Александр Дергачёв - о МЧМ-2016

Молодёжный чемпионат мира 2016 года закончился для сборной России серебром. Подопечные Валерия Брагина в финале уступили хозяевам турнира финнам. Но на родине ребят из российской «молодёжки» встретили как героев – так отчаянно эта команда сражалась за свои медали. Одним из нападающих нынешнего созыва сборной Брагина был игрок петербургского СКА Александр Дергачёв. Александр согласился дать интервью «Чемпионату» на тему прошедшего МЧМ и рассказал о жизни сборной во время турнира и атмосфере в команде, о невозмутимости Валерия Брагина и советах Олега Знарка, о реакции игроков на слова Рона Уилсона и настрое на Данию, о «засухе» Свечникова, удалении Каменева, об эмоциях после финала и о многом другом.

«Если бы не СКА, я бы, наверное, и в сборной не играл»

— Когда вы вернулись с турнира в клуб с серебром, что вам сказали в команде? Сергей Зубов не вызывал на какой-то отдельный разговор?
— Да, сразу же, как пришли в раздевалку, Зубов нас с Егором Рыковым позвал в тренерскую комнату. Пару слов сказали там, поздравили с серебром. Сказали, чтобы мы не расстраивались, что всё ещё впереди.

— В СКА сейчас большая конкуренция. Как справляетесь с этим? Насколько это сложно психологически?
— Выбора нет, как справляться. Работать и ждать шанса. Выйти на лёд и сделать всё, что от тебя зависит.

— Вы родились в ХМАО, воспитывались в Альметьевске, играете в СКА. Какую команду считаете родной?
— Естественно, Альметьевск. Тут без обид, каждый поймёт. С четырёх лет туда пришёл. Но и про СКА не могу сказать. Они очень помогли мне в становлении. Если бы не СКА, я бы и в сборной, наверное, не играл, так и не заметили бы.

— Не жалеете, что вы, татарстанский воспитанник, играете не в «Ак Барсе»?
— Нет. Вообще ни капли не жалею, что я не в «Ак Барсе». Я перешёл в СКА, меня заметили. И сборная была, и в «молодёжке» давали кучу игрового времени, доверяли, помогали. Я только рад, что оказался здесь.

«Пустой отель, вокруг лес, и мы всё время были вместе, бок о бок»

— Наверное, нынешний МЧМ для каждого игрока сборной России можно назвать самым ярким событием в жизни?
— Да. Этот чемпионат и прошлогодний. Эти два финала пока самые запоминающиеся.

— Когда и как вы узнали о попадании в окончательный состав сборной?
— Да просто. Поехали всей командой в Финляндию. Там товарищескую игру сыграли. После неё отчислили Дениса Гурьянова, который дисквалификацию получил. Тогда все и узнали.

— А до Финляндии?

— Это обычный процесс. Приходит вызов в клуб: такого-то числа прибыть в Новогорск, с собой иметь то-то.

— Нервничали перед началом турнира?
— Тогда я не нервничал. Только в день первой игры появилось волнение. Первый матч турнира, ты ещё не знаешь, что тебя ждёт впереди. А потом всё нормализовалось.

— Как вообще строилась физическая подготовка перед чемпионатом?
— Собрались в Новогорске. Там двухразовый лёд, зал, тренажёрный зал. В общем, все условия. Физику подтягивали, покачались. Мини-предсезоночка такая была. В некоторые дни нас подзагрузили. Чтобы это потом, уже на турнире, дало свои плоды.

— Со многими ли ребятами были раньше знакомы?
— Да, с большинством. Может, двух-трёх человек не знал. И то – это не стало особой проблемой. Все уже взрослые люди, спокойно сдружились. Это вопрос небольшого времени, максимум одного дня.

— А с кем особенно общались?
— Не буду никого выделять. Думаю, это неправильно. Я со всеми очень хорошо общался, со всей командой.

— По ходу турнира российская сборная жила в отдельном отеле, как в заточении. За городом, за 35 минут езды от арены, практически в курортной зоне, где кроме вас были только отдыхающие финны. Это не напрягало?
— Наоборот! У нас там вокруг лес был. И отель весь пустой стоял. Спокойно высыпались, все условия были. Даже с едой: если у нас отъезд был запланирован попозже, то раз – и приготовили нам быстренько. То есть сами себе хозяева, и нас никто не беспокоил. Здорово было.

— Значит, в том числе и это помогло создать особенную атмосферу в команде?
— Да, естественно. Тем и лучше, что не было посторонних. Мы всё время были вместе, бок о бок.

— А как настраивались перед матчами? Фильмы смотрели?
— Да, всей командой собирались и смотрели. Про Емельяненко фильм. Ещё – «Секретариат». А «9 рота» – это на прошлогоднем МЧМ было. Каждый раз такие интересные фильмы нам находят… Их смотришь, и у тебя глаза потом горят!

«Знарок после каждого матча заходил к нам в раздевалку»

— В этом сезоне проводится своеобразная перезагрузка сборной – «Красная машина. Новая сборка». Этот антураж создавал лишнее давление?
— Особо серьёзно это не влияло. Но всем нравилось. Прикольно же! Новый бренд, все эти логотипы. Интересно, на самом деле.

— А дополнительной ответственности это не прибавляло?
— Ответственности и так всегда хватало. А это всё просто напоминало о легендарном прошлом нашего хоккея, о той Красной машине.

— На турнире присутствовал Олег Знарок. Он как-то помогал Брагину на тренировках?
— На тренировках он был. Пару раз, может быть, что-то подсказывал на лавочке ребятам. И всё. Думаю, он на контакте был с тренерским штабом. А уж о чём они там общались, я не знаю.

— А в раздевалке до или после матчей бывал?

Все знали, что Дания «укусить» может очень сильно. Но наверное, кому-то тяжело было свои мозги перенастроить на то, что с таким соперником не будет проходной игры. Это тяжело даётся.

— После матчей каждый раз заходил. Руки жал, пару слов говорил.

— Мотивировало ли присутствие Знарка?
— Да нет. Если ты попал на этот турнир, у тебя и так мотивации целая куча. Выше некуда мотивироваться, всё зашкаливало.

— Многих игроков сборной на протяжении всего турнира поддерживали родные.
— Родные – это всегда огромная поддержка. Думаю, каждый из нашей команды им благодарен. Они всегда сидели на одном месте, в одном секторе. Все родители прекрасно между собой сдружились. Они тоже, как и мы, стали семьёй. Вместе были и в горе, и в радости. Это очень здорово, что в другой стране было столько поддержки от наших родителей.

— Кто за вас болел на трибунах?
— Приехали мама, брат и девушка. Солидная была поддержка.

— Как часто удавалось видеться с родными по ходу чемпионата?
— После каждой игры они ждали нас, и мы с ними проводили определённое время. Даже устроили один «родительский день». Им выделили автобус, довезли их до нашего отеля, и мы пообщались. Это было, когда ещё шли матчи группового этапа.

— А на Новый год? Или только с командой праздник встретили?
— Да, только с командой. Встретили, сок попили, тортом закусили. Путина послушали, чокнулись и пошли спать.

— Наверное, загадали одно большое желание на всех?
— Да нет. Я уже и забыл про это – желания загадывать…

«Брагин невозмутим, никогда не паникует и верит в каждого из нас»

— Насколько принципиально для Валерия Брагина было выиграть этот чемпионат? Команда же наверняка что-то такое могла замечать.
— На самом деле, на этот вопрос ответить тяжело. Валерий Николаевич – такой человек, по нему непонятно, что он чувствует. Он всегда невозмутимый стоит. Я думаю, конечно, давление на него было. Но он прекрасно с этим справлялся.

— Насколько Брагин был расстроен после поражения? Или так же смог остаться невозмутимым?

После победы над США Валерий Николаевич зашёл в раздевалку, попросил, чтобы мы сильно не орали, не радовались. Спокойненько всё было, музыку даже сильно не включали.

— Было заметно, конечно. Но, как и мы, он прекрасно понимал, что мы все силы отдали, старались. Упрекнуть-то нас особенно было не в чем, что не работали, не пластались… Всё это делали.

— Можно ли сказать, что команда билась именно за Брагина?
— Конечно, можно сказать, что и за него. Потому что его без исключения каждый человек в нашей команде уважал. И я думаю, что до конца жизни все будут его помнить и вспоминать только хорошим словом. 96-й год же больше не сможет играть за «молодёжку»…

— После финала вы сказали, что Брагин – великий человек. Что вы имели в виду?
— Во-первых, его человеческие качества. Главное же, чтобы человек сам по себе был нормальный, адекватный. Он всегда всё по делу говорил. И, естественно, как тренер он нестандартный. Он хладнокровный, никогда не паникует в трудной ситуации. У него очень высоко развито тренерское чутьё, в нужный момент умеет выпустить нужного человека на лёд. И он верит в каждого из нас, без исключения.

— А как были распределены функции в тренерском штабе? Кто чем занимался?
— Тренерский штаб у нас из четырёх человек состоял. Там был тренер по вратарям Куликов, ещё Браташ и Федосов. Они на самом деле все действия обдумывали вместе, работали командой. А по-другому было бы тяжело.

— В 2011 году в финале МЧМ Брагин в раздевалке разбил планшетку. А по ходу нынешнего чемпионата во время матчей были какие-то необычные установки?
— Да нет, нет. Такого не было. Всё было нормально, спокойно.

— Даже в матче протии Дании?
— Тут опять же: Валерий Николаевич был спокоен и уверен. Только подбадривал, нужные слова говорил.

«У нас все хотели наказать Уилсона»

— После какого или по ходу какого матча на турнире вы получили больше всего эмоций?
— Да я и не знаю. Тяжело уже сейчас выделить, где какие чувства были. Все матчи были по-своему хороши. Особенно в играх на вылет, там в каждой игре новые эмоции. Потому что оступиться нельзя.

— Во время матча с Данией вы сказали: «Как я маме в глаза посмотрю, если проиграем?» Было такое?
— Да. Мне просто самому было стыдно! К нам приехали родные, чтобы поддержать, а мы тут сейчас от Дании вылетим… Конечно же, не хотелось так.

— А чего вообще ожидали перед Данией? Вспоминали прошлогоднюю игру или контрольный матч перед турниром?
— И тот матч вспоминали, и прошлогодний. Все знали, что Дания «укусить» может очень сильно. Но как-то всё… Наверное, кому-то тяжело было свои мозги перенастроить на то, что с таким соперником не будет проходной игры. Это тяжело даётся.

— А вам?
— Я старался вообще не думать, что это Дания. Убеждал себя: неважно, какой соперник, надо так же играть на полную. Но это тяжело, на самом деле – так бороться с собой, чтобы настроиться.

— Этот матч был самым трудным на турнире?
— Можно так сказать. Такой матч был… Мы забить там не могли. Потом забили, а нам сразу – ещё одну держите! Ладно, хоть не расклеились, собрались. За счёт характера сравняли и в овертайме выиграли.

— Не было до финала каких-то особенно обидных моментов, связанных с судейством?
— Я судейство не комментирую. Пусть другие люди в этом разбираются.

— Перед полуфиналом тренер США Уилсон раздавал интервью, где говорил, что у Америки идеальная игра, что никого из русских игроков он не знает… Слышали об этом?
— Ну да, это все знали.

— Наверняка вы обсуждали это между собой.
— Конечно! Это же так оставлять нельзя. У нас все хотели его наказать, грубо говоря. Доказать, что всё, что он говорит – это пустые слова. Потому что не разговоры играют в хоккей, а люди. Но плохого говорить об Уилсоне не буду. Он нормальный человек, вроде сам в хоккей играл. Ну, сказал и сказал. Нас это ещё больше мотивировало.

— К сборной было огромное внимание прессы. Не уставали от него?
— Уставать от него вообще неправильно. Я думаю, всегда надо выходить общаться с прессой. Каждый нормальный хоккеист должен выходить и давать комментарии, если его попросили. Это не давило. Хотя было действительно очень много всех – и фотографов, и корреспондентов. Куча людей нас ждали после каждой тренировки, а уж после игры – тем более. В принципе, такой интерес страны к турниру не удивил. Заметно, что с каждым годом ажиотаж вокруг молодёжного чемпионата мира у нас становится всё больше и больше. Это очень приятно, что в нашей стране уже многие следят за молодёжью. Знают в лицо некоторых. Это вообще здорово.

— Как по-вашему, сборной на таких турнирах лучше быть максимально открытой с прессой? Или закрыться?
— В меру! Слишком открываться не надо, а то ещё что-нибудь ляпнешь не то. Но и закрываться точно нельзя. Это просто неправильно! Люди же хотят знать больше, им интересно читать комментарии самих игроков. Так что надо выходить и общаться. Просто соблюдать баланс. А что касается того, как мы сами следили за прессой, за соцсетями… Кто как. Кто-то, например, вообще из соцсетей удалился на время. Оставили «Инстаграм» да новости иногда в Интернете смотрели. А так – это дело каждого, изолироваться или нет.

«Свечников приносил команде очень много пользы»

— С Евгением Свечниковым вы были знакомы до турнира. Расскажите, как он воспринял свою «засуху»? Ни одного очка за весь чемпионат.
— Женя – командный игрок. Он старался об этом не думать, хотел только приносить пользу команде. Помню, перед турниром с ним вместе сидели в автобусе, разговаривали, и он: «Если даже не пойдёт что-то, надо работать на команду, биться. Ни в коем случае не расстраиваться». И он своим примером показал, что это не просто слова. Свечников очень много пользы приносил команде! А то, что у него такая статистика – нам, ребятам, вообще было неважно. Мы играли командой, нам было неважно, кто и что забивал. Я думаю, каждый так ответит.

— А можно ли сказать, что с кем-то из голкиперов в воротах – с Самсоновым или с Георгиевым – команда чувствовала себя увереннее?
— Команда была уверена в каждом из них. Нам было без разницы, кто играет в воротах в любом матче. Мы в каждом нашем вратаре были уверены, как в самих себе. И они оба показали очень достойную игру.

— Брагин говорил, вы ходили весь в синяках от пойманных на себя шайб. Правда?
— Я могу сказать, что у нас все такие ходили. И тут наши доктора вообще молодцы. Очень много повреждений было у парней. После каждой игры по нескольку человек к докторам шли!

— По ходу турнира многие специалисты говорили, что в нашей команде нет звёзд, что команда крепкая, но не мега-талантливая. Это задевало?
— Меня лично – не задевало. Говорили и говорили. У каждого есть своё мнение. Если в хоккейной карьере придавать значение каждому человеку, который что-то говорит или пишет, это же можно свихнуться. Лучше лишний раз не читать. А кто станет или не станет звездой – это только самим игрокам решать, через работу. Сейчас вообще нет смысла что-то говорить. Всё покажет будущее.

«Ты понимаешь, что в финале отдал всё. А оказалось – впустую…»

— После финала казалось, что лично у вас совсем нет эмоции, что отдали всё. Так ли это?
— Да, в финале вообще всё отдал. В третьем периоде у нас ещё два удаления было, так там вообще все силы из себя высосали. И когда потом вшестером вышли… Всё отдал, просто всё. На овертайм пытался как-то собраться. Вроде и переключился. Но не пошло у нас… А упрекнуть некого. Все полностью отдались игре.

— Как старались беречь эмоции до финала? Что вообще это значит – беречь эмоции?

В Интернете появилась информация, что я вёл переговоры с «Лос-Анджелесом». А я вообще переговоров не вёл! У меня контракт со СКА, я думал только о СКА. А тут раз – и такая информация на голову упала…

— После победы над США Валерий Николаевич зашёл в раздевалку, попросил, чтобы мы сильно не орали, не радовались. Спокойненько всё было, музыку даже сильно не включали. Буквально минуты две поздравили друг друга, и спокойно уже пошли сделали заминку. Это действительно очень важно, чтобы не перегорать.

— Поражение в этом году больнее, чем в прошлом?
— Да.

— Чем?
— Тут мы сравняли за семь секунд… Плюс в прошлом году был мой первый МЧМ. Был шанс сыграть ещё и на следующий год. А тут ты понимаешь, что всё, больше у тебя в жизни этого не будет. И ты вроде всё отдал. А оказалось – впустую…

— Но ведь два года подряд – серебро. Ещё не приходит осознание, что это серьёзное достижение?
— Не знаю пока. Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Уже все потихоньку осознают. В чате с пацанами сидим, всё равно вспоминаем. Мы вряд ли сумеем это так быстро отпустить. Но мы рады, что смогли дойти до финала, привезти серебро вопреки тому, что в нас мало кто верил. Мы друг за друга горды.

«Сказали Каменеву, что вот, мол, ради тебя забили»

— В конце финального матча заработал удаление Каменев. Брагин потом назвал этот момент ключевым. Сами так считаете?
— Очень трудно оценить. Всё, что ни делается – к лучшему. Мы же забили! Значит, так надо было. Осуждать его тоже не могу.

— А какие эмоции потом были у самого Каменева?
— Конечно же, он расстроился. В раздевалке на нём лица не было. А мы же ещё проигрывали… Когда мы забили – он в шоке был! Уже расстроился, расклеился, а тут мы забиваем! Это как глоток воздуха для него.

— Команда его поддержала?
— Естественно. Сказали: «Вот, Камень, ради тебя забили. Чтобы ты тут не волновался» (улыбается).

— Верили, что сможете отыграться за семь секунд до конца третьего периода? Или в такие моменты о подобном не думаешь?
— Верили, конечно! Все в магию Брагина верили! Это на самом деле так. Всегда до последнего. Я вот всегда верил.

— А кто назвал Валерия Брагина Камбэковичем?
— Это мы, на самом деле, сами в Интернете увидели. Там кто-то написал – Брагин Валидол Камбэкович, мы все смеялись над этим.

— В раздевалке сразу после поражения кто сказал первые слова?
— Валерий Николаевич и сказал.

— Финны в микст-зону потом вышли в золотых коронах. Как вы на это смотрели?
— Если честно, первый раз про это слышу. Не видели этого всего. Не до того было.

— В интервью после финала вы просили прощения у страны. Читали комментарии, которые болельщики оставляли под этой новостью?
— Специально не искал. Но меня отмечали на этом видео, и хочешь-не хочешь, а комментарии прочитаешь. Спасибо большое всем.

— Как вы сами изменились после этого финала? Можно ли уже оценить?
— Ещё рано говорить. Пройдёт время – посмотрим, как это каждого изменило.

«Я не вёл никаких переговоров с «Лос-Анджелесом»

— «Лос-Анджелес» выходил на связь после МЧМ? Поздравлял?
— Меня лично никто не поздравлял. В интернете появилась информация, что я вёл переговоры какие-то. А я вообще переговоров не вёл! В начале сезона разговаривали, и всё. А на протяжении сезона разговаривать с другой командой – это неправильно, я считаю. У меня контракт со СКА, я не вёл никаких переговоров, думал только о СКА. А тут раз – и такая информация на голову упала…

— Но представитель «Лос-Анджелеса» заявил, что на следующий сезон вы точно будете в Кингз.
— А это не так на самом деле было. Наши российские издания немного исказили перевод. Чтобы поинтереснее звучало.

— Сейчас вы уже играете в клубе. Мыслей об МЧМ ещё много? Или уже постепенно вытесняются?
— Потихоньку вытесняются, да. Игра за клуб – это другие задачи, ты переключаешься. Тут уже плей-офф на носу. Думаешь уже о том, как своей команде помочь.