Первая часть. Сотникова: довольна, что смогла себя перебороть
— Вам помогала ставить программы Татьяна Анатольевна Тарасова. Каково было работать с легендой?
— С Татьяной Анатольевной я работаю уже не первый год, привыкла. Мне с ней не сложно. Она показывает, как делать правильно элементы,
С Татьяной Анатольевной я работаю уже не первый год, привыкла. Мне с ней не сложно. Она показывает, как делать правильно элементы, все движения, вплоть до мелочей: как поставить ногу, как сделать взмах рукой. Это здорово.
все движения, вплоть до мелочей: как поставить ногу, как сделать взмах рукой. Это здорово. А когда она в самый первый раз к нам пришла, это, конечно, было потрясающе. И для меня – очень неожиданно. Когда она меня к себе подозвала, меня просто трясло от волнения.
— В этом сезоне вы катаетесь под музыку, которая не раз использовалась в фигурном катании…
— Я знаю, что моя произвольная — на ту же музыку, что и у Мао Асады, «Грёзы любви» Ференца Листа. Меня спрашивали, как я к этому отношусь. Но если честно, я думала, что у Мао в этом сезоне будет новая программа, и не ожидала такого совпадения, даже спросила в ответ: «А у нас разве одинаковая музыка?» Только когда услышала её на тренировке, подумала: «Да…круто». Это приятно, но и странно как-то. Хорошо, что у нас хотя бы аранжировки разные.
— В выборе музыки вы доверяете тренеру? Катаете то, что вам предлагают?
— Нет, я могу сказать, если музыка очень не нравится, и тогда подберут другую. К примеру, «Болеро» мне сначала предложили в качестве показательного, под «Грёзы любви» хотели сделать короткую, а в произвольной собирались использовать испанскую тему. Но когда я послушала Болеро, то сказала: «Елена Германовна, а, может, „Болеро“ сделаем короткой? Музыка такая сильная». И она сказала, что можно попробовать.
— Есть образы, которые вам ближе, которые вам проще представлять на льду?
— Мне нравятся разные образы. Мне кажется, что я могу показать и сильный, и нежный, и дерзкий характер в программе. По-моему, это качество должно быть у каждого хорошего фигуриста –
уметь быть разным.
— Когда вы готовили программы этим летом, была ли мысль о том, что для первого взрослого сезона они должны быть особенными? Менялась ли ваша подготовка?
— Я должна была показать чистый прокат, для начала. В моих программах уже были сложные элементы, каскад из тройных лутца и ритбергера, двойного акселя и тройного тулупа. Так что готовились мы, как обычно. Но вот сейчас я начала учить и другие каскады с тулупами, чтобы их можно было менять, и не так сильно напрягать ногу, как при риттбергере.
— Каскад с риттбергером считается более сложным. А вы, получается, освоили его первым?
— Говорят, что каскады с тулупами самые лёгкие, но для меня это не так, мне легче прыгать каскады с риттбергером. Вот с двойным акселем — там да, там тулуп идёт легко, может быть, потому что скорость набирается большая. Елена Германовна говорит, я и четверной тут смогу прыгнуть. Сейчас у меня уже получается каскад из тройного сальхова с тройным тулупом. Ещё разучиваю флип-тулуп, чтобы исполнять на юниорских соревнованиях.
— Вы планируете поехать на юниорский чемпионат мира в этом году? Казалось бы, золото уже выиграно…
— Но я ещё могу выступать по юниорам, мне же только 15 лет. Зачем упускать такую возможность? Так что поеду, если отберусь, конечно. Сейчас конкуренция настолько сильная, что на национальном первенстве будет настоящая борьба за выживание. Тот, кто сможет преодолеть свой страх и хорошо выступить, того и отправят.
— Да, конкуренция в женском одиночном в российской сборной растёт с каждым годом.
— А кто говорил, что будет легко? Все хотят вырваться вперёд, все стремятся к тому, чтобы делать больше и лучше, все смотрят друг на друга. «Сотникова делает такой каскад? И я буду, и ещё сложнее сделаю».
— Получается, первую половину сезона вы выступаете на взрослых соревнованиях, а вторую – на юниорских?
— Скорее всего, да. Чемпионат России среди юниоров. Чемпионат мира – если попаду. И юношеские Олимпийские игры, на которые отбор тоже будет проводиться на российском первенстве.
— Значит, вам надо будет изменить произвольную программу. Легко перестраиваетесь?
— Продолжительность взрослой произвольной – 4.10,
А кто говорил, что будет легко? Все хотят вырваться вперёд, все стремятся к тому, чтобы делать больше и лучше, все смотрят друг на друга. «Сотникова делает такой каскад? И я буду, и ещё сложнее сделаю».
юниорской – 3.40. Разницы между ними особой нет, лишь то, что в юниорском варианте нет спирали. А на ней как раз можно было отдохнуть.
— То есть юниорский вариант для вас сложнее?
— Пожалуй, да. Потому что у меня она построена так, что остановок практически нет, все исполняется на одном дыхании: прыжки, другие элементы. Вращения, конечно, легче, но на них всё же не отдохнёшь, когда вращаешься, очень сложно дышать.
— Если бы не возрастные ограничения, вы могли поехать на взрослые чемпионаты Европы и мира – причём ещё три года назад. Когда в 2008 году вы впервые выиграли чемпионат России, было обидно из-за этого?
— Конечно, было! Помню, как думала: «Ну почему же я не могу поехать, я бы смогла там откататься, было бы так интересно». И вот я выступаю на Гран-при со спортсменками, с которыми мечтала кататься на одном льду тогда. Знаете, теперь я не жалею, что ещё год не смогу поехать ни на чемпионат Европы, ни на чемпионат мира. Есть время подготовиться. Надеюсь, что обойдётся без травм. И тогда я смогу показать, что тоже могу кататься хорошо.