Голос Людмилы Шастиной уже давно неразрывно связан с казанским хоккеем. Годы работы на матчах «Ак Барса» сделали её любимицей болельщиков. Именно с неё мы решили начать рассказ о людях, которые делают хоккей таким, каким его привыкли видеть и слышать болельщики. Они не забивают голы и, может быть, даже не умеют хорошо кататься на коньках, но без них ледовое действо было бы не полным.
– А вы на коньках кататься умеете?
– Умею, и даже неплохо! Но профессионально спортом никогда не занималась. Как-то не было времени. Хотя я была активисткой, увлекалась танцами ещё в школе. Играла на фортепиано, правда, музыкальную школу так и не закончила. Все думали, что я должна петь, потому что у меня есть голос, но честно говоря, у меня совершенно нет слуха.
– Зато голос у вас почти волшебный.
– Ещё на прослушивании во дворце спорта мне сказали, что в моём голосе есть спортивный тембр. Хотя, когда мне включили запись, я долго не признавалась, что это мой голос. Тогда микрофоны были редкостью и непривычно было слышать себя на пленке. Организаторы несколько раз проверяли номер записи, а я всё отрицала – не может быть, что это я.
– Вы говорили, что попали на это прослушивание случайно.
– Да, мой дедушка услышал по радио объявление о прослушивании, посоветовал мне сходить. Там были и профессиональные дикторы, так что я и не думала, что у меня что-то получится. У меня и опыта никакого не было. Хотя… Если подумать, подготовка была хорошая.
Во дворце пионеров с нами много занимались. Студенткой я вела КВН, была Снегурочкой на новогодних праздниках. Ещё в школе мы с группой ребят вели передачу «Юный казанец».
– Можно вас назвать болельщицей «Ак Барса»?
– Конечно, когда находишься в этой атмосфере, просто невозможно не болеть. Как можно не переживать за свою команду?
– И всё-таки вам удаётся даже в самых ответственных матчах сохранять нейтральность. Это опыт?
– Это моя работа, и я не имею права проявлять излишние эмоции. И где-то я, наоборот, должна успокоить публику. Во время драки, например, сказать: «Успокойтесь! Сядьте!». А кто же кроме меня скажет!? Хотя не скрою, для меня это до сих пор сложно. Эмоции всегда есть, и тембр голоса чуть-чуть меняется. Ну как я могу спокойно объявить Лёшу Морозова или Даню Зарипова? Они же все как родные уже.
– Вы до сих пор переживаете?
– Да, такая уж я есть. Воспринимаю всё близко к сердцу. Говорю как бы «из себя», всю душу в это вкладывая. Каждый раз перед игрой волнуюсь. После игры всегда есть какая-то эмоциональная истощённость. А уж если проигрывают, то, конечно, расстраиваюсь.
– Самое неприятное, что вам приходилось говорить?
– За последнее время – когда наши проиграли в финале и пришлось вручать кубок сопернику (в 2007 году. — Прим. ред.). Это, конечно, очень больно. Ну а куда деваться, не будешь же «мыкать». Мне это доверили, и я должна сделать это хорошо. Хотя, конечно, всегда хочется вручать кубок нашей команде. А когда едешь домой после проигрыша и болельщики все подавленные, и у тебя кошки на душе скребут.
– Болельщики в Казани часто вас узнают?
– Да, бывает и в транспорте, и на улицах. Часто узнают, говорят добрые слова. Это всегда приятно. Людской теплотой подпитываешься, чувствуешь себя нужной. Для меня работа – это жизнь. И каждый раз в новом сезоне, когда мне говорят: «Конечно, как же мы без вас!», — я радуюсь.