О нем я писал много. И в глянцевых журналах, и в ежедневных газетах. А когда
подошло время опять взяться за хорошо забытое старое, то неожиданно подумал:
почему бы на этот раз не отступить от правила — поговорить с Аленичевым так, как
любой из тысяч мечтающих об этом спартаковских болельщиков. Этакий разговор на
брудершафт. Тем более что открытость и простота — главные черты характера
восьмого номера красно-белых.
… Что делал этот невысокого роста паренек в стираной ковбойке и потертых
джинсах у ворот спартаковской базы в Тарасовке, сказать было трудно. Да по
большому счету это никого и не интересовало — сколько фанатов от мала до велика
круглый год осаждают ее в надежде хотя бы на мгновение увидеть кумиров.
Навороченные «джипы», строгие «ауди», чопорные «мерсы» один за другим скрывались
за длинной красно-белой стеной забора. А паренек все стоял, вглядываясь в конец
улицы, откуда из-за поворота и должен был появиться тот, кого он с таким
волнением ждал. Наконец оттуда вылетел черный БМВ 645-й модели и взвизгнул
тормозами перед охраной.
— Алень! — бросился к машине паренек.
Наполовину приоткрылось тонированное стекло. Затем дверь лимузина распахнулась,
и из него в элегантной серого цвета двойке от Версаче и сиреневой рубашке от
Диора не спеша вышел экс-полузащитник «Порту», обладатель двух еврокубков — сам
Дмитрий Анатольевич Аленичев.
— Не узнаешь? — робко сделал шаг навстречу мальчишка. — Меня ведь тоже всегда
звали Алень. Это я в девяносто первом из Великих Лук приезжал в Москву на
просмотр в «Локомотив». Вот в этой самой ковбойке и джинсах… Помнишь?
— Да, да, припоминаю, — пробормотал теперь уже вечный герой самой народной
команды. — Было такое. Это сколько же лет прошло?
— В июле следующего ровно пятнадцать будет. Почти пол твоей жизни выходит.
— Если по футбольному считать, то и целая набегает, — вздохнул Алень постарше. И
вдруг, словно спохватившись, спросил: — А ты-то, что тут вдруг объявился?
— Да вот все хотел спросить — как же ты до таких высот добрался? Я ведь когда в
«Локомотив» на проверку собирался, об этом и думать не мог. Мечтал лишь, как бы
в команду попасть, заиграть, может, на старенькие «жигули» со временем
подкопить. А ты ишь как размахнулся…
— Размахнулся, — согласился Дмитрий Анатольевич. — А уж как вышло, и сам не
знаю. Играл, вкалывал, в себя верил, в людей. Еще Господь Бог помогал. Знаешь,
не объяснить это…
— Может, просто повезло? — неуверенно предположил Алененок.
— Вряд ли, — пожал плечами Алень. — Футбол — не рулетка. Ты в казино-то хоть раз
был? Нет? В нем-то мне как-то раз и впрямь повезло. Вот там действительно
зависишь только от удачи. А в нашем деле…
… В этот момент ворота базы медленно со скрежетом раздвинулись.
— Ну что, давай прощаться, — виновато улыбнулся Аленичев-старший.
— Подпиши на память, — протянул блокнот с ручкой паренек.
«Спасибо за все!» — размашисто чирканул спартаковский кумир. И, дав по газам,
рванул в не изведанную пареньком жизнь футбола.
… Все мы родом из детства. И несмотря на то что обратного билета в прошлое нет,
норовим обмануть себя, стремясь хоть на мгновение вернуться в него
воспоминаниями. Чтобы вот так, как и наш герой, иногда встретиться с собой.
Хорошо ли это? У каждого выходит по-разному.
Аленичев дорожит прошлым. О чем бы мы ни говорили в тот холодный ноябрьский
вечер в его загородном доме, какой бы темы ни касались, он то и дело прерывал
разговор: «да у нас в Великих Луках...», «знаете, в Пскове такое порой
случалось!», «а вот в „Локомотиве“ или „тогда в “Спартаке». Эти этапы его
большого пути — святое. Ступени, по которым он крутым, рискованным маршрутом
карабкался вверх. К признанию, благополучию, славе — тому, о чем мечтает в своей
жизни каждый, но добиваются лишь немногие. Почему? Не ждите от героя откровений.
Потому что он и сам не знает ответа на этот вопрос. Рискну предположить, что в
случае с Аленичевым далеко не последнюю роль сыграла именно эта связь со
временем, из которого он вышел. Постоянно дававшая ему и силу, и веру в себя.
Сам же Аленичев на вопрос, к какой категории футболистов принадлежит — к тем,
кто от Бога, или к трудягам, не раздумывая отвечает: «Ясное дело, ко вторым». И
тут же поспешно добавляет: «Ну и Господу, конечно, спасибо. Не забывает».
К своим тридцати трем — возрасту Христа — Аленичев успел почти все, что должен
сделать в жизни настоящий мужчина, — посадил дерево, построил дом. Сынку Данилке
уже год. Так что дело за малым — осталось лишь вырастить и научить его тому, как
взять и стать обладателем самого престижного футбольного трофея в старушке
Европе — Кубка чемпионов. Только начнет наследник свой славный путь не из
Великих Лук, как отец, а почти от святой спартаковской земли в Тарасовке, по
соседству с которой, считай, и родился.
— В родных краях давно бывали? — спрашиваю хозяина, который, обойдя со мной
владения свои, любезно пригласил побеседовать на свою любимую кухню.
— Пожалуй, года четыре назад.
— Что так? Неужто не тянет?
— Тянет, конечно. Но все как-то со временем не получалось. Когда в Португалии
играл, то из отпуска неделю-другую выкроишь, а в Москве дел невпроворот. Сейчас
вот Данилка много времени отнимает. Надо Насте помогать. Но выберусь,
обязательно выберусь.
— И прогуляться по улице, названной в честь Аленичева?
— А почему бы и нет? Согласитесь, приятно, когда земляки не забывают.
— А сердце не сжимается, глядя на то, как многие из них живут в Великих
Луках?
— Сжимается — не то слово. Мурашки по телу бегут, когда вижу, как на глазах
спиваются молодые ребята и рыщут по городу в поисках пустых бутылок, чтобы сдать
их и купить очередную полную.
— Уж не от этого ли вы пытались уйти, начав заниматься футболом?
— Нет. Что я в десять-двенадцать лет мог понимать. Просто мяч любил, игру. Отец
с матерью наше с братом Андреем увлечение одобряли. Считали, что это лучше, чем
по улицам шляться.
— Знаю, что раньше они в Москву на матчи «Локомотива» и «Спартака» частенько
приезжали. А сейчас?
— Тоже приезжают, когда «Спартак» дерби играет с «Динамо», ЦСКА или
«Локомотивом». На всех наших днях рождениях бывают.
— А за границей навещали?
— Мама в Рим прилетала.
— Помнится, в начале девяностых хоккеист Игорь Ларионов, который тогда в
Канаде играл, рассказывал, что очень волновался, не упадут ли в обморок
приехавшие в Ванкувер родители, когда увидят горы колбасы на прилавках местного
супермаркета.
— Мне больше повезло. Когда мама ко мне собиралась, Россия колбасой уже была
завалена.
— Похоже, вы действительно везучий. Сами так не считаете?
— Возможно. Дразнить судьбу не буду. Ведь это я потом узнал, что приезжавшие в
Псков Виталий Шевченко и Михаил Шипаков вовсе не меня просматривать для
«Локомотива» собирались. А приглянулся им я. Вот и думай после этого.
— Не страшно в Москву было ехать?
— Не страшно. Я ведь там уже несколько раз до того бывал. Ездил на матчи
«Днепра», за который болел страшно. У нас с братом Андреем из-за этого чуть ли
до драки не доходило. Он-то с малых лет спартаковец.
— Родители на отъезд сразу благословили?
— Отец — да. А мама против была. Считала, восемнадцать не тот возраст, чтобы из
дома уезжать. Но в конце концов удалось уговорить.
— На что надеялись, когда в Белокаменную ехали?
— Только на себя. А если честно, то сел в поезд и больше ни о чем не думал.
— Как встретили конкуренты?
— Смеетесь? Каким я мог быть конкурентом, скажем, Жоре Кондратьеву, который уже
в минском «Динамо» и одесском «Черноморце» поиграл, или Фридрикасу с Янонисом,
до этого за «Жальгирис» выступавшим. Для меня они были звезды, авторитеты. Но
отнеслись ко мне со вниманием, по-доброму. Чем могли помогали.
— Не ожидали, что так примут?
— Если откровенно, то нет. Может, они про себя решили — чего этого колхозника
обижать, все равно скоро в свою деревню уедет.
— Вещи от вас, случаем, не прятали? Мало ли, кто там из Великих Лук
приехал...
— Вроде бы нет. Выходит, доверяли. Особенно приятно об этом сейчас вспомнить. А
тогда пахал на тренировках как проклятый, а вечером на базе пораньше спать
валился. Вот и вся жизнь была.
— Что, так в Баковке все время и просиживали? А как же столичный бомонд?
— Выбрались как-то с Рычковым, который потом за границу уехал, на Новый Арбат.
Только шаг ступили — патруль: «Ну-ка документики, господа хорошие». А мы их на
базе оставили. «Тогда, — говорят, — пройдемте в отделение».
— Пришлось в «обезьяннике» посидеть?
— Обошлось — отпустили.
— Неужто откупились?
— Нечем было. Футболисты мы, объясняем, из «Локомотива». Те только посмеялись.
«Ладно уж, — говорят, — идите отсюда, футболисты-рецидивисты,
подобру-поздорову». Интересно, что потом одного из этих патрульных я, уже играя
за «Спартак», там же на Калининском встретил. Парковал свою спортивную «Мицубиши
Лансер» на стоянке, а он там за главного. Меня сразу признал, стал билет на игру
просить.
— А когда деньги завелись, блюстителям закона «давали»?
— Случалось. Бывает, на дороге правила нарушишь, приходится платить.
— Совесть не мучает — оборотней в погонах, мол, поощряете?
— Так не я один. И потом, какие гаишники оборотни — так, продавцы воздуха.
— А вам самому «левых» денег не предлагали?
— Мне лично нет. А так было дело. В девяносто пятом одна южная команда привезла
в гостиницу чемоданчик с премиальными. Хотели через Витю Онопко ребятам
передать. Он нас собрал, рассказал, что и как. Естественно, все отказались.
— Может, мало привезли?
— Сумма роли не играла. Просто в «Спартаке» никто, никогда и ни у кого из
соперников денег не брал. Об этом все знали. Потому и не предлагали. Тот случай
единственный был. Так что в этом отношении Романцев мог спать спокойно.
— А как относитесь к стимулированию команды третьей стороной?
— Нормально. Общепринятая во всем мире практика. Помню «Порту» встречался с «Маритиму»,
в победе которой очень была заинтересована «Бенфика». Так лиссабонцы объявили:
если наш соперник добьется нужного результата, то получит дополнительные
премиальные. Мол, побейтесь ребята, а уж мы-то вас не забудем. Причем об этом
сообщалось везде и всюду. Или другой случай. В последнем туре первенства Италии
«Перуджа», за которую я тогда выступал, встречалась дома с «Ювентусом». Если мы
выигрывали, то чемпионом становился «Лацио». Он также пообещал отблагодарить нас
за помощь. И мы ожидания римлян не обманули.
— Но уж если на то пошло: выкладываться «от» и «до» без дополнительного
стимула — обязанность любого профессионала.
— Согласен. Потому в каждом матче и выкладываюсь вполную, независимо от
размеров премиальных.
— Это можно считать вашим принципом?
— Вполне. А если по-простому, то такое отношение к игре у меня зародилось с
самого начала — раз вышел на поле, так бейся до конца.
— В Италии или Португалии доводилось встречать футболистов, которые бы играли
вполсилы, берегли себя?
— В моих командах таких не было. Кто-то мог сыграть чуть лучше, кто-то чуть
хуже. Но чтобы избегать борьбы, подставить партнера — таких не припоминаю.
— А к каким-то хитростям, чтобы пропустить игру и ввести в заблуждение врача
кто-нибудь прибегал?
— И этого не было. Вот когда предстояло встретиться на Кубок с какой-нибудь
командой второй лиги, то даже сам Моуринью советовал нескольким ведущим игрокам
наполучать перед этим желтых карточек, чтобы взять небольшую паузу для отдыха.
— А Виталий Мутко недавно назвал это нарушением спортивной этики?
— Ему как руководителю виднее. Моуринью ведь только тренер. У нас Павлюченко в
матче с «Сатурном» уже на пятой минуте от Николая Иванова желтую получил. То
есть взял и за Романа придумал, как ему важнейшую игру с «Локомотивом»
пропустить.
— Может, судья просто не следил за статистикой наказаний?
— Тогда получается, что соперники следили.
— У вас самого частенько проблемы с арбитрами возникали?
— За все время, что играл в России, лишь однажды, в девяносто шестом, получил в
«Спартаке» в одном матче две желтые карточки. В Италии, выступая за «Рому», в
матче с «Перуджей» сцепился с защитником, и Коллина удалил меня с поля. И еще
две желтые мне показали во встрече Лиги чемпионов, когда «Порту» играл с
«Нантом».
— Штрафовали за эти грехи?
— Ни разу. Считали, что мои наказания были обусловлены игровой ситуацией.
— В каких же случаях штрафуют?
— Когда получаешь, так называемые, глупые карточки — за выяснение отношений с
судьями, откидку мяча, сорванную с себя майку…
— Во что такие шалости обходятся?
— От двухсот до пятисот евро. В Великих Луках кое-кто на эти денежки мог бы
месяц погулять.
— А на что же они в командах тратились?
— На медикаменты.
— Неужто в таких командах, как «Рома» или «Порту», с аспирином или
слабительным проблемы были?
— Нет, конечно. Просто такова традиция.
— Тогда проштрафившихся можно было смело записывать в почетные члены общества
Красного Креста — выходит, за благое дело пострадали.
— Можно и так считать. Но лучше уж без подобных жертв обходиться. Хотя не
зря говорят, что от сумы, тюрьмы и судейских карточек зарекаться нельзя.
— Кстати, после выходных врач давление мерил?
— Обязательно.
— Это еще один шанс деньги потерять в случае, если цифры окажутся
завышенными?
— Теоретически да. Но на моей памяти не было случая, чтобы кто-то себе накануне
лишнего за столом позволил.
— Даже с горя, как в Великих Луках?
— При таких, как там зарплатах, даже с горя не пьют. Могут себе позволить выпить
сухого вина или немного пивка на дискотеке. Не больше.
— Вы подобные места частенько посещали?
— Редко. Помню, в Италии в дерби «Лацио» обыграли и всей командой отправились на
дискотеку. Так народ там нам овацию устроил. Приятно было. А вообще, я не
большой любитель дансингов и стараюсь бывать в них как можно реже.
— Но то, как семь лет назад зашли в Москве в один ночной клуб, наверное,
будете помнить всю жизнь?
— Это уж точно. Оказался в нем уже перед самым отъездом в «Рому». И случайно
познакомился с девушкой по имени Настя. Узнал, что она учится в институте
иностранных языков и неплохо знает итальянский. «А мне его только предстоит
осваивать. Так что приезжайте в Рим, поможете», — пошутил я тогда. И через два
месяца уже встречал ее в аэропорту. А следующим февралем мы сыграли свадьбу.
— Выходит, посещение ночных клубов для холостых футболистов дело
небезопасное.
— Пока так не считаю. Надеюсь, в тот раз мне повезло. А вот появляться в клубах
после поражения в Италии не рекомендуется. Можно и схлопотать от разгневанных
тифози.
— Неужели такие горячие?
— Особенно итальянские. Спросите Сергея Гуренко, что они с его машиной как-то
раз сделали после того, как «Рома» проиграла на своем поле. Да и остальным
ребятам досталось.
— Выходит, не зря в Италии, как и у нас, обязательное страхование
автотранспорта.
— Поверьте, в таких ситуациях уже не до смеха.
— Надеюсь, до того, что произошло с колумбийским защитником Эскобаром после
мирового первенства в США, в Италии дело не доходило?
— Бог миловал. Но то, что наша профессия с каждым годом становится все более
небезопасной, очевидно. Недавно узнал, что у защитника сборной Камеруна Пьера
Воме на родине дом разгромили. В решающем матче за выход в финал мирового
первенства с Египтом он в добавленное время не забил пенальти. Так после этого
его какое-то время вынуждена была полиция охранять. Сейчас он в «Интере» играет.
А когда за «Рому» выступал, мы в одном номере с ним жили. Жаль парня. Но
болельщики — народ безжалостный.
— Спартаковские тоже из таких?
— Нет. Случается, конечно, вспылят, пошумят, но отходят быстро. Было тут как-то
в Лужниках с Ромой Павлюченко, видели, как некоторые фаны не слишком корректно
стали отношения после игры выяснять. Но все быстро успокоилось.
— На матчи «Спартака» зрителей приходит все больше и больше.
— И этим горжусь. Как и тем, что играл матчи Лиги чемпионов, когда на трибунах
Лужников едва вмещалось восемьдесят четыре тысячи болельщиков.
— Как думаете, почему потом их становилось все меньше и меньше?
— Прежде всего потому, что после известных перемен потерялась фирменная
спартаковская игра. Команда покатилась вниз. Людей это задело. И полупустые
трибуны — их реакция на все происходящее.
— А как же преданность, клубный патриотизм?
— Вот одни патриоты и продолжали ходить.
— Вы следили за тем, что происходило со «Спартаком» после двухтысячного года
и до вашего возвращения в него?
— Еще бы! И не понимал — зачем потребовалась смена клубного руководства? Кому
было выгодно убирать Романцева? Со стороны казалось, что «Спартак» сознательно
взялись разваливать. Эх, какая была команда!
— Помнится, Франц Беккенбауэр перед матчем Лиги «Бавария» — «Спартак» не
переставал удивляться, как это спартаковцы со скромным, по европейским меркам,
бюджетом и отсутствием в составе звезд сделали себе имя в европейском футболе.
— Все просто. У нас была игра, в которой каждый знал свое место, у нас был
по-настоящему дружный коллектив. Мы гордились тем, что защищаем цвета клуба, за
который болеют сотни тысяч россиян. Этого вполне хватало, чтобы в Европе нас
уважали и побаивались. Возможно, для кого-то сказанное мною звучит слишком
громко.
— Сейчас порой приходится слышать, что та спартаковская игра со «стеночками»
и «забеганиями», дескать, устарела и с ней уже ничего не выиграешь.
— Если бы сегодня были игроки уровня Цымбаларя, Тихонова, Титова, Кечинова,
Ширко, Робсона, Парфенова, Ковтуна и с ними работал Романцев — перечеркнуть
подобное утверждение можно было бы легко!
— Кто-то из нынешних российских клубов вам тот «Спартак» напоминает?
— Моментами похожую игру при Юрии Семине в первом круге показывал «Локомотив». И
еще в отдельных встречах Кубка УЕФА — ЦСКА.
— «Спартак» второй половины девяностых обходился практически без легионеров.
А в сегодняшнем его составе их больше половины. Что это — смена курса или дань
моде, пришедшей в российский футбол?
— Затрудняюсь ответить. Скажу лишь, что если в «Спартаке» будут играть легионеры
уровня Ковалевски, Видича, Ковальчука или Калиниченко, то это нужно только
приветствовать. А потом, давайте смотреть правде в глаза, сегодняшняя футбольная
Россия бедновата на таланты. Вспомните, когда наши молодежные сборные что-то
выигрывали. И все-таки в идеале — костяк любого клуба должны составлять наши
игроки.
— В связи с этим, как относитесь к появлению в «Динамо» такого количества
португальцев?
— На мой взгляд, их в команде явный перебор. Из восьмерых я бы назвал удачным
приобретением лишь Дерлея, Манише, Коштинью и Данни. Остальные в лучшем случае
соответствуют среднему уровню футболистов, которых вполне можно было бы найти в
России за гораздо меньшие деньги. Впрочем, кого и зачем покупать — дело хозяев
клуба.
— В клубах Италии и Португалии были случаи, когда они вмешивались в дела
тренеров?
— Никогда. В «Роме» Капелло никого к своей работе даже близко не подпускал. А
Моуринью с первых же дней работы в «Порту» дал понять — все решает только он.
— О нынешнем тренере «Челси» порой ходят легенды. Может, как человек,
поработавший с ним, откроете какие-то секреты его творчества?
— Их просто нет. Моуринью — это фанатизм, фантастическое трудолюбие и удача,
которая от него пока не отворачивается. Выиграть за два с половиной года Кубок
УЕФА, Лигу чемпионов и сделать «Челси» первым клубом премьер-лиги — такое под
силу только очень талантливому и удачливому тренеру.
— Как думаете, его приход в сборную России смог бы что-то изменить в ее
судьбе?
— Не сомневаюсь. Да и Капелло сумел бы многое сделать. Но год-полтора у них
уйдет только на то, чтобы привыкнуть к нашей загадочной российской
действительности. И только после этого приступать к работе.
— Ясно, что ни тот ни другой не горят особым желанием потрудиться на благо
нашего многострадального футбола. Что же, по-вашему, нужно делать?
— Продолжать искать тренера среди своих.
— А вы можете кого-то посоветовать?
— Почему бы не вернуть в сборную Романцева? Он отдохнул, судя по его словам,
многое переосмыслил. По крайней мере с ним мы всегда без проблем выходили из
группы. Одна осечка с украинцами — несчастный случай. Но, думаю, его возвращение
нереально.
— Почему?
— Это ответственность. А футбольные начальники ее побоятся.
— Сами о тренерском деле не задумывались?
— Бывает. Если честно, то ни в чем другом после того, как закончу играть, больше
себя не представляю. Так что, когда этот грустный момент наступит, пойду в школу
тренеров учиться.
— Игрок сам чувствует, когда надо уходить из футбола, или тянет до
последнего, пока ему об этом не скажут?
— Ну и вопрос! Конечно, чувствует. Но надо обладать большим мужеством, чтобы
самому вот так взять и сказать — все!
— А найдете в себе мужество начать тренерскую карьеру, скажем, с команды из
Великих Лук?
— Если потребуется, то да. Но пусть правильно поймут земляки — мечтаю работать в
«Спартаке».
— Кого бы в помощники взяли?
— Онопко, Титова, Никифорова, Тихонова. Только пусть остальные не обижаются.
— Романцева в качестве консультанта пригласили бы?
— Не пойдет. Не его должность. Он сам привык работать с командой.
— Кем Олег Иванович остался для вас?
— Лучшим российским тренером, обладающим редким даром — умением находить
футболистов и помогать им открывать себя. Об этом кроме меня могут сказать то же
самое Валера Карпин, Коля Писарев, Дима Попов, Саша Мостовой, Вася Кульков.
— А из его зарубежных коллег, судя по всему, вы считаете лучшими Моуринью с
Капелло. Что бы отметили у них?
— Итальянец исключительно жесткий, требовательный тренер, идущий напролом к
поставленной цели. Жозе — мягче, общительнее, тонко чувствует состояние тех, с
кем работает. И еще в нем есть что-то колдовское. Помните, как он угадал, когда
выпустил меня в финале Лиги чемпионов с «Монако».
— Уж не ваш ли агент ему эту мысль подал?
— Шутить изволите? А если серьезно, то я уже говорил, что Моуринью ни в чьих
советах не нуждается.
— Вернувшись в Россию, с агентом продолжаете поддерживать отношения?
— Каждый день с Джованни перезваниваемся. По моей футбольной жизни он первый
советчик.
— Когда с Настей в ЗАГС собирались, его одобрения не требовалось?
— Бранкини дает рекомендации, касающиеся исключительно футбольных дел.
— А Парфенов считает, что вполне можно обходиться и без агента.
— Имеет право. Мне лично Джованни во многом помог. Взять хотя бы переход из «Перуджи»
в «Порту». Президент итальянцев синьор Гауччо — человек взбалмошный,
непредсказуемый. Чуть ли не каждый день менял свои решения. Пару раз даже
приходилось из аэропорта возвращаться. Пока наконец Бранкини, используя свои
связи, не подключил журналистов.
— Оказавшись в «Порту», частенько вспоминали бывших партнеров?
— Еще бы! Разве таких игроков, как Алдаир, Кафу, Паулу Сержиу, Кандела, можно
забыть! А Тотти вообще считаю одним из сильнейших форвардов в мире. Но если
откровенно, то чаще всего вспоминал тех, с кем довелось поиграть в «Спартаке».
— Могли бы из своих партнеров символическую сборную составить?
— Трудновато, но попробую. Ковалевски, в обороне — Парфенов, Видич, Никифоров,
Ковтун, средняя линия — Кечинов, Пятницкий, Цымбаларь, Калиниченко, в атаке —
Бесчастных и Павлюченко.
— Тогда уж и сборную Аленичева-легионера назовите.
— В воротах — Черчесов. В центре обороны — Онопко и Алдаир, справа — Кафу, слева
— Хлестов. На флангах полузащиты: справа — Карпин, слева — Тихонов, в центре —
Деку и Титов, Тотти — под нападающим, впереди — Дерлей.
— А себе какую роль отводите?
— Любую. Таким игрокам могу даже мячи качать.
— Появись возможность провести символический матч на Кубок Аленичева между
этими командами, куда бы вырученные деньги дели?
— Отдал бы тем, у кого их нет.
— А нищим на улицах подаете?
— Всегда.