Большое интервью с экспертом «КХЛ ТВ» и «Матч ТВ» Сергеем Гимаевым – младшим, часть 1

Три дня назад российский защитник и сын легендарного хоккейного эксперта Сергей Гимаев-младший официально завершил игровую карьеру и сейчас работает комментатором на КХЛ ТВ и «Матч ТВ», продолжая дело отца. За 20 лет жёсткий и неуступчивый домосед успел съездить на МЧМ в одной команде с Овечкиным и Малкиным, поиграть за родной ЦСКА, «Северсталь», «Динамо», «Салават Юлаев» и выиграть бронзовые медали с «Сибирью». Мы поговорили с Сергеем о важнейших этапах его карьеры и жизни после её завершения.

Из первой части интервью с экспертом вы узнаете:

• чему Сергея научил отец во время совместной работы в дубле ЦСКА;
• о том, чем бывший защитник планирует заниматься, помимо работы на ТВ;
• за счёт чего «Сибири» удалось несколько лет назад дойти до финала конференции;
• о самых тяжёлых сборах в карьере;
• как настоящий мужик должен возвращаться домой.

«Не хочется специально говорить слово «мастерюга» и подчёркивать его — оно запатентовано моим папой»

— В ноябре вы говорили, что пока не собираетесь заканчивать игровую карьеру и хотите играть в КХЛ. Сейчас есть какая-то ясность с новым местом работы?
— Могу сказать, что я уже официально завершил игровую карьеру. Сейчас я открыт для предложений и хотел бы работать в каком-нибудь из клубов КХЛ. Мне нравится моя новая работа на ТВ, но я хотел бы действовать, расти и развиваться внутри одной из команд. Комментировать, конечно, здорово — ты остаёшься в хоккейной варке, но, тем не менее, мне хочется развиваться самому и пробовать не просто говорить, а что-то делать. Я открыт для предложений, но пока продолжаю комментировать и делать то, что мне нравится. Рассмотрел бы вариант работы и тренером, и менеджером, но менеджерская деятельность мне всё-таки ближе.

— Родной ЦСКА и Игорь Есмантович работу в системе клуба не предлагали?
— Со мной пока никто не связывался. Посмотрим, что будет дальше. Просто мне хотелось окрепнуть на телевидении, зарекомендовать себя здесь и потом уже двигаться дальше. Не исключаю вариант, что чуть позже свяжусь с тем же Есмантовичем и представителями других клубов.

— Кто был вашим главным проводником на КХЛ ТВ?
— Хочу сказать, что у нас отличный коллектив. Я знал, что здесь работают очень дружелюбные люди. Я уже был знаком и с Денисом Казанским, и с Роман Скворцовым, и с Дмитрием Фёдоровым. Поэтому мне изначально было легче. Тем более, что летом я играл за команду «Роспрессы» на турнире в честь папы в городе Туймазы — там была основная часть коллектива «КХЛ ТВ»/«Матч ТВ». В принципе, я всех знал.

— Во время трансляции матча «Витязь» – «Сибирь» бросилось в глаза, что вы достаточно погружены в повестку и следите за тем, что не на поверхности. Обычно хоккеисты по ходу карьеры так глубоко не погружаются в новости.
— Я играл и в «Сибири», и в «Витязе» — так что, мне было проще в этом плане. Помимо этого, я ещё играл в 8-9 командах. В принципе, наш хоккейный мир очень близок. Мы все спокойно пересекаемся после игры, можем сходить поужинать. Нет-нет мы всё равно где-то пересекаемся. Поэтому у меня достаточно большой объём внутренних знаний, как игрока. За счёт своей карьеры получилось впитать много историй, много всякой информации, связанной с игроками.

— Вы как-то упоминали, что у вас с отцом даже походка была одна на двоих. Когда работали на матчах с Романом Скворцовым, он не замечал, что у вас проскакивают отцовские выражения?
— Нет, мне никто об этом не говорил. На самом деле по поводу походки — это было моё наблюдение. Бывает, кто-то говорит, что мы похожи по манере, а такого, чтобы кто-то акцентированно на какую-то вещь указывал, не было.

— Как часто папа устраивал вам разносы по ходу карьеры?
— Разносы были только в детском и юниорском хоккее. Наверное, самое строгое время для меня было, когда я играл во второй команде ЦСКА — папа тогда был главным тренером. У нас же любят уколоть, много хейтеров: «Сын тренера! У папы играет!». Папа понимал, что так будет и поэтому постоянно демонстративно меня прессовал, чтобы все понимали, что у меня нет поблажек. Мне приходилось больше тренироваться, и я больше получал от него, чем другие. Когда я стал играть в Суперлиге, то он никогда не повышал голос и не устраивал разносов — он больше разбирал игровые моменты, подсказывал какие-то моменты в подготовке, делился профессиональными знаниями.

— На отношениях вне льда тот прессинг не сказывался?
— Нет-нет-нет, мы с папой всегда были очень дружны. У меня с папой вообще никогда не было натянутых отношений.

— Можете назвать самые главные вещи, которые вынесли из его разборов?
— Он много времени уделял позиционной игре. Ещё он всегда говорил, что хороший хоккеист отличается тем, что от него всегда должно быть продолжение — на нём не должна «умирать» шайба. Если ты получил пас, то должен продлить владение шайбой. Вот это я очень хорошо запомнил. Очень много внимания он уделял ответственности в обороне в том плане, что ты всегда должен рассчитывать риски: чтобы к тебе не открылись за спину, чтобы не убежали «1 в 0», чтобы ты не потерял позицию.

Был момент, когда я играл во второй команде, и он мне сказал: «Серёг, слушай! Дальше уже идут лучшие, и тебе нужен какой-то козырь — то, в чём ты будешь лучше других. Ты должен быть или лучшим в созидании, или лучше играть в обороне, или должен быть жёстким. Тебе нужно развивать все навыки, но в то же время сделать акцент на каком-то одном, чтобы все понимали, какая твоя сильная сторона». Тогда у меня лучше всего получалось строго играть в обороне — я стал играть жёстко, стал играть в тело. Сейчас многое поменялось, но тогда это было актуально, и я проводил много силовых приёмов.

— Вы в своё время не поехали в Северную Америку из-за того, что посчитали себя не готовым физически для этой лиги. Насколько при наборе массы велик риск потерять в манёвренности и координации?
— Вообще, если брать современный хоккей и хоккей образца 15-летней давности, например, если сравнивать советский хоккей и Суперлигу с КХЛ, то даже по фигурам хоккеисты изменились. Если раньше все были такими, как их папа называл, «Геркулесами», то сейчас все стали сухими и очень большой акцент идёт на скорость, на выносливость. Если раньше были хоккеисты-тяжелоатлеты, то сейчас хоккеисты-легкоатлеты. Такая линия явно прослеживается.

На самом деле, если подходить к набору массы с головой, то можно обойтись минимальными потерями в функциональной и скоростной частях. Всё равно нужен баланс и лучше обращаться к специалистам в этой области. Сейчас практически все ребята готовятся к сезону с индивидуальными тренерами, хотя раньше такого не было.

— Один раз, когда смотрел игру «Сибири», которую комментировал Сергей Наильевич, поймал себя на мысли, что он сознательно старается избегать упоминаний о вас.
— Это было наше обоюдное решение. Когда я играл, то он даже мою фамилию не упоминал. Это было честно по отношению ко всем. Мне так было даже лучше.

— У вас не проскакивает в речи его любимое слово «мастерюга»?
— Иногда, может быть, и проскакивает, но не хочется специально говорить это слово и подчёркивать его — оно запатентовано моим папой. У меня уже спрашивали, смотрел ли я репортажи папы. Нет, я не смотрел их — у меня было онлайн-общение с ним. Если я буду пытаться быть похожим на кого-то, то это точно путь в никуда. Я должен давать то, что у меня есть. Тогда в этом будет моя фишка и у меня будет своё лицо.

— Ваша семья последние три года живёт в Латвии. Сейчас вы снова вернулись в Россию?
— Семья до сих пор находится в Риге. Мы привязаны из-за школы: сын занимается хоккеем, дочка учится и ходит на танцы. То, что я закончил карьеру и из-за работы переехал в Москву, получилось спонтанно. Мы решили, что не будем дёргаться, проведём лето в Юрмале и уже в августе будем жить в Москве. А так и я играл два года за «Динамо», и супруга у меня рижанка, хотя сама из Вентспилса — она ещё в детстве переехала в Ригу и уже здесь ходила в школу. Дочка у нас тоже родилась здесь. Так что я сейчас завязан с Прибалтикой. Но понятно, что мы будем жить там, где я буду работать.

— Вы рассказывали, что в детстве у вас не было шанса не начать заниматься хоккеем. Ваш сын Максим сам попросил привести его на каток?
— Нет, я его поставил на коньки в 4 года и видел, что мозг у него ещё не сфокусирован. Мы, наверное, раз 10 ходили кататься, и я начинал чувствовал, что Максим уже начал напрягаться и он в принципе ещё не готов заниматься хоккеем. Я его забрал, и потом год мы не занимались. В 5 лет я его привёл снова и уже видел, что у него другое настроение — он начал понимать, что от него хотят, у него появился какой-то интерес. Сейчас он уже с удовольствием играет в хоккей и всё от него уже идёт. Пока не могу сказать, на какой позиции он будет играть. Будем отталкиваться от его сильных сторон, но однозначно он начнёт в нападении. Ещё папа говорил, что в нападении ты проводишь больше времени с шайбой, ты играешь более мобильно. В этом возрасте ему нужно просто повышать своё мастерство, развивать хоккейный интеллект, забивать голы, отдавать передачи. Начнём в нападении, а дальше будем отталкиваться от его способностей.

В данный момент мы тренируемся в BHC (Bartulis Hockey Club), это школа Оскарса Бартулиса, и сейчас Максим занимается у него в команде. Бартулис ещё играет в чемпионате Латвии за «МОГО», которую, кстати, сейчас возглавил бывший главный тренер «Динамо» Гиртс Анкипанс. Ну и плюс ко всему он параллельно тренирует в своей школе.

«Николаев говорил, что настоящий мужчина должен заходить домой с ноги»

— Когда вы оказались в «Сибири», то многие помнили вас как человека, который подрался с 19-летним Владимиром Тарасенко. С его отцом Андреем Владимировичем на эту тему после перехода не общались?
— Нет, у меня отличные отношения и с Андреем Владимировичем, и с Вовой. Мы после этого много раз пересекались. У нас сейчас очень приятельские отношения с Володей. Это был игровой момент, и там не было ничего такого — всё было честно, никто никому какой-то гадости исподтишка не сделал. Всё, что было на льду, остаётся на льду.

Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Посмотреть видео можно в официальном аккаунте КХЛ в YouTube.

— Мне чаще всего вспоминается другая ваша драка — с Андреем Анкудиновым. Вас тогда долго не могли оттащить друг от друга.
— Там оставалось меньше двух минут до конца игры, мы тогда крупно вели, и он накинулся на меня на пятаке. Это, наверное, моё упущение, но я вообще не думал, что будет драка, — думал, что доиграем матч спокойно. Он схватил меня за визор, начал бить и просто дезориентировал этим. Когда я вырвался и уже был готов его сминать в состоянии аффекта, то он просто упал и лёг на лёд, чтобы судьи нас разняли. Я тогда был крайне зол и когда увидел, что на табло осталось меньше двух минут, то понимал, что мы уже не сможем подраться. Я был крайне этим недоволен и уже на скамейке высказывал ему полностью всё, что о нём думаю. С его стороны гнилая драка получилась.

Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Посмотреть видео можно в официальном аккаунте КХЛ в YouTube.

— Вы ведь первый раз в «Сибирь» приезжали, когда её тренировал ещё Сергей Николаев. Каким вам запомнился легендарный Сеич?
— Сеич – это действительно легендарный человек. Прежде всего запомнились его собрания — мы собирались в конференц-зале, и там около часа был такой стендап от Николаева! Ровно час мы сидели и смеялись. Сейчас Comedy Club отдыхает по сравнению с тем, что устраивал Сергей Алексеевич.

— Расскажите хоть одну из его баек.
— Например, однажды он спросил: «Как мужик домой приходит? Что он делает?». Все молчат, потому что ты скажешь ему что-нибудь, а он потом про тебя ещё стендап сочинит. Он говорит: «Ну, как настоящий мужик домой приходит?!». Мы все молчим. Он говорит: «Настоящий мужик с ноги дверь выбивает! А знаете почему? Потому что он добычу несёт, мужики добычу домой несут! Это только эти, как сейчас модно говорить, толерантные стучатся, потому что им домой в семью принести нечего!». Вот такого плана у него были шутки.

— А в игровом плане что от него впитали?
— Он крайне любил подкидки. Сеич всё время говорил: «Вот в «Спартаке» у нас с Аркашей Рудаковым лучшие подкидки были». Говорил, что Рудаков с неудобной через всё поле мог отдать.

Ещё у него было упражнение «бой с тенью» — это было суперсмешно. Он сидел на трибуне с микрофоном, а меня после тренировки оставил на льду, и я должен был откатываться от красной линии спиной к воротам. И он всё время меня направлял: «Вправо тебя оббегают!» — и я должен был ногами уйти вправо, «Влево тебя оббегают!» — и я делаю движение влево. А потом он мне в микрофон на весь стадион говорит: «А он тебя по большой объехал! Опять ты проиграл один в один!».

Потом над торможением работали. У меня плохо получалось тормозить на внутренней стороне одной ногой, и из-за этого я тоже оставался после тренировки. Но, кстати, я довольно быстро научился этому элементу. Вообще, сейчас больше внимания уделяется катанию, подкаткам — ребята больший акцент делают на этом, чем раньше. Средний уровень стал выше. Раньше просто были либо очень техничные хоккеисты, либо деревянные, и между ними был огромный контраст. Сейчас эта линия чуть-чуть размазалась.

— Николаев был самым экстраординарным тренером в вашей карьере?
— То, что он был в топе, — это 100%. Кого ещё могу назвать экстраординарным? Даже не знаю. Пусть будет Николаев.

— Помните, когда во время вашего бронзового сезона в «Сибири» Сергей Наильевич сказал вам фразу: «Идите и бейтесь!»?
— Эти слова были сказаны в плей-офф, когда мы проиграли вторую игру финала конференции с «Ак Барсом». Мы, кстати, третью игру после этих слов выиграли.

— Можно сказать, что «Сибири» тогда на «Ак Барс» не хватило эмоций? Казалось, что слишком многое вы отдали в крышесносной серии с «Магниткой».
— У нас ещё до этого была тяжелейшая серия с «Трактором». Мы её выиграли 4-2, но на самом деле она была нереально сложной. Потом с Магнитогорском был полнейший стресс. С «Ак Барсом» мы, во-первых, функционально подустали — у нас всё-таки была не такая длинная «скамейка», как у Казани. Ну и что говорить, средний уровень игроков у них был выше, чем у нас. Наверное, да. Тем более что все игры и сложились в одну шайбу. Эмоционально и функционально мы просели, и нам чуть-чуть не хватало.

— Почти все тогда отмечали, что у той «Сибири» была особая атмосфера в раздевалке. За счёт чего «бронзовой» «Сибири» удалось стать семьёй?
— А это строилось за счёт ребят, которые играли в команде. Просто очень много близких по духу людей собралось в одной команде, и за счёт этого сложился коллектив.

— Почти все в Новосибирске ключевым моментом того сезона называют драку Олега Губина в Братиславе, когда он заступился за Сергея Шумакова и потом покатил на скамейку весь в крови.
— Не сказал бы, что именно тогда мы стали «бронзовыми», но это один из ключевых моментов. Было много положительных и позитивных моментов и эта драка — один из них. После того как Олег подрался и мы на жилах вырвали ту игру в Братиславе, мы одержали порядка десяти побед подряд. У нас как-то всё поменялось — мы смогли переломить эту чёрную полосу и взять игру в свои руки.

Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Посмотреть видео можно в официальном аккаунте КХЛ в YouTube.

Я считаю, что важнейший момент того сезона — это когда Салак получил дисквалификацию и нас полностью в четвёртой игре сминал Магнитогорск. Мы тогда отскреблись и ушли в овертайм. Ну а шайба Рената Мамашева — это, конечно, ключевой момент. Благодаря ей мы прошли «Металлург».

— Как «Сибири» удалось не поплыть во время того спада в начале сезона? Скабелку тогда почти все болельщики отправляли в отставку.
— Эти поражения бывают всех – и у ЦСКА, и у СКА, и «Ак Барса». Это неизбежно. По ходу сезона всегда происходит такая серия, как бы ты не проходил предсезонку. Сначала ты идёшь на функционале, который ты заложил в межсезонье, а потом рано или поздно у тебя происходит какой-то спад. Ты не можешь пройти весь сезон на базе, заложенной в межсезонье — этот спад по любому будет. Но потом солидные команды, как наша в тот момент, выходят из него с удвоенной энергией.

— Не так давно Николай Лемтюгов рассказывал, что за год до этого он в «Сибири» занимался сбором штрафов и однажды за опоздание ему пришлось ударить Игоря Ожиганова. В той команде такие конфликты случались? Насколько знаю, вы некоторое время в ЦСКА занимались сбором штрафов.
— Нет, в ЦСКА я собирал не штрафы, а деньги на баулы — мы доплачивали персоналу за то, что они таскали баулы и разгружали форму. Представляете, прилетаете вы в Хабаровск, вам и так остаётся спать после самолёта 5 часов, а ещё нужно ехать во дворец и разгружать свой баул. У нас был между собой небольшой денежный фонд, из которого мы доплачивали нашим массажистам, точильщикам, которые ехали во дворец разгружать баулы и развешивать форму, пока мы спали в гостинице. Это было во всех командах, но только в ЦСКА я отвечал за «кассу».

Штрафы — это не главное. Никто никого не хотел штрафовать. Понятно, что когда ты подвёл команду и, например, не приехал на игру, занимаясь своими неспортивными делами, то с тебя могут спросить. А так, все стараются к этому лояльно относиться, потому что все ребята взрослые. Таких случаев не так много было.

— В тот год в «Сибири» вообще не было никаких стычек внутри коллектива?
— Нет, какие-то стычки бывали, но это было не систематично. В целом мы достаточно дружно провели тот сезон. Такие стычки обычно случаются, когда идёт длительная серия поражений. А ещё это зависит от тренера — есть те, кто специально стравливают ребят между собой и таким образом повышают градус. Кто-то считает, что таким образом команда потом будет более сплочённой, но я так не считаю. С другой стороны, у каждого своя правда.

— Расскажите, как на самом деле уходил из команды Микко Коскинен. Ходят слухи, что он вообще не попрощался с командой, а о его уходе все узнали, когда из раздевалки пропали его вещи.
— Это было его решение. Он ведь мог не уходить. Фастовский тогда у него спросил: «СКА тобой интересуется и предлагает обмен. Хочешь ли ты покинуть команду?». Он ответил: «Да, хочу». Мы пришли в раздевалку, он попрощался со всеми и уехал.

— Незадолго до обмена в своём последнем матче за «Сибирь» он устроил небольшую истерику после матча с «Атлантом» в Мытищах. Чем он тогда был недоволен?
— Мы тогда вели 5:0 и на последней минуте пропустили 2 шайбы, а у него были бонусы за сухой матчи. Он расстроился из-за того, что не сыграл на ноль. Микко тогда обиделся, и с его стороны это было пренебрежение к команде. Он всем видом показал, что из-за нас лишился бонусов. По большому счёту, это же так выглядит? Я, конечно, всё понимаю — там хорошие суммы, и эти деньги достаточно тяжело даются. Но я посчитал это пренебрежением к коллективу.

— Приехавший чуть позже Салак с более флегматичным Коскиненом дико контрастировал.
— У каждого свой стиль. Да, они абсолютно разные, но оба очень классные вратари. Тот же Коскинен сейчас играет в НХЛ и выиграл Кубок Гагарина со СКА. Он, в принципе, себя уже реализовал. Я видел его после ухода из «Сибири», и у нас ним нормальные отношения. Он всегда здоровался с улыбкой. У Салака чем больше эмоций, тем лучше он играет.

— Какая самая жёсткая вещь, которую выкидывал Салак, если выносить за скобки драку с Якуценей и эпизод с ударом арбитра?
— Ну какой он жёсткий? Мы привыкли к его психам. Он так себя заводил. Для нас это было нормально и не жёстко.

Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Посмотреть видео можно на официальном канале КХЛ в YouTube.

— С кем из той команды до сих пор общаетесь?
— С Салаком плотно общаемся. А так, мой самый близкий друг — это Лёха Копейкин. Тут вопросов нет. С Дмитрием Кугрышевым очень много общаемся. С Дэвидом Улльстрёмом и Костей Алексеевым поддерживаем связь. В принципе, со всеми ребятами общаюсь. Я могу долго их перечислять — там около 15 человек.

— Если говорить о нынешней «Сибири», то в чём вы видите главную проблему команды?
— Визуально мне бросилось в глаза, что в команде нет лидера. Например, такого, каким у нас был Алексей Копейкин. Плюс у нас тогда были ребята, которые могли взять слово. Возможно, я ошибаюсь, но по этим играм я такого человека в нынешней «Сибири» не увидел. Да и вообще я не увидел целостности в игре. Допустим, прошлогодняя «Сибирь» — это та же команда, но она показывала более складный хоккей. Тогда была видна картинка, была понятна тактика. Сейчас она действует более анархично и то играет, то не играет. Плюс если по ходу сезона меняется капитанская нашивка, то это о чём-то говорит.

— Вы видите, за счёт чего «Сибирь» сможет зацепиться за плей-офф?
— Команду пытаются слепить уже по ходу сезона, а это уже ни к чему хорошему не приведёт. Либо фундамент заложен, либо нет. Даже те новички, которые пополнили команду, не дают результат, на который все рассчитывали. Взять тех же Ушениных — видно, что бьются, но эффекта-то никакого нет — очки они не набирают. По большому счёту, команду они не усилили. Считаю, что сильно ударила по команде потеря Эрика О’Делла. Помимо того что он крутой игрок, «Сибирь» ещё и потеряла легионерскую позицию. Да, потом подписали Йормакку, но он тоже не заиграл. У «Сибири» не такой большой бюджет и поэтому потеря любого игрока — это большой удар по команде. Из-за того, что она проигрывает видно, что накапливается какая-то пустота внутри. Плюс ко всему «Сибирь» всегда плохо начинает — каждый раз слабо начинает первый период, а потом по ходу игры начинает доставать внутренние резервы и спасать игру, но зачастую становится поздно.

«Баллоны у Крикунова были вишенкой на торте. Он абсолютно любое упражнение мог превратить в каторгу»

— На чём строился хоккей Скабелки в «Сибири»?
— Это система. У него не было случайных людей в команде. Он ещё на тренировках видел, кто ему нужен, а кто нет. В принципе, были ребята, которые хорошо играли в других командах, но у Скабелки не задерживались. И наоборот ребята, которые играли у нас, не заиграли бы в других командах. У него всегда был свой взгляд, и он определённо видел роль каждого игрока.

У Скабелки была хорошая способность так выстраивать игру, чтобы использовать сильные стороны каждого игрока. Он реально лепил команду из нас, чтобы мы выдавали свой лучший хоккей и показывали свой максимум. Допустим, он никогда не делал одно суперзвено, а старался сбалансировать сочетания. В плей-офф мы вообще начали играть в 4 пары, чтобы равномерно распределить нагрузку, хотя в «регулярке» мы выходили в 6-7 защитников. Причём все играли одинаково — примерно по 15 минут. Система Скабелки в «Сибири» действительно очень хорошо работала. Мы очень много тренировались и делали практически одни и те же упражнения, доводя их до совершенства.

— Его «Сибирь» играла в самый энергозатратный хоккей в КХЛ? Со стороны кажется, что его хоккей строился на колоссальном объёме катания и постоянном прессинге.
— Мы функционально были хорошо готовы. У нас была тяжёлая предсезонка, плюс в сезоне было очень много зала. Нужно отдать должное Андрею Владимировичу Тарасенко — это один из лучших тренеров именно по работе с молодёжью, который очень много внимания уделяет именно молодым игрокам. Он после тренировок дополнительно оставался с молодёжью. На месте Шумакова, Шалунова и Окулова я бы отдал должное Тарасенко — он реально с ними очень долго возился.

Если говорить о Скабелке и его энергозатратном хоккее, то он постоянно требовал с нападающих, чтобы они играли в обороне. Мне, как защитнику, было очень легко играть в «Сибири», потому что очень большой объём работы проделывали нападающие.

— У Крикунова в «Динамо» были самые адские сборы или кто-то его мог переплюнуть?
— Нет, Крикунов, конечно, вне конкуренции. Но у меня ещё были тяжёлые сборы в «Барысе» с Андреем Шаяновым — они были сопоставимы с крикуновскими. Я сейчас вспоминаю: что у него, что у Крикунова была просто жесть. Плюс в «Барысе» был президент клуба Нурлан Оразбаев, от которого тоже очень многое исходило в плане физики. Я ему очень благодарен, потому что он мне очень помог в плане психологии — он много со мной разговаривал и помог поверить в себя. Во многом благодаря беседам с ним я прилично прибавил в «Барысе».

— Почти все, говоря о сборах у Крикунова, почему-то упоминают только про баллоны.
— У него в целом был такой комплекс упражнений, что баллоны были просто вишенкой на торте. Он мог из любого упражнения сделать каторгу. Можно увеличить вес, а можно просто увеличить время исполнения упражнений. Ты можешь делать час одно и то же упражнение, и тебя потом уже можно в стиральную машинку запихивать.

У Крикунова мы просто тренировались целыми днями. Весь день ты у него тренируешься на сборах, плюс у молодых ещё были дополнительные тренировки. Мы во время сборов постоянно жили на базе. Ещё каждый день в сезоне мы бегали 40-минутный кросс. Если у другого тренера это считалось бы кроссом, то у Крикунова это обычная пробежка.

Но чем больше времени проходит, тем больше я его уважаю. Да, у нас были тяжёлые сборы, но по человеческим качествам Владимир Васильевич — отличный тренер. У него даже кличка в команде была Мужик, потому что, когда какие-то ситуации случались в семье или вне хоккея, он всегда шёл навстречу и всегда разговаривал с нами. Он и человек отличный, и тренер классный — он же и Суперлигу выигрывал, и сборную тренировал. У него просто своя специфика. Да, у него было тяжело. Да, мы ныли, бубнили, и нас всех раздражало столько тренироваться. Но спустя время понимаешь, зачем он это делал. У меня никакого негатива и обид на Крикунова нет — всегда его только с позитивом вспоминаю.

— С его предсезонкой реально пройти сезон без спадов или добирать физику в любом случае придётся по ходу регулярки?
— Предсезонка предсезонкой, но она же у него длится весь сезон. Сейчас вообще ребята рассказывают, что он даёт только треть от того, что давал в Суперлиге. Раньше у него были совершенно другие нагрузки. У нас каждый перерыв на Евротур был мини-предсезонкой — 10 дней трёхразовых тренировок.

Я помню, как мы на сборах работали долгое время в трёхразовом режиме, а однажды потренировались утром, потом всю ночь ехали на поезде в Минск, провели раскатку и вышли на игру c «Юностью», в которой играл Грабовский с другими белорусскими энхаловцами. Мы тогда им крупно проиграли, и Крикунов после игры сказал: «Вы чё, офигели? У вас полувыходной был — вчера только одна тренировка была. Вы чё еле ползаете?». Мы тогда подумали: «Ничего себе у нас выходной — с утра лёд и зал, а потом всю ночь ехали на поезде».

— Сам формат двухмесячных сборов себя не изжил? В НХЛ хоккеист должен приехать в лагерь уже готовым.
— У нас сейчас тоже всё меняется. Я когда ещё начинал в 2003 году в «Северстали», то летом в команду, грубо говоря, часть ребят приезжала с лишним весом. Я спрашиваю у одного: «А почему ты в такой форме приехал? К примеру, я сам по себе сухой, а почему вы такие толстые? Вы вообще тренировались летом?». Он мне отвечает: «Нет, конечно! А зачем, если мне сейчас два месяца тренироваться? Я чё, дурак что ли, чтобы четыре месяца тренироваться?». Вот такой подход был. Сейчас такого уже нет, и на предсезонку многие люди приезжают уже готовыми и в принципе уже могут начинать сезон. Но из-за нашего менталитета, разумеется, не все приезжают в форме, и поэтому хочешь не хочешь, а два месяца ты должен отпахать. В любом случае 5-10 человек, не работавших летом, найдутся. Правда, сейчас с такими жёстко разбираются и в первые же дни сборов проводят тесты.

— В Орске летом уже на первом кроссе угробили молодого Павла Крутия.
— Рано или поздно мы придём к тому, что формат старой школы тренеров изживёт себя. К сожалению, есть тренеры-шарлатаны, которые думают, что они понимают в хоккее, но на самом деле ни хрена в нём не понимают. Из-за таких и случаются такие трагедии. Не могу сказать конкретно про тренера «Южного Урала» и наговаривать на человека, но я знаю другие примеры, когда люди, абсолютно далёкие от спорта, начинают тренировать и учить чему-либо.

Продолжение следует.