— Энди, вы не считаете, что для победы вам было необходимо играть быстрее, чем в финале US Open? Я имею в виду ваш трудный полуфинал против Роджера.
— Тут нельзя угадать. Третий сет получился равным. В четвёртой партии я проиграл много геймов, которые тоже были упорными. Несколько раз на подаче Новака возникал счёт 0:15, 15:30, 0:30. Я просто не смог использовать свои шансы на его подаче. Конечно, меня это расстроило. Когда твой соперник ведёт 2:1 по сетам, то тебе необходимо удачно начать четвёртую партию, поскольку очень сложно остановить топ-игроков, если они получают преимущество и перехватывают инициативу. Я, выиграв первый сет, хорошо сыграл во второй партии. У меня были шансы, но я не сумел ими воспользоваться. Вот в этом и вся разница.
Я правильно восстанавливался и питался, так что не могу использовать своё состояние как оправдание. Я хорошо начал матч и хорошо передвигался по ходу всей встречи.
— Можете сказать, что случилось с вашей ногой? Это вам как-то мешало по ходу матча?
— У меня образовался довольно большой волдырь. В финале US Open, например, у меня два ногтя на пальцах ноги были чёрными. Такое случается. А когда тебе приходится так много бегать, то это происходит чаще, чем обычно.
— Волдыри беспокоили вас и в предыдущих матчах или только сегодня?
— Сегодня. Но когда вы проводите такие розыгрыши, когда приходится столько бегать, то вполне логично, что ноги устают.
— Как вы себя чувствовали после долгого матча с Федерером?
— Нормально. Конечно, я ощущал усталость. Невозможно проснуться на следующее утро и чувствовать себя идеально, а особенно если учитывать, что это один из первых турниров года. Матч с Роджером — самый продолжительный за, пожалуй, шесть месяцев. После этой игры я был уставшим и ощущал дискомфорт, но сегодня я чувствовал себя получше. Я правильно восстанавливался и питался, так что не могу использовать своё состояние как оправдание. Я хорошо начал матч и хорошо передвигался по ходу всей встречи.
— Как вы думаете, почему так долго никто не мог сделать брейк? Первый брейк случился более чем через 30 геймов после начала финала.
— Да, это меня тоже удивило. Думаю, у меня было чуть больше шансов на его подаче. Я вёл 40:0 в начале второй партии. В третьей партии при счёте 4:3 уже Новак получил тройной брейк-пойнт. Я сумел отыграть два, но далее он сделал брейк. Он сумел, а я нет — вот и разница. Джокович принимал немного лучше меня. Однако то, что в первых трёх сетах было так мало брейков, меня удивило.
— Это связано с тем, что вы лучше подавали, чем обычно, или принимали хуже, чем обычно?
— Я считаю, что на этом корте не так просто принимать. В этом году корт очень быстрый. Так что, наверное, сказалось несколько факторов. Не могу точно сказать, почему так произошло.
— Вернёмся к теме волдырей. Они повлияли на вашу игру сегодня?
— Нет. Я просто испытывал болевые ощущения, когда бегал. Всё-таки нельзя сравнить волдыри и, допустим, растяжение икроножной мышцы или что-то ещё. Тебе просто больно во время бега. Но это не означает, что нельзя играть. Если помните, то в начале турнира соперник Томича вообще еле играл, а волдыри не могут заставить тебя меньше бегать или как-то менять свою игру.
Игроки в целом становятся выше с каждым годом. Иснер, Раонич, появился ещё один высокорослый теннисист — Янович. Думаю, именно в этом направлении меняется игра. Но я уже больше не расту, так что, надеюсь, игра не слишком изменится в ближайшие несколько лет.
— Вы беседовали с судьёй. Вы предлагали ему выгнать зрителей, которые кричали?
— Нет-нет, совсем нет. Я лишь сказал судье, что важно контролировать зрителей и не ждать, пока ситуация выйдет из-под контроля. Я сказал, что не надо ждать счёта 5:3, 40:0, и в этот момент просить зрителей вести себя спокойнее. Вот и всё, что я ему сказал.
— Левое бедро сегодня вас беспокоило?
— Нет. В матче с Роджером он один раз подал очень низко над сеткой, я потянулся, после чего почувствовал неприятные ощущения. Когда ты бежишь, сухожилие напоминает о себе. Сейчас всё вроде бы в порядке. Но это происходит от усталости. Появляются болевые ощущения, ты устаёшь. Нельзя в каждом матче чувствовать себя идеально. Это логично, если учитывать матч с Роджером и то, какие перестрелки у нас были с Новаком. Без этого никак, когда ты играешь с лучшими теннисистами мира. Сейчас физика решает в теннисе очень многое.
— Можно ли сказать, что сейчас вы в более приподнятом настроении, чем после предыдущих поражений в финалах?
— Есть причины, которые позволяют мне находить больше позитивных моментов, чем это было после предыдущих неудачных финалов. Предыдущие месяцы стали лучшими в моей теннисной карьере. Я дошёл до финала Уимблдона, выиграл Олимпиаду, выиграл US Open. Я был близок к победе и здесь. Я знаю, что никто не выигрывал «Шлем» на следующем турнире после завоевания первого подобного трофея. Это непросто, но я подобрался к титулу очень близко. Я думаю, что двигаюсь в правильном направлении. Я впервые победил Роджера на турнире «Большого шлема». В той игре были взлёты и падения, но я сумел добиться победы. Я чувствовал себя на корте более комфортно, чем это было в финале US Open, так что это положительный момент.
— Вы уже успели поговорить с Иваном Лендлом? Если да, то что он вам сказал?
— Он сказал: «Не повезло». Вот и всё. Нет смысла подобно обсуждать матч через две минуты после его окончания. На какое-то время мы сделаем перерыв. А когда я поеду тренироваться в США, то, думаю, мы обсудим не только этот матч, но и всё начало года, а также то, что я должен улучшить, если хочу стать сильнее.
— Учитывая то, как вы и Новак играете в обороне, можно сказать, что сейчас атака отходит на второй план? Роджер в каком-то смысле играет в теннис прошлого.
— Нет. Может быть, дело в ракетках, но я использую почти одни и те же ракетки на протяжении 10-11 лет. Игрокам надо приспосабливаться к условиям, к мячам, к кортам, которые становятся медленнее. Если вы посмотрите не на топ-игроков, а на тех, кто чуть ниже — я говорю о Иснере и Раониче, то вам просто необходимо уметь играть в обороне, чтобы попадать по мячу. Игроки в целом становятся выше с каждым годом. Иснер, Раонич, появился ещё один высокорослый теннисист — Янович. Думаю, именно в этом направлении меняется игра. Но я уже больше не расту, так что, надеюсь, игра не слишком изменится в ближайшие несколько лет.
— Вы сказали, что вам было более комфортно сегодня, чем в финале US Open. Что вы имели в виду?
— Я говорил перед финалом в Нью-Йорке, что чувствую очень сильное волнение. Я сам в себе сильно сомневался. Сегодня я вышел на корт без этих сомнений. Я чувствовал себя довольно спокойно в начале встречи. Конечно, нервничал, но именно настолько, насколько и должен в финале «Шлема». Я чувствовал себя почти как дома. В прошлые разы, когда я играл в финалах «Большого шлема» на US Open и тут, у меня присутствовал дискомфорт. Сегодня, повторюсь, я был спокойнее.
— Вы не считаете, что полуфиналы надо проводить в один день, ведь Новак провёл свой матч намного раньше, чем вы?
— Это нужно решать организаторам. На US Open уже произошли некоторые изменения в расписании, чтобы попытаться дать игрокам больше времени на восстановление. Но, как я уже сказал на корте, уверен, что Крйэг Тили знает, что делает. Организаторы примут верные решения.
— Перо, упавшее на корт, как-то вам помешало на тай-брейке второго сета, когда вы совершили двойную ошибку?
— Я мог подавать, но перед самой подачей увидел перо и решил, что лучше его убрать. Возможно, это было не лучшее решение, поскольку я допустил двойную ошибку. На таком уровне всё могут решить несколько очков. Возможно, мой лучший шанс был в начале второй партии. Я не сумел использовать свои возможности, а когда они возникли у Новака, то у него всё получилось.
— Ещё раз хочу уточнить. Волдыри появились в этом матче, а не после игры с Роджером или ещё раньше?
— Во время полуфинала у меня не было повязки на ноге, а сегодня мне пришлось её надеть. У меня очень редко появляются волдыри. Но 90 % игроков имеют те или иные проблемы. Это никак не влияет на результат. Волдыри лишь создают небольшой дискомфорт при беге.