С Александром Сикановым мы были знакомы ещё тогда, когда теннисный раздел на «Чемпионат.ру» только создавался. В то время он тренировал юниорскую сборную России среди девушек до 14 лет, которая обыгрывала всех соперниц подряд. Сейчас молодой тренер перебрался работать в Австрию, где тренирует россиянку Викторию Кан. Его подопечная на этом «Ролан Гаррос» в юниорском одиночном разряде проиграла в первом круге, но в парном разряде уже дошла до полуфинала. О своей ученице и о новой работе Александр рассказал в эксклюзивном интервью нашему изданию.
Конечно, попав на столь хорошую теннисистку, как Каролин Гарсия, Виктория могла расстроиться от такого жребия. Каролин до этого очень успешно выступила в профессиональном турнире — была близка к тому, чтобы обыграть Шарапову. Но на самом деле это был очень хороший урок, отличная возможность посмотреть, на каком уровне ты находишься, и к чему надо стремиться, чтобы составлять конкуренцию этим игрокам. Да, уступили 1:6, 4:6, но продолжаем борьбу в парном турнире.
— Александр, это же первый «Ролан Гаррос» в карьере Виктории Кан?
— Да, и мы, естественно, довольны тем, что оказались на турнире. Конечно, попав на столь хорошую теннисистку, как Каролин Гарсия, можно было расстроиться от такого жребия. Каролин до этого очень успешно выступила в профессиональном турнире — была близка к тому, чтобы обыграть Шарапову. Но на самом деле это был очень хороший урок, отличная возможность посмотреть, на каком уровне ты находишься и к чему надо стремиться, чтобы составлять конкуренцию этим игрокам. Да, уступили 1:6, 4:6, но продолжаем борьбу в парном турнире.
— Как Виктория обычно отходит от поражений?
— Конечно же, она расстраивается, если поражение было неожиданным. А когда в борьбе, с хорошим игроком, показывая качественный теннис, тогда расстраиваться нет смысла. Ты просто анализируешь ошибки и дальше работаешь, чтобы потом показывать хорошие результаты.
— Давно вы работаете с Кан?
— Мы с ней работаем с декабря. Это уже практически семь месяцев. Она перебралась к нам в Австрию из Москвы, рабочий процесс находится в динамике. Конечно, у неё нет какого-то резкого рывка, но она прибавляет, укрепляется. Начала уже играть профессиональные турниры, набрала небольшой рейтинг на турнирах-десятитысячниках. Пытаемся потихонечку переводить её из юниорского тура на профессиональные рельсы.
— Какой у неё сейчас рейтинг?
— Она сыграла два турнира – оба раза прошла квалификацию и выиграла по одному матчу основной сетки, Теперь, чтобы появиться в рейтинг-листе, нужно ещё сыграть третий профессиональный турнир. Естественно, юниорский «Ролан Гаррос» не в счёт.
— Вы сейчас главный тренер в австрийской академии и одновременно личный тренер Виктории?
— Да. В нашей школе в Вене есть команда специалистов, и мы, по большому счёту, работаем с Викторией именно командой – анализируем, продвигаемся, сопровождаем её на турнирах, получаем информацию, обрабатываем её. Так что для нас нет проблем.
— Вика в вашей академии единственная теннисистка, кто готовится в профессионалы?
— Пока она у нас одна. У нас есть ещё один перспективный молодой человек – 14-летний Назар Хрусталёв. Он перебрался со мной из Москвы, сам он из Воткинска (Удмуртская Республика. – Прим.ред.). Уже год он находится в Австрии, в Вене, сейчас занимает 30-ю позицию в европейском рейтинге до 14 лет, тоже прогрессирует. Мы видим, что у него большие перспективы, что он тоже будет играть на высоком уровне. Есть ещё желающие к нам попасть, но мы пока проводим, так сказать, фильтрацию – подбираем команду из игроков соответствующего уровня. Даже за серьёзные деньги мы просто физически не сможем взять человека без данных, потому что у нас не очень большая команда тренеров. Мы не хотим распыляться, а хотим подобрать более-менее сильную, рабочую команду игроков, чтобы заниматься ей и параллельно вести дела теннисной школы – детское направление для тех, кто желает находиться в Вене и тренироваться.
— Кто помимо вас входит в тренерский штаб, каков его национальный состав?
— Есть мой друг, коллега с Украины, игравший в Кубке Дэвиса – Александр Ярмола. Мы и профессиональные турниры вместе с ним играли. Есть австрийский специалист по физподготовке, который, в частности, работал с Мельцером, с профессиональными теннисными командами. Есть ещё старший брат моего друга – Вадим Ярмола, он работает при украинской федерации, но также имеет возможность находиться у нас и помогать нам вести тренировочный процесс. Одну из главных ролей в нашей команде выполняет Дмитрий Кочетков – он вдохновитель этой идеи теннисной школы. Благодаря нему всё функционирует как часы — привлекаются австрийские специалисты, находится оптимальное время для тренировочного процесса, без каких-либо проблем предоставляется база с любым количеством кортов.
Мне захотелось попытаться развить теннисную школу в благоприятной стране, в Австрии, в полуторамиллионной столице которой – Вене – есть 30-40 тысяч русскоязычного населения. Хотелось попытаться создать условия для игроков, желающих приехать из России, чтобы они могли профессионально тренироваться и чувствовали себя комфортно. В Москве у меня такой возможности не было. Не было возможности именно повышать свой уровень, продвигаться как тренеру; я имею в виду то, как я это видел – как это можно сделать в Европе. Там, где можно создать условия и получить высокий результат.
Дмитрий также профессионально играл в теннис, на уровне ATP, долго сотрудничал с тренировавшим его Анатолием Лепёшиным, поэтому у него богатый опыт. Он также принимает участие в тренировочном процессе, поэтому у нас хорошая, сильная команда и отличный клубный менеджмент.
— Александр, этот вопрос я не могу не задать. У вас хорошо складывалась тренерская карьера в сборной России. Ваши девочки в возрастной категории до 14 лет тогда побеждали всех подряд, а сейчас многие на виду здесь, на юниорском турнире – Гаврилова, Хромачёва, Путинцева… Почему вы резко всё изменили и уехали в Австрию?
— Если честно, то эта идея возникла в прошлом мае. Думал я на эту тему, наверное, буквально две недели, и склонился к решению всё-таки покинуть Россию. Захотелось попытаться развить теннисную школу в благоприятной стране, в Австрии, в полуторамиллионной столице которой – Вене – есть 30-40 тысяч русскоязычного населения. Хотелось попытаться создать условия для игроков, желающих приехать из России, чтобы они могли профессионально тренироваться и чувствовали себя комфортно. В Москве у меня такой возможности не было. Не было возможности именно повышать свой уровень, продвигаться как тренеру; я имею в виду то, как я это видел – как это можно сделать в Европе. Там, где можно создать условия и получить высокий результат. Мне было интересно сорваться из Москвы в это место – в Австрию, в Вену – для того, чтобы поработать на хороший результат, создать школу, создать условия. Вот такая у меня была цель.
— Как происходил процесс «отпрашивания» из сборной? Как вы сообщили о своём решении и какова была реакция на него?
— Честно говоря, подводил я эту информацию постепенно, потому что условия контракта не было оговорены до конца. Тем не менее у меня был тыл благодаря Владимиру Наумовичу Камельзону и Наталье Александровне Рожковой из школы «Белокаменная». Они всегда были готовы мне помочь, и в этот раз они тоже меня прикрыли. В моё отсутствие поехал Владимир Наумович, и под его руководством команда заняла первое место. Словом, здесь никаких проблем не возникло. Ну и в дальнейшем, в перспективе, тоже, как я понимаю, проблем с поиском нового тренера команды не было. Я знаю, что был кастинг, конкурс, и самый достойный занял это место. Как говорится, свято место пусто не бывает.
— Как вообще возникло это место в австрийской академии?
— Сам бренд существует лет 10 – это LTM – «Лепёшин теннис менеджмент». Анатолий Александрович Лепёшин, царство ему небесное, начинал заниматься с профессиональными игроками, тренировал их в Вене – это Женя Донской, Валерия Савиных, Илья Беляев. Направленность была более профессиональная. Когда не стало Анатолия Александровича, возникла необходимость дать какой-то толчок для развития школы, и появилась идея создать на этой базе хорошую теннисную школу, которая была бы направлена на поднятие юных игроков в юниорский теннис и дальнейшие попытки перевода этих юниоров на высший уровень, в профессионалы. Попытаемся теперь это воплотить в жизнь.
— Что есть в распоряжении школы помимо тренерского состава, какая существует база?
— Есть пять закрытых кортов – на одном уложен хард, на четырёх — ковёр, есть девять грунтовых кортов, которые на зиму тоже закрываются. Есть также тренажёрные залы и возможность размещать спортсменов, которые приезжают к нам на сбор, на какую-то программу – на неделю, на две, на месяц. Все возможности для этого у нас есть.
— Бассейн есть?
— Бассейн есть рядом.
— Кортов у вас много, но игроков в команде – мало. Следовательно, сдаёте их в свободное время простым желающим?
— Этим занимается менеджмент клуба, который отвечает за загруженность клуба – это любительская система, клубные карты, но нас это практически не касается. У нас направленность – именно развитие теннисной школы, которая называется Vienna International Tennis – первая русская теннисная школа в Австрии.
Чтобы наши московские, российские дети прогрессировали, чтобы они не уезжали в Европу, необходимо создавать базы, на которых будут работать тренеры, специалисты с какой-то фиксированной заработной платой, причём нормальной, адекватной. При этом они не должны задумываться о том, чтобы бегать и давать какие-то частные уроки богатым людям, у них должна быть возможность фокусироваться на занятиях с перспективной молодежью. Вероятно, у кого-то из них нет соответствующих финансов, но им должна предоставляться такая возможность – находиться в таком месте и тренироваться, соответственно.
И мы сфокусированы на юниорах, на детях. Нам нет надобности задумываться о каких-то второстепенных моментах.
— Прожив там практически год, посмотрев на всё изнутри, как вы теперь видите со стороны – чего не хватает в России по этому направлению?
— Объективно, конечно, чтобы наши московские, российские дети прогрессировали, чтобы они не уезжали в Европу, необходимо создавать базы, на которых будут работать тренеры, специалисты с какой-то фиксированной заработной платой, причём нормальной, адекватной. При этом они не должны задумываться о том, чтобы бегать и давать какие-то частные уроки богатым людям, у них должна быть возможность фокусироваться на занятиях с перспективной молодежью. Вероятно, у кого-то из них нет соответствующих финансов, но им должна предоставляться такая возможность – находиться в таком месте и тренироваться, соответственно. Ведь потом именно они будут создавать и поддерживать славу России на международной арене. Необходимы такие базы. Может, какие-то частные инвесторы нужны, чтобы они это создавали, вкладывались.
— У Виктории Кан это первый турнир «Большого шлема», а у вас?
— У меня это второй «Ролан Гаррос» и третий «Большой шлем». С первой ученицей, Полиной Лейкиной, мы были тут два года назад, также мы с ней были и на Australian Open. Правда, год назад наши пути разошлись. Вообще, турнир «Большого шлема» — это праздник, на который должен стремиться попасть каждый теннисист, чтобы понимать, что все турниры, которые разбросаны по всему земному шару, существуют только для того, чтобы там выигрывать, показывать хорошие результаты и в конечном итоге попасть на этот праздник жизни. И здесь уже выступить достойно, задержаться как можно дольше.