— Серена, вы нервничали в полуфинале?
— Нервничала? По какому поводу?
Во втором сете я не отдавала розыгрыши, которые не должна была отдавать. В первой партии я могла раньше сделать брейк, чем получилось на деле. Также я могла не отдавать подачу. Но надо отдать ей должное – она здорово подавала, действительно здорово. Мне пришлось тяжело, но всё-таки у меня были шансы, которые я упустила.
— По поводу матча, того, как он развивался вначале.
— Нет. Я стараюсь не волноваться слишком сильно. Ещё не пришло время.
— Ну хоть немного?
— Нет. Я имею в виду – совсем нет. Когда ты на корте, то думаешь только о том, что и как тебе делать дальше.
— О чём вы думали, когда уступали с брейком Квитовой в первой партии полуфинала? О том, что нужно вернуть брейк как можно быстрее, или о том, что всё развивается своим чередом?
— Я всегда рассчитываю рано или поздно сделать обратный брейк. Я думала, что у меня был шанс удержать потерянную подачу, но сделала несколько ошибок.
— Как можете описать разницу между первым и вторым сетами?
— Во втором сете я не отдавала розыгрыши, которые не должна была отдавать. В первой партии я могла раньше сделать брейк, чем получилось на деле. Также я могла не отдавать подачу. Но надо отдать ей должное – она здорово подавала, действительно здорово. Мне пришлось тяжело, но всё-таки у меня были шансы, которые я упустила.
— Накануне, во время парного матча, у вас был тэйп на плече. Это просто мера предосторожности или что-то действительно беспокоило вас?
— Знаете, я сделала слишком много эйсов… Моё плечо не выдержало этого, так что я надеялась дать ему передохнуть(улыбается).
— У вас сейчас 80 эйсов за турнир. Винус на втором месте с 30. Это огромный перевес. Что можете сказать о таком количестве подач навылет?
— Честно говоря, ничего. Сегодня у меня их было не слишком много. Но я никогда прежде не делала так много эйсов, так что даже не знаю, как это объяснить. Это странно, но я очень рада, что так получилось.
Не думаю, что Вера делает что-то ужасно. По-моему, это наилучший способ описать её игру. У неё всё на хорошем уровне. Тяжело играть с теннисисткой, у которой нет явных слабых мест, у которой всё в порядке – и форхэнд, и бэкхэнд, и передвижение по корту, и всё остальное.
— Странно будет выйти на финальный матч Уимблдона не против вашей сестры? И, однако, вряд ли матч от этого получится легче?
— Нет, легче не будет. Но я, разумеется, всегда желаю Винус всего наилучшего. Жаль, что она не смогла добраться до финала. Вера же на этом турнире играет здорово.
— На следующий день после поражения Винус из турнира выбыл Роджер. У вас были какие-нибудь мысли вроде: что происходит на этом турнире и не произойдёт ли это со мной?
— Единственное, о чём я подумала: если я вылечу, то составлю компанию великим чемпионам. Это хорошая компания.
— Можете сравнить предстоящий финал с предыдущими?
— Надеюсь, в финале я останусь на пике формы. Но не смогу точно сказать это, пока не начнётся матч. Хотелось бы подавать лучше, чем сегодня, играть более последовательно. В финале всегда хочется показать наилучший теннис.
— В какой момент вашей карьеры вы поняли, что почти всегда можете положиться на подачу? Когда она стала ударом, который многие называют лучшим ударом в женском туре?
— Точно не знаю. Уже несколько лет назад я знала, что на брейк-пойнте могу выполнить мощную подачу и отыграть этот мяч. С помощью подачи я могла отыграть даже счёт 0:40. Думаю, моя подача всегда была на хорошем уровне. Да и она постепенно улучшалась в процессе карьеры.
— В чём вы видите наибольшую опасность в финальном матче?
— В том, что давление на меня будет слишком велико. На бумаге я должна побеждать. Однако Вера обыграла несколько хороших теннисисток, да и я играла с ней несколько раз (шесть раз и одержала пять побед. – Прим. ред.). Я знаю, что она никогда не сдаётся, и два последних матча, в которых она отыгралась с 0:1 по сетам, это подтверждают. Думаю, главное для меня – избежать лишнего давления.
— Как можете описать её игру? Что ей удаётся лучше всего?
— Не думаю, что она делает что-то ужасно. По-моему, это наилучший способ описать её игру. У неё всё на хорошем уровне. Тяжело играть с теннисисткой, у которой нет явных слабых мест, у которой всё в порядке – и форхенд, и бэкхенд, и передвижение по корту, и всё остальное.
— После того как вы и Винус проиграли в паре, вы не пришли на пресс-конференцию. Сегодня вам предъявили штраф за это. Можете объяснить причину этой неявки и своё отношение к штрафу?
— Я и не знала об этом. Впервые слышу от вас про штраф. На самом деле мы никогда не ходим на пресс-конференции после парных матчей – неважно, в первом круге мы играли или в четвертьфинале. Во Франции мы не были на пресс-конференции и после полуфинала. То же самое было в Австралии. Мы приходили только после финалов, и то тогда, когда нас просили. Так что я, честно говоря, шокирована этой информацией.
— Как будете готовиться к финалу? Будет ли подготовка отличаться от той, какую вы обычно проводили перед финальный матчем с сестрой? Ведь ощущения от игры с другой соперницей должны быть совсем иными. Изменится ли в связи с этим подготовка?
— Кое-что я определённо изменю. В любом случае нельзя не предлагать ничего нового, неважно, встречаешься ты с хорошо знакомой соперницей или нет.
— Вы сказали, что у Веры нет ни одного ужасного удара. А у вас есть какой-то ужасный удар? Или что-то в жизни, что вы делаете ужасно?
— Нуу… Я даже не знаю, что ответить. Хороший вопрос. Я в тупике.
— Вы хорошо спите перед такими финалами? Спокойно готовитесь к матчу или чувствуете внутреннее напряжение?
— Нет-нет, я всегда сплю, как младенец. Это мне отлично удаётся.
— Вы не знали, что представители прессы обратились с просьбой о пресс-конференции (речь опять о пресс-конференции после парного матча. – Прим. ред.). Собираетесь ли вы обжаловать штраф?
— Ну, каждый раз кто-то хочет, чтобы состоялась пресс-конференция. Идёшь на неё – хорошо, нет – ничего страшного. Мы всегда так делаем. Говорим пару фраз, и этого обычно достаточно. Так что это что-то новенькое.
— Так вы будете жаловаться?
— Надеюсь, штраф не на 92 тысячи долларов.
— По 4 с каждой.
— Я же сказала, что главное, чтобы не по 92.
— Сколько лет вам было, когда вы впервые узнали о существования центрального корта Уимблдона?
— Не помню точно, но я была совсем маленькой. Помню, что видела здесь много великих матчей. Я точно помню, что видела, как Зина(Зина Гаррисон, бывший капитан американской сборной в Кубке Федерации; речь о 1990 году, когда она вышла в финал одиночного разряда, а также выиграла в миксте. – Прим. ред.) вышла в финал, это было отличным достижением. Мы очень радовались за неё.
— Вам уютнее играть на центральном корте Уимблдона или на корте Артура Эша в Нью-Йорке?
— Ну, они оба центральные.
Единственная разница в том, что я не испытываю давления, не накручиваю себя. Бывало, что раньше я перегружала себя лишними мыслями, и это приводило к поражению. Надеюсь, я сделала правильные выводы. Выиграю я или проиграю, я рада, что прошла так далеко.
— Ладно, Уимблдон или US Open?
— Даже не знаю. Трава – очень необычное покрытие. Это совершенно разные турниры, тяжело их сравнивать. Здесь всё дышит историей. US Open же очень большой, шумный, как и весь Нью-Йорк. Каждый выбирает для себя сам.
— Ваши чувства за день до финала отличаются от прошлогодних? Ведь сейчас вы явный фаворит.
— Нет, единственная разница в том, что я не испытываю давления, не накручиваю себя. Бывало, что раньше я перегружала себя лишними мыслями, и это приводило к поражению. Надеюсь, я сделала правильные выводы. Выиграю я или проиграю, я рада, что прошла так далеко.
— Кажется, за эти две недели мы ни разу не обсудили ваш великолепный маникюр. Он как-то помог вам здорово выступить здесь?
— Да нет, просто у меня красивые ногти… Вот и всё.
— Сделаете реверанс в случае победы в финале?
— Хм… Дайте сначала мне выиграть, и если это удастся, то там посмотрим.
— Как вы прокомментировали сегодняшнюю победу в «Твиттере»?
— Я уже несколько дней не заходила в «Твиттер». Не хочу знать, что сейчас пишут люди. Они все очень милы, но я не люблю много читать о себе. Когда турнир закончится, я посмотрю записи.