Дмитрий Турсунов во время Кубка Кремля дал «Чемпионату» пространное интервью, продлившееся больше часа. Первую и вторую части этой беседы вы уже могли прочитать осенью, узнав из них о состоянии здоровья Турсунова, а также о его отношении к равенству призовых в мужском и женском теннисе и о помощи Аслану Карацеву. Заключительную часть интервью мы приберегли ко дню рождения Дмитрия, которому сегодня исполняется 32 года. В ней Турсунов вспомнил о своём опыте комментирования Кубка Хопмана-2013 на «НТВ-Плюс», поделился мыслями о капитане сборной Испании в Кубке Дэвиса и рассказал об эмоциях от своих выступлений за национальную команду.
«КОММЕНТИРОВАТЬ НУЖНО, ДОНОСЯ МЫСЛИ БЫСТРО, НА ЛЕТУ»
— Зимой 2013 года вы комментировали матчи Кубка Хопмана на «НТВ-Плюс». Какие у вас от этого остались впечатления и думаете ли продолжать заниматься этим – допустим, после завершения карьеры?
— На самом деле, мне поначалу было достаточно сложно. Переживаешь, как-то отыгрываешь этот матч. Понятно, что результат тебя лично не касается, но всё равно вживаешься в эту роль. Пытаешься понять, что человек сейчас ощущает, что думает. С этой стороны, конечно, легче комментировать, потому что ты, как игрок, понимаешь, о чём теннисист потенциально может думать,
«Чтобы быть хорошим комментатором, мало иметь игровой опыт. Нужно ещё уметь доносить свои мысли, чётко формулировать их, а не мычать в микрофон».
какие принимать решения. Но понятно, что для того, чтобы быть хорошим комментатором, мало иметь игровой опыт. Нужно ещё уметь доносить свои мысли, чётко формулировать их, а не мычать в микрофон. Так, чтобы зритель понял, что ты хочешь сказать. Причём всё это нужно делать быстро, на лету – и у тебя нет права на ошибку. В чём-то это даже схоже с теннисом. Когда ты начинаешь думать, то начинаешь проигрывать, потому что многое идёт на инстинктах, на реакции. Есть какая-то общая стратегия, но ты не думаешь во время удара, с каким вращением и куда сейчас хочешь сыграть. Да, планируешь, что будешь больше атаковать под лево – но всё это понимаешь до начала игры. А по ходу матча нужно просто абстрагироваться от многих вещей и играть за счёт реакции. Мяч полетел туда, ты его играешь сюда, и очень часто даже не успеваешь подумать, почему принял именно такое решение. Как только начинаешь об этом думать – начинаешь проигрывать.
— Я тогда послушал два-три матча с вашим комментарием, и мне очень понравилось, на самом деле.
— Каждому своё, наверное. Кому-то понравилось, кто-то чем-то остался недоволен. Здесь и критика, и похвала уместны, думаю. И я понимаю, что это была только начальная стадия, и чтобы уметь это делать, нужно не просто садиться за микрофон – и всё, всем интересно. Это не то что сидишь и травишь байки всё это время. Надо объяснять, почему что-то происходит, доносить эти мысли до людей, которые, может быть, никогда не играли в теннис, не знают, почему человек бьёт в этом направлении, а не в другом. Здесь много факторов, и это непростой труд. Ты полноценно отсиживаешь весь матч, не можешь выключиться, заняться чем-то другим. Тебе нужно прожить этот матч, попытаться объяснить, что происходит, человеку, который переключает каналы, скажем. Надо объяснить, почему он должен остановиться именно на этой программе. Необходимо сделать всё интересным и чтобы контент был достаточно легкодоступным.
«СТОЛЬКО ИНТЕРЕСНОГО В ЖИЗНИ, ЧТО ХОЧЕТСЯ ДЕЛАТЬ ВСЁ»
— Кстати о байках. У нас это пока меньше развито, а вот в англоязычных странах распространено такое разделение: один больше говорит про розыгрыши, про технические моменты, а второй больше создаёт атмосферу, те же истории и байки рассказывает. Мне кажется, что если бы вам работать с кем-то в паре и напарник бы больше вёл по счёту, а вы бы рассказывали истории, то было бы здорово.
— Опять же, сколько можно историй рассказать? Думаю, в течение месяца все эти истории закончатся, и всё равно нужно будет наполнять эфир чем-то интересным. Конечно, важна и команда, дополняющая друг друга. Один может больше внимания уделять технике, каким-то игровым аспектам – а другой создаёт общий фон, задаёт наводящие вопросы, на которые этот… теннисный ботан, грубо говоря, будет отвечать (улыбается). «Понимаете, там вращение мяча с такой-то скоростью, трение, сопротивление воздуха...» Но это тоже нельзя так – пришёл, поделал, ушёл. Этому нужно посвящать много времени – пусть не всю жизнь, но вникать во всё. Я перфекционист, и мне кажется, что нужно быть таковым во всём. Даже когда моешь полы, то есть какой-то
«Когда моя карьера закончится, нужно будет понять, чем я хочу заниматься дальше. Интересно ли мне комментировать, или тренировать кого-то. А может быть, мне вообще ничего не захочется. Может, я уйду в политику или буду играть в гольф».
способ помыть их быстрее или более эффективно, при этом затратив меньше энергии. Я заточен под это. Иногда с этим сложно жить. Стоишь, чистишь зубы и думаешь: «А как это можно закончить быстрее? А что ещё можно параллельно сделать?» Может быть, это и плюс, и минус характера одновременно.
— Но в целом у вас есть желание в будущем как-то развиваться, совершенствоваться в плане комментирования? Или маловероятно, что будете всерьёз этим заниматься?
— Честно, столько всего интересного в жизни, что хочется делать всё. И комментировать, и играть, и тренировать, и отдыхать, и ещё чем-то заняться. Конечно, теннис – огромная часть моей жизни, но мне интересны и другие вещи. Наверное, сейчас сложно ответить на этот вопрос. Я могу сказать, как многие другие игроки, что люблю теннис, никогда от него не уйду… Но кто знает, что произойдёт. Не буду гадать. И когда моя карьера закончится, нужно будет понять, чем я хочу заниматься дальше. Интересно ли мне комментировать или тренировать кого-то. А может быть, мне вообще ничего не захочется. Может, я уйду в политику или буду играть в гольф. Интересов в жизни много, всё хочется попробовать. Но, опять же, проблема в том, что я не могу что-то делать неполноценно. Не потому что в принципе не способен сделать что-нибудь через одно место – просто я хочу лучших результатов, а это требует намного больших усилий, усердия. Приходится всем заниматься полноценно, чтобы получалось идеально. Поэтому постоянно борюсь сам с собой.
Дмитрий Турсунов
«НАЗНАЧЕНИЕ ЛЕОН-ГАРСИИ – ДОВОЛЬНО НЕСТАНДАРТНЫЙ ШАГ»
— Про Кубок Дэвиса ещё хотел спросить. Сначала даже не про нашу сборную, а про назначение капитаном испанской команды малоизвестной теннисистки, Галы Леон-Гарсии. И, судя по высказыванием Рафаэля Надаля и его дяди, например, с ними она даже не знакома, и многие испанские игроки в принципе против этого назначения.
— Мне сложно это комментировать, потому что я совсем не знаю, что там происходит. Я слышал, что там назначили женщину, что её никто не знает. Но, наверное, сделавшие это люди всё-таки должны быть достаточно грамотными. Не знаю, советовались они с игроками по этому поводу или нет. Скажем так, это довольно нестандартный шаг. Очень сложно представить, как она будет тренировать, подсказывать что-то по ходу матча тому же Надалю. Наверное, ей нужно будет сделать что-то незаурядное, чтобы завоевать доверие игроков. Всё равно, когда выходишь на корт, ты должен быть уверен в том, что твой тренер знает что-то такое, должен доверять ему. То же самое, когда идёшь на войну, должен быть уверен, что твой генерал знает, что говорит, и не пошлёт тебя просто так на верную смерть. Конечно, теннис не война, но у всех игроков есть свои тренеры, которые сидят, что-то подсказывают. Но доступ к игроку именно для такого непринуждённого общения, конечно, есть только у капитана команды, который сидит на скамейке. Здесь я ставлю себя на место теннисистов их команды, который хочет услышать что-то, что поможет ему обыграть соперника – а эта информация исходит от человека, которого ты фактически не знаешь, не понимаешь его заслуг, не видишь, как его знания могут превышать твои. Особенно это касается того же Надаля. Какой-то непонятный шаг, но причина такого шага должна быть. Просто мне неясно, какая. Мне было бы сложно играть на месте испанцев, и я понимаю раздражение игроков по этому поводу. Меня удивляет тот факт, что её поставили, толком не посоветовавшись с ними. Всё-таки это будет капитан их команды, и надо понимать, что игроки должны чувствовать какую-то уверенность в человеке, занимающем такую должность.
— В определённой степени это может и нашей сборной помочь, кстати, – мы ведь в случае победы над Данией как раз с Испанией играем.
«Когда только начинаешь, есть ощущение, что для тебя каждый матч как последний. Первые год-два всё в новинку. Потом уже появляется чувство, что опять всё то же самое».
— Думаете, это мы её туда поставили? (Смеётся.) Нам намного больше поможет, если не сыграет тот же Надаль, мне кажется. Но там в любом случае будут очень сильные игроки. У них есть и Надаль, и Феррер, и Робредо. Кого только нет: Альмагро, Лопес, Вердаско. Очень большой список теннисистов, которые могут обыграть кого угодно. Думаю, здесь нужно что-то большее, чем одна неизвестная женщина на скамейке, чтобы как-то помочь нам с ними бороться. Но мне кажется, они разрешат все свои проблемы до начала матча. Уверен, что не будет такого, что они приедут и познакомятся с ней только в первый день тренировок перед игрой. Посмотрим, как это всё сложится. Может быть, к этому времени они её уже выгонят, даже не дожидаясь первого матча. Упрутся и скажут, что не будут с ней играть.
— Особенно учитывая, что у того же Надаля достаточно резкий тон высказываний на этот счёт.
— Я даже не видел, что он говорил, что там писали. Понятно, что можно что-то приукрасить в прессе или, наоборот, скрасить — в зависимости от того, кто пишет. Так что неизвестно, что именно он говорил. У меня нет такого восприятия, что женщина не может быть моим тренером. Здесь всё упирается в доверие. Оно может быть как к женщине, так и к мужчине. Вот Энди Маррей чувствует уверенность в том, что Амели Моресмо ему помогает, и работает с ней. Джимми Коннорса тренировала его мама, того же Маррея до того – тоже. Истомина ещё. Так что женский пол – не основной фактор.
«СЛОЖНО ЖДАТЬ, ЧТОБЫ У МЕНЯ БЫЛ ЭНТУЗИАЗМ ЮНИОРА»
— А вы ещё планируете выступать за сборную?
— Опять же, слово «планирую» такое…
— Если будете здоровы и если вас вызовут и поставят.
— Если всё нормально с графиком и здоровьем, то, конечно, сыграю. Но мои последние результаты в Кубке Дэвиса оставляют желать лучшего – проиграно много матчей. Психологически для меня это сложно, как, наверное, и для любого игрока. И, мне кажется, с возрастом начинаешь воспринимать это более ответственно – а излишняя ответственность иногда довлеет над тобой. Но всё равно я считаю, что в такой ситуации уклоняться от Кубка Дэвиса потому, что ты боишься этой ответственности, нельзя. Наоборот, к ней надо бежать, стремиться понять, как я могу сыграть этот матч с таким давлением, пытаться взглянуть на это с другой стороны. Всё равно это какое-то самосовершенствование. Никто ведь тебе не говорит, что проиграешь – и тебя расстреляют. Сам себя накручиваешь. С психологической точки зрения это очень интересный способ совладать со своими страхами. Надо рассматривать это как какой-то тест, вызов.
— В 2006 году вы были в команде, завоевавшей Кубок Дэвиса, и сами внесли немалый вклад в эту победу. Нет ли сейчас меньшего азарта, меньших эмоций от выступлений за сборную сейчас, когда она находится в первой европейско-африканской группе и в ближайшие годы объективно вряд ли будет бороться за победу в Кубке Дэвиса?
— Не думаю, что конкретно это имеет решающее значение. Конечно, когда ты играешь в финале, это совершенно другие ощущения по сравнению с матчем против Португалии. Но нет такого, что против Португалии я ничего не хочу делать, а если бы был финал, я бы рвал и метал. Думаю, что есть какие-то дни, когда ты психологически устал, вымотан, не хочешь выходить и соревноваться. Должен быть какой-то спортивный запал, а он не может держаться 365 дней в году. Бывают эмоциональные спады, когда просто ничего не хочется делать. Ты можешь быть чем-то расстроен. Много
факторов есть. Большую роль, наверное, играет какая-то новизна. Когда только начинаешь, есть ощущение, что для тебя каждый матч как последний. Первые год-два всё в новинку. Потом уже появляется чувство, что опять всё то же самое. Всё равно как разница между первым днём на работе и днём на той же работе 10 лет спустя. Приходишь на корт, опять то же самое, опять тренировки… Но от этого никуда не деться. И очень сложно ждать, чтобы у меня был какой-то энтузиазм юниора, можно сказать, нездоровый в моей ситуации. Для меня это всё — привычная обстановка. Кто-то приходит такой: «О, сценический свет, и забеги огромные… Да ещё сколько судей, и мальчики с мячами». Всё это, конечно, интересно. Но знаете, как маленький ребёнок радуется, когда выпал снег, он просто в эйфории. Или видит кролика, и ему «крышу сносит». Такие же ощущения примерно. Понимаешь, что всё равно это твоя работа, ты должен выходить на матчи, соревноваться – но смотришь на это чуть по-другому. По крайней мере, лично я. Как-то моё отношение меняется со временем. Впрочем, оно меняется у всех и ко всему. Что касается Кубка Дэвиса, то я это рассматриваю больше как вызов себе. Не просто «Ух ты, классно сыграть в Кубке Дэвиса» — для меня здесь интерес совершенно в другом. Я стараюсь переступить через какие-то свои страхи, становиться лучше как игрок. Ведь совершенствоваться можно до конца карьеры – и даже после её завершения.
— Правда, после конца карьеры об этом уже мало кто узнает.
— Ну, как говорится, мои двери всегда открыты. Если кто-то решил прийти в гости, он приходит. Если нет, то не будешь же их насильно звать и говорить: «А вот посмотрите, чем я сейчас занимаюсь». Здесь тоже всё закономерно. Сейчас больше интереса к молодым ребятам, к тому, что будет с ними. Многие связывают с ними большие надежды. Это абсолютно нормальная часть жизни. Я ведь не могу интересовать людей вечно. Хотя есть какой-то контингент людей, которому я всегда буду интересен – наверное, очень близкий круг.
Дмитрию Турсунову исполнилось 32 года