Дом Габуловых находится в 20 километрах от Москвы. Свежий воздух, тишина, парки… Среди соседей Самедов и Широков. При входе на участок Габулова сразу замечаешь на заборе букву «G». Она же изображена на дверях внутри дома.
— Чья идея? — спрашиваем хозяина.
— У меня на такое просто не хватает времени, — отвечает Владимир. — Ремонтом занималась супруга Кира. Большая часть задумок принадлежит ей. Это вы ещё не застали навес, на котором были сплошные буквы «G».
— Ещё бы фонарём подсвечивать по ночам, как логотип супермена в небесах.
— Это уже лишнее. Должно быть ненавязчиво.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
Вторую половину 2016 года Владимир не выступал ни за один футбольный клуб. Поддерживал форму в том числе здесь, на заднем дворе. Рядом с батутом для детей находится небольшая площадка и двое ворот.
— Ворота не использовал — только газон: отрабатывал прыжковые упражнения, силовой комплекс, — уточняет Владимир.
— А с мячом занимались?
— Фактически нет. Хотя сын Данэл мне иногда помогал. Я ему объяснил, как нужно бросать мяч, и он меня тренировал.
— Рядом с воротами растут цветы. Тяжёлая у них судьба?
— Они стойкие. Уже столько «выстрелов» выдержали.
— У вас во дворе есть и турник. Кто его чаще использует — сын или отец?
— Папа, но приучаю и Данэла, что без турника нельзя.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
Сейчас Габулов живёт в этом доме непостоянно. Отсюда слишком далеко ездить на тренировки и матчи «Арсенала». Голкипер больше времени проводит в Туле, где по вечерам… читает.
— Сейчас потянуло на нартский эпос, — рассказывает Владимир.
— Что-что?
— Нарты — мифологические герои-богатыри. В эпических сказаниях они представлены как предки осетинского народа. Я читаю о том, как они жили, как был устроен их быт. Правда, книга на русском, а стоит читать именно на осетинском. Ещё увлекся книгой «Навстречу жизни».
— А это о чём?
— Как жили в Осетии 100 лет назад: насколько был тяжёлый быт, трагические судьбы, бедность...
— Папа, когда мы будем кушать? — вмешивается Амелия, которой в декабре исполнится три года.
— Сейчас, я поговорю, и мы сядем за стол. Помой ручки пока.
— Думаете о том, как нам повезло жить в XXI веке, учитывая голод и бедность, которые были 100 лет назад?
— Бедность существует и сейчас. Многим даже на еду не хватает. Мир если и стал лучше, то ненамного. Важно, что смертей теперь меньше. Особенно на фоне классовости. Раньше бедные принадлежали богатым.
— В какой-то степени это и в наши дни существует.
— После советской власти свободы стало больше. Хотя трудностей всё равно хватает. Об этом не нужно молчать. Люди, которые управляют нашей страной, должны делать максимум для жизни граждан.
— Думали после карьеры игрока заняться политикой или благотворительностью?
— Политикой — нет, благотворительностью — возможно. Но мне кажется, больше пользы я принесу обществу, работая в футболе.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
При входе в гостиную у Габуловых слева стоит белый диван, а справа книжные полки. На одной из них выделяется толстенная зелёная книга — учебник «Спортивное право».
— Увлекательное чтиво? — спрашиваем Владимира.
— Когда возникла пауза в карьере, я пошёл на годовой курс спортивного менеджмента в ВШЭ. Вместе со мной был Рома Широков. Он курс окончил, а я продолжил играть в футбол.
— Что-то новое обнаружили для себя в футболе после занятий?
— Конечно. Много вещей из маркетинга, менеджмента, PR. Там хватает нюансов, которые мне пригодятся.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
На протяжении всего интервью нас сопровождает пёсик Габуловых. Кира назвала его Тимоном по ассоциации с героем мультика «Тимон и Пумба». Сходство тут весьма очевидное — и в габаритах, и в характере.
— Тимон когда-нибудь сбегал из дома? — вопрос Владимиру.
— Он только и делает, что убегает! Популярная личность в посёлке. Уже все охранники и жильцы знают, где он живёт, и возвращают нам.
— Надолго сбегал?
— Как-то раз ушёл на полтора дня. Видимо, его ещё подкармливают. Хотя нашу собаку кормить обычной едой нельзя. Впрочем, его и собакой-то не назовёшь, — смеётся наш собеседник.
Габулов — довольно открытый и коммуникабельный человек. Только когда речь заходит о знакомстве с женой, он смущается.
— Как вы познакомились с Кирой?
— Это было давно и неправда, — с улыбкой отмахивается Владимир.
— И всё же.
— Встретились во Владикавказе. Кира там училась в Республиканском колледже культуры, а я играл за «Аланию». Это был День города. Шли гуляния.
— Кира выступала на этом Дне города, — добавляет о себе супруга Габулова.
— Этого я не видел, — продолжает Владимир. — Мы после тренировки пошли смотреть фейерверки на мост возле площади Штыба. Наш общий друг сказал: «Хочешь — познакомлю с твоей землячкой из Моздока»? Это был 2002-й год — 15 лет назад! Я уже забыл детали. Даже не помню, как звали футболиста, который нас познакомил.
Рядом с домом Габуловых находится сразу несколько парков. Каждый со своей тематикой. Мы отправляемся в парк фигур, где дети голкипера увлечённо бросают камни в пруд. А он рассказывает нам об одном из своих главных увлечений — горах.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— Кто однажды побывал в горах, тот к ним обязательно вернётся, — утверждает Владимир. — Иногда меня туда прямо тянет — стоит лишь взглянуть на фотографии. Мы стараемся ездить в дикие места: стоим с палатками, связи нет — полное уединение с природой. Ночью поднимаешь голову, а звёзды кажутся ближе, чем потолок дома.
— Высоко забираетесь?
— Последний раз были на 2000 метрах. У нас там своя поляна.
— Ездили и с сыном?
— Да, я с Данэлом, Спартак Гогниев с детьми. Показываем им другой образ жизни. Как надо палатки поставить, костёр разжечь, мясо пожарить, убрать за собой. Мы проверяли, чтобы за нами не осталось даже маленького фантика. Только след от кострища и примятая трава.
— В своё время вы хотели добраться до родового села Габуловых. Удалось?
— Да. Увидели остатки жилищ, откуда пошла моя фамилия. Раньше не получалось, а теперь влёгкую приезжаем. Сына первый раз отвёз. Он остался под впечатлением от построек 800-х годов. Они находятся на приграничной территории с Грузией достаточно высоко — 2700-2800 метров.
— Это вершина горы?
— Нет. Начало ущелья, где тают ледники и зарождаются горные реки. Для меня эти места многое значат. О них мне рассказывал отец, а ему — дед.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— На машине туда можно добраться?
— Не то чтобы легко, но реально. Нужен джип. Причём на обычных колёсах туда не доедешь. Нам с Кирой один раз пришлось разворачиваться. На дороге острые камни — максимальная скорость 10-20 километров в час. Пробили колесо, телефон не ловит — решили возвращаться. Это было примерно в 2011 году. Мы потом до Моздока ехали 6-7 часов по бездорожью. Не без адреналинчика.
— Мучения того стоили?
— Со следующей попытки мы добрались. Впечатления не передать словами. Живописные виды, масштабные скалы. И вокруг тишина, только шум реки, пение птиц, да дикие лошади пробегают. Можно встретить тура — это горный козёл.
— Для попадания в пограничную зону требуется специальное разрешение?
— Да. Пропуск выдаёт ФСБ. Нужно подъехать в их отделение с паспортом и рассказать о цели поездки. Хотя там особо некуда деться, потому что тупик. Есть только горные тропы, по которым лишь очень подготовленные люди пройдут. Кавказский хребет: высота от 4000 метров, ледники… Сейчас рассказываю, и снова в горы захотелось.
— Тебя не остановить, когда о горах рассказываешь, — улыбается Кира, которая, по всей видимости, не в первый раз сталкивается с такой ситуацией.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— Вы сказали, что об этих местах вам рассказывали родители. Что именно?
— Мы родились в Моздоке в четвёртом поколении. Изначально осетины жили высоко в горах, а потом постепенно спускались на равнины. Моздок — это как раз равнинная часть. Осетины сходили, потому что в горах нет земли и возможности для пропитания. Об этом и рассказывают книги, которые я сейчас читаю. Люди копали склоны, делали искусственные поля, подкрепляя камнями, но каждую весну это смывало.
— Зачем тогда было жить в горах?
— Существовало могущественное Аланское государство, и Тамерлан пошёл на него захватом. У него была цель — вырезать всех алан. Около 30‑40 тысяч спрятались в горах. У меня в «инстаграме» даже есть фотография Аланской стены. Старики рассказывали, что её якобы построил Тамерлан, чтобы закрыть алан в горах. Но я смотрел фильмы и читал, что эта стена была воздвигнута как раз аланами для защиты от набегов. Они спрятались, чтобы их не могли достать. Два-три века их не было слышно, а потом они начали контактировать.
— В те времена людям было страшно за свои жизни. Случалось вам бояться за свою?
— В прошлом сентябре поднимались к Зругскому озеру. Я был с большим рюкзаком и повис на скале. Началась небольшая паника, потому что наверх подняться не мог — скала была слишком крутой и не за что цепляться. И вниз тоже тяжело спускаться. Если чуть поскользнёшься, то полетишь вниз кубарем на 100‑200 метров. В итоге на рюкзаке аккуратно съезжал. Без страховки в горах всё может закончиться печально. Что ещё? С медведями пока не встречался…
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
О медведях Владимир заговорил не случайно. Однажды в горах он встретил пастуха. Тот рассказал, как накануне перед ним стоял вопрос жизни или смерти. Страшная история, о которой Габулов поведал с огоньком в глазах.
— Каждое лето этот пастух гонял стадо баранов вверх. Пока он спал на склоне, три-четыре медведя ночью распугали 12 баранов и подрали ещё шестерых. С погранзаставы пастуху потом сказали, что в тепловизор видели, как медведь стоял над ним в метре! И всё-таки он не тронул человека.
— Не голодный был, — предполагает Кира.
— А змей видели?
— Пастух говорил, что только выше в горах встречаются. В этот же день он рассказал, как его ядовитая укусила. Он тогда спал в бурке, накрытый целлофаном, рукой пошевелил, и его кольнуло. Потом поднялась температура, кидало то в жар, то в холод. Почувствовал, что кровь скоро начнёт сворачиваться. Тогда пастух разделся и лег в ледяную реку — организм остудился, и он выжил. Видимо, иммунитет сильный. Сейчас я читал, что у нас гюрза из Средней Азии появилась...
— Все. Не идём больше в горы, — подводит итог Кира.
— Как вы мужа отпускаете? — подбрасываем угольку мы.
— Мужчина разрешения не спрашивает, — смеётся Владимир.
— Конечно, я переживаю. Связи нет, не дозвониться, — признаётся супруга.
— Так в этом самая сила, когда от телефона отдыхаешь! Правда, потом думаешь: «Блин, почему так мало видео и фото?» Мы сейчас с Данэлом ездили туда, где телефон не работает.
— И вот я им звоню и внезапно слышу недовольное «Алло». Типа достала-таки в горах. Я удивилась: «А что, сюда можно звонить?!» Вова мне отвечает: «Это не значит, что надо по сто раз названивать». А он ведь с сыном был, я переживала!
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— Кто занимается воспитанием детей дома? — спрашиваем мы, наблюдая за тем, как маленькая Амелия изо всех сил пытается привлечь внимание родителей. Сначала вопрос ставит родителей в тупик. Переглядываясь, супруги ждут ответа друг от друга, а потом начинают смеяться.
— Мама, наверное, — неуверенно предполагает Владимир.
— Нет, все вместе! — тут же отвечает Кира.
— Кто из вас строже?
— Я — душка! — признаётся Владимир, но в ответе чувствуется подвох.
— Тут важно уточнить — строже по отношению к кому из детей? — объясняет Кира.
— Мы с Данэлом вместе ездили в Тулу… Слушай, ты эту историю не слышала! — говорит Владимир жене. — После тренировки «Арсенала» сказал сыну взять перчатки и дал несколько вратарских упражнений. Я не заметил, что с поля ещё не ушли Миодраг Божович и Вячеслав Викторович Чанов. Они сидели и наблюдали со скамейки, как я чуть-чуть рычал.
— Чуть-чуть?
— Потом Божович меня подкалывал, что Данэл после такого будет избегать тренировок. И вообще в Тулу больше не приедет! Там ещё сын Семшова был с нами. Дал ему немного нагрузки на ноги. Слышу, Игорь Семшов говорит: «Я его домой теперь на руках не понесу!»
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
К слову, Габулов старается уделять внимание не только своим детям. Вместе с братом Георгием организует турнир по футболу среди юношей. Раньше он проходил в Ессентуках. Теперь в их родном Моздоке.
— Решили, что надо проводить турнир на родине, чтобы хоть как-то там поддерживать футбол, — говорит Владимир. — Условий-то нет, как и во всей республике. Проблемы с инвентарём, зарплатами тренеров, финансированием поездок. А что самое важное для детей? Они тренируются, чтобы куда-то поехать! Для меня самое приятное, когда приезжаю и вижу эти искренние эмоции, как дети сражаются за каждый мяч. Это дороже денег…