— Альберт, расскажите, пожалуйста, как протекает подготовка к соревнованиям в Парамоново?
— Хорошо. Главным недостатком является психологическая накачка спортсменов, постоянные разговоры о необходимости хорошо выступить. Это связано с грядущим приездом президента РФ на турнир. Это непросто для молодых спортсменов. Я сам спокойно к этому отношусь. Стараюсь дистанцироваться.
— Если отставить в сторону психологическое давление, какой результат в Парамоново вас устроит?
— Было бы приятно завоевать чемпионский титул, плюс приедет президент для вручения медалей. Хочется подняться на верхнюю ступень пьедестала, услышать гимн России. Тем более что в прошлом году я здесь выиграл этап КМ, что даёт надежду, что и в этом году также удастся победить. Трасса в Парамоново непростая – она не прощает и малейшей оплошности. Конфигурация трассы, 50 % которой находится на плоской поверхности, сильно съедает время.
Начиная уже с Винтерберга я начал выступать на новых санях, которые готовились к чемпионату мира. Месяц ушёл на притирку, и сейчас они в хорошем состоянии. Можно показывать достойный результат. Если бы мы начали работу, как я планировал, с апреля, то новые сани были бы готовы к началу сезона. И можно было бы весь сезон ровно и успешно выступать.
— Как трасса изменилась по сравнению с прошлым годом? Стала ещё сложнее?
— Нет, стала несколько проще. Если в прошлом году приходилось буквально перед турниром исправлять профили трассы, то в этом мы стали вносить коррективы уже сразу по возвращении с чемпионата мира. Приезжал Ральф Менге, один из лучших айс-мастеров в Европе, который готовит трассу в Альтенберге. Он отметил, что в этом году трасса очень хорошая, особых проблем нет.
— Как оцените её по сравнению с Альтенбергом?
— Она проще по работе. Если Альтенберг сочетает длинные и короткие виражи, на которых нужно работать, то на нашей трассе требуется правильный вход в один вираж, а дальше уже едешь свободно.
— У вас был непростой сезон вплоть до чемпионата мира. Пик формы пришёлся на конец?
— Дело не в пике формы. В этом году были сложности технического характера. Пришлось ждать до 15 августа тех людей, которые обещали подготовить инвентарь к сезону. С ними был составлен план работ, но к сроку они не успели, поэтому пришлось обратиться в «Маруся Моторс» к Николаю Фоменко. Благодаря ему буквально за полтора месяца был сделан опытный образец. Старые сани, конечно, оставались. Но у меня такое правило: если есть новое, то нужно его использовать. В октябре мы выехали на лёд в Норвегию, где был обкатан первый опытный образец. Затем я вернулся в Москву к «Марусе Моторс», провели доработки. С ними я уже улетел в Канаду, где прошли два этапа КМ, там обкатывал сани. После чего, когда все на Рождество отдыхали, я продолжал с ребятами из «Маруси Моторс» создавать новые сани. И начиная уже с Винтерберга я начал выступать на новых санях, которые готовились к чемпионату мира. Месяц ушёл на притирку, и сейчас они в хорошем состоянии. Можно показывать достойный результат. Если бы мы начали работу, как я планировал, с апреля, то новые сани были бы готовы к началу сезона. И можно было бы весь сезон ровно и успешно выступать.
— В этом межсезонье также планируете что-то модернизировать?
— Естественно. Те же немцы каждый год выкатывают что-то новое. У них такая специфика – тестирование саней они проводят уже в марте, если результат удачный, то запускают в работу, и к началу сезона у них уже новый обкатанный вариант. Я хочу последовать их примеру. Сейчас проведу тестирование, и с 15 апреля совместно с «Марусей Моторс» мы постараемся собрать новые сани к следующему сезону.
— Каким образом вышли на сотрудничество с «Марусей Моторс»?
— Я принимал участие в съёмках передачи Top Gear, где и познакомился с Николаем Фоменко. И когда случилась вся эта ситуация, то понял, что нужно обращаться к нему, поскольку он занимается новыми технологиями.
— На болиде Формулы-1 пока не предлагали прокатиться?
— Пока нет, но если бы предложили, обязательно проехал бы. На танке ездил, на БТР тоже, а вот на болиде Формулы-1 ещё нет. У нас был недельный перерыв летом, и удалось принять участие в программе «Специальное задание» на Первом канале.
— А что мешало до этого года завоевать медаль на чемпионате мира, ведь соперники те же – континентальные?
— Раньше у нас были проблемы технического плана. Когда стала лучше работать техника, пошло финансирование, появились результаты. Сезон 2004-2005 года стал таким прорывом. И можно было уже тогда выиграть медаль чемпионата мира, но тут возникли проблемы психологического характера. Внутреннее давление, хотя до этого уже и Кубок мира выиграл. А на следующий год были Олимпийские игры и чемпионат мира не проводился. Тогда я выиграл серебро на Олимпиаде и золото на Европе. После чего немецкая команда резко усилилась, и в течение последних шести лет собирает почти все подиумы чемпионатов мира. Чем обусловлен такой рывок, мы не знали. Думали, что это какие-то новые технологии в полозьях, что немцы начали применять особый металл. А в этом году поняли, что это какая-то хитрость в санях. Вследствие чего после Нового года разгорелся огромный скандал, связанный с тем, что немцы используют какие-то запрещённые технологии в санном спорте. Он вылился в медали чемпионата мира для других команд. Немецкие спортсмены отдали две медали в мужском разряде и одну в женском. Могли отдать и две в женском, но тут уже у канадки не выдержали нервы, и она сдала позиции.
— Что важнее — медаль чемпионата мира или Кубок мира?
— Важнее медали чемпионата, потому что Кубки у нас никогда и никем не рассматриваются и ни на что не влияют. Министерство рассматривает кубковые соревнования как некое развлечение для нас.
— А с точки зрения материального поощрения? В биатлоне, например, за жёлтую майку лидера выплачивают дополнительные премиальные. В санях такого нет?
— У нас нет такого понятия. Международная федерация выплачивает премиальные за места на этапах Кубка мира, но они у нас маленькие. За первое место – 900 евро, за второе место – 700 евро, за третье – 600. Есть премия за общий зачёт: 1500 евро за первое место, за второе – 1000 евро и за третье – 700 евро. Поэтому биться за общий зачёт особого смысла нет. Для себя – да. Это престижно, но не более. А вот если ты становишься призёром чемпионата мира, то Фонд поддержки олимпийцев выплачивает хорошие призовые, повышается и министерская зарплата.
— Вы являетесь послом Сочи-2014. Что делаете на этом посту?
— Посещаю различные мероприятия. Но очень сложно, если летом, то всё, что предлагают, я посещаю, а зимой не удаётся из-за графика выступлений. В том году, например, посетил коррекционный детский дом, ещё несколько мест. В качестве посла Сочи занимаюсь несением спорта в массы.
С каждым годом попасть в сборную становится всё сложнее и сложнее. Состав у нас ограничен – это пять мужчин, четыре женщины и три экипажа, которые могут выступать на этапах Кубка мира. А детей становится всё больше и больше, и у них огромная конкуренция в плане попадания даже в молодёжную сборную, а в основной состав и подавно.
— Чего, на ваш взгляд, не хватает для того, чтобы сделать этот вид спорта более популярным?
— Думаю, что детско-спортивных школ, трасс, которые находятся в плохом состоянии. Сильно сократилось количество школ. Раньше у нас были школы в Братске, Красноярске, Кемерово, Златоусте, Свердловске, Дмитрове, Москве, Санкт-Петербурге плюс школы в советских республиках — Украине, Белоруссии и Казахстане. Для Советского Союза это был довольно массовый вид спорта. В соревнованиях принимали участие по 100-150 человек. Сравнимо с лыжными гонками. Поэтому развитие детских школ может возродить этот вид спорта.
— Насколько сложно сейчас молодым спортсменам попасть в сборную?
— С каждым годом попасть в сборную становится всё сложнее и сложнее. Состав у нас ограничен – это пять мужчин, четыре женщины и три экипажа, которые могут выступать на этапах Кубка мира. А детей становится всё больше и больше, и у них огромная конкуренция в плане попадания даже в молодёжную сборную, а в основной состав и подавно.