Менеджер российского пилота Формулы-1 Виталия Петрова Оксана Косаченко прояснила, какие проблемы могут помешать Петрову остаться в чемпионате мира на следующий сезон.
«Понятно, что это вина и менеджера, который не сумел договориться с командой, чтобы она платила гонщику. Но поймите, команда хочет получать от пилота деньги. А договориться со спонсорами так, чтобы они поддерживали и команду, и гонщика, не выходит. Ну не востребован в России Виталий Петров как маркетинговый, рекламный носитель. А Формула-1 — это мир денег. И Тони Фернандес, руководитель команды „Кэтерхэм“, конечно, прекрасный человек, но при этом жёсткий бизнесмен. Когда Петров выступал за „Рено“, с владельцем команды Жераром Лопесом можно было говорить о том, что мы поможем развить бизнес в России, показать себя там или там, но с Фернандесом всё прозаичнее: деньги на стол — и ты едешь. Денег нет — не едешь. При этом он не скрывает, что Петров команде очень подходит, что с ним комфортно работать, есть куда прогрессировать, но бизнес есть бизнес. В топ-командах цены заоблачные, к тому же там просто нет мест. Если же говорить о том, чтобы остаться на нынешнем уровне, где ещё три года назад речь шла о $ 3–5 млн, сейчас уже о $ 10–15 млн в год.
За Петрова платил отец? Не было такого. Отец гонщика в трудный момент, когда надо было закрыть, скажем так, кассовый разрыв, взял кредит, который уже давно погашен за счёт спонсоров. Да и нет у него таких средств. И не было. В то, чтобы Петрова довести до Формулы-1, вкладывались другие люди. Вложили около $ 20 млн. И я теперь вынуждена признать, что отдачи нет», — заявила Косаченко в интервью «Коммерсанту».
Также менеджер Петрова рассказала о переговорах с нынешними и потенциальными спонсорами.
«Спонсоры есть — СИБУР и „Вертолёты России“. Вот я 400 компаний обошла, две согласились. Это для понимания эффективности такого обхода потенциальных спонсоров. И оба спонсора, должна сказать, сотрудничеством довольны. Ну, скажем, СИБУР, получив такую площадку, как Формула-1, вышел на соглашения с французской нефтегазовой компанией Total. А „Вертолёты России“ — это по большому счёту вообще не спонсор Петрова. У них свои интересы в мире высоких технологий. Например, композитные материалы, производство которых в России несильно развито, а в Формуле-1 это все умеют делать. И я не исключаю, что если Петров уйдет из гонок или сменит команду, то „Вертолёты“ останутся с тем же „Кэтерхэмом“.
У „Газпрома“ очень красивая игра идёт. Все мои письма Алексею Миллеру в итоге ложатся на стол главе „Газпром нефти“, президенту ФК „Зенит“ Александру Дюкову, который за один день отдал за двух футболистов € 100 млн. А изыскать средства для поддержки российского гонщика в самой престижной серии компания не может. Позвольте, „Газпром нефть“, по-моему, всё же нефтепродукты производит, а не мячи. Автоспорт для продвижения такого товара — самая эффективная площадка.
К нам приходят люди и предлагают контракт на миллион. Рублей. Когда понимают, что речь идёт о миллионах долларов, исчезают. А тем временем PDVSA (венесуэльская государственная нефтяная компания) платит за то, чтобы Пастор Мальдонадо выступал за „Уильямс“, $ 49 млн. Я вот часто слышу, что Петров, дескать, рента-драйвер. А кто не рента-драйвер? Почему, например, Кими Райкконен, будучи чемпионом мира, взял и ушёл из „Феррари“ в никуда? Не в последнюю очередь потому, что банк Santander только ради того, чтобы Фернандо Алонсо был номером один в „Феррари“, заплатил финну. Потому что в руководстве Santander прекрасно понимают, что Алонсо — это инструмент для продвижения бизнеса банка. А в России, если Петров приехал 14-м, что для „Кэтерхэма“ отличный результат, все нос воротят», — рассказала Косаченко.