— Если подводить итоги первого этапа Кубка мира по биатлону, то как бы вы оценили результаты наших спортсменов?
— Я вообще считаю, что за несколько месяцев до Олимпиады не совсем правильно обращать внимание на результаты Кубка мира. У нас есть цель – хорошо выступить на Олимпиаде. Мы её чётко обозначили.
Я не говорил, что этапы Кубка мира – неважная вещь. Я говорил о другом: нельзя за счёт премиальных и побед на Кубке мира жертвовать Олимпиадой. Сейчас наши ребята находятся под нагрузкой, их готовность составляет около 70%.
И каждый этап Кубка мира рассматриваем только как этап подготовки к достижению главной цели.
— Чьё выступление на первом этапе Кубка мира вас порадовало?
— Больше всего понравилась мужская эстафета. Прежде всего порадовался за наших молодых спортсменов — Евгения Устюгова и Виктора Васильева, которые отлично пробежали ногами и показали психологическую устойчивость. Их выступление вселяет определённый оптимизм.
— Если проводить аналогии с НБА или хоккеем, то Кубок мира представляет собой регулярный чемпионат, а Олимпиада — матчи плей-офф, в которых нельзя выстрелить, если ничего не показывал на протяжении сезона.
— Я не говорил, что этапы Кубка мира – неважная вещь. Я говорил о другом: нельзя за счёт премиальных и побед на Кубке мира жертвовать Олимпиадой. Сейчас наши ребята находятся под нагрузкой, их готовность составляет около 70%. Процесс раскачки в этом сезоне будет проходить чуть дольше. И именно такая система подготовки была утверждена тренерским советом.
— Вы анализируете опыт передовых стран в биатлоне? В Германии или Норвегии биатлон окупается?
— В Германии биатлон не просто окупается, но уже приносит прибыль. За счёт массовости. Основные биатлонные страны опередили нас в массовости. Мы начинаем масштабные инвестиции по системе «снизу вверх». Надо создать базу, на которой будут расти будущие чемпионы и члены первой команды.
— Сколько лет на это потребуется?
— Мне не нравятся такие вопросы. Надо иметь программу и чётко её выполнять. А выводы делать уже по факту.
— Какую задачу на сегодня вы считаете самой важной?
— В рамках подготовки к Олимпиаде все задачи решены. Спортсмены обеспечены всем необходимым, даже больше, чем надо. А стратегическая задача – поднять всю систему на новый уровень.
— Ваш доклад Виктор Майгуров назвал революционным. Сразу возник образ Ленина на броневике. Вы ощущаете себя человеком, который потряс Федерацию биатлона?
— Революции я не люблю. Мне больше нравится слово «эволюция». Мы просто постарались обобщить опыт мирового биатлона и проанализировать собственный. Постарались всё это систематизировать. И у нас уже есть первые ростки, первые успехи. Очень часто талантливым спортсменам приходится пробиваться сквозь асфальт. Наша задача – снять асфальт и удобрить почву, сделать её плодородной, чтобы всходы могли быстрей пробиваться. Так что ни о какой революции не может быть и речи.
— Если говорить о поправках, которые вносили члены СБР, насколько они были радикальными и существенными? Пришлось что-то переделывать?
— Был один-два пункта, но они только расширяли нашу стратегию. Надо менять систему оплаты тренеров, и здесь нам предстоит работать с представителями органов власти. Оплата тренеров должна соответствовать уровню тех задач, которые им предстоит решать. Молодых спортсменов стараются вывести на результаты как можно раньше. Слишком много сил тратится на юношеских соревнованиях. До первой сборной они не доходят.
Мы будем бороться с допингом более жёстко, чем все международные федерации вместе взятые. Мы должны очистить от допинга наш спорт, поскольку у нас есть талантливые ребята, которые и так могут всё сделать. Наша молодёжь талантливая и способная.
Все остальные поправки касались конкретных задач, которые нашли своё отражение в программе. Было большое количество предложений, что очень порадовало.
— Вы хотите сделать российский биатлон открытым, чтобы одни тренеры могли воспользоваться наработками других. Как вы считаете, в условиях российского быта, когда каждый старается сделать «свой дом своей крепостью» и не раскрывать своих секретов, возможна ли такая открытая система в принципе?
— У нас было стратегическое заседание. Очень важное. Но мы не боимся. Все представители прессы присутствуют, могут всё услышать, любой может перенимать наш опыт. Одно дело – составить программу, а совсем другое – иметь человеческий и интеллектуальный ресурс для её реализации. Поэтому одно не исключает другого, и открытости мы не боимся.
— Павел Ростовцев сделал доклад по Красноярскому краю. То, что он говорил в этом докладе, перекликается с вашей схемой. Этот доклад был специально подготовлен, чтобы проиллюстрировать вашу схему? Насколько он отражает то, что вы хотели бы видеть в каждом субъекте Федерации?
— Получив эту работу, Павел проанализировал состояние биатлонного хозяйства в Красноярском крае и представил своё видение, как его элементы соответствуют друг другу. Это очень интересная работа. Она продолжится и будет расширяться. Теперь у нас есть макет, по которому каждый край может развиваться до 2020 года в соответствие с заявленными принципами. Павел очень правильно понял направление своей работы и представил своё видение в рамках Красноярского края.
— Хотелось бы уточнить вашу позицию по допинговому делу. В нём поставлена точка или только запятая?
— По допингу я уже высказался неоднократно и довольно чётко. Мы будем бороться с допингом более жёстко, чем все международные федерации вместе взятые. Мы должны очистить от допинга наш спорт, поскольку у нас есть талантливые ребята, которые и так могут всё сделать. Наша молодёжь талантливая и способная. А что касается защиты наших спортсменов, то это совсем другая вещь. Те аргументы, которые были нам присланы, не убеждают ни работников СБР, ни других российских специалистов, которых мы пригласили из Академии наук. Те доказательства, которые были присланы из Международного союза биатлонистов (IBU), и те решения, которые принял Международный суд в Лозанне (CAS), не являются убедительными, с моей точки зрения. Когда будут убедительные доказательства, то мы безусловно поддержим решения этих организаций. Но до того момента, пока это не произошло, мы считаем своим правом защищать своих спортсменов. Это нормально. Существует два вопроса, которые постоянно пытаются смешать в один.
— Что касается защиты наших спортсменов, то каким будет следующий шаг с вашей стороны, если говорить о деле Ахатовой и Юрьевой?
— Дальше иду не я, а дальше идут сами спортсмены. Если спортсмены и их адвокат попросят экспертизу СБР, то мы, имея интеллектуальный и юридический потенциал, с удовольствием им поможем. Потому что, повторюсь, меня не удовлетворило качество присланных документов и сама система доказательств.
Революции я не люблю. Мне больше нравится слово «эволюция». Мы просто постарались обобщить опыт мирового биатлона и проанализировать собственный. Постарались всё это систематизировать. И у нас уже есть первые ростки, первые успехи.
— Если говорить о работе Сергея Валентиновича Кущенко, который приступил к ней в сентябре, то как бы вы могли её охарактеризовать?
— Вы меня ставите в затруднительное положение. Если я начну хвалить Сергея Валентиновича, то он перестанет работать. Если начну ругать, то у него опустятся руки. Поэтому, как в известном романе Моэма «Театр», я возьму паузу. Посмотрим после Олимпиады.
— А как для вас прошёл год на посту руководителя биатлоном?
— Свою работу оценивать сложно. Лучше спросить у коллег. Иначе получится нескромно.
— Тем не менее вы ставили перед собой какие-то цели. Вы их достигли?
— Отвечу так: мне нравится работать в СБР. А проделанную работу должны оценивать коллеги, но только не я.