За долгую историю НХЛ между клубами лиги было совершено множество обменов хоккеистами. Логичные и заведомо провальные, крупные и мелкие, ожидаемые и внезапные — тысячи трейдов за более чем столетнюю историю организации. Они касались эпохальных личностей, поражали своим масштабом, несли в себе глубокий стратегический смысл или же и вовсе разворачивали историю НХЛ в новое русло. «Чемпионат» продолжает серию текстов об обменах, которые можно назвать великими. Сегодня речь пойдёт об одном из самых странных трейдов в истории НХЛ — 20 июня 1992 года «Квебек Нордикс» умудрился обменять Эрика Линдроса сразу в две команды и для определения судьбы игрока пришлось приглашать независимого арбитра и проводить недельное разбирательство.
«Это захолустье, мне там делать нечего»
Эрик Линдрос — едва ли не первый в истории канадский Next One, наследник Уэйна Гретцки. Габаритный, плотно сбитый, но при этом очень техничный паренёк с юношеского возраста стал привлекать к себе внимание и болельщиков, и скаутов. Линдрос втыкался в соперников и забивал голы, раздавал передачи и мучил оппонентов агрессивным, злым форчеком — это был идеальный сплав физической мощи и чисто хоккейного таланта.
В Эрике видели будущую звезду НХЛ, ещё до драфта он ярко проявил себя на двух МЧМ, а летом 1991-го Линдрос в качестве главного проспекта вышел на традиционную ярмарку юниоров. И там сразу же возникла потенциально конфликтная ситуация. Первыми выбирал «Квебек Нордикс» — клуб, наивысшим достижением которого в НХЛ был выход в полуфинал Кубка Стэнли, а на момент драфта «северяне» и вовсе несколько лет болтались в подвале таблицы. У Линдроса был непростой, бунтарский характер, и он сразу же заявил, что не будет играть в Квебеке, если «Нордикс» его заберут.
Вероятно, в «Квебеке» даже подумать не могли, что юниор может взять и отказаться играть за задрафтовавшую его команду, либо же просчитали ситуацию наперёд, но в итоге всё же назвали фамилию Линдроса, выбирая под первым номером. Эрик вышел на сцену с представителями «Нордикс», но надевать клубный свитер не стал.
Фото: nhl.com
Линлрос слово сдержал, и категорически отказался выступать за «северян». Сезон-1991/1992 он провёл в лиге Онтарио, а также вдоволь наигрался за сборную Канады — на своём третьем МЧМ, на Кубке Канады и на Олимпиаде. Затем он подтвердил, что его планы не изменились, следующий чемпионат он тоже планировал провести вне НХЛ, а в 1993-м выйти на драфт повторно. «Нордикс» предлагали ему безумный контракт на 10 лет и $ 55 млн, но всё было тщетно. «Это захолустье, очень слабый клуб, мне там делать нечего», — таким был грубый ответ Линдроса «Квебеку».
Долгие разговоры в монреальском отеле
«Северяне» поняли, что с Линдросом насильно мил не будешь, и вскоре они рискуют потерять свой первый пик драфта задаром. «Квебек» начал разговаривать с другими клубами об обмене, а кульминацией процесса должен был стать драфт 1992 года, проводившийся в Монреале.
«Они хотели довести ситуацию до кульминации и устроить настоящий аукцион во время драфта, что они и сделали», — вспоминал Нил Смит, работавший тогда генеральным менеджером «Рейнджерс». Клуб из Нью-Йорка и «Филадельфия» были тогда главными претендентами на Линдроса — у обеих организаций было желание приобрести восходящую звезду мирового хоккея, но, самое главное, они имели возможность рассчитаться с «Квебеком», хотя «северяне» просили за Эрика полцарства. «Мы изучали этот вопрос. Мы считали, что топ-команды не захотят расставаться с активами, которые у них уже были и приносили пользу. У ряда команд послабее просто не было необходимых активов. А у нас было правильное сочетание игроков и денег, что, по нашему мнению, делало нас одними из наиболее реалистичных партнеров для обмена», — анализировал положение дел генеральный менеджер «Флайерз» Расс Фарвелл.
«Мы понимали, что нужно сохранить ряд ветеранов, хороших игроков. Мы не могли отдать всех. Частью компенсации должны были стать проспекты. Но после первой встречи мы еще понятия не имели, чем все может закончиться. Честно говоря, до самого конца мы очень нервничали по поводу размера компенсации. Отдавать нужно было много. Мы полагали, что в краткосрочной перспективе нам придется тяжело, но в долгосрочной, при условии, что Эрик полностью реализует свой потенциал, мы будем в выигрыше. А ради одного из величайших игроков в истории стоит потратиться», — так видел ситуацию президент «Филадельфии» Джей Снайдер.
«Квебек» снял номер в монреальском отеле, где разместился весь штаб генменеджера «северян» Пьера Пэйджа. Там «Нордикс» проводили встречи с претендентами на Линдроса. Система переговоров была такова: изначально разговор происходил по телефону, и если соискатель мог предложить «Квебеку» что-то подобное их запросам, то он приглашался в номер для личной беседы.
Ближе к дню драфта стало ясно, что сделка точно состоится либо с «Рейнджерс», либо с «Флайерз» — остальные кандидаты на Линдроса отвалились. Представители обоих клубов подолгу общались с Пэйджом, торгуясь и обсуждая детали трейда. Никто не сомневался в потенциале Линдроса, но менеджеров обеих команд слегка пугали размеры компенсации. Поэтому никому долго не удавалось прийти к какому-то общему знаменателю с представителями «Квебека».
«Когда мы встречались с Пьером, он выходил из комнаты примерно на час, а потом возвращался. Один раз его не было так долго, что я успел посмотреть кино. И только после этого он вернулся. В ночь перед драфтом я вышел из его отеля очень поздно и не знал, состоится ли обмен или нет», — вспоминал Нил Смит.
Надо сказать, что «Квебек» собирался получить за Линдроса не только пакет игроков, но и деньги — в то время в НХЛ ещё никто не запрещал включать в сделки голые финансы. Генменеджеры занимались чисто хоккейными вопросами обмена, поэтому для торгов по денежной компенсации пришлось подключить владельцев клубов. Так в процессе появились хозяин «Нордикс» Марсель Обут, босс «Рейнджерс» Стэнли Джаффе, а владелец «Филадельфии» Эд Снайдер, отец президента «Флайерз» Джея Снайдера, участвовал в переговорах через сына. Лучше всего диспозицию перед днём обмена описал как раз Снайдер-младший: «Я понимал, что деньги — это то, что они могут попросить и получить от любой команды, всерьез участвовавшей в торгах. То есть деньги они получили бы в любом случае, оставалось выбрать лучшее предложение по игрокам. Деньги были для них приятным дополнением. Если две команды могли предложить им примерно равноценный пакет игроков, то Нордикс сделали бы выбор в пользу команды, которая могла приложить к нему еще и деньги.»
«Он сказал: «Как же меня это достало». И закатил глаза»
Утром следующего дня, 20 июня 1992 года, события стали развиваться стремительно. Около 10 часов Снайдеру-младшему позвонил хозяин «Квебека» Обут и сказал, что договорённость об обмене Линдроса в «Филадельфию» достигнута. «Марсель позвонил, сказал:«Мы договорились», и дал номер Эрика. Это означало, что мы его заполучили», — вспоминал президент «Флайерз».
Но перед самым драфтом планы босса «северян» неожиданно изменились. Снайдер-младший рассказывал, что он уже собирался выходить на церемонию драфта, как в дверях номера появился Обут и заявил: «Я обменял Линдроса в «Рейнджерс».
Вероятно, на владельца «Квебека» повлиял денежный вопрос, о чём и говорил ранее Снайдер. «Филадельфия» и «Рейнджерс» предлагали «Нордикс» примерно одинаковый набор игроков, но клуб из Нью-Йорка мог ещё и насыпать сверху $20 млн, в то время как финансовое предложение «Флайерз» равнялось $15 млн.
Снайдер, по его собственным воспоминаниям, был в шоке и не знал, как реагировать на это. Он уже собирался всё бросить и отпустить ситуацию, но Снайдер-старший убедил его поговорить с первыми лицами НХЛ, чтобы узнать, какие у «Филадельфии» есть права. В результате президент лиги Джон Циглер, выслушав все обстоятельства дела, заявил, что «Флайерз» имеют право на арбитраж.
На драфте Снайдер подошёл к Смиту и попросил, чтобы тот не объявлял об обмене, поскольку «Филадельфия» идёт в арбитраж. «Смит посмотрел на меня, его явно раздражала эта ситуация. Он сказал: „Как же меня это достало.“ И закатил глаза. Ему явно надоела эта история, но владельцы команды продолжали на него давить. Я поднялся к Обуту и похлопал его по плечу, очень сильно похлопал. Затем сказал ему: „Мы заключили сделку, поэтому не объявляй об обмене в Рейнджерс. Я иду в арбитраж. Можешь поговорить об этом с Циглером или как знаешь», — вспоминал президент «Флайерз».
Фото: Abelimages/Getty Images
В тот момент абсолютно никому не было ясно, кому же теперь принадлежит Эрик. Даже агенту хоккеиста Рику Каррену, который вспоминал позднее: «В какой-то момент, мне стало известно, что Эрика обменяли в Рейнджерс, потом мне сказали, что он обменян в Флайерс. И тут я осознал, что его обменяли дважды». Как же так вышло, что «Рейнджерс» вмешались в ситуацию, когда у «Квебека» уже была договорённость с «Филадельфией»? Конечно, всё запутала именно сторона «Нордикс», изменившая своё первоначальное решение из-за денег, а представители «Нью-Йорка», как оказалось, были немного введены в заблуждение.
«Произошло следующее (я не знал об этом во время драфта, это выяснилось в арбитраже): в какой-то момент переговоров между «Филадельфией» и «Квебеком» было сказано, что как только они договорятся, «Квебек» даст телефонный номер Линдроса. И они дали номер. Уже после этого Пьер Пэйдж встретился со мной, принял наше предложение по игрокам и сказал, что нужна еще определенная сумма денег. Этот вопрос я передал нашему владельцу Стэнли Джаффе. Стэнли и Марсель обсудили это. Не знаю, когда именно это случилось: вечером накануне драфта или утром в день драфта. Мы понятия не имели, что происходит, мы просто хотели провести обмен. Они не подтвердили нам, что сделка состоялась. На драфте я еще не знал, чем все закончилось», — пояснял ситуацию Нил Смит.
«Решение будет основано не на законах, а на здравом смысле»
Без арбитража этот вопрос решить было невозможно, поэтому начался судебный процесс. В качестве независимого арбитра от НХЛ был выдвинут Ларри Бертуцци — ни у кого не было возражений против этой кандидатуры.
«Это было похоже на настоящее судебное заседание, в котором Ларри Бертуцци был судьей. У Квебека были свои юристы, у Филадельфии свои и мы привели одного с собой», — вспоминал генменеджер «Рейнджерс» Смит.
Интересно, что сначала Бертуцци дал время представителям трёх клубов, чтобы урегулировать вопрос самостоятельно. «Мы хотели установить истину. Если Флайерс действительно заключили сделку до нас, то Линдрос должен был принадлежать им. Если сделки не было, то Квебек был свободен в принятии решения о том, с кем совершить обмен, с нами или с Филли. Но мы были уверены, что в таком случае они выберут нас, — обрисовывал досудебное положение дел Нил Смит.
Но договориться без вмешательства арбитра сторонам не удалось, поэтому начались судебные слушания. По воспоминаниям Бертуцци, они длились 5 или 6 дней, а Джей Снайдер охарактеризовал это время, как «один из самых напряжённых периодов моей жизни». Бертуцци признавался, что все решения он принимал на ходу, и ему не с кем было посоветоваться, так как подобных прецедентов в истории НХЛ ещё не существовало. Ещё перед началом прений арбитр заявил, что «процесс и решение не будет основано на законах какой-либо одной юрисдикции, а на своего рода здравом смысле».
О ключевом моменте спора — предварительной и первостепенной сделке «Квебека» с «Филадельфией» — Бертуцци высказался следующим образом.
«Одним из ключевых моментов было то, что «Флайерз» ссылались на разговоры с Марселем. Они сообщили, что Марсель сказал им, что никто не будет говорить с Эриком до тех пор, пока не будет сделки. В какой-то момент он дал им номер, чтобы поговорить с Линдросом и его семьей и узнать, готов ли тот перейти в «Филадельфию». На первый взгляд, это очень хорошее доказательство. Если «Филли» были правы и Марсель действительно поставил такое условие, что без сделки номера не будет, а потом передал номер, то похоже на то, что сделка состоялась. Но версия Марселя немного отличалась. Он заявлял, что дал номер для того, чтобы они выяснили, согласен ли парень играть за них, а затем они должны были продолжить обсуждение условий. На этом основывалась позиция «Квебека», — говорил Бертуцци.
И всё же условия Обута по заключению сделки, обрисованные в личном разговоре с представителями «Филадельфии», стали тем аргументом, который позволил «Флайерз» выиграть дело. Был и ещё один важный момент: у Снайдера получилось убедить Бертуцци, что обмен не зависел от желания Линдроса играть за «Филадельфию» (хотя это был откровенный блеф, так как «Флайерз» сильно рисковали, проводя эту сделку, и если бы Линдрос затем поступил с «Филли» так же, как и с «Квебеком», то для «лётчиков» это означало грандиозный провал), и это тоже склонило чашу правосудия в сторону «Флайерз».
«Если бы Форсберг приехал, мы бы этого не сделали. Я не уверен, что мы бы вообще всерьез об этом задумывались»
Утром 29 июня 1992 года Бертуцци объявил представителям «Филадельфии» и «Рейнджерс» своё решение — обмен с «Квебеком» проводят «Флайерз». Уже через час, по решению НХЛ, арбитр выступил с финальной речью на национальном ТВ, по TSN и на радио. А затем ещё провёл огромную пресс-конференцию.
Выступление Бертуцци на ТВ с вердиктом по делу Линдроса
«Когда я услышал по телефону, что арбитр присудил Линдроса «Филадельфии» на основании обычной практики НХЛ, я был потрясен. Он сообщил, что решение основано на установленных им фактах. Я понятия не имел, что это были за факты, но их суть состояла в том, что Квебек заключил законную сделку с «Филадельфией». Ничего подобного в ходе процесса я не услышал, но я, конечно, не юрист, который внимательно фиксирует все детали, — Смит остался недоволен решением арбитража, но оно было окончательно.
Итак, Эрик Линдрос стал игроком «Флайерз». Компенсация «Квебеку» выглядела по-настоящему безумной, ведь не будем забывать, что Линдрос к тому моменту не провёл ещё ни одного матча в НХЛ. Главный актив, который «лётчики» отпустили в Канаду — это, конечно, Петер Форсберг. Большой шведский талант, разрывавший молодёжные чемпионаты мира, был выбран «Филадельфией» на том же драфте, что и Линдрос «Квебеком», под шестым номером. Потенциал Форсберга баловал воображение, но Петер не спешил уезжать из родного чемпионата, и это обстоятельство как раз и подтолкнуло «Флайерз» на переговоры с «Нордикс» по Линдросу.
«Я ездил в Швецию и провел много времени с Доном Бейзли, агентом Форсберга, мы хотели видеть Петера в команде. Они подумали и решили, что он не готов приехать в том году. Нас ожидал еще один сезон без серьезного укрепления состава. А в Филадельфии, когда ты не показываешь результат, то ощущаешь серьезное давление. Мы решили, что нужен обмен. Если бы Форсберг приехал, мы бы этого не сделали. Я не уверен, что мы бы вообще всерьез об этом задумывались», — вспоминал генменеджер «Флайерз» Расс Фарвелл.
Ещё один большой участник той сделки — великий и ужасный голкипер Рон Хекстолл. «Филадельфии» пришлось отпустить свою будущую легенду в «Квебек», правда, через два года Хекстолл вернулся в город братской любви.
Помимо Форсберга и Хекстолла в «Нордикс» направились Керри Хаффмэн, Майк Рикки, Стив Дюшейн и Крис Саймон — в общей сложности шесть игроков. А также два пика первых раунда драфта и $15 млн — уникальная и единственная в своём роде по масштабам компенсация за одного хоккеиста!
Карьеру Линдроса сгубили сотрясения мозга, а «Квебек» быстро построил чемпионскую команду
Линдрос быстро стал лидером и лицом «Филадельфии» в 90-е годы. Мощный, неприступный, невозмутимый бомбардир, который пёр к воротам, как танк, и буквально презирал соперников. Эрик был сердцем знаменитого «Рокового легиона» — филадельфийской тройки Леклер — Линдрос — Ренберг, сметавшей всё на своём пути. Однако Кубок Стэнли «Флайерз» в те годы так и не покорился (единственный раз «лётчики» дошли до финала, где уступили «Детройту»), а карьеру Линдросу сгубили многочисленные сотрясения мозга. Эрик не жалел оппонентов на льду, и они платили ему той же монетой.
Из-за травм бунтарь Эрик поссорился с «Филадельфией», которую обвинял в неумении вовремя определить симптомы сотрясений, затем за длинный язык он был лишён капитанского звания, а эпоха Линдроса во «Флайерз» официально завершилась в последнем матче третьего раунда плей-офф-2000, когда мощнейший хит защитника «Нью-Джерси» Скотта Стивенса выключил нападающего из игры на целый сезон.
Летом 2001-го Линдрос был обменян в «Рейнджерс», провёл неплохой первый сезон в Нью-Йорке, но затем продолжающиеся травмы (новые сотрясения, разрыв кистевого сухожилия) превратили Эрика в развалину, которая уже не вызывала ничего, кроме сочувствия.
Линдрос немного зацепил постлокаутную эру, поиграв за «Торонто» и «Даллас», и в 34 года завершил карьеру. Его отношения с «Филадельфией» оставались холодными много лет, но в 2011-м «Флайерз» и Линдрос помирились. Эрик, по приглашению генменеджера Пола Холмгрена, сыграл за «Филадельфию» в «Классике наследия». Спустя ещё три года Линдрос попал на стену славы «лётчиков», а в 2018-м его свитер был поднят под своды «Веллс Фарго-центра». Кстати, все проблемы с финансированием строительства новой домашней арены «Филадельфии» в 1992 году были урегулированы во многом благодаря переходу в клуб новой восходящей звезды.
Линдрос оставил значительный след в истории «Флайерз», сделка принесла «лётчикам» огромный финансовый успех, но всё же главным победителем того обмена логичнее считать «Квебек». Скромная франшиза получила свежую кровь для перестройки состава и моментально превратилась в грозную силу. В первый же сезон после обмена «Нордикс» вышли в плей-офф, а через четыре года, уже переехав в Колорадо, выиграли свой первый Кубок Стэнли.
Итак, в чём же заключалось величие той сделки? Во-первых, она коренным образом изменила судьбу двух клубов — «Квебека» и «Филадельфии». Во-вторых, как уже было сказано, она установила рекорд по масштабам компенсации за одного-единственного хоккеиста, и рекорд этот уже никогда не будет побит. В-третьих, после трейда НХЛ установила финансовый «потолок» для подобных ситуаций — клубам запретили использовать в обмене больше $ 5 млн. В перспективе этот обмен наравне со сделкой между «Эдмонтоном» и «Лос-Анджелесом» по Уэйну Гретцки подтолкнул лигу к полному запрету денежных компенсаций при трансферах — это правило появилось в постлокаутном коллективном соглашении от 2005 года.