Российский тренер стал сенсацией чемпионата мира: история Валерия Непомнящего и сборной Камеруна на ЧМ-1990, интервью

За последние 35 лет лишь два российских тренера выводили команду в восьмёрку лучших на планете. Первым это сделал Валерий Непомнящий — со сборной Камеруна на ЧМ-1990 в Италии. Ни до, ни после этого «неукротимые львы» не выходили из группы на Кубке мира. Вы удивитесь ещё сильнее, узнав, при каких обстоятельствах Непомнящий добился исторического успеха. В преддверии старта камерунцев в Катаре Валерий Кузьмич поделился подробностями той удивительной истории. Некоторые из них сегодня кажутся невероятными. Да они и тогда воспринимались диковато.

• «Мы сильно напугали Аргентину»
• «Самый спокойным тренером на чемпионате мира был я»
• «Роже дважды заканчивал карьеру — и дважды возвращался на ЧМ»
• «В четыре утра мне позвонил Милла…»
• «Зарплата была $ 1500 — из них 800 я отдавал спорткомитету»
• «В мою честь назвали улочку и пивбар»

«Мы сильно напугали Аргентину»

— С какими чувствами вспоминаете свой чемпионат мира?
— Чувства давным-давно притупились — всё-таки 32 года прошло. Когда журналисты перед очередным турниром расспрашивают, я тоже вспоминаю: было дело.

— Какое самое яркое воспоминание об Италии-1990?
— Одним эпизодом никак не отделаться. Первой в памяти всплывает победа над сборной Аргентины, тогдашним чемпионом мира, в матче открытия турнира. Второе яркое воспоминание — поражение от Англии в четвертьфинале. За семь минут до конца вели 2:1, а потом получили два пенальти и проиграли. Это было сильное разочарование, поскольку касалось конкретно меня.

— В чём именно?
— Считаю, что я как тренер недоработал. Не смог внести коррективы в нужный момент в расстановку, сделать необходимые замены.

— Вы себя упрекали — не судей?
— Судью ругать бесполезно. Я должен был это предвидеть, предусмотреть. Мы ждали от англичан фланговых атак, а они два пенальти получили, проникнув в штрафную по центру. Линекер оба заработал и исполнил. Но самое большое впечатление на меня произвела встреча сборной в Камеруне. Два города высыпали на улицы! Когда мы кортежем по ним проезжали, это было нечто.

— Как вам великий Марадона при ближайшем рассмотрении, понравился?
— Мы знали и понимали, что Марадона к первой игре был не совсем в порядке. Потом уже разыгрался. Нашей задачей было не только его выключить, но и перекрыть адреса, куда Диего мог направить игру. Раз аргентинцы не забили, значит, с этим мы справились. А потом, мы же их сильно напугали.

— Каким образом?
— Очень жёстко играли. Вот они и начали себя беречь. Все же были уверены, что мы играем в Италии три матча — и до свидания, а Аргентина задержится надолго. В итоге они так и доковыляли до финала и проиграли Германии только из-за сомнительного пенальти.

— Агрессивный футбол был частью вашего плана?
— Вот именно. Из-за этого у нас два удаления и случились. Мы же вдевятером заканчивали матч. Я понимал, что аргентинцы сами по себе жёсткие. Но когда против них выходили бойцы с горящими глазами, звёзды могли и поберечь себя.

«Самый спокойным тренером на чемпионате мира был я»

— Для вас, ещё малоизвестного даже в Союзе тренера, победа над чемпионом мира стала потрясением?
— Конечно, след остался серьёзный. Может быть, не совсем прилично этим хвастаться, но, кажется, самым спокойным тренером на ЧМ-1990 был я.

— Почему?
— Для меня главной задачей было вывести команду в финальную стадию чемпионата мира. А мы сверх этого выиграли три матча. Все негативные эмоции при подготовке к турниру компенсировались позитивом непосредственно в Италии.

— Как Лобановский отреагировал на то, что вы с Камеруном обошли в группе сборную СССР?
— Вот этого я не знаю. До меня никакой реакции не долетало. Перед матчем сборных СССР и Камеруна мы только поздоровались, а после — пожали друг другу руки. На этом всё общение и закончилось. Я был в хороших отношениях с Колосковым, Симоняном, а с Лобановским мы даже знакомы не были. С Колосковым мы потом встретились на четвертьфинале. Он был делегатом матча. Долго с Вячеславом Ивановичем общались.

— И как он оценил работу судьи?
— Делегат не обсуждает эту тему — не его прерогатива. Был ещё комиссар или инспектор матча. Мы даже не поднимали судейскую тему. Хотя я считаю, что и в первой игре с Аргентиной Мишель Вотро был не совсем к нам справедлив — слишком суров.

— Поддушивали бедный Камерун?
— Было немножко. Не могу сказать, что Англию вытащили судьи. Один пенальти стопроцентный был, а второй — сомнительный. Но что делать? VAR тогда не было. Обычные повторы по ТВ редко попадались.

— Мне кажется, ЧМ-1990 был уникальным с точки зрения обилия колоритных личностей — Игита, Вальдеррама, Милла… Футбол тогда был в большей степени праздником, чем сегодня?
— А тогда журналисты называли чемпионат мира 1990 года одним из самых пресных! К моему большому сожалению. Я с этим в корне не согласен. Там столько интересного, сенсационного было! Это и Камерун — Аргентина. И поражение сборной СССР, когда судья в упор, с трёх метров не видел, как Марадона рукой вытаскивал мяч из пустых ворот. Там тоже судейство мне показалось предвзятым. Масса моментов была, но почему-то ЧМ-1990 считается не очень интересным. По крайней мере, нам было очень интересно.

«Роже дважды заканчивал карьеру — и дважды возвращался на ЧМ»

— Роже Милла — самый уникальный персонаж из тех, кого приходилось тренировать?
— Однозначно. Уникальный человек и футболист. Считаю его очень недооценённым игроком. Он был королём Африки — раза три признавался лучшим на континенте. Но в Африке Роже гремел, а в Европе или мире — нет. Наверное, мы тоже поспособствовали тому, чтобы он выстрелил в Италии. Всё-таки забить четыре гола на Кубке мира за такую слабую сборную, как Камерун, совсем не просто. Аргентине, правда, не он забил, а Франсуа Омам-Бийик. Но Милла потом сделал по дублю против Румынии и Колумбии. И это в 38 лет! А в 42 провёл мяч сборной России — на ЧМ-1994 в Америке, пускай камерунцы и пропустили шесть.

— В чём его феномен?
— Роже в футболе знал всё. Он был суперпрофессионал в том смысле, что тщательно следил за собой. У него никогда не было ни грамма лишнего веса. Он же ещё в 1988 году закончил профессиональную карьеру. Полтора года где-то на любительском уровне гонял, а потом вернулся — и как классно выступил на чемпионате мира! А потом снова закончил — и снова вернулся! Это вообще…

— Почему его называли Старым Колдуном?
— Не знаю. Может быть, действительно колдун?

— Его легендарные танцы после голов на ЧМ — экспромт?
— Абсолютный экспромт. Он и раньше забивал за сборную очень много, но только в Италии начал танцевать у флажка. Мы смеялись: научи всю команду так плясать. Роже отшучивался: «Как я вас научу, если сам не знаю, что там выделываю?»

«В четыре утра мне позвонил Милла…»

— В мае Роже исполнилось 70. Когда последний раз общались?
— Этим летом. Мне позвонил камерунец, говорящий по-русски, и спросил, могут ли меня поздравить с днём рождения мои бывшие игроки. Конечно, я ответил согласием. И вот в 4 утра 7 августа они мне набрали — Милла и Жюль Онана, центральный защитник той сборной. Они, правда, немножко напутали и на год раньше меня с юбилеем поздравили — думали, что мне уже 80 стукнуло. Но всё равно это был очень приятный сюрприз.

— И как Роже?
— Для камерунца 70 лет — очень серьёзный возраст. Но Милла отлично выглядит. Не пьёт, не курит. Только немного располнел, а так в порядке.

— У многих из сборной-1990 судьба сложилась печально?
— Знаю, что уже четверых ребят с того чемпионата нет. А с Роже мы за эти 32 года общались раза три или четыре. Я у него даже просил футболку сборной Камеруна по просьбе ваших коллег — на юбилей редакции. Потом на каком-то семинаре Милла через наших журналистов передавал мне привет.

— Что было самым сложным в работе с африканцами?
— К бытовой или профессиональной дисциплине вопросов не было. Игровая дисциплина — вот это была проблема. Их нельзя загонять в тактические рамки. Но при этом требования выполнять необходимо. Это было самое трудное. Стоит камерунцам забить один гол, как они начинают демонстрировать своё мастерство публике, играть для болельщиков. Если же пропускают, тут же все бегут отыгрываться, забивать. В обоих случаях теряется баланс. Они игроки по натуре — им сам процесс нравится. Никого не боятся, ни перед кем не дрожат, и в этом их сила. Максимум своего мастерства камерунцы демонстрируют, не напрягаясь. В то же самое время где-то могут не добежать, недоработать. Поэтому вопросы тактики были очень сложными. Мы уже в то время играли 4-3-3 с двумя опорными хавами и либеро, последним защитником. Ребята недоумевали: как же мы с такой схемой атаковать будем? Но ничего, справились. Главное, они поверили, что так можно и нужно играть.

— Африканские ритуалы, обряды в раздевалке практиковались?
— Это больше миф. У каждого игрока есть свои ритуалы — все футболисты суеверные. Но коллективных обрядов у нас не было. Однажды только на командных «шашлыках» они пытались меня накормить змеёй. В Камеруне я на это не поддался — позже в Китае попробовал. Да и в целом местная кухня не произвела впечатления.

— Чем плоха?
— Вы не представляете, что такое камерунские козы. Очень жёсткое мясо! Его не жевать, а зубилом или топором рубить надо. Я предпочитал французскую кухню. Она в Камеруне широко представлена.

«Зарплата была $ 1500 — из них 800 я отдавал спорткомитету»

— В 1994-м шутили, что у сборной Камеруна номера на майках фломастером нарисованы. В 1990-м с обеспечением команды было ещё хуже?
— Это было ниже всякого уровня. На заключительный сбор перед чемпионатом мира мы поехали в Югославию, чтобы поближе к Италии. У нас было четыре потрёпанных мяча. Почему потрёпанных? Когда тренируешься на песчаном поле, верхний слой стирается. А формы не было ни одного комплекта — ни тренировочной, ни игровой. Каждый занимался в чём придётся — в своих обуви, шортах, майке.

— Катастрофа.
— И это за месяц до чемпионата мира! Хорошо, что федерацию футбола Югославии возглавлял Милян Милянич, большой друг Советского Союза. Он был в хороших отношениях с Симоняном, Нетто. А мы с ним познакомились уже в Сараеве, во время сбора Камеруна. Когда Милянич узнал о нашем бедственном положении, сам нашёл какую-то фирму, которая экипировала нас — привезли форму, ветрозащитные костюмы и штук 20 мячей югославского производства. Стало в чём контрольные матчи играть. Лишь за неделю до чемпионата adidas подвёз в Италию официальную форму. И такие передряги были в порядке вещей — то воды не было, то бензина, чтобы заправить автобус. Премиальные задерживали. Заработанное на чемпионате мира ребята получили только через год.

— Почему?
— ФИФА своевременно перевела федерации футбола её долю — больше $ 2,5 млн, но уже в Камеруне деньги арестовали. Вскрылись какие-то нарушения со стороны футбольных чиновников, министерства молодёжи и спорта. Журналисты раздули шумиху: у команды денег нет, а у функционеров роскошные банкеты. Никого не посадили, не наказали, но деньги выплатили с большой задержкой — и то только после забастовки футболистов. Игроки пригрозили, что не выйдут на поле, если с ними не рассчитаются за ЧМ, и руководство было вынуждено закрыть вопрос.

— С вами-то рассчитались?
— А мне премиальные не полагались. Только зарплата.

— Как так?
— Игроки состояли на контракте с федерацией футбола, а тренер — нет. Я подписывал договор с министерством труда Камеруна. Должность главного тренера сборной утверждалась декретом президента. А государственным чиновникам премиальные не причитались.

— И какой же у вас оклад был?
— Официальная зарплата — $ 1500. Но в те времена советский специалист за рубежом не имел права получать больше $ 700. Оклад четвёртой категории равнялся 416 инвалютным рублям. В первую входил посол, во вторую — консул и т. д. Поэтому я из своих 1500 баксов 800 отправлял спорткомитету СССР. Так положено было.

«В мою честь назвали улочку и пивбар»

— Правда, что в вашу честь назвали улицу в Яунде?
— Да, улочка на три дома, чуть ли не в джунглях (смеётся). Rue Valeri называется. Ещё пивбар «Непо» видел. А мне дали награду президента как почётному гражданину Яунде. Объяснили, что теперь ко мне в дом даже полиция не имеет права врываться.

— За исторический триумф на Кубке мира — одна символическая медаль?
— Да, а что ещё? Зато когда я оттуда уезжал, столько всего надарили, что на границе были проблемы и на выезде, и на въезде.

— Что самое необычное?
— Бронзовый лев килограммов на пятнадцать.

— И вы его тащили?
— Тащил, куда денешься. А ещё маски из чёрного дерева, огромный колокол, тоже из бронзы. Ящик камерунского кофе у меня разлетелся на сувениры — в Союзе это был жуткий дефицит. Нет, ко мне в Камеруне относились более чем хорошо.

— Когда там были в последний раз?
— В 1993 году. Я уже тренировал в Турции и ездил туда за игроками. Не вовремя прилетел: чемпионат Камеруна был на паузе, ребята, которых хотел взять, уехали в Европу. Дня четыре там побыл и улетел ни с чем.

— Сейчас в Камеруне вас вспоминают?
— Когда Это’О играл в России, нас познакомили в «Лужниках». Самуэль обрадовался: «А я вас знаю — мне папа все уши про вас прожужжал».

— Почему за последующие 32 года Камерун ни разу не преодолел групповой этап ЧМ?
— Когда сборная Камеруна играла на Кубке конфедераций в Москве, я встречался с командой. И уже во время матча поймал себя на мысли: эти ребята не терпят, когда их зажимают в тиски. Камерунцы должны чувствовать себя свободно и раскованно. Не каждый европейский тренер понимает эту ситуацию. Но сейчас, мне кажется, у них серьёзная команда собралась. Тренер — камерунец (Ригобер Сонг. — Прим. «Чемпионата»). Чудес не жду, но надеюсь, что сыграют на уровне. Камеруну, Сенегалу уже давно по зубам бороться за выход из группы. Большинство игроков — в серьёзных командах элитных дивизионов. Нужна только организация.

— С интересом смотрите чемпионат мира?
— Не все матчи, но смотрю. В плане времени трансляций очень удобно. Хотя к чемпионатам мира я всегда относился с большим подозрением.

— В смысле?
— В плане тенденций развития современного футбола. Чемпионат мира — это турнир усталых фаворитов, которые к концу сезона подходят измочаленными и измождёнными. На этом фоне середняки могут добиться чего-то большего. Посмотрите, сколько травмированных звёзд сейчас. Заканчивается год, наступает время паузы, а им приходится опять напрягаться. Поэтому, когда говорят «сенсация», я внутренне добавляю: не доработали, не успели подготовиться. Таких сенсаций в Катаре, думаю, будет ещё много.