Татьяна Лебедева будет бороться за свои олимпийские медали до последнего. Виноватой себя не считает. Даже не так – точно знает, что не виновата. Проблемы не в команде или спортсменах, а в методиках определения допинга. А ещё ВДА «рубит лес» в своём желании управлять всем, в том числе и финансами, а «щепки летят» и втыкаются в российских спортсменов. И сил бороться уже почти не осталось…
«Давайте чемпионов награждать через 20 лет»
— Если ваша апелляция будет отклонена, готовы ли вы вернуть медали Олимпийских игр и публично признать свою вину?
— Бороться за свои награды я буду до последнего. Что касается процедуры возвращения медали, её нигде чётко не прописали. Даже чисто по-человечески, здесь и сейчас вам вручили медаль, выпустили книги со статистикой, показали телезрителям. А через 8-10 лет сказали: нет, что-то у вас не так, верните медаль. Мы в третий раз вскрыли вашу пробу, посмотрели и что-то сомневаемся. А как быть болельщикам? А тем, кто написал и опубликовал эти книги? Получается, там написана ложь? Это создаёт совершенно новые прецеденты. Давайте тогда медали заморозим на несколько лет. Будем определять чемпионов и награждать их через 10 лет, через 20.
— Может быть, когда-то спорт и к этому придёт, но пока-то есть закон, а по нему вы виновны.
— Я понимаю, что борьба совершенствуется, улучшаются методики. Но спортсмен сдал всё, что от него требуется. Никто не изучал – хранится ли моча 8-10 лет, во что она превращается. Какие метаболиты там появляются, какие продукты распада.
Давайте медали заморозим на несколько лет. Будем определять чемпионов и награждать их через 10 лет, через 20.
Нельзя на сто процентов говорить, что человек виновен. В гражданском праве и в уголовном мы боремся за то, чтобы невиновный не был наказан. И всё равно происходят случаи, когда невиновные сидят в тюрьмах, а потом оказывается, что они ни при чём. Но здесь право совсем другое, существует презумпция виновности. Тебе сказали – виновен, и попробуй докажи обратное. Очень тяжело доказывать, когда знаешь, что невиновен. Что ты не мог ошибиться, ты профессионал. Если бы это нарушение было умышленным, я бы считала, что да, я виновна. Если это вещество обнаружили сразу после соревнований, в этом случае — да, нужно отдавать медали и извиняться… Но когда всё происходит вот так, задним числом, мне просто неприятно. Как, откуда в пробе взялся допинг – появляются разные мысли. И одна из них про то, что без политики тут не обошлось.
— То есть вы не считаете правомерным наказание спустя восемь лет?
— Когда я сдавала пробу в 2008 году, может, чуть раньше или чуть позже, у нас была такая графа — «готовы ли вы, что вашу пробу будут исследовать в научных целях?». И там абсолютно не было указано, что её будут специально хранить и потом ещё вменять тебе какие-то подозрения. Подход был совершенно иной. Потом стали говорить, что пробы будут хранить для научного исследования и что эти научные исследования сыграют свою роль при вынесении различных решений. Дальше оказалось, что их хранят не в научных целях, а чтобы доказывать, искать, и что, если надо, это будут рычаги возможного давления. Это абсолютно несправедливо. Если бы мы уже тогда знали, что эти пробы могут играть какую-то роль и через восемь лет, изменить пьедестал, то подписали бы какую-то бумагу, что такое возможно. Были бы другие эмоции. Сейчас от этого очень обидно.
— А вернуть призовые? Показать пример остальным спортсменам? Вы же законодатель.
— Официальной процедуры нет. На Олимпийских играх не платят призовых, только премии от Министерства спорта. Если бы такая процедура была, конечно, мне пришлось бы в законодательном порядке всё возвращать.
Сейчас, как я знаю, в трудовых договорах прописано, что в случае дисквалификации спортсмен не сохраняет призовые. Но в то время такого не было, закон обратной силы не имеет. В рамках закона я готова исполнить всё, но если нет такой процедуры, как мне поступить?
«Любой спортсмен был бы рад системе: ты ни о чём не думаешь, всё решают за тебя»
— Почему наша сборная с Олимпийских игр — 2008 поголовно попадается на туринаболе? Это ошибка врачей команды?
— Я думаю, что ошибка в методике определения допинга, а не в команде. Эта система имеет очень много недочётов. Большинство учёных склоняются к тому, что её можно принять, но у неё слишком много недочётов. Нашли метаболит и говорят, что это определённый препарат. Я не считаю эту систему совершенной.
— Была ли в российской лёгкой атлетике система употребления допинга? Чем можно объяснить такое огромное число спортсменов, в пробах которых обнаружили запрещённый препарат?
— Любой спортсмен был бы рад системе: ты ни о чём не думаешь, всё решают за тебя. В лёгкой атлетике возможны разные варианты. Возможно, системная ошибка. Спортсмены — такие же люди, у них работает сарафанное радио, что где-то есть какие-то препараты, БАДы, что они не запрещённые. Сейчас, в 2016-2017 году, я говорила с теми, кто закупает препараты для спортсменов. Есть лаборатории, они обследуют все 100% того, что покупают, и 40% из этого не соответствует тому, что заявлено. Не то чтобы там были запрещённые вещества, но бывает отсутствие или превышение чего-либо, или присутствие каких-либо элементов, о которых в составе не написано. И это сейчас, когда идёт такой контроль качества и лабораторий. А что было восемь лет назад? Трудно себе представить, что могло поступать на рынок.
— А что было восемь лет назад?
— Я помню эти магазины, практически полуподвальные, где продавались протеины, гейнеры. Известные фирмы тогда до нас не дошли, да и не каждый мог себе их позволить. Было много случаев, приносили те же баночки и говорили, что нет там допинга, в составе такого не написано. А на самом деле он присутствовал. Здесь могла быть ситуация, что спортсменам закупили партию, в которую попал какой-то элемент. Даже не запрещённый, но какой-то метаболит, который потом выдал такую ошибку. Это моё мнение.
Татьяна Лебедева
Фото: РИА Новости
Может быть, человеческий фактор. В лёгкой атлетике нужна сила, мощь, выносливость. Какие-то наработки остались у нас ещё с советских времен. Но каждый случай с обнаружением допинга необходимо рассматривать индивидуально. А по поводу этого массового обнаружения сначала стоит понять, что это конкретный препарат или какой-то химический элемент, который мог дать ошибочную пробу.
Ошибка в методике определения допинга, а не в команде. Эта система имеет очень много недочётов.
«Политическая ситуация изменилась – сразу всё стало ненормально»
— Поможет ли показательный процесс над российским спортсменом, чья вина доказана полностью, изменить ситуацию с допингом? Если отнять не только медаль, а заставить вернуть все премии и не давать возможности работать в спортивных и иных структурах, пока он не принесёт публичных извинений как минимум перед всей страной?
— Сейчас получается так, что правила игры меняются по ходу игры. Раньше всё было нормально, вот когда политическая ситуация изменилась – сразу стало ненормально. Как бы мы к этому ни относились, видно, откуда растут уши. Хочется, чтобы правила были прозрачными и едиными. И если бы перепроверяли пробы, то проверяли бы все. А не точечно только российские и лояльных к нам стран – Казахстана, Беларуси. Чтобы так же отстраняли от Олимпийских игр, а когда дела выигрывались — Олимпиада уже прошла. Как произошло это у нас недавно.
Олимпийское движение только проигрывает от такого, теряет спонсоров. Виды спорта тоже попали в тупиковую ситуацию, когда, с одной стороны, они как бы борются, а с другой — теряют популярность.
— Считаете ли вы достаточными те законы, которые были приняты в России для борьбы с допингом? Можно ли ещё ужесточить законы и поможет ли это России?
— Более чем достаточными, даже относительно жёсткими. Что касается законодательства, то оно и так довольно жёсткое – вплоть до отстранения того же тренера, врача, запрещения заниматься спортивной и медицинской деятельностью. Некоторые статьи Уголовного кодекса у нас проходят декриминализацию, а тут только ужесточение законов. Чтобы понять, приведёт ли это к положительному результату, нужно смотреть мониторинг, как этот закон будет действовать. С одной стороны, мы должны создавать благоприятную обстановку, а с другой — должен действовать закон, если кто-то не понимает.
Нельзя просто запрещать, нужно создавать условия для любого закона. Запретительными мерами мы ничего не сделаем, необходимо создавать благоприятную среду. Начиная с детских спортивных школ. Чтобы у каждой школы была своя база, материально-техническое обеспечение, тобы они могли работать и в первую очередь получать удовольствие и радость от того, что ребёнок занимается, побеждает свои комплексы, раскрывает себя. И только во вторую очередь – что дети талантливы, что они идут дальше, составляют костяк сборной. А не наоборот, когда у нас с детства начинают готовить: «Ты чемпион, ты должен побеждать, ты должен побеждать любыми способами». В итоге они начинают терять нужные человеческие качества, психология работает только в одном направлении: ты не должен проиграть. Появляется страх поражения, человек может идти на различные ухищрения, на которые идут некоторые тренеры и врачи. А всё должно идти от массовости к мастерству. Когда будет заниматься большое число детей, число талантов тоже вырастет.
«МОК создал ВАДА и должен его контролировать»
— Как вы относитесь к работе ВАДА? Действительно эта организация исполняет свою работу или превращается в какую-то закрытую лавочку?
— У меня к ним много вопросов начиная от терапевтических исключений. Когда у меня были проблемы с ахиллами, мы запрашивали терапевтическое исключение на использование кортикостероидных препаратов. Прислали диагноз, а нам сказали: ищите другой метод. Другой метод при таком заболевании — это операции. Пришлось их делать. В тот момент я думала, что просто так строго относятся к применению лекарств. А сейчас узнаю, что амфетамины, тяжёлые наркотические средства, астматические, спокойно используются годами. Такие, якобы, больные люди, и всё в порядке нормы. Становится обидно.
Эта система должна быть в открытом доступе. Может, не для обычных болельщиков, но для международной федерации, представителей и федераций других стран. Они должны владеть информацией, знать, что принимают их соперники, которые находятся в пуле. Это будет абсолютно честно и открыто по отношению к другим.
— Иностранные спортсмены считают это нарушением врачебной тайны.
— Пусть ВАДА создаст единый медицинский центр, куда спортсмен любой страны может обратиться. А там рассказать, что врачи поставили определённый диагноз, дали конкретные рекомендации. Пусть организуют общий консилиум, который сможет выносить решение – что кому-то можно принимать. Если мы играем по единым правилам, то давайте будем открыты. И не играть по двойным стандартам, как это сейчас происходит.
Провели Олимпийские игры в Сочи, всё было замечательно. МОК сказал, что это одни из лучших Игр, безупречно работало РУСАДА, всё было под контролем. А потом, когда политическая ситуация изменилась, всё стало совершенно наоборот. ВАДА забрало лицензию у РУСАДА. Но ведь вы создавали это по образу и подобию, это вы должны следить. Это проблема ВАДА, а не государства. И все эти проблемы камешек за камешком складываются и вырастают в большую гору.
Пока ВАДА здесь просто рулит и пытается все рычаги управления перетащить себе. Вплоть до того, что пытается контролировать финансовые потоки.
— Так что же делать?
— Это большое противостояние. Оно, к сожалению, продолжается, и я не вижу, какой из этого может быть выход. Мы попадаем в какую-то тупиковую ситуацию, когда загоняем друг друга в угол и не хотим слышать. Все оказываемся виноватыми, и приходится защищаться. Кто-то закрывается, кто-то старается судиться. Но мы понимаем, что это за суд – он один. Мы не чувствуем какой-то защиты, силы просто неравны. Пока идёт такое противостояние, спорт от этого будет только проигрывать. Олимпийскому комитету нужно определиться, что во главе стоят они. МОК создал ВАДА и должен контролировать — где они перешли рамки приличия, а где должны, наоборот, акцентировать своё внимание. Пока ВАДА здесь просто рулит и пытается все рычаги управления перетащить себе. Вплоть до того, что пытается контролировать финансовые потоки. Говорить, что им нужны чуть ли не конкретные проценты от телевизионных прав — такое замахивание идёт на МОК. Лес рубят – щепки летят, и мы тут тоже подвернулись. Все уже устали, какая-то перезагрузка должна произойти. Не может всё время быть такой накал, в конце концов болельщик от нас отвернётся и у него не будет никакого желания смотреть спорт.
Татьяна Лебедева
Фото: РИА Новости