— Расскажите о своей прекрасной соведущей. Она менее известна в хоккейном мире, чем вы…
— Мне с Анастасией комфортно. Я слышал разные мнения о ней: кому-то нравится, кому-то не нравится. Но и я кому-то нравлюсь, а кому-то не нравлюсь. Она в прошлом профессиональная фигуристка, лёгкий человек в общении, замечательная девушка… В общем, и всё, что я могу сказать.
— Какие-то уже существующие программы вы брали за образец?
— Брали. Великое «Что? Где? Когда?», звездой которого является Борис Левин, наш обозреватель «Спорт-экспресса». Я стараюсь, чтобы на «Пробросе» было нечто похожее: неожиданный вопрос — быстрый ответ, человек на вершине – человек падает…
А в остальном наше телевидение не вызывает бешеного восторга. Как мне кажется, Россия — страна женского телевидения, мы ретранслируем всё время чужие программы, чужие рецепты – и мужского начала не хватает. Едва ли не единственная мужская программа — это как раз «Что? Где? Когда?», во главе которой мысль, идея.
«Проброс-шоу» – программа о хоккее Игоря Ларина
Я воспитываю 12-летнюю дочку, и, конечно, общетелевизионный фон, который она видит, меня, как отца, удручает.
— Но вы же говорите, что телевидение женское. Значит, дочку воспитывать легче?
— Нет, если бы женское — в смысле романтичное, пушкинское-есенинское, тогда никаких вопросов. Но оно женское совсем в другом смысле…
— Работа телевизионного журналиста более нервная, чем у пишущего?
— Вне всяких сомнений! Пишущий журналист — сам себе режиссёр. Там ты абсолютно самодостаточный персонаж, царь горы. Газетной или интернет-горы — неважно.
Телевизионный журналист привязан к картинке, а это дефицитная вещь. Ты не можешь сам генерировать что-то, за тобой много людей, которые должны обеспечить тебе картинку, сигнал, свет и тому подобное. На ТВ ты повязан по рукам и ногам.
Я в своей программе многое делаю сам: и сценарий пишу, и пытаюсь шоу вести, и гостей приглашаю. Конечно, для новичка телевидения это очень тяжёлая работа. Но очень интересная! Иногда теряешь столько энергии, что потом срываешься на основном месте работы – в «Спорт-экспрессе». Но в целом пишущий журналист — отпускник по сравнению с телевизионным.
— Какие курьёзы были во время съёмок программы?
— Самый курьёзный случай был, когда мы начали зачитывать прошение о помиловании Яблонски. Когда Настя дошла до конца и произнесла «искренне ваш Джереми Яблонски» при обращении к Шалаеву, Медведеву, Кочеврину, вся студия во главе с Андреем Назаровым рухнула от смеха. Рассмешило слово «ваш». Нам тогда казалось, что этот человек настолько не «их»… Это был душевный момент.
Едва ли не в каждой программе были какие-то курьёзы. Был случай с Николаем Жердевым, который смотрелся отлично, но говорил очень мало. А после программы его очаровательная жена, которая сидела в зрительном зале, сказала: «Ничего себе, я Николая сегодня не узнала, он так много с вами говорил!». Мы все долго смеялись, потому что Жердев почти не говорил. И если по меркам жены — это много, интересно, что происходит у них дома? Но пара обаятельная и симпатичная.
«Проброс-шоу» – программа о хоккее Игоря Ларина
А ещё один курьёз произошёл в «Калина-баре», на первой программе, куда мы пригласили фанатов «Витязя». И такое состоялось бурное шоу, что фанаты подтвердили реноме «Витязя» и умудрились схватиться с охраной прямо во время съёмки.
— В работе возникают сложности?
— Знаете, у нас непростой график съемок. Программа выходит на канале в четверг вечером, в прайм-тайм, а снимаем мы в субботу или воскресенье, то есть практически за неделю. И я, как настоящий газетчик, хочу сделать оперативный продукт, однако формат не всегда позволяет это желание реализовать. Ведь проходит 5-6 дней, и за это время что-то где-то может «протухнуть». Но в этом и заключается искусство журналиста — чтобы за пять дней просчитать ситуацию так, чтобы программа смотрелась свежо и оперативно. И иногда, мне кажется, это получается. Здесь ключевой момент. Хочется, чтобы программа била по самым горячим темам.
— А почему получается такой разрыв?
— Телевизионные технологии. Нужно всё смонтировать, отснять. Я очень благодарен КХЛ-ТВ, «КХЛ-Маркетинг» и режиссёру программы Роману Бутовскому, а также его группе за то, что они взялись за этот проект. Шоу снимается очень большим количеством камер. Их примерно столько
«Проброс-шоу» – программа о хоккее Игоря Ларина
же, сколько на трансляциях матча чемпионата КХЛ, — около десяти. Гости иногда даже жалуются: мол, ты забрал все камеры с нашей арены…
— Кстати, насчёт оперативности. В «Пробросе» вы часто уходите от сегодняшних новостей в историю. Это ностальгия по старым временам или попытка показать более масштабную картину российского хоккея?
— Как сказать, тут многое намешано. Это и ностальгия, и такая шишиморовская философия — нельзя забывать свою историю. Особенно сейчас, когда мы иногда полностью теряем память.
Меня больше всего забавляют кроты современной журналистики, которые ночью просыпаются, начинают со страшной силой пиарить эту сомнительную НХЛ, а днём, когда идут матчи КХЛ, отсыпаются. Считаю, что это не совсем честно по отношению к себе и к моему Шишиморово.
Я вот помню отличнейшую НХЛ начала 90-х годов, блестящую лигу, сотканную из совершенно разных звеньев. У каждого клуба было своё лицо. Сейчас же НХЛ — это ширпотреб, суррогат. Поэтому меня задевает эта мода быть кротами в журналистике и славить чужой продукт. Я хочу понять свою историю, свою лигу, современный хоккей и, в конце концов, своё Шишиморово.
— Напоминает логику «раньше трава была зеленее»…
— Это она и есть. Всё-таки у любого ветерана, в том числе у меня, эта мысль присутствует. И не только трава была зеленее, но и хоккей светлее.
— Можете одной фразой описать свою программу?
— Ммм, дай подумать… Шоу-провокация с элементами саморазоблачения.
— Тогда давайте о саморазоблачении. Ваше мнение часто расходится, скажем так, с общепринятым в журналистском сообществе. Например, до Ванкувера все хвалили Вячеслава Быкова, вы — критиковали. После все стали ругать, вы — хвалить. Или вот Андрея Назарова многие недолюбливают, а вы — один из самых ярых его защитников. Для вас важно быть не в мейнстриме?
— Для меня всегда — что в школе, что в институте — было очень важно поддержать слабого. Или поднять упавшего. Мне кажется, это самое важное в нашей жизни, извини за громкие слова.
«Проброс-шоу» – программа о хоккее Игоря Ларина
— В журнале «Эсквайр» есть рубрика, где известные люди, Энтони Хопкинс или Брэд Питт, коротко описывают свои принципы жизни. Существуют «принципы жизни Игоря Ларина»?
— Стремлюсь опровергнуть высказывание российского классика – «Рабы все – сверху донизу». Пока не получается.
— Гость, с которым было легче всего работать?
— Я человек общительный. Мне со всеми в хоккейном мире легко.
— Гость, которого бы хотелось видеть в студии, но он пока не приходил?
— Олег Знарок. У него уже такая традиция. Перед стартом очередной серии мы весело говорим по телефону, он рассказывает душевнейшие истории, говорит, что после следующего раунда будет в студии как штык. Поначалу я не понимал, что происходит, а потом понял: Знарок — это человек-примета. И он понял, что, перед каждым раундом нужно соблюдать эту примету. В результате – получите Кубок Гагарина.
— Что изменится в передаче в будущем?
«Проброс-шоу» – программа о хоккее Игоря Ларина
— Сложно сказать. Вижу ресурс в том, чтобы сделать программу более мобильной. Может быть, заранее снимать сюжеты или устраивать лёгкие душевные провокации. Будем искать баланс между развлекательностью и влиятельностью.
— Рядом с Домом моды, где вы снимаете передачу, есть сталинская высотка. Может, для шишиморовского стиля лучше бы подошёл её антураж?
— Нет, сталинская высотка — это всё-таки скорее азиатчина. Мне нравится контраст: скажем, высотка, а рядом моя изба-пятистенок 1917 года постройки из Козлов Вторых. Кстати, сейчас мы с вами вышли на символ всей нашей программы. У нас от небоскреба до избушки – всего ничего, один вопрос ведущего.
— Как физически переносится съёмка? Поляков, который был гостем программы, выглядел очень уставшим…
— Он блестяще провёл программу, но очень затянулась съёмка, на два часа. Но я бы не сказал, что сильно устаю. Самый лёгкий съёмочный день был, когда мы сняли сразу две программы. Первую с Филатовым и его агентом, а вторую с Яшиным и агентом. Две программы снимались где-то три часа, но почему-то именно этот день прошел на ура. Даже удивительно.
— Раз уж вы стали близки к телевидению, нет желания поработать комментатором?
— Мы по по вторникам в Лужниках играем в спорт-экспрессовский футбол. Вот там я ни на секунду не замолкаю, чего-то комментирую. Но в плане цензуры мой комментарий не выпустят в эфир. А если серьёзно, я удивлён, что на КХЛ-ТВ комментаторы в последние месяцы растут как грибы после дождя. Спасибо им! Мне кажется, на КХЛ-ТВ и «России-2» звезд диванного комментария из других компаний начали поджимать. Как, кстати, и в прессе, где нам, ветеранам, молодое поколение спокойно спать тоже не дает.
— Если бы удалось посвятить вечер просмотру старого хоккея, какие бы матчи вы выбрали?
— Думаю, что-то из «Детройта» начала 90-х. С Фёдоровым, с Кошуром, Шевелдэ, Примо, Пробертом. Пусть команда-аутсайдер, но яркая команда. Ну и, конечно, ЦСКА времён Крутова, Ларионова, Макарова, Фетисова, Касатонова – совершенная, гениальная команда. Когда стали проклёвываться Зубов, Малахов, когда ещё в порядке было второе звено Каменский — Хомутов — Быков.
— Ну, и напоследок самый сложный вопрос. Что для вас значит слово «хоккей»?
— Хоккей — это люди, персонажи, товарищи, порой – друзья. Хоккей — это моя работа и мое развлечение.
«Проброс-шоу» – программа о хоккее Игоря Ларина