— Алексей, какие были у вас ощущения, когда узнали о том, что Россия получила право на проведение чемпионата мира?
— У нас, как я заметил, есть такой комплекс: мы не умеем радоваться. Я представляю себе, что бы было, победи Испания или Англия. А мы… Даже не знаю, как вам это объяснить.
При всей относительной неожиданности выбора, снова чётко сработал тезис Блаттера об открывании новых земель для футбола. Восточная Европа, Ближний Восток, ФИФА планомерно расширяет свою географию.
— Ну это похоже на победу в важном футбольном матче? Сравнимо ли?
— Это другое. На футбольном поле у тебя нет времени думать об этом, а здесь такие мысли приходят в голову постоянно. Мне эти секунды, когда Блаттер открывал конверт, показались минутами. И очень похоже с ощущениями на рулетке: чёрное или красное? Ты или другая страна? У меня до сих пор чувство эйфории осталось, но на самом деле это ведь только начало пути. Всё только начинается. И по мере реализации этого проекта, по мере приближения к чемпионату мира ощущения будут усиливаться. Да, есть понимание, что сделано большое для страны дело, но теперь предстоит решать более важные проблемы.
Вы меня простите за сумбур, но в голове сейчас каша, когда много работаешь, вкладываешь в дело сердце, а потом получаешь результат, всегда непросто подобрать правильные слова.
— Понимаю. В Москве-то был полный сумбур, а уж у вас там, в Цюрихе, сам бог велел. Наверное, ещё и опустошение присутствует?
— Да, вы правы, не без этого.
— Бурно отпраздновали победу внутри российского коллектива, когда в Цюрих приехал Путин?
— Я почти сразу улетел в Москву, потому что у меня на следующий день был самолёт и новый перелёт, так что ничего подобного я не застал. Надеюсь, что бурно.
— Но Путин, наверное, уже говорил что-то на тему будущего. На чём надо сосредоточить своё внимание в первую очередь, например?
— Ну в первую очередь нужно подписать договор между ФИФА и Россией о проведении чемпионата мира. Понятно, что это формальности, но и они должны быть соблюдены. Проблемы надо решать поэтапно, верно? Путин уже объявил о сумме, которая будет потрачена на проведение чемпионата. И мы понимаем, что это не для красного словца. По ходу избирательной кампании мы чувствовали правительственную поддержку, теперь государство всерьёз намерено работать уже на конкретных участках.
— Англичане как себя вели после церемонии?
— Мы были заняты собой, так что не обращали ни на кого внимания. Наша делегация сидела напротив Блаттера, рядом сидели испанцы. А когда объявили, что чемпионат мира пройдёт в России, стало как-то не до этого. Требовалось время, чтобы осознать произошедшее. А с англичанами, наверное, общение было уже потом, когда я улетел.
— Стало неожиданностью, что после России чемпионат мира проведёт Катар?
Я стоял у истоков проекта. Теперь наша цель достигнута, но, конечно, хочется идти дальше и довести дело до конца. Вложить свой труд, чтобы этот чемпионат был комфортным как для россиян, так и для иностранцев.
— Да, немного удивило, всё-таки конкуренты у Катара были солидные. Но уже потом, поначалу я даже не расслышал, кому отдали. Обернулся и увидел радость катарской делегации. Но при всей относительной неожиданности выбора снова чётко сработал тезис Блаттера об открывании новых земель для футбола. Восточная Европа, Ближний Восток, ФИФА планомерно расширяет свою географию.
— А на ваш личный взгляд, вот этот вот принцип ротации континентов при выборе места проведения чемпионата мира имеет право на существование?
— Я думаю, что ФИФА ведёт правильную политику.
— Что дальше? Заявка России победила и ваша миссия выполнена? Или вы каким-то образом будете в проекте и дальше? Войдёте в состав оргкомитета и будете заниматься уже непосредственно подготовкой к чемпионату мира.
— Я стоял у истоков проекта, помню как мы впятером собрались в кабинете и решили, что будем подавать заявку. Вернее сказать, будем запускать процесс подачи заявки. Теперь наша цель достигнута, но, конечно, хочется идти дальше и довести дело до конца. Вложить свой труд, чтобы этот чемпионат был комфортным как для россиян, так и для иностранцев.