителей. Не знаю, кто и как реагировал и что говорил. К нам не обращались.

19:30. Кирилл продолжает.

— С того момента, как ты вышел на улицу, общался с другими ребятами?
— Там были маленькие группки, я стоял с Кареном, там все общались, не помню.
— Когда ты услышал про «петуха», Соловчук отрицал?
— Он говорил, что это его мнение, он так считает.
- А как он вёл себя?
— Он просто объяснял руками, что это его мнение, что он вправе его высказывать.
— Как ты понимаешь значение слова «петух»?
— Это мужчина, которого унизили в сексуальном плане без его согласия, в тюрьме там.
— На чей счёт ты принял эти оскорбления?
— Я так понял, что он обращался к Мамаеву и Кокорину. Потом я смотрел на то, как он себя ведёт.
— Это было неуважительно?
— Конечно, он очень уверенно себя вёл.
— Тебя оскорбило, что брата оскорбили?
— Да, я чувствительный к таким вещам. Ведь я знаю, какой он человек. Для меня это было неуважением. Когда я подошел, Соловчук мне сказал что-то в духе: «Иди отсюда». Но он не говорил матом. И ему никто не говорил матом. Просто были разговоры: «Почему и зачем ты так сказал?». А он утверждал, что это его мнение, он готов его высказывать. Я стоял чуть сбоку, кажется, Паша взял его за шею или за грудки. Не знаю, для чего он это сделал. Но Соловчук через меня его просто ударил. Паша отклонился, потом вернулся в равновесие и тоже попытался нанести удар. Соловчук отошел назад, потом начал убегать.
— С учетом габаритов Паши и этого мужчины у кого было преимущество?
— Конечно, у Соловчука. Он больше, это очевидно. Понятно, если бы Паша занимался боевыми искусствами, то было бы спорно. Но он футболист.
— Ты боялся, что Паша мог пострадать от действий Соловчука?
— Он и так нет-нет, но пострадал после удара. А так я допускал, что у Соловчука может и нож оказаться, слишком уверенно он себя против пятерых вел. Побежали все одновременно за ним, потом Соловчук обернулся и Паша упал. Я подумал, что он Пашу ударил. Побежал за Соловчуком, тот резко развернулся и ударил меня. Я упал. Куда он меня ударил, я понятия не имею. Это следователь сочиняет, кто и куда целился. Зацепил челюсть мне, кажется, удар по касательной пошел. От этого удара я упал, когда начал подниматься, увидел Пашу рядом с Соловчуком. Не знаю, что делал Соловчук, пятился. Он зацепился за какую-то пристроенную к дому штуку и упал.
— Ты боль от удара чувствовал?
— Конечно.
— Испугался?
— Было неприятно
— Ты силу и мощь этого мужчины почувствовал?
— Ну, было понятно, что противостоять ему будет сложно. Толчок его был чувствительным.
— Так все-таки в область груди тебя ударили или в область ключицы?
— Ключицы.
— Обидно было тебе, что тебя ударили?
— Не столько обидно, что ударили, а что оскорбили моих старших товарищей, которым я за многое благодарен. Оскорбили просто так, матом. За это было обидно. Понятно, что когда он меня ударил, появилась злость, хотелось ответить по справедливости.
— Ты его бил, когда он лежал?
— Да, два-три раза в корпус.
— А когда встал, шёл к машине?
— Помню, пытался дотянуться, ударить ногой в корпус, уже когда был у машины, но не попал. Ударов в голову не наносил.
— Обсуждал ли ты с кем-то, что делать?
— Мы обсуждали только в «Эгоисте», куда ехать завтракать, кушать. Мы же не знали, что будет такая ситуация.
— До «Кофемании» вы как решили добираться?
— На такси и на моей машине, за рулем моей машины был водитель.
— Обсуждали конфликт?
— Да.
— Что говорили по дороге?
— Я высказывал мнение, что это неправильно, когда голословно обзывают человека, которого не знают. Не так важно, футболист он или ещё кто-то.
— Как оцениваешь свое поведение в истории с Соловчуком?
— Конечно, неправильно. Понятно, что если бы сейчас такое случилось, ничего бы не было. Но много факторов сыграло. Я себя не оправдываю и признаю вину, что наносил удары. Это неправильно, нельзя решать конфликты руками. Но он себя вел…
— Сожалеешь?
— Конечно.
— Раскаиваешься?
— Да, он старше. Перед ним неудобно. Я перед ним извинялся. Лично не получилось, но на очной ставке извинился, уже не под протокол, а после очной ставки.
— Помочь готов ему, если надо?
— Да, всё, чем могу помочь, если надо, помогу.

19:21. Октябрьские события в изложении К.Кокорина:

— 7 октября было воскресенье, это был мой единственный выходной на неделе из-за университета. Понятно, что это не так тяжело, как спорт, но сидеть каждый день пары тоже не очень просто. В воскресенье был единственный день, у ребят была игра, смотрел игру, планов не было. Потом брат сказал, что встретимся.

— День провёл в бодром состоянии?
— Бодрствовал, да.
— Где ты их встретил?
— На Ленинградском вокзале, потом мне сказали, куда ехать — ресторан-кафе «Дружба».
— Что делали в «Сикрет рум»?
— Слушал музыку, выпивал алкоголь
— Потом что?
— Ребята сказали, чтобы я приезжал в другое заведение, ведь мы приехали на разных машинах.
Мы не помещались в одну машину, вызвали такси. Ребята уехали, мы — отдельно. Все добрались до «Эгоиста». Там тоже слушали музыку, общались, всё было весело. Никаких конфликтов, дружеская обстановка. Рядом был стол наших знакомых. Там я выпил порцию виски или что-то такое. Но был в абсолютно адекватном состоянии. Не помню, как и кто выходил из «Эгоиста», людей было много. Я вышел с Кареном, общался с ним. Мы стояли сзади белого джипа «Мерседес», чтобы обозначить нас для вызванного такси. Увидел, что ребята общаются с незнакомым человеком. Я подошел к ним (там были Паша, Саня и другие). Сначала я просто послушать встал, там был разговор о том, кто кого и за что назвал петухами. Я понял, что, скорее всего, он ребят обозвал. Я сделал небольшой круг вокруг толпы, потрогал этого мужчину по плечу и спросил: «А ты их называл?». И он посмотрел на меня типа: «Ты вообще иди отсюда».

19:19. Кирилл по просьбе Барика рассказывает о себе:

— Занимался футболом, но в итоге закончил. Пошел в университет, перевелся в другой. Учился там, но попал в тюрьму. Учился на финансиста, есть желание продолжить обучение. И продолжить вообще всё: учиться, тренироваться, общаться с родителями. У Александра одна из самых больших ролей в моей жизни. Думаю, нет людей ближе него, он старше меня на 8 лет, но везде зовет меня, так было с самого детства. И может неслабо поругать, я ему за это благодарен.

— В жизни семьи какую роль Александр играет?
— Все вокруг него, хочется всем, чтобы он играл, тренировался, всё получалось. Я тоже старался делать всё для этого. Сейчас такой возможности меньше, потому что он переехал в Питер, но иногда мы встречаемся.

— Скучаете друг по другу?
— За него не могу ответить, я скучаю.
— А с Павлом?
— Давно его знаю, первый раз увиделись, когда был с братом. Переписываемся иногда, как дела узнаем, но он тоже в другом городе. Отношения дружеские.

19:17. Заседание продолжается. В игру вступает Кокорин-младший. Точнее, для начала его адвокат Барик:

— Наша команда – темная лошадка в этой гонке. У вас больше всех обвинений, а у меня меньше всех опыта. Но правда на нашей стороне.

18:45. Допрос окончен. Перерыв.

18:43. — Во втором выражении Пака, когда получился толчок, что он сказал?
— Он сказал: «Вот тот футболистишка меня ударил».
— Вас это оскорбило?
— Я понимал, что он нам ничего не сделал, меня уже ничего не оскорбляло. Именно в «Кофемании» у меня уже был конфликт только с Паком.
— Оскорбили бы в ответ, зачем бить?
— Сошлись все факторы, я не удержался. Мы были в двух заведениях, игра, после другого конфликта. Все сошлось.

Прокурор:
— Вы не отрицаете, что на многочисленных видео находитесь вы?
— Да.

18:39. Судья начинает допрос:
— От кого вы узнали об оскорблении Соловчука?
— От Павла. Он сказал, что водитель нас или меня оскорбил, назвав петухом. Я так понял, что это касается меня. Честно, не помню, как Паша сказал, но воспринял я это именно так.

— Кто ещё это воспринял на свой счёт?
— Думаю, что Паша, раз он об этом мне сказал. Другие, думаю, уже потом узнали, что произошло. Кирилл и Протасовицкий подошли, когда мы уже разговаривали с Соловчуком.

— Зачем они к вам присоединились?
— Они видели, что человек стоит и оправдывается.
— Вы чего хотели добиться от Соловчука?
— Хотели узнать, почему оскорбил.
— Вам не всё равно?
— Сейчас бы я к нему не подошёл. Тогда был уставшим и выпившим.

18:38. Прокурор закончила. Уточнение от Ромашова:

— Вас следователь оскорбил на первом допросе?
— Да.

18:30. — На каком расстоянии вы стояли от Пака?
— Три-четыре метра, передо мной были люди.
— Вы слышали, что он вам что-то сказал?
— Я слышал, что он мне произнёс, а не то, что они говорили.
— А почему свидетели говорят, что все кричали?
— Каждый говорит по-разному, это шум, никто не кричал.
— В суде Пак отрицал факт примирения. С его слов, градус агрессии снижен не был, младший брат его оскорблял. Почему вы не спросили его про это, что он вас оговаривал?
— На первых показаниях этого не было, здесь он об этом сказал.
— Почему вы не опровергли слова Пака о том, что примирения не было?
— Здесь он сказал, что в наш адрес сказал: если обидел словами — извините.
— Это не примирение.
— А что это? Про рукопожатия он не говорил.

— Почему для вас, футболиста, ранее не судимого, слово петух — оскорбление?
— Если бы я считал его чересчур оскорбительным для себя, хотел бы нанести телесные повреждения, я бы это и сделал. Мне же было интересно, почему он так сказал.
— То, что Куропаткин садился на вас сверху, это нормально?
— Нет. Я уже об этом сказал.
— Как вы можете объяснить тот факт, что два человека в совершенно разных местах спровоцировали вашу компанию на агрессивные действия?
— Была куча факторов, которые в ту ночь сошлись. Мы должны были быть в разных местах, должны были разъехаться. Мне было непонятно, почему в мой адрес и в адрес моих друзей заучат оскорбления. Мы ничего не планировали. Не распределяли роли. Это смешно.
— Я не про это спрашиваю.
— Меня спровоцировал только Денис Пак. В ситуации с Соловчуком я его не трогал.
— Только он говорит обратное.
— Он три раза поменял свои показания.
— Мы смотрели видео со всеми эпизодами. Везде видно, что вы улыбаетесь.
— На видео с Соловчуком моего лица не видно.
— Видно. Так почему вы улыбались?
— Я с рождения такой. Пак тоже с улыбкой из кафе уходил.
Стукалова: это правда.
— Какие попытки вы предпринимали, чтобы загладить вину перед Соловчуком?
— 8-го числа вечером мы встретились с Пашей и Герой Куропаткиным. Я пытался найти номер Пака, попросил двоих друзей найти Соловчука. Мы предпринимали меры очень быстро. Найти номер человека, которого ты не знаешь, очень тяжело. Когда узнали, что Соловчук находится в больнице, искали его там.

— Если бы не было информации о приченении телесных повреждений Паку, вы бы искали Соловчука?
— Я не понимал, во что это выльется, не знал, что нам это будут предъявлять. Я думал, что у него легкие побои.
— У вас медицинское образование? Откуда вы знаете?
— Я его не трогал, у меня было полное ощущение, что мы помирились, что конфликт исчерпан.
— А удар Пака стулом в голову — это что?
— Я не целился в голову, это невозможно. Если бы я хотел причинить ему вред, я продолжал бы что-то с ним делать. После того как он пришёл в себя чуть, я вообще отошёл.
— Гайсин вас оскорблял?
— Меня — нет.

18:16. Прокурор просит еще раз момент нанесения удара Паку вспомнить, весь алгоритм.

— Я сижу, не обсуждаю и не обзываю Пака, сижу к нему спиной, — вспоминает Кокорин. — Увидел его только во время его разговора с Протасовицким. Уже хотел уходить, когда услышал, что мой брат выясняет с ним отношения. Подошел к нему, взял стул. Я просто не понимал, что случилось, и задал Паку один вопрос: «Что случилось?».
— Вы взяли суд, чтобы сесть?
— Или подсесть, или колено поставить. Не для удара. Не было цели бить Пака.

— Вы берете стул, вас оскорбляют и вы...
— Я ему попал, думаю, по всей боковой части тела.
— Конкретнее.
— В левую руку.
— На видео видно, что это была голова.
— Как спортсмен могу объяснить, что в момент удара нет-нет, но руку приложишь к голове, чтобы понять произошедшее.

— При вас допрашивали Пака, который говорил, что вы били его стулом по голове. Почему вы не опровергли это в его присутствии и не спросили об основаниях оговора?
Ромашов: Возражаю. Пак утверждал, что ему удар пришелся по руке и плечу.
Прокурор: Уважаемый, у вас что-то наверное…
Ромашов: Это у вас, наверное.

Кокорин: Мои защитники об этом спросили.
— А вы сами почему не спросили? Вы, видимо, кого-то испугались.
Стукалова: Кого мы испугались?! Мы никого здесь не побоимся.
Судья: Очень хорошо, так и надо.
Кокорин говорит, что Пак врал во время допроса.

— Является ли для вас нормой, что после оскорбления в ваш адрес идёт физическое воздействие?
— Никогда в жизни такого не было, никогда в жизни я бы больше не взял стул или ещё что-то в руки, чтобы так поступить. В суде Гайсин не помнил про удар, но вы наводили его вопросами. В первых показаниях удар был, но я не дотянулся, поэтому я его толкнул.

18:13. Прокурор продолжает:

— На видео я не видела, чтобы вы пытались предотвратить чьи-то удары.
— Мне нужно было побить своих ребят, чтобы они успокоились?
— Я не знаю, разные методы есть.
— Какие, например? — вмешивается Стукалова.

— У меня низкий болевой порог, — продолжает подсудимый. — Меня ударить в нос — пойдёт кровь, но я не буду обращаться в медучреждение. Он нас ни о чем не просил. Я не подкован юридически, я просто понимаю, что если мы хотим разобрать, кто что сказал, то я хорошо знаю голоса ребят. Я могу узнать все голоса, даже если опущу голову вниз. Я ему не угрожал.
— Охранник или охранники с начала и до конца наблюдали за всем этим?
— Я видел, что один из охранников находился рядом, потом они поменялись. Это были разные люди.

— В каком вы душевном состоянии вы находились в момент, когда Соловчуку наносились телесные повреждения?
— Я думал только о том, что мой брат упал на асфальт. Я об этом переживал. Я не видел, что происходит у лестницы, кто там вокруг него. Он не кричал слово «хватит», была нецензурная лексика. Когда его довели уже до машины, я ему сказал, что его никто не будет трогать, я спросил, почему он так считает. Он сказал, что он не знает, он просто извинился и всё.

— Это нормально, что после драки просят пояснить?
— Я драки не люблю, я видел на нем кровь, мне было его жалко по-человечески.

18:06. Диалог прокурор — футболист продолжается.

— На видео виден факт, что Бобкова удерживает вас, пытается вас остановить. Поясните.
— Я пытался забрать оттуда брата. От чего меня удерживать? Такого не было. Есть нормальное видео.
— Я тоже его смотрела.
— Вы смотрели, но не показали.
— Кроме вас кто-то в светлых кроссовках находился?
— Лучше скажу, что не помню, потому что могу путать.

— Мы при вас допрашивали Соловчука, который чётко указал, что вы наносили ему удары. Можете прояснить, почему он так говорил?
— Судя по его показаниям, у него нет конкретной позиции.

Ромашов просит снять вопрос — подсудимый не может полагать, что думал потерпевший. И говорит, что не сможет оценить показания Соловчука.

Кокорин: — Потерпевший в самом конце после всех допросов сказал, что, может быть, он не всех разглядел.

Прокурор спрашивает Кокорина, почему тот не задавал вопросы Соловчуку. Кокорин: «Я задавал». Прокурор: «Почему вы не задали конкретный вопрос, почему вас оговорили?».

Кокорин: — Мне кажется, что он менял показания, потому что сам до конца не понимает, кто его бил и кто ему угрожал.
— Потерпевший на вопрос Прилипко сказал, что ему были видны лица.
— Мне вас плохо слышно.
— А мне вас плохо слышно из-за защитников. Почему он вас оговаривает?
— Он в процессе допроса менял показания в отношении меня и в конце сказал, что мог неправильно что-то видеть.
— Почему вы не задали этот вопрос Соловчуку?
— Я спросил.

Стукалова: «Уважаемый государственный обвинитель, хорошо, что у нас на столе лежит диктофон!».

Барик: «Это же в прениях расскажете, кто кого куда бил, да?»
Прокурор: «А вы давайте меня не учите, хорошо?!»

Прокурор и адвокаты опять ссорятся. Барик: «Вам не надо ответы давать, вам надо задавать вопросы». Прокурор: «Вы меня не учите».

17:58. Наконец дошла очередь до прокурора.

— Кто в вашей компании из четверых доминирует?
— Доминирует?
— Лидер есть?
— Нет лидера.
— Чье мнение наиболее важное?
— Наших семей и родственников. У каждого своё мнение.
— Вернёмся к Соловчуку. Вы на следствии показания давали?
— Да.
— Про удар Мамаева вы сразу сказали?
— После просмотра видео. Мы его посмотрели, уже когда были в СИЗО.
— А изначально что говорили?
— Не помню… Что-то вроде толканий.

— Ваше мнение, что это был удар, появилось после просмотра видео?
— Да.
— Вы сам удар видели?
— Я видел, что Соловчук сделал движение в сторону Паши, но не видел, куда он попал.
— Задам вам тот же вопрос, что и Павлу, про открытые ладони.
— Для меня этот жест значит «я так считаю».

— Когда человек проявляет агрессию, он делает шаги вперёд или назад?
— По-разному.
— На видео мы чётко видим, что когда вы стоите, Соловчук делает шаг назад с вашим жестом. Можете это объяснить?
— Не могу.
— Когда Соловчук начинает убегать, на видео видно, что вы наступаете. Как вы это объясните?
— Видно, что я протягиваю руки к Паше и пытаюсь его остановить.
— Почему не удержали?
— Не смог его удержать, так случилось.
— Что помешало удержать?
— Не рассчитал силы, мне их не хватало. Я мог его поймать за капюшон, дернуть, задушить, так сказать. Но я не хотел причинить ему вреда.

— Вы пытались Соловчука тактильно тронуть до момента, когда это сделал Мамаев?
— Нет.
— Соловчук вам толчки или удары наносил?
— Нет.
— Угрозу от него испытывали?
— Нет, мы разговаривали, когда он говорил с Пашей, я уже старался туда не лезть.
— Когда они побежали, что вы делали?
— Я пошёл в сторону ребят, когда увидел, как упал сначала Паша, потом мой брат.

17:56. Адвокат Бушманов:
— Расскажите о своих отношениях с Мамаевым.
— Как Паша и сказал — пошёл 11 год. Наши взаимоотношения отличные, мы друзья.
— Старший брат, ведущий компании?
— Не ведущий, но старше меня, да.

17:52. Адвокат Барик хочет кое-что уточнить.

–Вы когда с иждивенцем своим, братом, в «Кофемании» были, инцидент обсуждали?
– Да.
– Что ему сказали?
– Ругал за всю эту ситуацию, для меня такое поведение, бежать толпой за человеком — неприемлемо. Мы с Протасовицким шли остановить конфликт с Соловчуком. Я лично не видел, чтобы он наносил удары ни в одном из конфликтов, только на видео потом.

17:45. Инициативу берет адвокат Стукалова.
— Что была за ситуация со съёмкой, которую пытались предотвратить?
— Я в ней участвовал. Кто-то сказал, что мы те самые ребята из Монако. Хотел это предотвратить, сказал, что лучше бы он помог, чем просто достал телефон.
— Что за ситуация с Монако?
— Здесь все понимают, о чем идёт речь. К делу это никак не относится.
— Я правильно понимаю, что ничего страшного там не было?
— Так же, как и ситуация с тем, что мы потратили за ночь 2 миллиона. Стол в «Сикрет рум» стоит 250 тысяч, это был депозит.
— Сколько там было народу?
— Много. Там ещё были две компании спортсменов.

— Давайте вернёмся к ситуации с Соловчуком. От него исходила агрессия, или он сложил лапки, а вы на него набросились?
— Он был очень уверен в себе. Мы подошли к нему выяснить один вопрос, а он говорил, что это его мнение. Не знаю, что он этим хотел сказать. По мне, это наглость. Мы стоим с Пашей, а он повторял нам это в лицо. Это была наглость.
— Вернёмся к ситуации с Паком. Когда шла потасовка уже после удара, как он себя вёл?
— Выражался нецензурно, но не в наш адрес. Вёл себя агрессивно, эмоционально. Когда бьют по тебе, ты спокойно сидеть не можешь.
— Вы когда-нибудь говорили, что восхищаетесь корейским игроком в интервью?
— У меня есть видео, как я праздную голы этим танцем. Я с 17 лет играю с разными национальностями. У меня нет никаких к ним проблем.

— Кто у вас на иждивении?
— Маленький ребёнок, супруга и брат.
— Сыну сколько лет?
— Два года будет.

17:40. — Мы отошли всей компанией и пытались понять, где Пашин телефон, — продолжает Кокорин. — Вернулись к столу. Мне было неудобно за всю ситуацию. Я извинился перед администратором, а затем перед Паком. Мы постояли спокойно. Он тоже сказал, что извиняется, потому что не хотел таких последствий. Пожали руки.
— На видео этого нет, видно только похлопывание.
— Там есть соответствующие движения. Я обнимал одной рукой за плечо, другой жал руку. Как и с администратором. Мы вышли на улицу через второй выход.
— Перед Паком сколько раз извинились?
— Раза четыре.
— Чувствуете виновным себя?
— Да, конечно. Я уже говорил, что искал его номер после инцидента, писал ему смс.
— Без ответа?
— Да, только если не ответил в то время, пока я в СИЗО.

17:30. Плавно подошли к Паку.

— Вы заметили приход Пака?
— Нет.
— Когда вы заметили, что он там сидит?
— Когда Протасовицкий начал перед ним извиняться. На видео потом увидел, что Григорян изображал танец.
— Вы клип знаете этот?
— Да. Не могу сказать, что мы сидели и обсуждали, как Пак на него похож. Кто-то вскользь об этом сказал. Возможно, Григорян.
— Дальше что было?
— Протасовицкий извинялся перед Паком. Было видно, что ему неприятно, поэтому Саша объяснил ему всю ситуацию, извинился. Саша встал, я положил ему голову на плечо… Помню, что у Кирилла начался диалог с Паком, я двигался в сторону выхода. Услышал оскорбление и голос своего брата. Развернулся, понял, что диалог идёт именно с Паком. Подошёл к нему, взял стул…
— Зачем?
— Хотел подсесть и поговорить. Услышал слово. Спросил, в чей адрес оно прозвучало, он сказал, что в мой. Потом я машинально нанёс ему удар, потому что стул был в руках.

— Вы целились в голову?
— Я вообще не целился в тело, я пытался понять сам для себя, как это было. Это был секундный момент, он просто попался под руку.
— Это усталость, нервный срыв?
— Просто накопилось, так произошло. И я не понимаю, зачем он это сделал.
— Он руку поднял?
— Да, да, он закрывал. Не хотел, чтобы в него попало стулом. После этого Кирилл ударил его ладонью по щеке. После этого агрессия, которая была изначально, перешла в режим потише
— Дальше?
— Я отошёл, поставил стул
— Вас пытались остановить?
— Гена Куропаткин пытался у меня изначально выхватить стул, я потом просто отошёл в сторону. Я не хотел повторить действия со стулом, потом подошёл к Протасовицкому.

— Что было потом?
— Подошёл персонал, пытались выяснить, что происходит. Потом через какое-то время я снова подошёл к этой компании, там был разговор о том, почему я его ударил. Пак отвечал, что я его ударил стулом так и так. Я попытался через него дотянуться и ударить его, чтобы он замолчал.
— Попали?
— Не попал, была открытая рука. Не знаю, как трактуются тут удары. Сначала он сказал, что удар был в голову, а здесь он про него забыл. Я толкнул в грудь, видно, что он шевельнулся, или уклонился. К Паше подошёл Гайсин, помню, что у него упали очки. Не видел момент удара, но видел, что он был агрессивен, хотел выяснить что-то с Пашей, я встал перед ними, попытался перегородить, потом ничего не происходило.

17:28. — Давайте перейдём к «Кофемании». Сколько людей с вами было?
— Я приехал туда первым, потом узнал, что остальные приехали на Кутузовский. Потом приехали к нам.
— Кто-то хулиганил из вас в «Кофемании»?
— Я постоянно бывал в этом заведении раньше, сейчас бываю пореже, потому что живу в другом городе. Мне предложили выбрать столик, я выбрал столик в дальнем конце.
— Вы ругались матом или нецензурно за столом?
— Могу сказать, что в разговоре компании слова могли фигурировать. Для связки слов или как часть воспоминаний диалогов с Соловчуком.

— Почему вы клали ноги на стол?
— Не могу сказать. Как вариант: из-за ноги. После игры и из-за травмы мне не совсем комфортно сидеть.

— Как вы можете объяснить, что Бобкова садилась вам на колени?
— Лучший вопрос. Я пересматривал видео и не понимал, почему она и Куропаткин садились ко мне на колени. Я не просил никого на меня залезать.
— А почему не попросили этого не делать?
— Не знаю, это было бы тоже странно, все-таки всё это было в шутку, а я уставший, было всё равно. Хотелось кушать. Не мог же я оттолкнуть девушку да и друга своего тоже. Хотелось позавтракать и поехать домой.
— Вы целовались с Бобковой? По чьей инициативе?
— Инициатива была ее, в любом случае. Вы всё сами видите. А что касается поцелуев, то мы по видео не можем разобраться, кто кому какие удары наносил. А поцелуев там тем более не разобрать. Я никуда не опускался и ничего не имитировал. Поцелуи как хулиганство не расцениваю.

17:22. Продолжаем разговор. Действующие лица те же.

— Когда вы подошли, Соловчук уже лежал или встал?
— Он лежал.
— А Бобкова?
— Я ее не видел, этого не помню.
— Вы пытались ребят оттащить. Он мог увидеть ваши ноги и подумать, что они для удара?
— Он не мог, потому что он лежал и смотрел не на мои ноги. Я не мог его ударить.
— Но в суде он сказал, что вы его ударили.
— Он сказал, что мог ошибаться.
— То есть он что-то путает?
— Он три раза меняет показания важные, про удар…
— Что было потом?
— После этого потихоньку Саша пытался отвести его в машину, девушка кричала одна очень сильно. Кричала, для чего эта драка, давайте разъедемся, пыталась успокоить.

— Дальше что было?
— Через какое-то время, может, через минуту, я подошёл к машине. Соловчук был либо сбоку, либо рядом.
— Перед тем, как он сел в машину, вы пытались с ним поговорить?
— Нет, я же не знал, кто это.
— Когда Соловчук начал уезжать, он говорил, что вы ему говорили, что запомнили номер его машины?
— Нет. Я говорил, чтобы он успокоился, что его уже никто не трогает. Он сказал, что извиняется и был неправ. Больше мне было неинтересно. Всё, что хотел выяснить, я выяснил.
— Он просил оказать ему помощь? Вызвать полицию?
— Нет.
— Он добровольно уехал?
— Да. Его, по-моему, Куропаткин посадил.
— Он мог отъехать и вызвать полицию?
— Конечно.
— По дороге в «Кофеманию» вы обсуждали этот конфликт?
— Да. Единственное, это было не в машинах, а уже в кафе. Я точно обсуждал. Пытались понять, как произошло то, что не должно было произойти. Обсуждали, что сделали бы на его месте.
— Если будет нужно, вы будете Соловчуку помогать?
— Конечно. Я принёс свои извинения только владелице машины. Мне, как любителю машин, это не понравилось.

17:05. Продолжается допрос Кокорина.

— Перед выходом из «Эгоиста» что планировали делать дальше?
— Позавтракать и лечь спать.
— Вы вызвали машину?
— Мы приехали на машине брата, а в нее не могли все поместиться. Поэтому вызвали такси. Выходили группами — когда я вышел, ребята на улице уже были.
— Где вы были, когда ожидали машину?
— Я думал, что выйду и сразу сяду, но понимал, что все не поместятся. На охране узнал, что мы ожидаем машину.
— Вы ждали у машины Кирилла?
— Я плохо помню. Помню, что провел часть времени у входа, а потом пошел к машине брата.
— А Мамаев где был?
— Рядом со мной.
— Ситуацию с Поздняковиене вы видели?
— Нет, только на видео. Потом уже подошел к машине брата и увидел, что она сидит там с Пашей. Он сказал, что какой-то водитель нас оскорбил, сказав слово «петух». Я начал выяснять, кто этот водитель, откуда он взялся. Когда мы выходили, у входа стояло такси и эта белая машина. Мы подошли к машине Соловчука. Было видно, что я пытался открыть дверь, он сидел в салоне.
— Вы не бросали стеклянный предмет в машину?
— Нет.
— Рядом с машиной?
— Нет.
— Звук слышали разбитого стекла?
— Нет.

— Пытались открыть дверь?
— Я пытался открыть дверь, чтобы поговорить с ним, но она была заблокирована. Потом он открыл дверь и начал отходить по направлению ко мне.
— Дальше.
— Мы пересеклись в маленьком коридорчике, я ему задал вопрос: «Почему ты обозвал меня петухом?».
— Он не спрашивал, про брошенную бутылку?
— Он молчал, потом сказал, что это его личное мнение, что он так считает про петуха, и он вправе его высказывать. Жестами показывал на себя. Я попытался конкретнее выяснить 7 или 10 минут, почему он посчитал, что может высказывать такое мнение, диалог был об одном и том же. Я спрашивал одно и то же, он отвечал одно и то же
— Было намерение физически воздействовать?
— Я хотел, чтобы он либо извинился, либо объяснил, почему он так считает.
— Что было дальше?
— Мы общались на повышенных тонах, потом Мамаев Паша взял его за руку, а Соловчук его ударил. Я видел этот удар.
— Как он нанёс этот удар?
— Снизу вверх, апперкот такой, потому что сверху вниз сложно попасть в подбородок.
— Дальше?
— Мамаев его ударил в ответ, потом начал догонять его.
— Мамаев ударил в ответ на оскорбления или на удар?
— На удар, сто процентов. Если бы он вышел и сказал, что это не его мнение, то ничего бы не было. Если бы он извинился, тем более ничего бы не было. Никто не планировал оказывать на него физическое воздействие.
— Вы заметили импульсивность со стороны Мамаева?
— Я не думал, что что-то произойдет. В нашей жизни есть много оскорблений, но я не встречал людей, которые говорят, а потом и подтверждают свои слова.
— У вас с Мамаевым, с кем-то из подсудимых был сговор какой-нибудь?
— Только один — поехать позавтракать. Единственное, чего мы ждали, это такси.

— Соловчук побежал, Мамаев побежал за ним. Что дальше?
— Я кричал Паше, чтобы он остановился.
— Как вы окликали его?
— Мамай.
— Вы с Протасовицким пошли в сторону.
— Пошли туда, где ребята упали. Пока подошли, все уже поднялись, побежали к Соловчуку. Насколько я помню, он в итоге упал.
— Его сбили или он сам упал?
— Он вроде сам сказал, что повредил ногу, если я правильно помню.

— Сколько времени лежал Соловчук?
— Не могу ответить.
— Удары ему причиняли?
— Только на видео, на замедленном видео разглядел, что Паша и Кирилл его били. Сам же помню, что когда подошел к ним, то оттаскивал. Насколько я помню, не было такого, что Соловчук просто молча лежал. Соловчук называл Пашу разными матерными словами. На аудио слышно, как он говорит: «Я вас» и дальше матерное слово. Соловчук свои показания менял три раза: на допросе, на очной ставке и здесь, в зале.

— Первый раз что говорил?
— Я у него на очной ставке спросил, уверен ли он, что я его бил. Он сказал, что да, помнит, как я бил его в область груди. И говорил, что я был в белых кроссовках, хотя я был в коричневых с оранжевыми вставками.

17:00. Теперь на допрос вызвали Александра Кокорина. Допрос ведёт Ромашов.

— Вы подтверждаете содержание ваших характеристик, которые мы зачитывали на прошлом заседании?
— Да.
— Вы подтверждаете показания Павла Мамаева?
— Да, в полном объеме.
— У вас была операция на правом колене?
— Да. В 2018 году в конце марта я получил тяжёлую травму на первых минутах матча. Мне требовалась операция, поэтому на следующий день улетел в Рим в клинику. Операция прошла успешно, но дальше был процесс реабилитации.
— Какой период он предполагал?
— Полная реабилитация для выхода на поле — шесть месяцев. А полный курс может занять два года.
— Реабилитация носила активный характер?
— Это одна из самых тяжелый операций. Первые два месяца я провел в Риме, занимался с 10 утра до восьми вечера. Потом вернулся в команду, приехал к ним на тренировочные сборы за границу. Далее уже был с ними в Питере.
— Вы были в отпуске на момент 8 октября?
— Нет.
— Вы участвовали в матчах?
— Обсудив все детали с клубом, мне позволили не спешить и вытерпеть шесть месяцев. А дальше уже смотреть по обстоятельствам.
— Вы 7 октября принимали участие в матче?
— У нас был аналогичный график, как и у «Краснодара». За две недели до этого меня начали постепенно выпускать на поле. 7 октября я провел на поле один тайм.
— Во сколько закончился матч?
— 19 часов
— После этого поехали в Москву?
— Выбирали варианты, как ехать: лететь или поездом. Был вариант с вылетом в 19.40, но мы бы не успели, поэтому выбрали «Сапсан».
— Потом?
— Приехали в Москву, сразу поехали в Secret Room.
— С какой целью?
— Я давно не видел брата из-за всех событий, отметить, собраться всей компанией, пообщаться.
— Во сколько вы закончили сидеть в первом заведении?
— В три часа ночи, потом поехали в Эгоист, где пробыли до 7 утра.
— Получается, сутки не спали?
— Получается так.
— В «Эгоисте» употребляли алкоголь?
— Там не помню, там я кушал. Употреблял в Secret Room и «Кофемании».
— Сколько?
— Не помню.
— Но это изменило ваше состояние?
— Нет, я все достаточно хорошо помню, начиная с сапсана я пил пиво.
— Вы пили для расслабления?
— Когда у меня есть выходной, я могу себе позволить.
— В «Эгоисте» к вам подходили?
— Да, там были компании, которые к нам подходили

16:40. Бушманов начинает задавать уточняющие вопросы.

— На момент явки к следователю были ощущения болевые в области подбородка? Вы заявляли об этом следователю?
— Я не помню.
— Какую фразу произнесла девушка, когда села в машину?
— Она мне сказала, что когда она села в машину, она сказала: вы наверное водитель Александра или кого-то из ребят.
— А мог находиться чей-то водитель там из ребят?
— Мог
— Почему?
— 90% моих друзей на машине ездят. Я приехал на поезде, я был уверен, что Кирилл без водителя. А к Александру спокойно мог приехать водитель, он мог попросить его забрать.
— Вы это обсуждали?
— Нет.
— Почему тогда девушка решила, что это водитель?
— Потому что мы заказали машины с помощью программы Wheely, там все машины класса мерседес и тому подобные.
— Какую фразу сказал Соловчук девушке?
— Я таких петухов не вожу
— Кому было адресовано это слово, которое вы посчитали осокрбление?
— Как минимум, Александру Кокорину
— Почему Кокорину?
— Сомневаюсь, что он знал Протасовицкого. Плюс он говорил в суде, что он узнал нас.
— Вы полагаете, что это оскорбительное слово было сказано в адрес Кокорина-старшего, потому что он его узнал?
— Я так полагаю, потому что потом спросил у водителя: «Почему ты считаешь, что Кокорин петух?». Если бы это было не так, он бы сказал, что-то вроде «вы не так меня поняли». Он этого не отрицал.
— Если оскорбление прозвучал в адрес Кокорина, вы тут при чем?
— Я не шел к нему разбираться, я пошел уточнить, почему он так говорить.
— Так Кокорин бы шел разбираться.
— Я не собирался с ним драться.
— Зачем вы вообще пошли? Вы у Кокорина спросили, нуждается он в вашей защите?
— Там не надо было никого защищать. Ситуация изначально не была конфликтной. Идя туда, я не думал о том, что сейчас буду драться. Я задал ему такой вопрос, потому что подумал, что девушка что-то не так поняла. По крайней мере, если бы он этого не говорил, он бы мне так и сказал.
— Во время вашего диалога с Соловчуком, он вам в лицо это сказал?
— Сказал, что это его мнение. И все. Диалог начался с этих слов.
— Дальше в чем заключался этот диалог?
— Дальше Саша с ним разговаривал. Краем уха слышал, я чуть отошел.
— Вам не показалось на видео, что вы несколько раз пытались дотронуться до Соловчука, а Саша убирал ваши руки?
— Убирал. Саша почувствовал, что может быть конфликт. Человек настаивал, что это факт. Я не хотел мириться с тем, что он так говорит.
— Так что он говорил?
— Я вам уже сказал. «Это мое мнение». Мне казалось, что Саша его даже попросил объяснить, почему так. Он сказал, что объяснять ничего не обязан — это его то ли мнение, то ли позиция.
— А руки-то зачем тянули к нему?
— Чтобы он поменял свое мнение, сказал, что неправ. Наверное, поэтому.

— Когда Гайсин взял вас за одежду, вы как друг к другу стояли?
— Лицом. Он меня одной рукой за верхнюю часть одежды взял и начал отталкивать. И кричал что-то вроде «успокоились».
— Он смотрел на вас? говорил что-то?
— Смысл был такой, что «успокоились, отошли отсюда».
— Поздняковиене говорила, что в диалоге с Соловчуком она называла фамилию Кокорина?
— Не помню, не хочу придумывать. Я бы просто так не подошёл к человеку и не спросил, почему человек называет Кокорина петухом.
— Вас задело это?
— Да, в том плане, что это оскорбительно.

Прокурор уточняет: «Почему по вашему мнению потерпевший говорит другое?».
— Независимо от того, что он говорит, что он спровоцировал или нет, я свою вину признаю. Им нет оправданий. С моей стороны будут только домыслы, зачем мне его оговаривать? Человек итак пострадал.
Стукалова уточняет: «Почему Соловчук полиции сообщил, что на него напали неизвестные, хотя он вас узнал?».
— Это подлежит обсуждению, но это мои предположения, оговаривать не хочу человека.

16:25. Прокурор вернулась к событиям в «Кофемании».

— Теперь перейдем к «Кофемании». Я акцентировала внимание на куртке и телефоне девушки, которую мы сегодня допрашивали. Вы видели, что в момент броска в углу сидели люди?
— Я смотрел только перед собой — передо мной было чисто. В угол я не смотрел.
— Вы не видели удара стулом?
— Не видел. И не слышал, из-за чего это произошло. Все эти действия, которые предвещали удар стулом, я увидел потом на видео. Тогда я услышал шум и пошёл. На видео видно, что я в тот момент почти что спал.
— Так же я акцентировала внимание, что Кокорин наносит удар Паку через Гайсина. Потом Гайсина бьёте уже вы.
— Я перед собой видел только Гайсина. Людей вокруг было очень много, я не мог определить, кто из них кто. Самого удара я не видел. Из-за этого я не понял, почему Гайсин начал меня отталкивать. Ни к нему, ни к Паку у меня не было агрессии. По видео видно, что с Паком один на один разговаривал, никого вокруг нас не было. Он это не отрицает. Я его не оскорблял, не унижал и не бил.
— Вам это и не вменяется.
— У меня не было никаких хулиганских побуждений не было изначально. Ни к кому.
— Гайсин вас оскорблял?
— Нет.
— Он кого-нибудь оскорблял?
— Я не слышал. Нецензурно там все выражались. В частности, потерпевшие.
— Каким образом он вас взял за куртку?
— Он меня начал отталкивать. Я сначала не понял, с чем это было связано, потому что конфликта вроде как уже не было
— Почему вы решили нанести ему удар?
— Мы обсуждали сейчас ситуацию с Соловчуком, это тоже было ненормально, что он мне нанёс удар. Здесь примерно то же самое. Соловчук меня ударил после того, как я его так же взял, как меня Гайсин
— Почему вы все таки ударили?
— Воспринял, как угрозу для себя. Не хотел получить по лицу, чтобы меня начали бить, так воспринял. Все было коротко и эмоционально. Я же это не планировал.
— Вы дрались в своей жизни хоть раз?
— Конечно.
— Физический контакт с человеком подразумевает, что будет драка?
— Безусловно.
— Вы это понимали?
— Понимал.
— До явки в ГСУ вами были предприняты попытки явиться в органы?
— Явиться было некуда, потому что не было дела.
— До того как вы узнали, что возбуждено дело, были предприняты Попытки найти Соловчука и извиниться?
— Мы пытались связаться с Соловчуком и Паком. Мы пытались узнать, в какой он больнице.
— Когда это было?
— Это было 8 числа в районе 14-16, я проснулся в районе 12, меня разбудил телефон, потому что я его не выключал. Мне начали рассказывать про все эти события, тогда же ещё не было Соловчука, никто про это не говорил. Мы пытались найти Пака, потом Соловчука, чтобы принести извинения и уладить все.
— Я услышала вас. Но вы на мой вопрос не ответили: каким образом найти Соловчука?
— Обзванивали больницы.
— Сведения сохранились?
— Нет. Не только мы звонили, я еще ребят просил помочь. Это было 8 числа.
— Правильно ли я поняла, что 8 числа после того, как вы проснулись, вам позвонили и сказали, что ситуация с Паком уже гуляет по интернету и ей дадут ход?
— Я не говорил, что я думал, что ей дадут ход. Мне пришло оповещение: «Кокорин и Мамаев избили чиновника». Никаких мыслей о том, что эта ситуация даст ход, не было. На тот момент я думал, что надо обязательно встретиться с людьми и принести им извинения.
— Очная ставка с Соловчуком проводилась?
— Да.
— Там вы давали такие же показания, как и сейчас?
— В целом да. Я сейчас стараюсь ориентироваться не на видео, а происходящее в тот момент. Я не мог ничего другого сказать, потому что ничего не изменилось. Следователь мне просто столько вопросов не задавал, как здесь. Возможно, сейчас мои ответы более развернутые.
— Вы не отрицаете, что все видео, просмотренные нами, происходят с вашим участием?
— Какие именно?
— Все видео, которые мы смотрели.
— Конечно, нет.

На этот прокурор заканчивает допрос.

16:00. Прокурор продолжает допрос. Перешла к выяснению о петухах.

— Слово петух — оно конкретно для вас каким образом оскорбительно? Это слово можно квалифицировать по-разному. Почему вы так оскорбились?
— Потому что дело в нормальных, мужских, человеческих отношениях. Слово петух считается оскорблением.
— При вас мы опрашивали охранника, который сказал, что вы были в шапке-петухе. Это тоже оскорбление?
— Я этого не слышал.
— Что было после удара?
— Я попытался нанести ответный удар, но не попал. Он начал уступать. Я пытался снова ударить, но опять не попал. Он начал убегать. Я побежал за ним.
— Вы сказали, что вы почувствовали угрозу от удара Соловчука. Почему вы продолжили преследовать и пытаться нанести ему повреждения?
— Не совсем правильно оценил ситуацию, побежал за ним. На тот момент это был эмоциональный всплеск. Шоковое эмоциональное состояние
— От чего вы испытали шок?
— От удара
— Вы же не почувствовали боль?
— Не от боли, я не ожидал этого, испытал шок. Я же вам сказал, что на тот момент я не ожидал от него удара. Если бы мы находились один на один, я бы ждал удара, вот и все
— В какой момент вы упали?
— Половину расстояния между эгоистом и лестницей.
— Почему упали?
— Споткнулся.
— Один раз упали?
— Один, просто потом телефон поднимал. У меня карманы без замков.
— Помните, мы допрашивали свидетеля Куропаткина. Он меня тогда спросил: «Знаете, что будет, если футболист ударит человека ногой в лицо?». Вы били?
— Он стоял на ногах, взялся за лицо и все.
— В этот момент, когда «все били», Александр Кокорин там был рядом?
— Я его увидел, уже когда Соловчук стоял на ногах. Он был за моей спиной.
— Где это было?
— У лестницы. В той толпе его не было.
— Вы в момент нанесения ударов никого не видели вокруг?
— Нет. Кто бежал, откуда бежал — я не знаю. Я стоял вот так и наносил удары. Не смотрел, кто вокруг стоял.
— Как вы можете прокомментировать слова свидетелей, в том числе, Бобковой?
— Какие слова?
— Я хочу, чтобы вы прокомментировали, почему свидетели, независимо друг от друга, дают показания, изобличающие вас.
— Я еще раз говорю. Я совершил действия, потом отошел. Я не видел, чтобы Бобкова на него ложилась. Не помню такого, чтобы она подходила и говорила, мол, не бейте его.
— Момент, когда Соловчука избивали, он говорил что-то, пытался предпринять?
— Когда я его бил, он говорил «хватит».
— Почему вы нанесли удар, когда он уже встал? С ноги.
— Зачем я ударил с ноги в голову? Можно что угодно придумать, но я не могу ответить на этот вопрос. Он меня не оскорблял.
— Вы сказали, что петух это не по-мужски. Избивать ногами это по мужски?
— В нашей ситуации, я уже сказал, что можно было избежать этой ситуации вне зависимости от того, что он нам сказал. Потому я не стесняюсь говорить правду, я не кривлю душой. Я хочу сделать все, чтобы все с его стороны забыли эту ситуацию.
— Пока все, что вы говорите, — это непризнание вашей вины.

(В зале смех)

— Я признаю нанесенные мной повреждения. Это моя ответственность. Я буду её нести, какую бы меру пресечения суд бы не избрал. Вы говорите о сговоре и хулиганских действиях — это другое. Свои действия я признаю.
— Кокорин-старший или Протасовицкий пытался предотвратить избиение Соловчука?
— Я могу сказать только правду. Я слышал попытки предотвращение конфликта в мой адрес. Саша пытался меня из этой ситуации изначально вытащить.
— Это когда?
— Когда я побежал за Соловчуком.
— Все мы это видим на видео, поэтому я спрашиваю, в какой момент это было.
— Когда я побежал.
— А Кокорин когда за вами пошел?
— Когда я наносил удары Соловчуку.
— Что Соловчук в этот момент делал?
— Лежал. Кокорин мне кричал, когда я уже бежал. Потом, когда уже наносил удары. Он подошел, насколько я помню, когда я уже не бил Соловчука.
— На какой-то фрагмент видео вы конкретно указать можете?
— Я вам еще раз говорю. Когда я наносил удары, я не смотрел, кто где находится. Я слышал, что он это кричал. Потом я уже отошел и его увидел.
— Потом, когда вы уже подошли к машине, Соловчук снова показывал открытые ладони. Какая была необходимость наносить удары по машине?
— Насколько я знаю, машина не проходит по уголовному делу.
— Безусловно. Но там вы наносите удары и ему. Какая была в этом необходимость?

(Бушманов вмешивается: — Машина не проходит по уголовному делу. Но судья не снимает вопрос. Лишь напоминает Мамаеву, что он имеет право не отвечать)

— Нет, я отвечу. Скорее всего, мне уже не хотелось наносить ему удары, поэтому я бил по машине.
— В этот момент он просил остановиться, не трогать машину?
— Этого не слышал, слышал, что он кричал, что это не его машина
— На видео видно, что ему наносили удары Кокорин-младший и Протасовицкий. Видели?
— Два удара Прота видел.
— Почему вы его не остановили?
— Я не находился рядом в этот момент. Я был за Кириллом, во время ударов я был на расстоянии метров 15. Я не мог повлиять на действия Прота.
— В результате удара в челюсть вам были нанесены повреждения?
— Не знаю, заявлений не писал. Возможно, что-то и было.
— Болевые ощущения были?
— Не знаю, челюсть сломана не была. За эти полгода мне было не до челюсти.
— Какие у вас были болевые ощущения?
— Какие они могут быть? Когда вас в руку бьют — надеюсь, что вас не бьют, конечно — у вас же будут ощущения.
— Как долго сохранялись болевые ощущения?
— Я не отслеживал
— В кафе были?
— Были, когда ехал тоже были.
— Кушать не мешало?
— Покушал чуть-чуть, ничего.
— С болевыми ощущениями в мед учреждения не обращались?
— Нет.

15:40. К допросу Мамаева приступает прокурор.

— Вернемся на момент с Соловчуком, в самое начало. Правильно я понимаю, что девушку Поздняковиене вы знали непродолжительное время?
— Правильно.
— Как часто вы с ней общались?
— Это не имеет отношения к делу.
— Имеет.
— Часто.
— Насколько у вас были доверительные отношения?
— Достаточно.
— Насколько? Вы ей о проблемах рассказывали?
— У меня проблем в жизни много.
— С вами она делалась личными переживаниями?
— Делилась.
— В тот момент, когда вы забрали её из машины, вы сказали, что она возмущалась?
— Да, негодовала, мол, как так можно говорить. Я не понимал, о чем она. Я думала: что она пытается сказать что-то в мой адрес. Потом, когда я вел её к машине Кирилла, произошло что-то, что касается меня.
— В каком состоянии она была?
— Как минимум, в семь часов все были уставшие.
- Я про нее спрашиваю.
— Все были уставшие. Ночь провели на ногах.
— Как она приехала к клубу «Эгоист»?
— С нами. Мы заказывали такси Wheely.
— Это была не машина Кирилла?
— Мы приехали я, Саня Кокорин, она и Протасовицкий.
— На какой машине ездит водитель Кокорина Александра?
— Понятия не имею. Он живет в Питере, машин у него много. Я не знаю.
— Допускаете ли вы возможность, что она что-то не так поняла или наврала вам?
— Я понял, о чем вы. Когда мы подошли к водителю, мы не стали применять к нему никаких противоправных действий. Мы его не били, не оскорбляли. Его ответы на вопросы Александра и мои подтвердили её слова. Если бы он сказал, что такого не говорил, я бы вернулся к ней и спросил, зачем она так поступает.
— В чем выразилась его агрессия? До того, как вы взяли его за подбородок.
— Физически никак. Только словесно.
— Когда человек, якобы говорит в ваш адрес неприятные вещи, при этом на видео этого не видно...

(Бушманов протестует — это похоже на её личное мнение. Судья с ним согласна)

— Я по-другому спрошу. Во время эпизода с Гайсиным вы выставили руки вперед. Еще раз скажите, что это означает?
— Физическое бездействие. Но не словесное.
— До того, как между вами начинается конфликт, Соловчук делает такой же жест. Что это значит?
— Не такой же.
— Такой же. Можем включить видео. Он так сделал неоднократно.
— В тот момент это была жестикуляция. Он не обязан был этого делать, это не оправдывает мои действия. Но он не пытался избежать конфликта.

— Этот жест от Соловчука вы никак не можете прокомментировать?
— Когда я делаю какой-либо жест, я могу его прокомментировать. Если вы так покажете, я не смогу сказать, что значит этот жест с вашей стороны.
— Если вас начнет кто-либо трогать, какая у вас будет реакция?
— Сначала бы я оценил ситуацию. Если бы я был один на один, это была бы одна реакция. Если один против какого-то количества людей, — другая.
— Тогда объясните эпизод с Гайсиным.
— Я почувствовал угрозу. Он начал в агрессивной форме меня оттаскивать.
— Понимали ли вы, что прикасаясь к человеку, может последовать реакция?
— Безусловно реакция на любые тактильные действия может последовать и она последовала.

— Какое действие рукой совершил Соловчук, когда ударил вас?
— Я не смотрел за его рукой, смотрел на лицо.
— Вспомните ещё раз.
— Не смотрел на его руку, я бы оценил ситуацию сейчас уже по другому. В тот момент я не мог подумать, что он нанесёт мне удар. Я бы не нанёс удар, стоя в компании нескольких молодых людей.
— На видео видно, что руки Соловчука опущены вниз после того, как вы его взяли. Какой он должен был сделать удар, чтобы достать до подбородка?
— Это самый лёгкий удар, когда руки опущены вниз. А как, я не смотрел на его руки, ещё раз говорю.

— Когда я смотрела видео, я видела, что рука Соловчука уходит вниз, он вас толкает. Как?
— А я вас спрошу, каким образом моя голова отлетает после толчка, а не плечо?
— Вообще вопросов мне задавать нельзя, но я отвечу. Вы сначала на мой ответьте.
— Я не совсем понимаю, зачем обсуждать то, на что у вас есть своя правда, которую вы защищаете. Мне врать незачем.

(Бушманов просит разрешения задать вопрос. Прокурор говорит: «Ну, вообще это моя стадия, и вообще я не позволяю»).

— Мы допрашивали Соловчука, он сказал, что на тот момент он весил 108 кг. Вы сказали, что он ударил вас сильно. Сколько вы весили?
— 72 кг.
— Вы находились в состоянии алкогольного опьянения?
— Конечно, я же выпивал.
— И вы утверждаете, что он, весом 108 кг, нанес вам удар в челюсть, от которого отклонилась только ваша голова?
— Я говорю с учетом всех обстоятельств. Не говорю, что удар был такой силы, что я потерял сознание. Понятное дело, если бы он ударил меня с размаха, я бы не встал. Этот удар был без размаха. Вы же сами видели на видео.
— Я поэтому и спрашиваю.
— Это не было поглаживание. Это был удар, который спровоцировал дальнейшие действия.

14:40. Теперь допрашивает Мамаева Ромашов.

— Оба вопроса касаются эпизода с Соловчуком. Вы видели, чтобы Александр Кокорин бросал в машину стеклянный предмет?
— Не видел, звука не слышал.
— Видели ли вы, чтобы Кокорин Александр наносил удар Соловчуку?
— Я не обращал внимания на действия других людей

Дальше спрашивает Стукалова.

— Соловчук просил вызвать скорую помощь после всех событий?
— Не просил, я этого не слышал.

Вопросы от Прилипко.

— Видели ли вы в отношении Соловчука удары со стороны Протасовицкого?
— Видел, уже перед машиной
— Пытался предотвратить конфликт?
— Да, пытался. Пока мы шли от машины, он говорил, чтобы мы успокоились, не трогали человека.
— Вы можете объяснить, почему Протасовцкий ударил Соловчука?
— Нет.

Теперь очередь прокурора, но она просит перерыв.

14:13. Допрос Мамаева продолжается. Адвокат спрашивает, раскаивается ли он.

«Действие я совершил нехорошее, я уже говорил в процессе всех заседаний, что всё было неправильно изначально. Извинения Виталию я приносил два или раза. Надеюсь, получится с ними примириться, я беру на себя ответственность за его лечение. Потому что я считаю, что я повёл себя неправильно, я несу за это ответственность, готов возместить ущерб. Хочется, чтобы всё было по человечески

— Хочется, чтобы он простил всех нас по человечески. Потому что бывают в жизни ситуации такие. Я со своей стороны постараюсь сделать всё, чтобы он и его семья забыли эту ситуацию. Можно было выйти из этой ситуации мне по другому».

— Вам следствие вменяет вину, что вы совершали действия из хулиганских побуждений?
— Хулиганство — это когда хочется подойти и кого-нибудь избить. Такого здесь не было. Была ситуация, в которой я повел себя неправильно, но сделано это было не из хулиганских побуждений. Это моя личная ситуация. Ничья больше.
— Обращали внимание на действие других подсудимых?
— Нет. Я действовал один, не думая и не говоря кому-то, куда идти и что делать.
— Вам также вменяют вину, что был предварительный сговор.
— Нас было 10 человек, четверо сидят здесь. Если группа лиц, тогда здесь должны быть 10 человек. Сговора никакого не было. После выхода из «Эгоиста» мы ходили вокруг машины, я открыл дверь, ничего ему не говорил. Какой сговор? Никто не собирался его избивать или что-то предъявлять.
— Павел уточните, вы признаётесь, что своими единоличными действиями причиняли вред Соловчуку?
— Да
— Вы не согласны с квалификацией?
— Да, только с этим.
— За прошедший период времени в изоляторе давали оценку, как вы осознали эти моменты?
— Я тысячу раз перекручивал в голове, неоднократно говорил, что из этой ситуации можно было выйти по другому, несмотря на оскорбления. Это не оправдывает мои действия. Для меня огорчительно, что я принёс человеку вред, у которого есть семья. Хочется, чтобы они всё забыли, потому что его тоже по судам таскают, освещают. Не надо было этого делать. Впредь такого больше не будет.
— Вы переживаете за его семью?
— Да, у меня у самого супруга и двое детей, его семья за него переживает. Какой бы он не был мужчиной — большим маленьким. Он чей-то отец, чей-то сын
— Понимания между вами и Соловчуком было достигнуто?
— Надо время, чтобы человек пришёл к этому, кому то неделя нужно, кому то год, кому то пять лет. Когда-то он придёт к этому. Надеюсь, он захочет взаимодействовать и мы вместе забудем об этой ситуации и всё будет нормально и у него и у нас
— Вы расцениваете это, как стечение обстоятельств?
— Только так и расцениваю.
— В «Кофемании» сговор был?
— Не было никакого сговора, не согласен с хулиганством, предмета у меня никакого не было. С применением оружия или чем то ещё, ничего не было такого

— Перейдем к конкретике. Поясните суду, что делали по приезде в «Кофеманию».
— Мы выехали из «Эгоиста» вчетвером, поехали в «Кофеманию» — там пустой зал. Позвонили остальным, они приехали к нам. Заказали поесть, общались. Я больше слушал, потому что сильно устал. Общался только с этой девушкой, которая давала показания.
— Где вы находились, в какой части стола?
— Если брать по отношению к Паку, то лицом к нему.
— Вы сказали, что общались с Шинкаревой.
— Она присела ко мне, я вообще не знал, кто она такая. Начала высказываться не очень приятно. Я её попросил уйти, она начала еще больше возмущаться. Я ей раз, два, три сказал — она не слышит. Кинул её куртку, потом телефон и попросил Кирилла, чтобы он её забрал от меня.
— Действия с курткой и телефоном были направлены в сторону Шинкаревой?
— Да.
— Вы ругались матом?
— Нет.
— Шумели?
— Я не орал. Разговаривать, может, громко, но не кричал.
— Вы ноги на стол клали?
— Нет.
— Имитировали нанесение телесных повреждения?
— Нет.
— Нарушали нормы социального поведения?
— Если не брать в расчет бросок куртки и телефона той дамы, то нет.
— Когда вы пришли в этот зал, он был обособленный?
— Он был в стороне от центрального, можно сказать, что отдельный.
— Полагали, что там только ваша компания?
— Когда я пришёл, по моему там никого не было. Полагал, что там только мы.
— Когда пришёл Пак, обращали внимание на него?
— Нет, я вообще не обращал внимание, кто приходит, кто уходит.
— Общение, оскорбления в его адрес слышали. Сравнения?
— Я не слышал ничего из этого, потому что я в полусонном состоянии лежал на скамейке
— Вы видели или слышали момент, когда Паку был нанесен удар стулом?
— Я услышал шум и увидел, что что-то произошло. Но всего основного я не видел. Мы вообще собирались уходить, я услышал шум, поднял глаза и увидел волнения. Я спокойно встал, не понял, что произошло сначала. Потом подбежал официант по моему, встал передо мной. Я просил, чтобы он мне дал выяснить, что произошло.
Когда мой взгляд поднялся на всю обстановку, все просто стояли, действий уже не было, я подошёл, а ко мне подбежал официант. Видимо, он, он боялся, что что-то произойдет.
— О ком речь идёт?
— Об официанте. Я ему говорил, что хочу узнать, что произошло. Потом спокойно подошел к Паку. Его начали все обступать. Не понял просто, кто чего сделал.

— Вы общались с Паком?
— Да.
— О чем?
— Спросил, что произошло. Он сказал, что его ударили. Был эмоционально взволнован, реагировал на любое движение и не мог ничего конкретного сказать.
— На тот момент вы не знали конкретной причины конфликта?
— Уже потом. Ребята сказали, что он их обозвал.
— Кто сказал?
— Все говорили.
— О чем?
— Что он обозвал. Плохими словами.
— В адрес двух подсудимых он это произнёс?
— Я слышал это
— После этого что было?
— Пришло много народа, я отошёл. Был беспричинный шум, все подходили, отходили, ничего такого уже не было
— В отношении Пака совершали действия?
— Нет, стоял просто рядом.
— Было видно, что во время общения с Паком вы показывали ему жест вперед двумя ладонями?
— Это было не Паку, а другим людям, которые меня просили успокоиться. Я жестом показывал, что я спокоен, что я бездействую.
— Вспомните, когда появился Гайсин.
— Не помню. Помню, как я его отталкивал. Там столько людей было, что невозможно было определить, кто там стоит.
— Что он сделал?
— Мы уже успокоились, стояли, разговаривали. Он меня схватил за шкирку, я нанес удар, потому что почувствовал опасность, что он может нанести мне вред.
— Хулиганство тут тоже к вам применяется.
— Ну какое хулиганство? Если бы не Гайсин, ничего бы не было.
— Вам вменяются ещё побои группой лиц.
— Невозможно показать, как это было, это было спонтанно, связанное с действиями в мой адрес. Я говорю только про себя. Побои я нанёс, да, удар, я извиняюсь перед ним. Но никакого сговора не было. Не было такого, что я говорил 10 минут, а потом решил похулиганить.

— Потом что было?
— Меня ребята схватили, кто-то руку заломил, я там чуть не упал. Нанес ему удар.
— Какой частью руки?
— Ладонью в область лица.
— Действия других подсудимых видели?
— Нет.
— Вы не отрицаете, что своими действиями нанесли вред Гайсину, но не согласны с вменяемым вам обвинением?
— Да.
— Изъявляли ли вы желание примириться с потерпевшим?
— Да, на очной ставке. Надеюсь, что рано или поздно встретимся и пообщаемся в дружелюбной форме. Для меня это большой урок. За эти действия я несу наказание, а не сижу дома. Рано или поздно я выйду и надеюсь, что между нами не останется недосказанности и негатива. По большому счету, это обычная мужская ситуация. Можно, конечно, огорчиться и озлобиться на нас, но время лечит. Постараюсь все исправить. Мы нормальные ребята, просто сложилась такая ситуация.

— Хотите ещё что-то сказать помимо всего остального?
— Думаю, все всё понимают, уже всё сказано. Каждый из нас уже всё понимает. Будем стараться, чтобы люди, которым я когда-то причинил вред, были счастливы, чтобы люди про это забыли. Что касается следствия, то я не могу это комментировать. Наша работа играть, их работа вести процесс
— Какое наказание в итоге будет справедливым?
— Я приму любое наказание. Но соизмеримость я не хочу даже комментировать, давить на жалость. Любое наказание я приму по мужски.
— Вы желаете продолжить футбольную карьеру?
— Конечно, желаю. Зависит от наказания. Если я смогу выйти и продолжить, то хочу. Это единственный мой источник дохода, чему я отдал свою жизнь. Если нет, то ничего страшного, есть другие вещи
— До какого возраста планировали футбольную карьеру?
— Не могу сказать, на всё воля божья. Я и в тюрьму не планировал
-Тюрьма повлияла на ваше физическое состояние?
— Объективно — повлияла, но насколько мы уже узнаем, когда выйду.
— В изоляторе поддерживаете физическую форму?
— Стараемся по максимуму поддерживать форму, спасибо что есть такая возможность. Находясь в СИЗО, это помогает отвлекаться от этого.

— Вы как-то стараетесь, находясь в СИЗО, помочь не только себе, но и окружающим?
— Я не считаю нужным в этом деле говорить о положительных характеристиках. У каждого из нас их много. В СИЗО мы провели матч во благо. Много, что сделано во благо, но я не вижу смысла в этом процессе об этом говорить. Это никак не оправдывает тот факт, что я нанес побои Соловчуку и Гайсину.
— Вспомните, как происходила явка к следователю.
— Мы 9 числа звонили в ОВД или УВД, спрашивали, где это дело. По телевизору говорили, что мы уже в федеральном розыске. А нам говорят, что нас дело еще не заведено. Непонятно, зачем нужно было это показательно устраивать. 10 числа с 10 утра мы звонили на Пресню, нам ничего не говорили. В ГСУ кричали, что мы в федеральном розыске. В итоге сами приехали. Я не видел смысла скрываться или бегать.
— Что-то хотите добавить суду?
— Тяжело что-то говорить. Я с судьей никогда не общался, судьей не был.
— Готовы ответить на вопросы государственного обвинителя?
— Конечно, готов. Мне скрывать нечего.

14:05.

— Если бы Поздняковиене не рассказала бы вам об оскорблениях, у вас состоялся бы контакт с Соловчуком?
— Нет, конечно. Мы бы уехали.
— Что было дальше?
— Я сказал Саше, что водитель нас оскорбил. Мы пошли к машине, злого умысла не было — просто хотели выяснить, с чего он так сказал.
— Решение подойти к машине приняли самостоятельно?
— Да. Мы даже не вместе шли.
— Договаривались с кем-нибудь, что будете водителя бить?
— На тот момент я даже не обращал внимания, что Протасовицкий и Кирилл стояли рядом.
— До момента подхода вы не обсуждали с ними слова Соловчука?
— Нет, сказал только Саше Кокорину.
— Как повёл себя Соловчук?
— Я спросил у него, почему он назвал петухом Кокорина. Саня мне сказал, что он сам поговорит. Я даже не влезал после этого, отошёл, но слышал весь разговор. Саша задавал вопрос — почему. Соловчук ответил, что это его личное мнение. Саша спросил зачем он это озвучивает в присутствии других людей и чем оно подкреплено. Такой диалог был
— Как он себя вел в той ситуации?
— Не совсем правильно. Чтобы произносить такие слова, нужна причина. Ее не было. Он мог… Неважно, что он мог. Факт в том, что это некрасиво.
— Он не отрицал, что такое говорил?
— Нет. Он же говорил, что это его мнение.
— Не сложилось у вас впечатление, что Соловчук провоцирует конфликт?
— Нет.
— Вы собирались избивать его?
— Нет, конечно. Ситуация вспыхнула, как спичка. Мы хотели поесть, а не выяснять с кем-то отношения. Если бы у нас были какие-то намерения, мы бы вышли их Эгоиста и сказали все сразу. Девушка просто села к нему, и нам стало неудобно, что она так поступила.
— Правильно понял, что факт, что девушка знакомая вам села к нему в машину, не было поводом для общения с ним?
— Я на него даже не смотред
— Если бы Соловчук признал свою неправоту, конфликт бы дошёл до физического воздействия?
— Если бы предположить теоретически, если бы он сказал, почему, ничего не говорил, что было недарозумение. Мы бы развернулись и ушли
— Сколько продолжалась беседе около капота?
— Пару минут.

— Можете ли пояснить свои действия — вы схватили Соловчука за подбородок.
— То, что он говорил, не соответствовало тому, что я уже слышал. Я схватил и говорил, чтобы он успокоился.
— Вы пытались приостановить нелицеприятные вещи, которые он тогда говорил в ваш адрес?
— Да.
— Планировали свои удары в тот момент?
— Нет. Планировали уехать — больше ничего.
— Что произошло дальше, ожидали ответные действия?
— После того, как я его взял за подбородок, он мне нанёс удар
— Чем нанёс?
— Не помню, ударил в подбородок. После этого пошли все последствия
— Насколько болевой был удар?
— Обычный удар, боль причини безусловно, я не оиждал, для меня это было непонятно. Саня меня удержал, не знаю, мог бы я упасть, если бы он не держал
— Удар на последующие действия повилял?
— В принципе он и повлиял. Я почувствовал шок и угрозу, как мужчина. Мои действия были уже ответными
— Вы воспринимали стоящего Солвчука, как мужчину равного вам по комплекции или нет?
— На тот момент не оценивал, никак не оценивал, не собирался драться. /
— Насколько он уверенно держался, общаясь с вами?
— Как мужчина. Его слова были не совсем правильные в наш адрес, но держался он уверенно.
— Что происходило дальше?
— Он меня ударил, я нанес ему удар, но промахнулся. Побежал за ним. Подбежал, ударил его, он упал.
— От удара?
— Не знаю. Он говорит, что споткнулся. На тот момент не смотрел, что там находилось.
— Чем нанесли удар?
— Рукой.
— Дальше удары наносили?
— Да, развернулся и продолжил наносить удары. По лицу, по телу.
— Те повреждения, о которых он говорил, могли быть нанесены вашими действиями?
— Конечно. Я же его бил.

14:00.

— Что вас возмутило в этой фразе?
— Я не совсем понял, почему он это сказал. К нему никакой агрессии не проявляли. Она села и села. Я ее без крика забрал, никаких претензий к нему не было. Меня это высказывание «множко» огорчило.
— Вы восприняли эти слова как оскорбление?
— Конечно. Я не понял, почему в адрес меня или Александра, или ребят может такое звучать. Мы к нему агрессии не проявляли.
— Персонально в адрес кого восприняли это оскорбление?
— Себя и Александра.
— Почему себя?
— Возможно, я сначала не понял ее фразу. Она у него спросила, водитель ли он Алексанлра или ребят. Потом она уже сказала, что имел в виду Сашу, а изначально я воспринял это в адрес нас всех.
— Как можно объяснить слово «петухи»?
— Мы все взрослые люди, Это унижает мужское достоинство. Можно было бы сказать, если бы ему что-то сказали или поцарапали машину, Я его до этой ситуации вообще не видел
— То, что это было произнесено при знакомой вам девушке, влияло?
— Дело не в этом. Это оскорбительно. Я себе не позволяют оскорблять кого-то без причины. Это не по человечески, тем более когда такая компания
— Правильно я понял, что вы общались только с девушкой?
— Да, я не видел водителя пока мы не встретились возле капота. Я просто сказал девушке выйти из машины, меня водитель не интересовал, я на него не смотрел. Мне стало некомфортно, потому что Поздняковиене села не в нашу машину.

13:55.

— Александру Поздняковиене давно знаете?
— С 2017 года, поддерживали регулярное общение.
— В какой момент она вам сообщила, что Соловчук произнёс эти слова?
— Мы вышли, заказывали машину, ждали. Стояли около белого «Мерседеса». Мне сказали, что Александра стояла около этой машины. Я спрашивала — наша машина? Говорят, нет. Я подошёл и сказал, чтобы она вышла оттуда. Потом она ругалась ругалась, но не говорила, что случилась, в итоге она сказала, что водитель обозвал нас петухами. Я попросил рассказать, как всё было. Она села в машину, думала, что это ваша машина, хотела погреться. Водитель сказал, что это не наша машина, а она сказала, что это наверное машина Саши или кого-то из нас. А водитель сказал, что таких петухов не ввозит.

13:50.

— С Кокориным Александром мы знакомы 11 лет уже, мы очень близко общаемся, постоянно общаемся. Это даже не друг, а родственные отношения, ездим вместе отдыхать, когда появляется какая-то пауза. До этого момента мы не виделись, ведь Саша травму получил и был заграницей, проходил реабилитацию, мы не виделись в районе года.
— Как-то предполагали отметить?
— Нет, не собирались. Просто встретились и поехали в Москву. Не было задачи что-то отпраздновать — ехали отдохнуть. У каждого были свои дела. Три выходнных это то время, когда мы можем решить свои бытовые вопросы.
— Как давно знаете Кирилла?
— Если не ошибаюсь, познакомились, когда ему было 11 лет. Он для меня как младший братик. Мы с ним не так часто, как с Сашей общались, но постоянно поддерживали отношения по телефону и по всем каналам связи.
— С Протасовицким?
— Давно. Играли с ним в одной футбольной школе. Меня потом пригласили в Москву, а он там остался. Но отношения поддерживали.
— Что было в увеселительном заведении?
— Мы приехали, нас встретил Кирилл. Мы решили поехать в этот Сикрет Рум, я на тот момент был там первый раз. Посидели там, пару часов побыли и поехали в Эгоист. Там побыли, и в районе половины седьмого хотели поехать завтракать.
— Вы спиртное употребляли?
— В «SecretRoom» пил виски, потом пил пиво.
— Много?
— Нет, не много. Это понятие растяжимое.
— Это как-то влияло на ваше самочувствие?
— Да нет. Я в целом был очень уставшим после игры.

13:45. Мамаев продолжает:

— Родители находятся на моём иждивении, моя семья тоже. В большей степени помогаю семье своей сестры. О благотворительных аспектах не хочу публично говорить, это моё личное
— Спорт единственный источник дохода?
— Да
— Насколько плотный был график в 2018 году до известных событий?
— Очень очень плотный, мы играли в трёх турнирах. Если обычный график составляет одну игру в неделю, то у нас было три игры на неделе до этих событий.
— Расскажите об игре 7 октября.
— У нас была очень тяжелая игра в четверг с испанской командой, потом был перелет из Краснодара в Питер. Прилетели, сыграли, проиграли — игра была очень важной и эмоциональной. Тяжело было и психологически, и физически. За такой промежуток времени накопилась усталость.
— Как решили провести выходные?
— Созвонился с Александром накануне, спросил, не собирается ли он в Москву, потому что мне надо было по своим делам туда. Решали, как поедем — пришли к выводу, что лучше на поезде.
— Были какие-то происшествия?
— Нет. Мы ехали на Сапсане, никакой поезд мы не разносили, как писали ранее. Приехали в Москву где-то в половину первого ночи.

13:40. Бушманов начинает допрос Мамаева:

— Павел, как себя чувствуете?
— Нормально, готов давать показания, просто подсел голос. Постараюсь быть громким
— Расскажите о себе лично?
— Начиная с 7 лет начал заниматься футболом, в 12 лет переехал в спортивный интернат, пробыл там 4 года, учился в спецклассе школы, вся моя юность и детство были связаны с футболом. В 16 лет дебютировал в премьер-лиге. С того момента вся жизнь принадлежит футболу. В свободное время стараюсь всё время проводить с семьёй.

13:35. Свидетеля Крысенко найти не удалось, привод оформить невозможно, потому что она в Краснодаре. Прокурор закончила стадию представления доказательств. Теперь очередь защиты.

Далее — допрос подсудимых. Первый Павел Мамаев.

13:33. Закончили сравнивать показания. Допрос завершён.

13:23. Судья дальше:
— Вы хорошо услышали показания, которые вам зачитали?
— Услышала.
— Что вы в них не подтверждаете?
— Про избиение, это не было избиением — точно. Про то, что я искала человека, который был в «Кофемании». Этого я тоже не делала.
— А после?
— И после нет, после были новости и там увидела.
— Что ещё не так?
— Остальное, наверное, всё так.
— К остальной части протокола нет претензий?
— Я не всё запомнила, наверное, нет. Если бы я её сама перечитала, было бы легче.

Судья будет сама перечитывать показания.

13:20. Барик дальше:
— Вы сказали, что не видели, кто наносил конкретные удары, а в протоколе допроса это есть. Вы говорили это следователю?
— Я посмотрела видео и комментировала, кто какие удары наносил.

Больше вопросов нет.

13:17. Ромашов:

— В конце допроса обвинитель огласил выражения о явном противоправном действии. Вы такими формулировками пользовались?
— Нет
— Вы сначала в протоколе допроса указываете, что за водителем побежали все, кроме Кокорина Александра?
— Я пытаюсь вспомнить. Если так я сказала, наверное. было так
— Вы видели, чтобы Кокорин Александр наносил удары водителю Соловчуку?
— По-моему, нет.

13:15.

— Вы подтверждаете эти показания?
— У меня есть вопросы…
— Это ваши показания.
— Я не лезла в интернет и не смотрела, что это человек из правительства. Не говорила, что избиение было массовым. Не могла запомнить марки толстовок.
— А что там было?
— Это не избиение, а драка.
— Мы это обязательно оценим. А вы предупреждены об уголовной ответственности.

Адвокаты возмущаются — это давление.
— Ай, какой ужас! — пародирует кого-то прокурор. И что-то говорит про Ромашова.
— Что вы про меня сказали? — уточняет Ромашов.
— Вы сначала станьте, как он. А потом говорите что-то, — защищает коллегу кто-то из защитников.

Судья прекращает балаган и просит продолжить допрос свидетеля.

13:13. Девушка говорила, что не слышала, как водитель обзывал кого-то петухом.

«Из кафе я мало что помню. Всю ночь не спала и была очень пьяна. Обратила внимание только тогда, когда мужчина в костюме сказал слово на „е“.

13:08. Девушка говорила, что футболистов не знала, но установила их личность посредством «гугл-поиска».

Шинкарева действительно тогда четко описывала подробности драки. Даже сказала, что водитель просил перестать его избивать и говорил, что у него есть дети.

Также девушка вспомнила и проходящих мимо двоих парней, которые пытались помочь. По её словам, к ним подошел Мамаев и сказал: «Уходите отсюда, если не хотите проблем». Шинкарева говорила, что просила охранника вмешаться, что он на её просьбы не реагировал.

13:02. Прилипко:
— Если бы вам не показывали видео, вы бы смогли дать показания?
— Если сейчас мне включат видео, я опишу, а так я не помню
— Нет, вы сказали, что вам показывали видео во время допроса. Вопрос в том, что если бы вам следователь не показывал видео во время допроса, вы бы могли дать показания, кто куда бил?
— Это было бы сложнее, такая ситуация это шок.
— Да или нет?
— Я не смогла бы так подробно описать
— Почему?
— Потому что всё запомнить сложно
— То есть показания следствию это ваш комментарий по видео, которому вы смотрели. Комментировали то, что видели?
— Да.

Прилипко и Бушманов возражают. Суд удовлетворил.

13:00. Вопросов больше ни у кого нет. Прокурор заявляет о ходатайстве об оглашении предыдущего допроса из-за противоречий в показаниях: на предварительном следствии девушка рассказывала, как избивали Соловчука, описывала людей, которые пытались помочь водителю, и реакцию на это Мамаева.

Ромашов против, потому что она давала показания после просмотра видео. Во — вторых, она не сверила показания.

12:55. Судья перешла к допросу:

— Что делали люди, которые сравнили Пака с певцом?
— Когда заварушка началась?
— Да, что происходило?
*молчание*
— Я не помню, кто кого ударил. Я сочинять не буду.
— Сочинять не надо ни в коем случае. Какие действия происходили, чего вы были очевидцем?
— Ребята общались с этим мужчиной о чем-то. Конфликт изначально произошел, когда он в сторону компании употребил матерное слово.
— В чём заключалось общение ребят с этим мужчиной?
— Я не слушала.
— Как дальше развивались события?
— То ли кто-то кого-то толкнул, то ли что… Не помню. Я тогда вроде такси вызывала.
— А как завершилась эта «заварушка»?
— Ну, мы просто ушли.
— С другими посетителями кафе было какое-то общение?
— Да вроде бы нет
— Помимо этого мужчины, которого сравнили с корейским исполнителем, были с кем-нибудь конфликты?
— Нет.
— Вы покидали кафе все вместе?
— По-моему, да.
— А ушли вы так же, как и пришли?
— Нет. Как понять — ушла? Просто взяли и вышли, ну господи.
— Конфликт к этому моменту уже был исчерпан?
— Я не помню, не зацикливалась на этом.
— Чем же вы занимались?
— Очень хотела спать.
— Вы в тот день впервые познакомились с подсудимыми?
— Да, ранее мы не были знакомы.
— После этого не общались?
— Нет. Не виделись и не общались. По-моему, когда была в Москве, хотели встретиться с Екатериной, но так и не получилось, потому что я улетела.

12:45. Ромашов начинает:
— Возвращаясь к «Эгоисту», вы видели, чтобы кто-нибудь из вашей компании наносил водителю конкретный удар в конкретное место?
— Кто не помню, но был разбит нос. Не видела
— Ребята договаривались, чтобы избить водителя?
— Да нет, конечно
— А в «Кофемании» договаривались?
— Нет
— Следователь демонстрировал вам видео?
— До допроса и во время
— Вы сами просмотрели свои показания?
— По-моему, нет.

Ромашов закончил. У адвокатов нет вопросов. У подсудимых тоже.

12:42.

— Вы видели удар стулом?
— Нет.
— Дальше что было?
— Не помню. По-моему, я в телефоне тогда сидела.
— Видели, чтобы кто-либо кому-либо наносил удары?
— Я этот момент тоже не помню. Видео никакое я не пересматривала. Вроде кому-то что-то наносил… Нет, не помню.

Прокурор далее спрашивает про предыдущий допрос. Свидетельницу допрашивали один раз, адвоката с ней не было. «Свидетель иногда странно эмоционировал: то говорил спокойно, то мог крикнуть. Мне это поведение было непонятно».
— Следователь постоянно удивлялась: «Как это вы не помните!»
— Это правда удивительно.
— Ну извините.

12:37. Вернули Мамаева — продолжаем!

12:30. Мамаев попросил перерыв — ему плохо и болит горло. Перерыв!

12:25.

— Переходим к эпизоду с Паком.
— По-моему, человека, который там сидел, начали сравнивать с корейским артистом…
— Кто это делал?
— Не помню. Сонная уже была. Потом от этого человека прилетело ругательство, нехорошее слово.
— Давайте вернемся чуть пораньше. Павел Мамаев не вашу куртку швырял? Не ваш телефон?
— Не помню такого.
— Он не просил вас отсесть от него?
*молчание*
— По-моему, я потом просто ближе к Кате села. Не помню.
— Мужчина, которого сравнивали с корейским артистом, когда появился?
— Не помню. Я не следила за окружающими.
— Он произносит оскорбительное слово. Дальше что?
*молчание*
-По-моему, кто-то из ребят подошел к…
— Куда?
— К нему, наверное, чтобы поговорить. У меня в памяти отпечатался момент, когда вокруг него уже стояло много людей.
— Его стулом бил кто-нибудь?
— Слышала, что что-то куда-то летело, но чтобы ударили стулом…
— Вы слышали? Это как?
— Ну, звук. Грохот.
— Это звук полёта?
— Да… нет.
— Тогда с чего вы взяли, что что-то куда-то летело?
— Повышенные тона, грохот… Я в этот момент сидела.
— Ага, и смотрела на происходящее.

12:23.

— Угу… Хорошо. За весь этот период времени был ли кто-то из посторонних лиц, кто пытался помочь водителю? Кроме Бобковой.
— Этот момент я не помню.
— Хорошо. Дальше что? Момент, как водитель уезжает, вы видели?
— Видела, как сел и уехал. Либо его кто-то довел до машины, либо сам сел и закрыл дверь. Не помню.
— Далее?
— Мы решили поесть.
— Как вы ехали?
— Кто-то на такси. Я не помню так досконально.
— Вы приехали на машине Кирилла Кокорина?
— Я не знаю, чья это машина. Но он был в машине.
— Он за рулем был?
— Не помню. Не помню, на каких машинах мы уехали. Кто-то вызвал такси.
— Кто-то из вашей компании вызывал «трезвого водителя»?
— Я не следила.
— Вы поехали в «Кофеманию»?
— Да. Почти всем составом. Кто-то вроде уехал.
— Сели. Что дальше?
— Завтракали. Кушали. Я кофе пила. Кто-то, возможно, пил пиво, не следила.
— Музыка там играла?
— Да я не помню…
— А у вас с телефона музыка играла?
— Такое я точно не помню!

Девушка говорит, что из компании никто не кричал и громко себя не вёл. Обсуждали ли произошедшее с Соловчуком — не помнит, так как хотела спать.

12:18. Продолжают допрашивать Шинкареву:

— Кровь была?
— У ребят не помню, у водителя на лице была кровь.
— Когда вы подошли, что делал водитель?
— По моему сидел, помню, что кто-то из ребят его проводил до машины, а как он встал не помню.
— Как себя вёл водитель?
— Не помню, наверное, кровь вытирал.
— Агрессию выражал?
— Я не слышала.
— Его ведут к машине, дальше что?
— То ли он сам сел в машину, то ли его ребята подвели. Он сел в машину и уехал.
— У машины его кто-то избивал на ваших глазах?
— Уже не помню.
— Протосавицкий наносил ему удары на ваших глазах?
— Не помню, помню, что сел и уехал.
— По машине удары наносились?
— Вроде бы да, но не помню кто.
— Где вы были, когда водителя повели?
— Ближе ко входу, к капоту машины, плюс-минус.
— Рядом с машиной?
— Не вплотную, но была недалеко.
— Подходил ли кто-то из посторонних лиц к машине?
— Нет

12:13. Ромашов выступает против того, что прокурор задаёт наводящие вопросы. Прокурор обратился к девушке: «Продолжайте, пожалуйста, а то нам тут мешают».

Ромашов: — Ваша честь, прокурор ориентирует свидетеля!
Прокурор: — О вашей ориентации я скажу на прениях.

Судья сказала, что у Ромашова будет такая же возможность — ориентировать. Ромашов ответил, что таким никогда не занимался.

12:10.

— Когда он упал, сколько вокруг него было людей?
— Примерно человек пять.
— Девушки из вашей компании где находятся?
— Екатерина побежала туда, остальные не лезли в драку.
— Рядом с вами мужчины находились?
— Кто-то находился, но не помню кто.
— Кто-то их подсудимых?
— По-моему, нет.
— Дальше туда побежала Екатерина, что она делала?
— Он побежала защищать водителя, чтобы ребята его не били.
— Как она его защищает?
— Кричала что-то, потом попыталась подойти, ей сначала не дали, потом подошла, встала между ними и пыталась защищать. Она ложилась на него и закрывала телом, по моему
— Крики какие-то слышали?
— Отдалённо
— Вы само избиение видели?
— Я видела, что кто-то замахивался, кто-то кого-то оттаскивал, была заварушка,
— Как выглядело оттаскивание?
— Была заваруха, было непонятно. Сочинять не буду, момент не помню.

12:05.

— Он начал отходить спокойно, а они так же шли спокойно?
— Водитель не убегал, просто шёл. А ребята за ним бежали, потому что он на них замахнулся.
— Они бежали, а он шёл?
— Быстрым шагом шёл. Он на них замахнулся, они решили дать сдачи, потому что любой нормальнйы человек не будет давать себя в обид.
— А кто за ним шёл?
— Все ребята по очереди.
— Кто первый побежал?
— Не помню.
— Далеко водитель ушёл?
— Он отошёл на достаточное расстояние — 150-200 метров.
— Дальше они его догнали?
— Да, потом началась драка. Я в этот момент так же стояла возле машины, смотрела на них
— Что происходило во время драки?
— У меня зрение плохое, я вот даже на вас смотрю, рассмотреть не могу
— Кто-то водителям на землю повалил?
— Помню, что мальчик в белой толстовке, по моему это был Кирилл, то ли он замахнулся, то ли он толкнул, но потом Кирилл упал. Потом туда побежали пацаны. Кто-то кого-то оттаскивал, чтобы драка закончилась, кто-то делал другое.
— Водитель в итоге упал?
— Да, по-моему.

12:00. Шинкарева:

— К кому она подошла и сказала это я тоже не видела. Услышала, как начали уже в компании обсуждать: говорили, что Сашу петухом назвали, как так. Все пошли на улицу.
— На улицу?
— Внизу, где вход. Грубо говоря, за дверью.
— Вы находились внутри?
— Да, только на выход шла.
— И компания с вами внутри была?
— Кто-то снаружи уже был, кто-то внутри. Не помню, каким составом мы стояли.
— Дальше что было?
— Мы вышли. Ребята пошли к машине, начали спрашивать.
— Кого? Машину?
— Нет, водителя.
— Он в тот момент в машине сидел?
— Не помню, потом точно вышел.
— Дальше?
— Они начали спрашивать, почему он их так назвал.
— Они — это кто?
— Много людей стояло, но спрашивали Павел и Александр.
— Что спрашивали?
— Говорил он такое или нет. Что ответил водитель — не помню. Помню, что он замахнулся на Павла. Я в тот момент у входа, под дверью стояла. Я не помню, о чем они говорили.
— Опишите, что происходило.
— Он то ли толкнул, то ли замахнулся.
— Это разные вещи.
— Я не помню уже. Прошло полгода, такие детали запомнить сложно. Я же не прокручивала это каждый божий день.
— Что в этот момент делали братья Кокорины?
— Стояли напротив него.
— Мамаев за подбородок водителя брал?
*молчание*
— Вы помните это или нет? Говорите в микрофон!
— Господи… Помню, что он замахнулся, и пошло-поехало, как ком.
— Драка началась?
— Да.
— Кто кого бил?
*молчание*
— Я вас слушаю, Алёна Руслановна.
— Я вспоминаю, дайте минуту.
— Могу даже две.

15:57. «Александр Кокорин и Павел Мамаев с нами были. А кто такой Протасовицкий, я не помню. В клубе мы пили. Я пила, за остальными не следила. В «Эгоисте» были часа два-два с половиной. Потом хотели где-нибудь поесть. Когда начали выходить, прибежала тёмненькая девушка и сказала, что Александра назвали петухом. Она вышла из машины, которая стояла рядом с клубом. Это был белый «Мерседес». Как она оттуда выходила я не видела», — продолжила Шинкарева.

15:53. Шинкарева:

— В клуб я пришла со своими подругами, двумя. Мы отдыхали, потом оказались в общей компании. Одна уехала домой, другая осталась со мной…
— Фамилию скажите той, которая осталась.
— Фамилия… Я её не знаю. Только имя знаю. Вика.
— Дальше.
— Мы приехали около часу ночи в клуб «SecretRoom». Отдыхали, танцевали, потом оказались в общей компании. Потом там стало скучно, и мы решили поехать дальше. Одна подруга уехала, другая поехала со мной. Мы поехали в «Эгоист». По-моему, в машине был Кирилл Кокорин. Кто еще был — не помню. У нас была большая компания, народу было много — человек 10-15. Не помню, во сколько мы приехали в «Эгоист». Часа в три-четыре ночи. Дальше ничего не происходило — мы просто отдыхали. Потом решили поехать куда-нибудь покушать.

15:50. Начинается допрос. Судья спрашивает, знакомы ли ей подсудимые. Девушка их знает, никаких неприязненных отношений с ними нет, оснований для оговора тоже нет. Потерпевших она тоже знает.

Связь постоянно прерывается, девушку плохо слышно. Прокурор вступает в дело — просит рассказать о событиях 8 октября.

11:45. Заседание начинается. По видеосвязи будут допрашивать свидетельницу Шинкареву Алёну — она находится во Владивостоке Связь прерывается, но в целом всё слышно.

«Основной род занятий — модельный. Прохожу стажировку в риэлторской компании», — сказала она.

11:10. Начало заседания было запланировано на 11:00 по московскому времени, но прокурор попала в аварию, поэтому у нас небольшая задержка. Ждём.

11:00. Здравствуйте! Этот эпичный процесс под названием «Суд над Кокориным и Мамаевым» приближается к финишу. Ну, по ощущениям. Все уже устали. Сегодня подсудимые дадут показания перед судом. Сегодня в заседании был перерыв, адвокаты со своими подзащитными готовились к допросу. Впрочем, юристы говорят, что особой подготовки не нужно, поскольку своих показаний подсудимые не меняли с самого начала следствия.

Благодаря нашим героическим корреспондентам вы не пропустите вы не пропустите ни одной важной детали и реплики из зала суда. Настройте периодичность автообновления страницы по своему вкусу и оставайтесь с нами — будет интересно.

Предыдущая серия.

Немного интересных деталей из жизни Павла Мамаева.