Дементьева, Мыскина и Собкин включены в Зал теннисной славы России. Фоторепортаж
В этом году бессменный наставник Михаила Южного Борис Собкин официально внёс своё имя в историю российского тенниса – его ввели в Зал российской теннисной славы. В эксклюзивном интервью «Чемпионат.com» Собкин рассказал, что это для него значит, а также поведал историю знакомства с Южным, упомянул о сложностях на пути к успеху и о том, что их ждёт в ближайшем будущем.
— Борис Львович, примите поздравления с этой наградой и введением в Зал российской теннисной славы. Какие эмоции испытывали в момент награждения?
— Удивление! Я очень удивлён тому, что оказался в Зале российской теннисной славы. Совершенно искренне говорю вам: я считаю, что есть достаточное количество не менее достойных людей. Глубоко благодарен тем людям, которые меня оценили. Я этим очень доволен, и это глупо скрывать. Но ещё раз подчёркиваю: есть не менее достойные люди, чем я.
Я спросил, кто их тренирует, и мне вкратце рассказали их историю. Тогда я тренировал своего сына Сашу и говорю ему однажды: «Саш, слушай, хорошие ребята, дурака не валяют, всё время тренируются и при этом бесхозные. Может, поможем им, возьмём к себе?». Он ответил согласием. Я тогда встретился с отцом ребят, предложил ему свою помощь.
— Сколько у вас дома наград? Она встанет в ряд других статуэток или же будет стоять в гордом одиночестве?
— Это моя вторая личная награда. У меня есть «Русский Кубок» в номинации «Лучший тренер», которую мне вручили в 2009 году, и у меня есть этот приз.
— А какие-нибудь Мишины награды у вас дома хранятся?
— Да, есть, и я бережно храню кое-что из Мишиных призов. В частности, я храню его кубок за второе место на турнире Reebok. Ему тогда было 12 лет. Он в финале проиграл, кстати говоря, Мите Турсунову. Это всё проходило на ЦСКА.
— А почему он у вас?
— По существу, это первая награда, которую Миша получил под моим руководством.
— Вы знаете, у Мити этот кубок тоже сохранился?
— Я не знаю, но, наверное, он ведь выиграл турнир. Я у него никогда не спрашивал об этом.
— Вы помните тот день, когда вы с Мишей познакомились?
— Как такового дня-то и не было. История долгая, поэтому я вам вкратце её расскажу. Ребята – Миша и его брат — начинали у одного тренера. Он с ними какое-то время работал, потом решил уйти в бизнес, и их группу расформировали. Надо отметить, что группа была очень неплохая – там играл ещё и Игорь Андреев. Дело было на «Спартаке». Всех ребят раскидали по разным тренерам. Миша и его брат попали к тренеру, которая считала, что Миша сумасшедший и на него тратить своё время не стоит. Фактически они были бесхозными.
Как-то раз я обратил на них внимание – смотрю, ребята вроде тренируются, стараются, но за ними никто не следит, никто не помогает. Я в то время на «Спартаке» был старшим тренером, подписался на целый год. По совместительству ещё работал в МАИ.
— А кем вы работали в МАИ?
— Сначала ассистентом, потом доцентом, потом профессором и т.д. Я оттуда уволился только в начале 2000-х годов. Так вот, обратил внимание, что ребята бесхозные, тренируются друг с другом. Я спросил, кто их тренирует, и мне вкратце рассказали их историю. Тогда я тренировал своего сына Сашу и говорю ему однажды: «Саш, слушай, хорошие ребята, дурака не валяют, всё время тренируются и при этом бесхозные. Может, поможем им, возьмём к себе?». Он ответил согласием. Я тогда встретился с отцом ребят, предложил ему свою помощь. Правда, сразу предупредил, что я не профессионал высшей категории, просто могу им постараться помочь. Вот так наше сотрудничество и началось.
— Вы в тот момент оценили их трудолюбие, вам стало их просто-напросто жаль или же вы увидели большой потенциал?
— Нет, о каком потенциале можно говорить, если Мише было 10 лет, а его брату 12? В таком возрасте о потенциале говорить ещё рано. В этом возрасте можно однозначно сказать лишь: «Нет, играть не будет». Сказать «да» очень сложно. Тот, кто такое говорит, человек излишне самоуверенный, и он слишком много на себя берёт. Хотя, конечно же, бывают исключения – вон, например, Аня Курникова в таком возрасте уже играла просто потрясающе.
Меня поразило их трудолюбие – ребята были без тренера, однако постоянно играли друг с другом. Не было никаких смешков или дурачеств. Меня удивило их фантастическое трудолюбие и желание играть в теннис. Для их возраста это было ненормально.
— Получается, что с Михаилом вы вместе уже большую часть его жизни…
— Да, с 1993 года. Ему в следующем году будет 30 лет, так что да – уже две трети его жизни.
— Вы, наверное, для него не просто тренер, скорее родственник, член семьи.
— Это не совсем так. Не надо преувеличивать. Я тренер. Конечно, когда так долго работаешь друг с другом, отношения переплетаются. Причём это происходит не только в теннисе, но и в любой другой сфере жизни. Понимаете, семья – это святое. У него своя семья, у меня своя. Однако у нас очень хорошие и доверительные отношения.
— Его переходный возраст тяжело пережили?
— Я не могу сказать, что наша теннисная жизнь была лёгкой, но с Мишей работать в определённом смысле довольно просто. Он огромный трудяга, он подчинил всю свою жизнь теннису. Этот человек ясно представляет свои цели и ясно понимает, что для достижения этой цели надо сделать.
— В актёрской среде есть такое понятие, как «актёр одной роли». Если провести параллель, то получается, что вы «тренер одной роли».
— Это не совсем так. Я не считал, но у меня больше 5-6 мастеров спорта, два мастера спорта международного класса. Просто Миша – самый значимый персонаж в теннисе среди них. Но я с вами согласен в том, что это пусть и не одна роль, но моя главная роль в карьере. Тут даже обсуждать нечего.
— Были в вашей совместной карьере такие моменты, когда вы говорили: «Михаил, мы с тобой вместе достигли всего, это наш потолок. Давай расстанемся друзьями и начнём работать с кем-то ещё»?
— Нет, такого у нас никогда не было. Дело в том, что я никогда не считал, будто бы мы с ним достигли своего потолка. Я и сейчас так не считаю. Да и Миша так тоже не думает. У нас не было подобных проблем, хотя тяжёлые моменты были, и даже такие, когда хотелось думать о худшем.
Кстати говоря, я ему как-то на днях сказал: «Миш, я не знаю, что будет в будущем, но считаю, что твоя теннисная жизнь уже состоялась. Надеюсь, что у тебя ещё будет большое будущее, но ты сейчас не должен думать о том, что чего-то не достиг. Ты как теннисист состоялся на все 100%».
— Миша вряд ли будет продолжать играть в теннис ещё 5-10 лет, хотя не хочется ничего загадывать. Тем не менее вы уже решили, будете ли продолжать тренировать кого-то, после окончания сотрудничества с Мишей, или закончите карьеру вместе с ним?
— Вы знаете, я уже в том возрасте, когда далеко вперёд не загадываешь. Пока я Мише буду нужен, я ему буду помогать, вне зависимости от того, как он будет играть, хорошо или плохо. Подчёркиваю: я ему буду помогать до тех пор, пока он будет считать, что я ему нужен.
Дело в том, что наша история с Мишей изначально развивалась, грубо говоря, вопреки всему. Один из моих жизненных девизов гласит: «Атос лежал на диване и ждал экипировку». Когда придёт день и момент и мне нужно будет думать о будущем, всё придёт само. Как пришло в этом случае.
— В умах теннисных болельщиков есть такая своего рода формула: «Михаил Южный = Борис Собкин». То есть ваше имя неразрывно связано с именем Михаила. Ваши амбиции согласны с таким положением вещей? Вам не хочется личной славы?
— Я с вами полностью согласен. Мы с Мишей много говорили на эту тему. Я считаю так: у каждого своя слава. У Миши она такова – он выдающийся игрок, во многом недооценённый, а моя слава – быть его тренером. Кстати говоря, я ему как-то на днях сказал: «Миш, я не знаю, что будет в будущем, но считаю, что твоя теннисная жизнь уже состоялась. Надеюсь, что у тебя ещё будет большое будущее, но ты сейчас не должен думать о том, что чего-то не достиг. Ты как теннисист состоялся на все 100%». В общем, он состоялся как игрок, а я состоялся как тренер. Нам нечего делить.
— Вы всем довольны в своей тренерской карьере?
— Когда человек всем доволен, ему конец. Это конец, это беда. Я отнюдь не всем доволен и не считаю, что всё замечательно и прекрасно. Есть много проблем, так что нам с Мишей надо множество задач решать. Повторюсь, когда человек доволен всем, ему конец.
— Значит, болельщики могут выдохнуть – вы с Михаилом будете продолжать покорять вершины!?
— Как поговаривал Марк Твен, «слухи о моей смерти сильно преувеличены». Мы будем работать и будем стараться, но загадывать о чём-то так далёко в моём возрасте уже неосмотрительно. Мой главный девиз: «Делай, что должен, и будь, что будет».