Суд по «делу Мезина» закончился так же, как и по «делу Еремеева», — отказом в иске, то есть победой ФХР. По окончании заседания генеральный директор федерации Сергей Арутюнян, представлявший её интересы в обоих процессах, дал интервью «Чемпионат.ру» о подробностях процесса.
— Все стороны этого дела были подробно освещены, — охарактеризовал Арутюнян слушания «дела Мезина». — В частности, без ответа остался вопрос истцу, о каких конкретно правах идет речь, то есть какие права Мезина затронула Федерация. Позиция ФХР по этому вопросу однозначна — никакие права Мезина мы не затрагиваем. На мой взгляд, представитель Мезина не смог чётко сформулировать, какие конституционные права Мезина ФХР затрагивает. А в целом дело было изучено подробно со всех сторон. Была полностью обеспечена состязательность сторон, и все смогли высказаться. Такое решение принято, потому что суд согласился с нашими аргументами относительно того, что ФХР сама вправе устанавливать правила участия хоккейных команд в чемпионате России.
— На ваш взгляд, как юриста, права Мезина не как вратаря, но как гражданина России действительно никак не ущемляются со стороны ФХР? Ведь именно на этом строилась логика его адвоката.
— Понимаете, если мы говорим о праве, то надо разделять понятия. Права могут быть либо на основании конституции, либо договоров или других актов. В данном случае я склонен полагать, что право, о котором говорит представитель Андрея Мезина, которое он формулирует как «право Мезина участвовать в чемпионате России», — это право не установлено конституцией и другими федеральными законами. То есть это право возникает только после того, как ФХР определяет количество участников чемпионата и составы тех команд, которые допущены к участию в чемпионате России. На тот момент когда эти команды определены, у лиц, заявленных клубами, как раз и возникает право участвовать в чемпионате России. Сейчас ни у одного хоккеиста нет такого права. Оно только возникнет.
— С точки зрения обывателя, обыкновенного болельщика, это не так очевидно...
— Например, у нас есть ограничение, что не больше 28 игроков может быть в заявочном списке. Так что, значит, что любой 29-й может сказать, что мы его в правах ограничили?
— С точки зрения болельщика — конечно. Ему понятно, что все профессиональные хоккеисты имеют право участвовать в чемпионате России. Но с юридической, с профессиональной точки зрения это право возникнет только в конце августа, когда управление по проведению соревнований утвердит составы и списки команд. Какую параллель здесь можно провести? Ну, например, у нас есть ограничение, что не больше 28 игроков может быть в заявочном списке. Так что, значит, что любой 29-й может сказать, что мы его в правах ограничили? Вы сами слышали, как я сегодня неоднократно спрашивал адвоката Мезина, и суд задавал ему эти же вопросы: если позиция Мезина строится на том, что ограничиваются его права, то в первую очередь надо понять, какие конкретно права и из чего эти права следуют. Действительно, в конституции написано, что нельзя ограничивать общепризнанные права. Но право на участие в чемпионате России к числу общепризнанных не относится, как например, и право на то, чтобы выпить пива в 10 вечера. Это право всегда возникает на основе чего-то. По поводу пива есть ограничения, обозначенные в федеральном законе. А здесь, в случае с участием в чемпионате России, наше законодательство ничего на эту тему не говорит.
— Право на труд заключается в том, что человек имеет право трудиться. А это право Мезина мы, ФХР, никак не затрагиваем. Как раз в плоскости разделения этих вопросов и лежит оценка ситуации, данная судом.
— Но всё-таки у обывателя может возникнуть мнение, что здесь какие-то права Мезина нарушены...
— Конечно. У обывателя — может. Но если говорить о праве на труд, например, то оно действительно гарантировано конституцией. Но Федерация хоккея России никаким образом его не ограничивает. Право на труд заключается в том, что человек имеет право трудиться. А это право Мезина мы, ФХР, никак не затрагиваем. Как раз в плоскости разделения этих вопросов и лежит оценка ситуации, данная судом.
— Адвокат Мезина дважды до начала слушания дела пытался дать отвод судье. Ваш комментарий?
— Естественное желание со стороны адвокатов перенести разрешение этих вопросов в более длительную фазу, потому что, может быть, они чувствовали себя перед заседанием неуверенно.
— А господин Приходько настаивал на том, что судья после недавно рассмотренного «дела Еремеева», которое также выиграла ФХР, не сможет объективно оценить ситуацию с Мезиным. И после окончания заседания Приходько в разговоре с журналистами делал упор на том, что раз ему не удалось отвести судью, то какой теперь-то спрос с её решения...
— (Пожимает плечами.) Случаи для отвода суда установлены гражданско-процессуальным кодексом, они там четко прописаны. В данном случае никаких фактов, свидетельств, доказательств того, что суд надо было бы отвести, представители Андрея Мезина не смогли предоставить. Таких доказательств просто нет. Поэтому было бы очень странно, если бы отвод был принят. Это бы означало, что суд сам соглашается с доводами своей небеспристрастности при отсутствии доказательств этого. Ну а говорить о том, что были основания для отвода, а раз не отвели, то вот мы и проиграли… Не знаю. По меньшей мере, у адвокатов Мезина, если они не доверяли суду, был вариант отозвать иск и подать его снова в расчете на то, что иск будет отдан на рассмотрение другому судье. Есть разные способы отнесения, затягивания процесса. Они воспользовались более демонстративным способом отвода суда, но на мой взгляд, это некорректно по отношению даже к суду.
— То есть о необъективности суда речи идти, на ваш взгляд, не может?
— И в предыдущем, и в этом процессе суд относился ко всем сторонам очень корректно, давал всем высказаться, они могли представить все имеющиеся доказательства. Суд всячески старался объективно рассмотреть все стороны этого дела. Правовая позиция стороны Андрея Мезина была, может быть, не совсем подготовленной, и они не чувствовали уверенности. А задача адвоката в суде как раз в том, чтобы отстоять свою правовую позицию и обосновать.
— А если говорить о похожести этих двух дел, Еремеева и Мезина?
— У этих хоккеистов абсолютно разные ситуации, разные основания. И они по-разному формулируют свои требования. Еремеев говорит, что нарушены его трудовые права, а Мезин, что нарушено право на его участие в чемпионате России. То есть это совершенно разные права и природы возникновения этих прав. Трудовые права возникают из конституции, Трудового кодекса, а право на участие в чемпионате России в законодательстве никак не урегулировано. На наш взгляд, оно возникает из принятия ФХР заявок от команд, которые будут участвовать в чемпионате России, из утверждения состава участников.
— Прокомментируйте ещё один факт. Вы приводили на суде данные о том, что в России Мезин отыграл в общей сложности всего четыре сезона, а всё остальное время выступал за границей, и всё это время вообще — регулярно за сборную Белоруссии, в том числе – ещё пару месяцев назад на чемпионате мира в Москве. И что основанием для его выступления в России является белорусская трансферная карта. А тут вдруг выясняется, что Мезин изъявил горячее желание выступать за сборную России...
— Со стороны представителей стороны Андрея Мезина это просто дополнительный аргумент в суде о том, что он лоялен к российскому хоккею.
— О том, что он изъявил такое такое желание, мне лично ничего неизвестно. Мы сегодня услышали об этом впервые от его представителя в суде. Выглядит это странно. Мезин же является гражданином Республики Беларусь и более десяти лет выступал за эту сборную. Со стороны представителей стороны Андрея Мезина это просто дополнительный аргумент в суде о том, что он лоялен к российскому хоккею.
— Как вы прогнозируете развитие двух этих ситуаций? И сторона Еремеева, и сторона Мезина говорят о том, что они пойдут дальше и будут судиться с ФХР ещё и ещё.
— Представители Виталия Еремеева, безусловно, будут продолжать судебные процессы, потому что считают, что если они докажут свою позицию и их заявление удовлетворят, то они смогут добиться лучших условий работы для своего клиента. Естественно, что они будут вести этот вопрос до конца. Смысл им отказываться от аппеляции? Я его не вижу. Мы понимаем, что они пойдут дальше, и нормально к этому относимся. Очень важно, что в российском хоккее наступили такие времена, когда свою позицию отстаивают такими цивилизованными методами. Где, как не в суде, выясняются те вопросы, которые не нашли решения в переговорном процессе?
— А в ситуации с Мезиным? «Магнитка» на этом заседании открыто отказалась, как понимаем, от Мезина и контракт с ним подписывать не собирается.
— Вот и разница в этих делах (улыбается). В том, что у «Металлурга», видимо, уже есть определённые договоренности с другими хоккеистами, не имеющими права выступать за сборную России в амплуа вратарей, и, соответственно они прекрасно понимают, что двух они взять уже не могут. Сам-то Мезин судится не за то, чтобы играть в Магнитогорске.