Чемпион организации Bellator в тяжёлом весе россиянин Виталий Минаков (14-0, FN team) провёл успешную защиту своего чемпионского пояса в поединке против француза Шейха Конго, победив того единогласным решением судей. По словам Минакова, в своём успехе он ни на секунду не сомневался, несмотря на то что выступал с травмой.
— Виталий, почему не удалось победить досрочно и довольны ли вы своим выступлением?
— Задачи завершить поединок досрочно не было. Если в предыдущих боях я ставил себе такую цель, то к этому поединку подходил немного иначе. Просматривая бои Шейха Конго, мы наблюдали моменты, когда его встряхивали, но он в эти моменты хорошо работал. Находясь в состоянии лёгкого нокдауна, он умудрялся выходить из этого тяжёлого положения и ещё нокаутировать своих оппонентов. Многие, видя, что Конго в полуотключке, пытались его добивать, а он в ответ эффективно выкидывал свои руки и попадал. Примерно та же картина была и в нашем поединке, когда, по-моему, во втором раунде Шейх сымитировал нокдаун в стойке, а сам отвернулся и приготовил руку и резко выкинул апперкот. Хорошо, что в тот момент я видел это и контролировал ситуацию. Зная хитрости Шейха, мы выстраивали такой план, что если я попаду, то буду не кидаться, а выходить сразу на болевые либо добивать аккуратно с холодной головой.
Задачи завершить поединок досрочно не было.
— В одном из эпизодов так и получилось, когда вы попытались скрутить ахилл?
— Да. Был момент, когда я попал, Шейх упал, и в этот момент я сделал пару добивающих ударов и вспомнил про то, что был план переходить на болевой на ноги. Я попытался сделать ахилл, но он не получился, поскольку я неправильно стал закрепляться на болевой. Нужно было сначала заправить ноги, а потом закреплять ахилл, а я стал делать это одновременно. В итоге получилось так, что я не успел перекинуть правую ногу, чтобы закрепиться, а Шейх тоже сориентировался. Меня удивило, что он понимает, как от этого защищаться. Он грамотно развёл мои ноги в стороны, и мне чисто физически и технически было невозможно это сделать. Я вроде полностью растянул ахилл, но так как ногами не закрепился, мне не хватило рычага. Пришлось оттуда переходить на что-то другое.
— В первом раунде рефери боя Херб Дин сначала сделал вам предупреждение, а затем снял очко. В итоге раунд оказался ничейным. Не расстроились в тот момент?
— Нет. Я не расстроился. Честно говоря, мне самому было неприятно от того, что я попадал в пах. Конечно, это было не так серьёзно, как показывал Шейх. Первое попадание было пальцем по поверхности ракушки. Я даже себе палец отбил об эту ракушку. Второе попадание коленом, но оно было скользящим, потому что я целился не в живот, а в колено, в место, где крепится мышца. Шейх тоже хотел меня ударить коленом, и моё колено соскользнуло с его ноги в пах. С той камеры, с которой показали, было видно, что я целенаправленно бил куда надо. Всё это было не специально, но балл с меня сняли. Так как я раунд выиграл, счёт был 9-9, и раунд получился равным. Второй раунд по самочувствию был немного тяжелее, а дальше пошло легче. Я никогда не проводил пятираундовые поединки, но, зная свой организм, я понимал, что мне надо разогнаться. Вначале всегда немножко тяжелее, чем потом. Проведя этот бой, я понимаю, что экономить не стоило. Ближе к концу боя я разгонялся.
— Силы даже в пятом раунде оставались? Почему тогда не удалось добить из выгодной позиции?
— Задачи такой не было. В первом же раунде я понял, что бой будет пятираундовым. Даже притом что я неоднократно встряхивал Шейха и он падал. Было несколько моментов в стойке, были моменты в партере, но я понял, что вырубить его наглухо достаточно тяжело. Я затрачивал силы и понял, что их надо растягивать на все пять раундов. Когда я выходил на заключительный пятый раунд, то получил чёткую установку от Камила — переводить в партер и отрабатывать его там до конца раунда. Сам я также поставил перед собой эту задачу. После первого раунда я решил, что буду бороться, а не драться на руках. Я почувствовал, что имею преимущество в партере и должен вести бой в борьбе. В пятом раунде моя задача была удерживать и добивать, то есть выиграть раунд за счёт активных технических действий.
— Мало того что опытный Конго уверенно чувствовал себя на полу, он ещё и хитрил. Почти весь раунд он держал вас у сетки, хватая за шорты. Как всё происходило в динамике? Почему Херб Дин ограничился устным предупреждением, хотя вы говорили ему об этом?
— Хочу отметить Шейха Конго. Это большой опыт для меня. Можно говорить, что он вёл грязный бой, но это большой плюс для меня. Я понимаю, на чём ещё можно выигрывать. Где-то это эффективно и можно использовать, хотя я не сторонник грязных приёмчиков. Теперь буду знать, что такое в принципе возможно. В начале четвёртого раунда я попытался пройти в ноги, но не подготовил этот проход. Получилось так, что Шейх развернул меня спиной к клетке, а я споткнулся и упал на пятую точку. Весь раунд он продержал меня, не нанося практически никакого урона. Я несколько раз вставал, но Шейх снова меня сбивал. Было сложно вылезти из-под него из-за того, что он сильно держал меня за шорты. Судья это видел, делал ему неоднократные замечания. Меня поразил момент, когда я в очередной раз показал судье, что Шейх держит шорты, он засунул мне под ноги руки и взял их изнутри, чтобы судья этого не видел. Судья ударил ему по рукам и сказал: «Я вижу, что ты держишь». Тот ответил: «Нет, я не держу» — и всё равно продолжил тянуть. Он даже наполовину стащил с меня эти шорты. Вставать было энергозатратно, и в какой-то момент я посмотрел на время, понял, что раунд проигран и решил отдохнуть и набраться сил для решающей пятиминутки.
— Уже после боя стало известно, что вы выходили на поединок с травмой. Можете об этом рассказать?
— Травма есть. Она была ещё до поединка с Сашей Волковым, а при подготовке к бою с Конго усугубилась. Она требует операции, поэтому к Шейху я готовился с учётом этой травмы и практически не провёл ни одной тренировки по борьбе в процессе подготовки. Из-за этого у меня немного не хватало уверенности в партере. Я упускал моменты, в которых должен был выигрывать. У меня проблемы со связками и сухожилиями плеча, но точный диагноз я не могу назвать. Врачи говорят, что необходимо операционное вмешательство. В поединке мне это не помешало, я не чувствовал болевых ощущений. Есть только дискомфорт в тренировочном процессе. Я могу бить и бороться, но есть вероятность, что травма может усугубиться.
Лично мне бой с Волковым неинтересен, и мне бы его не хотелось.
— Среди потенциальных соперников есть Александр Волков. Вам интересен второй бой-реванш с ним?
— Лично мне этот бой не интересен, и мне бы его не хотелось. Я знаю, что Саша сильный боец, неудобный соперник для меня, но главная причина — это то, что он русский парень. Этот поединок вряд ли будет интересен и для нашего, и для заокеанского зрителя. Всегда интересней драться с иностранцами. Нашими любителями смешанных единоборств этот бой не воспринимался как серьёзный бой, как серьёзный заработанный пояс. Надеюсь, после того как я его защитил против хорошего бойца, теперь никто не будет говорить, что я не настоящий чемпион и пояс, разыгранный между российскими ребятами, ненастоящий.
— Как долго вы планируете оставаться в Bellator и каково ваше видение в плане UFC?
— Дивизионы UFC и Bellator пополняются нашими ребятами. На данный момент у меня контракт с Bellator, и меня устраивают отношения с этой организацией. Понятно, что многие хотели бы видеть меня в UFC, и, может быть, и мне было бы интересно подраться с сильнейшими тяжеловесами мира, но есть условия контракта, которые мне не перепрыгнуть. Можно разглагольствовать на эти темы сколько угодно, но есть юридический документ. На данный момент есть действующий контракт, есть обязательства, а потому пока мы будем выступать в Bellator. Насколько долго, время покажет. Спортивная карьера складывается из многих факторов. Одно дело твои желания и финансовые возможности, а другое дело — здоровье. Всё может закончиться в один день — хоть завтра. В будущем мне хотелось бы ориентироваться на нашу российскую аудиторию, развивать индустрию ММА в России. Хорошо выступать за океаном и развлекать иностранную публику, но есть и наша аудитория, есть своя молодёжь, которой мы должны прививать здоровый образ жизни, любовь к спорту и физкультуре. Мне бы хотелось больше заниматься развитием индустрии в ММА в России.
— Вы говорили о планах провести бой в России. В контексте предстоящей операции удастся ли провести поединок на родине летом?
— Что касается поединка в России, сейчас идут переговоры Камила Гаджиева и Алексея Жернакова с Бьорном Ребни о возможности выступления в России меня и Александра Шлеменко. Этот вопрос обсуждается, уже есть определённые договорённости. До конца года, думаю, я выступлю в России. Что касается травмы, то она не столь критическая, чтобы срочно её оперировать. У меня есть заключение врача, но сейчас я хочу пройти обследование и узнать альтернативное мнение другого специалиста. Если эта операция меня выбьет на полгода и более из соревновательного графика, я, естественно, этого делать не буду, буду обходиться какими-то укрепляющими упражнениями и обезболивающими. Я не намерен выпадать на полгода из соревновательного графика. Всё это можно терпеть, я не первый такой и не последний. Кто-то говорит о своих травмах, кто-то нет, но я уже сказал. У всех есть травмы, которые приходится терпеть, и жить с этим можно.
— Помимо травм и боёв, которые надо терпеть, есть ещё перелёт за океан. Надо его осуществить, затем акклиматизироваться, выйти на бой и победить… Насколько тяжело вам даётся этот процесс?
— В крайнем поединке с Шейхом у меня не было выбора. Надо было готовиться здесь по причине травмы. Мы проконсультировались с врачом и выбрали бережную для себя подготовку. Если бы я полетел в Штаты за месяц до поединка в зал Грега Джексона, была вероятность получить травму, и бой мог бы не состояться. Зная, насколько жёсткая работа в том зале, мы решили остаться здесь и рискнуть выйти на поединок без акклиматизации. Перелёт тоже получился совсем не простым. Пришлось сидеть на месте 10 часов, после чего ноги и руки отекают. Сначала мы прилетели в Нью-Йорк, потом полетели до Финикса, а из Финикса ещё два часа летели в Рино. К тому же наше путешествие не обошлось без приключений. В Нью-Йорке мы опоздали на рейс в Финикс и дальше по цепной реакции пошло. У нас были плотные стыковочные рейсы, а так пришлось ждать 12 часов. Когда я прилетел к взвешиванию, не почувствовал сильного временного давления. Была сонливость, но так тяжело, как могло быть, не было. Хотя риск был большим — пять раундов без акклиматизации. По ощущениям я был в состоянии лёгкой эйфории, что вызывало настороженность. Не было никакого мандража, а когда ты доживаешь в спорте до того момента, когда пропадает волнение и мандраж, то не чувствуешь никаких эмоций — это путь в никуда. Надо давать встряску организму, чтобы сконцентрироваться. Перед поединком с Конго я не мог понять, почему до самого выхода у меня нет никакого волнения. Мы разговаривали на отдалённые темы, и было сложно поймать концентрацию и сфокусироваться на поединке. Поэтому бой получился у меня хоть и успешный, но я был недостаточно сконцентрирован и не мог закончить досрочно. Когда я закидывал правую и бил ей, я не вкладывался ни в один удар. Даже когда Шейх упал, я удивился, потому что особой силы и скорости в этом ударе не было. Если бы я был сконцентрирован, всё могло бы пойти по-другому.
После боя я не беру телефон в руки. Такое состояние, что мне не хочется никого ни слышать, ни видеть.
— Кто первый поздравил вас, когда вернулись в раздевалку победителем?
— Первым поздравили меня люди, которые были в моём углу: Камил Гаджиев, Андрей Ивичук и Алексей Жернаков.
— Из родного Брянска наверняка звонили?
— После боя я не беру телефон в руки. Такое состояние, что мне не хочется никого ни слышать, ни видеть. Первое — отходишь, принимаешь душ. Потом я посмотрел в телефон, увидел море звонков и смс-сообщений. Поздравляли все, так что даже не знаю, кто был первым. Все родственники, друзья и соседи смотрели. Приятно, что следит не только молодёжь, но и наше старшее поколение.
— Что вы бы хотели сказать болельщикам после победы?
— Я хочу поблагодарить вас, друзья, за то, что поддерживали меня и поддерживаете всех наших спортсменов. Это даёт нам много положительных эмоций и сил. Мы понимаем, что наши земляки на нас смотрят, за нас болеют. Это определённая ответственность, но она помогает нам выступать. Большое вам спасибо, надеюсь, что в перспективе будем радовать вас всё больше и не разочаруем.