Ольга Раскина – профессиональный виндсёрфер. Да, это слегка безумные люди, которые гоняют по волнам не просто на досках, а ещё и под парусом – для скорости. Вице-чемпионка мира по фристайлу. Атлет «Ред Булл». Мама двоих детей и бесконечно добрый человек мира.
Разговор с Олей случился на горном курорте «Роза Хутор» во время зимнего лагеря сноубордистов Quick Silver New Star Camp. Конечно, она гоняет и по снегу тоже, потому и в Сочи приехала.
Моя девятилетняя дочка Маша, когда узнала, с кем я буду записывать интервью (погуглила, само собой), непременно возжелала поучаствовать в нём. У неё к Оле имелись свои вопросы, хотя задавать их она страшно стеснялась.
«Близкие друзья сказали папе: зачем ты ребёнка мучаешь?»
— Ольга, как вам Roll the Dice и его кубики?
— Очень нравится. Из всех соревнований, что проходят на «Нью Стар Кэмпе», именно Red Bull Roll the Dice – самый азартный контест. Трюки не самые экстремальные, вполне базовый набор, поэтому любой райдер хорошего уровня может участвовать. И не просто участвовать, а дойти до финала. Визуальное тоже всё отлично – зрители всё понимают: что сейчас будут прыгать, какой трюк, сколько оборотов.
— У вас нет желания выступить?
— У меня не настолько хороший уровень (смеётся). Мне сейчас больше по душе фрирайд, спокойное катание по свежему снегу.
— С детства на сноуборде?
— А вот и нет. На сноуборд я встала лет в 15, а до этого с 10 лет каталась на лыжах. У меня уже было какое-то понимание гор, скорости, так что сноуборд мне быстро зашёл. Сноуборд у нас оказался с братом один на двоих, он когда его хотел застегнуть, увидел, что полботинка торчит из крепления, помните, как у волка из «Ну погоди». Так что доска досталась мне, и я в эту поездку с ней уже не расставалась – так понравилось.
А дальше мне просто удалось удачно построить свою жизнь. Я училась в Москве на переводчика-лингвиста, потом работала в горах, во Франции. Стажировалась всю зиму – приезжала, каталась много. Тренеров в то время не было, это сейчас есть федерация, есть подготовка, режим и питание – схема более отлажена. Я училась на собственных пробах и ошибках, бывали и травмы – в общем, неожиданно я перешла на воду, там падать не так болезненно.
— Тоже случайно получилось?
— Нет, тут как раз всё получилось целенаправленно. После травмы колена нужно было восстанавливаться, понемногу втягиваться в спорт. Сёрфинг – смежный вид спорта, вот мы с ребятами и поехали в Дахаб – попробовать. Кто-то кайт выбрал, кто-то, как я, виндсёрфинг. Мне тогда 21 год бы, я только госэкзамены сдала.
— Желание стать переводчиком лично ваше? Или родительское?
— Родители меня отправили в МАИ. Там папа учился, и у него была голубая мечта, чтобы и дочка закончила этот ВУЗ. Я туда сама поступила, на антикризисное управление. Ходила к репетиторам по физике, химии, готовилась серьёзно, хотя и не понимала – что я делаю, зачем? В голове была одна история – горы, сноуборд, хочу-хочу (улыбается). В итоге я проучилась неделю или две я окончательно перестала понимать, что я здесь делаю. Хорошо близкие друзья сказали папе, мол, ты зачем ребёнка мучаешь? Какое ему антикризисное управление, какая физика-математика? Она у тебя готовый лингвист, языки – это её.
Ну а я всегда была таким человеком мира, даже французский язык сама пыталась начать учить – по словарю (улыбается). Вот мы и решили, что именно лингвистика, пусть она даже будет просто базой для чего-то дальнейшего.
— Какими языками владеете?
— Английским, французским и немного немецким. С немецким заленилась, если честно. Мне нужно было выбрать испанский, это моё. Но моя мама говорит на немецком, и она меня попросила выбрать немецкий, чтобы общаться с ней. Моя мама — немец и по складу характера, и по мышлению. Я как-то для галочки доучилась один год, сейчас, наверное, на слух пойму, о чем речь, но говорить вряд ли смогу.
«Со страхом надо договариваться»
— Виндсёрфинг вообще для девочек?
— Нет. Хотя да (улыбается). Это, прежде всего, физически невероятно сложный вид спорта. Девочкам в нём очень нелегко. Но есть и плюсы: мужчины это понимают и на волне всегда пропускают. «О, вау, девочка на волне, езжай вне очереди».
— Ваше главное достижение в виндсёрфинге…
— Однажды я помогала переводить интервью с олимпийской чемпионкой по сноуборду Торой Брайт, и ее спросили: «Тора, у вас было желание бросить всё к чертям? И она отвечала, что да, в 16 лет ей хотелось ходить в школу, как все друзья, а не ездить по бесконечным сборам». Вот и у меня такое желание было, хотя в моём случае причина более проста – травмы. Каждый раз появлялась мысль – ну зачем? Сиди спокойно, переводи, пиши статьи, в университет иди преподавай! И вот каждый раз, когда я пересиливала себя и доказывала, что занимаюсь тем, что действительно люблю – это как главное достижение.
И сейчас, когда у меня двое детей, таких мыслей больше нет. И нет страха – взять какую-то волну или гору. Я хорошо понимаю, что это – моё.
— Риск – это страх. Вы боитесь?
— Да. Страх есть, он никуда не девается и с ним надо договариваться. Каждый раз заново. Всё зависит от ситуации – одно дело, когда ты долго интенсивно катаешься, да при хорошей погоде — в какой-то момент начинает казаться, что можешь всё. Другое дело, например, когда выходишь на волну после долгого перерыва. Тут границы твоих возможностей сразу же резко сужаются (улыбается).
— Я 10 лет мечтала попробовать серфинг, и вот наконец в конце 2018 года мне это удалось – во время Кубка России по сёрфингу на Бали. Не сомневалась, что будет сложно, но оказалось ещё и нереально страшно. Есть ли какой-то способ борьбы со страхом? Как его победить?
— Только работа и подготовка. Если говорить о воде, то лично мне сильно помог фридайвинг. Плавание с задержкой дыхания прибавило уверенность, хотя когда случается замес на волнах, там происходит ровно противоположное тому, чему учат тренеры-фридайверы: ты просто не можешь успокоить дыхание. Но само нахождение в воде, само плавание сильно помогает – скинуло тебя, доску унесло – ты комфортно за ней плывёшь. Ну и физическая готовность, конечно. Если у меня на горе начинают заканчиваться силы, дрожать ноги – сразу пропадает уверенность в себе и желание куда-то спускаться.
— У вас есть проект Windsurf Beauties camp. Расскажете?
— Windsurf Beauties – это коммерческий проект, в отличие от бесплатных мастер классов в Завидово. Идея проекта появилась 8 лет назад. Мы с лучшей подругой Светой Мартыновой, которая тоже каталась на виндсерфинге и работала в Дахабе, в какой-то момент поняли, что ребята не очень тактично обучают девочек. Могут покричать, в сердцах сказать, что «женщина, ты не понимаешь, я же тебе уже сто раз объяснил как это делать» (улыбается). Не хватает им какого-то терпения, такта.
И мы решили попробовать сделать свой проект. На первый исключительно женский лагерь к нам приехало 30 девчонок, которые получили все то, что нужно девочкам: женский коллектив, интенсивное катание, фотосъемка, где все девочки красивые с вытянутыми носочками и досками. Попали в нишу, которой вообще не было. После нас появилось огромное количество лагерей и в винде, и в кайтсёрфе, но наш проект живет и развивается. Задача кэмпа — за короткое время в кругу единомышленников поднатаскать участников, дать им базу, показать фильмы, свое катание и дать перспективу. Приятный и важный бонус – это фото и видео съемка. Я эксплуатирую мужа, чтобы он снимал как можно больше контента, чтобы у участников имелась возможность видеть себя со стороны, ну и увезти с собой воспоминания. Кроме виндсерфинга мы пытаемся разнообразить время в лагере велопрогулками, экскурсиями. Ближайший лагерь будет на острове Маврикий, и в Греции, на Родосе. Приезжайте, будем рады всех видеть!
«Жизнь, которую я не могла себе даже представить»
— После рождения первенца Льва вы сразу ощутили, как много свободного времени было раньше и сколько всего можно было бы сделать. Сейчас у вас уже двое детей. Понимаете, что есть что-то, чего вы уже никогда в жизни не успеете?
— Я одно время серьёзно размышляла о том, что хочу изучать дизайн упаковки в Нидерландах. Что надо туда переехать, жить там четыре года, закрыть себя в комнате и учиться, учиться. Вот это я уже точно не успею (смеётся). Тем более теперь, когда существуют тысячи всевозможных онлайн курсов, университетских программ, обучающих методик, по которым можно заниматься в свободное время и в любой точке мира.
— Что в вашу жизнь принесли дети?
— Спокойствие и мудрость. Понимание себя. Не знаю, зачем бог мне послал двух мальчиков, потому что они хотят постоянно быть с мамой. В Москве их просто невозможно делегировать отцу, я провожу с детьми процентов 90 времени. Ладно, хоть в поездках и путешествиях у нас почти равноправие.
Я у них многому учусь. Психологической стабильности, например. Ведь я больше не могу быть парусом по ветру, для них я обязана быть якорем – твёрдо стоять на одном месте и крепко всех держать. У меня нет права истерить, оно принадлежит детям.
— Сколько вы сейчас проводите времени в Москве?
— Много. Сейчас у нас самые длительные поездки — месяц, а в основном вообще 2-3 недели. Все остальное время проводим в столице. Прошлым летом я не принимала участия в соревнованиях, поэтому все лето занималась бесплатными мастер-классами в Завидово. Надеюсь, что этим летом получится повторить. Виндсёрфинг мне много всего подарил: мужа, детей, спонсоров, поездки. Жизнь, которую я не могла себе даже представить. Поэтому и стараюсь теперь как можно больше отдавать, знакомить, делиться и знанием, и оборудованием, и опытом.
— В воспитании детей часто говорите безапелляционное «нет»?
— Мы с Кириллом в этом плане такие мягкие, а я — особенно. Стоит им немного покапризничать и попросить машинку, я легко проминаюсь (смеётся). Мне бы хотелось, чтобы они, самое главное, не были злыми. Я больше всего боюсь озлобленных и грустных детей без мечты и якоря. Для меня родители всегда были такой опорой, я всегда понимала, что они могут поворчать, но в любом состоянии душевном и психологическом я всегда могу на них опереться. Они никогда на меня не давили, не говорили мне, что виндсерфинг это не работа. Нравится – занимайся! Договор был только закончить учебу.
Виндсерфингом я занялась, когда получила диплом. На тот момент я говорила: ну вот еще годик поработаю и вернусь. И в какой-то момент они перестали спрашивать, когда этот годик наступит, потому что сами поехали, попробовали и поняли, что это действительно классно. Поэтому для меня главное, чтобы мои дети были добрыми и счастливыми.
— А образование им будете давать традиционное? Или дистанционно с какого-то острова?
— Мы с мужем родились и учились в большом городе, прятаться от всех не планируем (улыбается). Я сейчас читаю много статей на тему домашнего онлайн-образования и школьной системы, но пока в планах остаётся классическая схема обучения. Старший сын сейчас ходит в сад по системе Монтессори, ему очень нравится, но после трёх лет пойдет в обычный сад. У меня никогда не было отторжения ни в школе, ни в университете. Мне всегда везло с коллективом, ну или это я такой мягкий человек: что мне не дай, всё равно смогу найти интересную сторону.
— Какой учитель оказал на вас самое большое влияние?
— В университете мы все были без ума от нашего декана Галины Александровны Китайгородской, которая придумала коммуникативный метод обучения языкам. В Советском Союзе была одна методика: прочитал – перевел. Никто не говорил, все стеснялись диалога и разговорных навыков. Она первая полностью отказалась от учебников в первые два месяца обучения, и в игровой форме начала вводить обучение по некоему сценарию. Но самое главное, и это потрясающе работает, в первый день обучения ты получаешь карточку другого человека. Ты можешь быть летчиком из Монпелье, дизайнером из Парижа. И ты действительно начинаешь говорить от лица этого человека, потому что нет страха ошибиться. Потому что ты не Оля Раскина, которая первый раз пришла учить новый язык, стесняется, картавит, ты – ученица Коко Шанель из Парижа.
Это удивительно работает. Галина Александровна могла просто прийти к нам в середине лекции и сказать: девочки, ребята, у меня к вам задание — сегодня вечером вы садитесь перед зеркалом и 15 минут смотрите на себя. Смотрите, изучаете свою мимику, как вы улыбаетесь, потому что у вас сейчас такие лица (смеётся)… Вы не представляете, как выглядите со стороны. Если хотите работать с людьми – узнайте себя. И каждую неделю она нам давали какие-то гениальные идеи. Для нас это был целый новый мир.
Вопросы девятилетней девочки «на сковородке»
Мария, за полчаса нашего разговора извертевшаяся, как девятилетняя девочка на сковородке и несколько раз порывавшаяся вступить в разговор, больше определённо не могла терпеть. И получила, наконец, спикера в своё личное распоряжение. Справилась с нервами, выдохнула…
И немедленно пошла в атаку.
— Не так давно вы ездили на остров Мауи. Это всё правда, там как в мультфильме «Моана»? Все такие ходят в татуировках?
— (Смеётся.) Мне стыдно признаться, но я не смотрела этот мультфильм. (При этих словах Мария только что за голову не схватилась от возмущенного удивления.) Но то, что я выкладывала в соцсети, сопровождалось бесконечными комментариями в стиле «О! Это прямо как в «Моане». Так что, видимо, всё правда. Теперь я очень хочу посмотреть мультфильм хотя бы со старшим ребёнком.
А поездка потрясающая получилась. Я долго не была на Гавайях, лет 8 или 9, но и тогда заезжала всего на пару недель, на съёмки. Ничего толком посмотреть не удалось. Там сердце сёрфинга, место, где всё началось. Серфят все, весь остров. 3-летние дети, 80-летние… ну вот их даже стариками не назвать (улыбается). Абсолютное понимание, что волны здесь были, есть и будут. Всегда. Никаких драк за волну, никакой спешки. Серфовый рай.
При этом от тебя ждут уважения, и ты обязан его давать. Никто там не может бросить бумажку на улице, на пляж приехал на машине – едешь со скоростью 10 км/ч. Негласные правила, которые создают всю атмосферу. Попробуйте сейчас выйти из отеля – не только машины, даже автобусы носятся с какой-то нереальной скоростью. А ведь кругом горы. Там всё не так, совершенно нереальная субкультура. Но именно она и продаётся. Люди едут за ней, её и покупают.
— Я учу английский язык и знаю, конечно, что wind переводится как ветер. А как вы находите общий язык с ветром?
— Какой красивый вопрос (улыбается). Мне кажется – интуитивно. Ветер – он разный: спокойный, комфортный, жесткий, суперэкстремальный, и в каждом варианте есть своя прелесть и своя сложность. Выйти и кататься я могу при любом ветре, другое дело, что с ним всё равно нужно договариваться. У «Ред Булла» есть соревнования, они называются «Погоня за штормом», так вот с месяц назад, в Ирландии, ветер дул со скоростью 30 м/с. При таком ветре не то, что на волну никто не выходит – шторы и жалюзи дома покрепче закрывают. А ребята катались – восемь мужчин на парусах размером три квадратных метра. Парус такого размера дали бы тебе, если бы ты захотела начать кататься, а для мужчин это просто носовой платочек. И вот они катались, пробовали волны, ломали оборудование, слава богу, что сами остались целы. Так что и с таким ветром можно найти общий язык.
— Мои родители работают журналистами, часто путешествуют и общаются со многими известными и интересными людьми, такими, как вы. Я хочу, чтобы моя работа была связана с путешествиями и общением, родители, вроде не против. А вы хотите, чтобы ваши дети были такие же, как мама?
— Один вопрос интереснее другого, — не скупилась на комплименты Ольга. — Сейчас мне сложно сказать, но я вижу в мальчиках какие-то смежные таланты. Например, старший сын Лев очень музыкальный, он постоянно поет, ему достаточно один раз услышать песню, чтобы запомнить весь куплет. Нашей задачей с мужем будет увидеть их сильные стороны и как-то их развить. Конечно, я не буду их заставлять стать точной копией меня, скорее помогу раскрыть их собственные таланты.
— У ваших сыновей имена самых сильных животных. Лев – король саванны и Мишка – царь леса. Вы это специально? – Тут Мария начала ходить с заранее заготовленных козырей.
— (Смеётся.) Может быть. Лев, кстати, появился в Южной Африке. Не родился, а зародился. А Миша – это чтобы уравновесить силу Льва, который с детства был очень настойчивым и крикливым.
— А вы на какое животное похожи?
— (Смеётся.) Мне кажется, кто-то водный. Возможно, морской котик. Ну, или кошечка.
— А если бы у вас была девочка, как бы её назвали, — не отставала Мария.
— Ой, какой хороший вопрос. Муж уже что-то пытался предположить из животных. Алиса, возможно. Как лиса. А мне очень нравится Ева. Хочется выбрать какое-то светлое имя.
«Усыновила бы Гитлера. Все маленькие мальчики — хорошие»
Дети и муж всё настойчивее требовали внимания мамы. Всё чаще проходили мимо и кидали призывные взгляды. Михаил даже посидел немного с нами во время разговора, но быстро утомился и в сопровождении папы отбыл в направлении детского уголка. Чтобы через пару минут вернуться. Пора было заканчивать разговор, и коротенький блиц своим первым вопросом начала Мария.
— Что такое хорошо, а что такое плохо?
— Хорошо — помогать при любой возможности, не отказывать ни близким, ни чужим. Плохо — видеть мир черно-белым, обижать, манипулировать и подавлять живых существ. Во всех смыслах.
— Три слова на описание счастья.
— Жить своей жизнью.
— Машина времени перенесла вас в прошлое. Вы в одной комнате с маленьким мальчиком. Это Адольф Гитлер. Ваши действия?
— … я бы его обняла и усыновила. Все маленькие мальчики хорошие. Ему нужно додарить такое количество любви, заботы и ласки, чтобы он стал великим художником или композитором.
— Продолжите фразу: «Не в деньгах счастье, а…»
— В способности созидать, творить, дарить, делиться любовью и делать мир лучше.
— Вы собираетесь на необитаемый остров. С собой можно взять только три вещи. Что вы берете?
— Семья в одном чемодане (смеётся), сёрф и аптечку.
— Если бы у вас была возможность поужинать с любым человеком, когда-либо жившим на Земле…
— … поужинала и поговорила бы с Леонардо Да Винчи. Это человек-оркестр. Он и рисовал, и творил, придумал то, что мы используем сейчас. Я сидела бы с тетрадкой и вопросами, и записывала всё то, что он говорил. Да и оказаться в какой-то другой эпохе было бы очень интересно.
— Свидетелем какого исторического события вы хотели бы стать?
— Сходила бы на «Русские сезоны» Дягилева в Париже.
— Лучшее воспоминание из детства?
— Я очень любила в детстве ездить на Волгу в Ахтубинск. Мне кажется, что это единственное, что в детстве меня связывало с водой. Мы ехали всей семьёй: мама, папа, я и брат на машине, иногда с родственниками. Большой компанией, с байдарками и походными рюкзаками. Мы копали погреб, ловили рыбу и жили такими дикарями месяц.
— Чем гордитесь больше всего?
— Самое ценное и главное – моя семья и близкие люди, их здоровье. Но это то, что есть помимо моей воли. А горжусь тем, что каждый состоялся и реализовался.
— Есть ли жизнь после смерти?
— Безусловно, есть. В каком-то другом состоянии и сознании. Не уверена, что то, что мы имели в этой жизни, как-то перенесётся в следующую. В ведической культуре вообще считают: о чём ты подумал в момент смерти, туда и отправишься. Если человек всю жизнь катался на волнах и, умирая, представил себя дельфином, возможно, он там получит плавники и хвост (смеётся). Надеюсь, что следующее состояние будет не менее классное.
— Вы не боитесь смерти?
— Скорее не саму смерть, а страх потерять своих родных и близких. Я читала, что в доме престарелых в Америке проводили такое исследование. У людей, которые знали о скорой кончине, спрашивали, о чём они жалеют. И все жалели, что не жили своей жизнью. Не делали то, что хотели именно они, а не их родные, близкие или работодатели.
Мне кажется, в этом и есть смысл жизни: быть честным перед собой, делать то, что хочешь сам, и делиться этим с близкими.