Каждый раз после увольнения любого тренера из большого российского клуба поднимается одна и та же тема — насколько самостоятельны были его успехи. Уход Массимо Карреры из московского «Спартака» пустил разговор по очередному кругу: якобы итальянец удачно воспользовался тем, что ему оставил Дмитрий Аленичев, якобы ему повезло, якобы ничего особенного, кроме хорошего умения мотивировать, в нём не было. Любое такое возвращение к теме обесценивает саму работу тренера, упрощает отношение к этой профессии. И так происходит только в России.
Причины этого объяснимы: в нашем футболе тренер долгое время был священной фигурой, гуру и магистром, хранителем недоступных знаний. Когда настало время рыночных отношений, в том числе и в футболе, главные стали меняться чаще, и любой новый по предусмотрению считался более слабым и менее авторитетным, чем те иконоподобные примеры для сравнений в стиле «вот были времена…». Таким образом, если для остального футбольного мира тренер остался не более чем просто тренером, с набором тактических и ментальных навыков, то в Восточной Европе тренер (как, впрочем, и любой лидер в любом деле) — всегда манекен для заведомо проигрышного сравнения с прошлым. С каждым таким сравнением обесценивание набирает обороты.
Ни в одной футбольной стране Европы вы не встретите разговоры о том, что новый тренер выезжает на багаже старого. Во-первых, чаще всего (если это не Италия и не «Гамбург») главного снимают в подходящий для этого момент максимального разрушения — в России же очень часто руководители слишком нетерпеливы. Во-вторых, профессия тренера там ценится достаточно, чтобы понять, что у каждого специалиста свой почерк, и даже если клуб ищет тренера, похожего на предыдущего успешного, он всё равно приобретёт новые черты в игре и организации рабочего процесса. В России, к сожалению, этого пока нет.
Разберём это на примере отставки Карреры. Аргумент «Массимо удачно воспользовался тем, что оставил ему Аленичев» разбивается моментально. Лучший водораздел между ними — игра Зе Луиша. В сезон Аленичева нападающий использовался как мишень для бесконечных навесов, как игрок даже не штрафной, а уже чужой вратарской, завершитель фланговых атак. Каррера раскрыл его совершенно по-иному: оказалось, что Зе невероятно полезен в глубине поля: он скидывает мячи, он не жаден и отлично умеет продолжить движение мяча на третьего в касание. Совершенно разные функции и никакого багажа здесь нет: Каррера вместе со своим штабом спроецировал исключительно своё видение футбола на игру центрального нападающего. Такого Зе Аленичев ему не оставлял.
Далее идёт аргумент об удаче и умении мотивировать. Это вообще моё любимое: когда публика не может найти понятных для них причин побед команды, всё сводится к разговору о везении и мотивации. Против этого всегда есть два контраргумента. Первый: кто сказал, что везение не является важной составляющей успеха в футболе? Другое дело, что постоянным везение не бывает. «Я не верю в постоянное везение. Я верю, что самоотдача приносит результат», — говорил об этом Арсен Венгер.
Самоотдача же почти напрямую зависит от умения тренера мотивировать своих игроков. И здесь есть контраргумент номер два: если для чемпионства в России достаточно было только мотивации, то почему за 16 лет до этого ни один тренер самого популярного и одного из самых богатых клубов страны не сумел эту мотивацию настроить?
Не нужно преуменьшать заслуг тренера даже в тех аспектах, которые не поддаются нашему объяснению. Из-за этого и без того один из самых коротких тренерских циклов от назначения до увольнения (короче только в Италии, где тренеров выбирает генератор имён) в России становится ещё короче. Тот, кто ещё три месяца назад был героем, очень быстро становится главным обвиняемым. И чаще всего в этих случаях можно было обойтись условным наказанием.