Предыстория
«Если мы превзойдём результаты сезона-1999/2000, я сделаю 68 сальто подряд».
Из уст Райнера Кальмунда эти слова звучали угрожающе. К концу осени 2001 года команда одиозного 150-килограммового менеджера шла по чемпионскому графику, и если бы результат сезона-1999/2000 был перекрыт, здоровье Кальмунда подверглось бы реальной опасности.
Но менеджер «Байера» лишь курлыкающе смеялся — судя по всему, даже он не верил в победу в чемпионате. Все же помнят, чем закончился сезон-1999/2000: «Байер» в последнем туре должен был обыграть потерявший всякую мотивацию «Унтерхахинг», но не просто проиграл, а сделал это максимально изощрённым способом. Тогда команду похоронил автогол молодого Михаэля Баллака. Главной надежды фанатов «Байера».
Летом 2001 года Баллак из главной надежды болельщиков едва не превратился в главного изгоя. Bild выведал, что в контракте у Михаэля есть пункт об отступных, и что полузащитник якобы не скрывает, что следующий сезон начнёт в «Баварии». Возникший из-за этой новости хаос стройно вписывался в общую леверкузенскую картину: спустя год после автогола Баллака «Байер» сотрясали скандалы. Кокаиновое дело Кристофа Даума взорвало немецкое медиапространство: возглавлявший на тот момент Леверкузен тренер в 2001 году должен был принять сборную страны. Тогда и накалились отношения между «Байером» и «Баварией»: приглядеться к образу жизни Даума посоветовал менеджер мюнхенского гиганта Ули Хёнесс.
После завершения сезона-2000/2001, который «аспиринщики» закончили с Берти Фогтсом четвёртыми, в Мюнхен переехал ещё и Роберт Ковач — «Байер» получил 20 млн марок. Уехали из команды также Робсон Понте, Йорг Риб и Адам Матысек — все были игроками основного состава. Самым же идиотским был уход голкипера Паскаля Цубербюлера: Кальмунд лично вышвырнул швейцарца из клуба с формулировкой «ставит свои интересы выше командных». О том, что «Байер» разбился на несколько группировок игроков, говорили уже вслух.
В эти дни в Леверкузен и переехал Топмёллер, который был известен, как тренер, который может наладить атмосферу в команде. Первым делом 49-летний тренер заявил, что его устроит место, дающее право сыграть в Лиге чемпионов, но пресса не была столь оптимистичной. Kicker ставил «Байер» на 6-7-е места, SZ утверждала, что Леверкузен может стать одним из разочарований сезона, и лишь FAZ осторожно прогнозировала: «Если новый тренер придаст команде необходимый победный менталитет, „Байер“ может побиться за титул». Каждое слово в этом предложении в итоге угодило в цель: «Байер» бился за титул. Но «биться» и «взять титул» — разные вещи. В Леверкузене это понимали особенно чётко.
Стиль
Топмёллер терпеть не мог обороняться. Его отец был гонщиком — любовь к постоянным яростным атакам была у тренера в крови. «Я всегда стараюсь следовать собственной философии. Я люблю технически развитых футболистов, игру в короткий пас. Это же вдохновляет», — говорил Топмёллер.
Для «Байера» он был идеальным выбором. После катастрофы в Унтерхахинге «аспиринщиков» уже начали называть «Неверкузеном», а Ули Хёнесс со свойственным ему пафосом сообщал, что «Байер» станет чемпионом не раньше, чем через 100 лет. Леверкузен никто не воспринимал всерьёз, и назначая тренера, который ставит атакующий, привлекательный футбол на первое место, а результат — на все остальные, клуб ничего не терял.
Для Германии, которая полвека добивалась своих лучших результатов за счёт чётко организованной командной обороны, такой подход в начале века оставался диковинным. Играть в четыре защитника, без либеро и всего с одним опорником было не просто моветоном — почти сумасшествием. Более того, пятеро полевых над опорным полузащитником у Топмёллера были максимально нацелены на созидание — это автоматически означало, что по пробегу «Байер» был лидером Бундеслиги. После ответного матча полуфинала Лиги чемпионов тренер Леверкузена удивлялся стратегии «Манчестер Юнайтед», который играл чрезвычайно пассивно, хотя нуждался в победе. «Вероятно, они думали, что смогут перебегать нас, ждали, когда мы выдохнемся», — недоумевал Топмёллер. Он прекрасно знал, что физически его команда готова прекрасно, хоть и вынуждена была играть в 14-15 футболистов на три фронта.
Было ещё кое-что отличавшее «Байер» Топмёллера от типичных немецких команд того времени. Новый тренер Леверкузена с первых дней пытался изменить отношение своих игроков к стандартам. В первых турах Бундеслиги-2001/02 «аспиринщики» открыто действовали против воли тренера, который заставлял разыгрывать угловые низом, а не бездумно загружать мяч во вратарскую. К концу сезона выгода от постоянного использования розыгрышей стала очевидной: да, «Байер» не забивал со всех угловых, но почти свёл к нулю возможность контратак для соперника — в итоге в быстрых отрывах команда Топмёллера пропускала крайне редко. То же самое работало и у своих ворот: за счёт правильного расположения футболистов подбор регулярно оставался за «фармацевтами», и они моментально разбегались в контратаку веером. В конце концов, даже в ключевых матчах с «Вердером» и «Ливерпулем» «Байер», уступая в счёте, не сбивался на навесы, а старался разыграть мяч низом.
Оборона
Хотя обороняться Топмёллер не выносил, именно игра в защите была ключом к успехам «Байера». Да, за 34 матча сезона Бундеслиги Леверкузен пропустил 38 мячей, но учитывая мощь нападения команды и перекос к атаке, это был хороший результат. Защищаться «фармацевты» начинали ещё на чужой половине поля, но при этом от атакующих игроков «Байера» не требовалось всеми силами отобрать мяч при помощи прессинга за 5-7 секунд. Важнее всего было остановить первую волну атаки соперника, не дать разбежаться по центру — этот принцип возвёл в абсолют «Монако» Леонарду Жардима.
После того как первая волна атаки отбивалась, перед соперником Леверкузена вставала стена. Четыре атакующих полузащитника действовали очень узко, по краям выдвигались фланговые защитники Диего Пласенте, Золтан Зебескен или Борис Живкович, а под ними выполнял свою работу Карстен Рамелов. Высокий блондин так и остался самым недооценённым опорником своего времени. Рамелову не приходилось по десять раз за матч бросаться в дикие подкаты — он предпочитал тихо сыграть на перехвате. С мячом Карстен обращался временами откровенно неуклюже, но его позиционное чутьё было просто восхитительным — он был настоящим гением полупространств. При помощи Рамелова «Байер» создавал простые, но эффективные ловушки в центре поля, оставляя сопернику один вариант для передачи, куда в итоге бросались два-три игрока Леверкузена — никаких шансов сыграть в буферную зону между обороной и полузащитой у команды, владевшей мячом, не было.
Второй ключевой момент, определявший эффективность обороны «Байера», — великолепная игра центральных защитников. Топмёллер понимал, что ему достались одни из лучших персональщиков Европы — Йенс Новотны и Лусио, а потому их потенциал в игре один в один необходимо было использовать по максимуму. Тренер Леверкузена сделал то, чего почти не встретишь в современном футболе: опустил центральных защитников едва ли не до вратарской линии. Новотны и Лусио на двоих в игровых ситуациях переходили центр поля по 10-12 раз за матч — они обязаны были находиться как можно ближе к своим воротам. Обыграть их один в один было очень сложно, а потому соперники пытались использовать вертикальные разрезные передачи верхом или низом. За безопасность центра поля от длинных пасов отвечал как раз Рамелов.
Но глубоко усадить центральных защитников и сделать за счёт уплывающего к защите опорника одного из них постоянно свободным было только половиной топмёллерского дела, ведь Рамелов мог и не успеть за мячом. Поэтому у плана была и вторая часть — пригласить соперника атаковать через фланги. Вот как это обычно выглядело.
Заметно, что Карстен Рамелов оказался отрезанным от мяча. У Пола Скоулза при этом есть возможность отдать передачу вразрез — в зоне перед ним три игрока «Ман Юнайтед» оказались против двух футболистов «Байера». Чтобы не допустить вертикального паса, Бернд Шнайдер моментально срывается со своей позиции к центру поля, оголяя фланг и открывая сопернику целый коридор якобы более перспективного пространства. Туда тут же пытается открыться Уле-Гуннар Сульшер, но пас идёт на Микаэля Сильвестра, который доходит почти до лицевой и навешивает.
Лусио и Новотны к этому времени спокойно разобрали соперников — момент исчерпал себя.
Раз за разом, матч за матчем схема действовала. Сбой она дала в самый важный для команды момент. Решающий мяч в финале Лиги чемпионов был забит как раз после того, как «Байер» не слишком воспротивился фланговой атаке и пропустил после одного из самых великих ударов в истории турнира от Зинедина Зидана. Выставляя «аспиринщикам» такую оборону, Топмёллер предусмотрел всё. Но предусмотреть гениальность невозможно.
Атака
Нападение «Байера», как и его оборона, начиналось с действий Рамелова. Когда вице-капитан Леверкузена опускался на одну линию с центральными защитниками, вперёд могли идти крайние. От действий Пласенте, Зебескена и Живковича зависело многое: они должны были обеспечить атаке ширину, потому что четвёрка атакующих полузащитников и при владении мячом старалась играть как можно уже. Когда после выхода в плей-офф Лиги чемпионов Топмёллера спросили о том, кто является важнейшей фигурой «Байера» в созидании среди большого количества индивидуально сильных игроков, тренер назвал имена фланговых защитников.
Йылдырай Баштюрк, Михаэль Баллак, Зе Роберто и Бернд Шнайдер — каждый из этой четвёрки мог решить исход встречи в одиночку. Чтобы окончательно усложнить сопернику жизнь, Топмёллер призвал атакующих полузащитников постоянно меняться местами. В этом был минус системы: равноценной замены ни одному футболисту четвёрки не было, и когда кто-то травмировался или получал дисквалификацию, всё выглядело не так эффектно.
Самое же дерзкое новшество Топмёллер приберёг для позиции центрального нападающего. Это сейчас, спустя почти 15 лет, совершенно нормально видеть 170-сантиметрового футболиста единственным нападающим, тогда это было против правил — к низкому Майклу Оуэну обязан был прилагаться свой пробивной Эмил Хески. Тренер «Байера» рискнул играть с одним Оливером Нойвиллем на острие атаки, компенсируя его недостаток физической мощи беговой работой остальной команды. Каждый из четвёрки над опорником обязан был делать по несколько рывков за матч, обеспечивая Нойвиллю возможность атаковать из глубины. То, как тогда играли Нойвилль, Ульф Кирстен, а временами и Михаэль Баллак, через десяток лет будет модно называть «ложная девятка».
Бывали, однако, моменты, когда либо Рамелов пропускал матчи, либо команде необходимо было забивать — тогда Леверкузен перестраивался на 4-2-2-2, где опорниками были Баллак и Зе Роберто, а Пласенте и Бернд Шнайдер получали фланги в своё полное распоряжение. Учитывая, что и Баштюрк, и Зе Роберто тяготели к левому краю, «Байер» получал классическую ассиметрию флангов, которую ныне практикует в Бундеслиге, например, гладбахская «Боруссия». Смысл в том, что при двух форвардах крайний защитник соперника с «пустого» фланга не имеет возможности сыграть на подстраховке в центре, если запаздывает фланговый полузащитник — потенциальная опасность на «пустом» краю сохраняется. Если позиционно ошибается один из опорников или центральных защитников, как в приведённом моменте Стефан Аншо, опрометчиво бросившийся на соперника с мячом, помочь ему некому. Пас вразрез через Аншо выводит нападающего один на один.
Наконец, отработана у «Байера» была и опция с подключением одного из центральных защитников. Обычно это был Лусио, который, если набирал скорость, шёл вперёд тараном. Со стороны это смотрелось забавно и слегка нелепо, но это был наигранный момент. Так «фармацевты» забили несколько мячей в чемпионате страны, так был забит решающий мяч «Ливерпулю», а хрестоматийным примером подключения Лусио стал первый гол на «Олд Траффорд». Когда бразилец начал диагональный забег, Баллак и Баштюрк синхронно нырнули к центральной линии. Одного из опорников, Ники Батта, Лусио всё-таки увлёк за собой, тот оставил позицию, и в этот момент включились второй волной Баллак и Баштюрк. Подача, сброс — и Баллак без помех бьёт из центра штрафной. Лусио же за полтора года с Топмёллером забил более четверти всех своих мячей в карьере.
Резюме
Принято считать, что три проигранных финала за месяц сломали карьеру Клауса Топмёллера. На самом деле это заблуждение. Он проиграл всё не из-за подсевшей физики и уж тем более не по мистическим причинам. Он проиграл всё, потому что травмировался Йенс Новотны. Заменивший его Живкович провалил финал Кубка Германии. Заменивший его Живкович, будучи по правилам Топмёллера, свободным в своей штрафной, не выдвинулся накрывать Зидана в Глазго. Но даже если бы «Байер» взял требл, падение тренера всё равно бы случилось. Только получилось бы оно более громким.
«У нас не было слишком тяжёлых тренировок, да и тактика была несложной. Но Клаусу удавалось очень просто нам всё объяснять», — сказал через десять лет о «Байере»-2002 Новотны. Три вице-чемпионства Топмёллера с «Байером» разделили время на старый футбольный мир и новый футбольный мир. Например, в том же 2002 году в последний раз на крупном международном турнире были представлены либеро, а ведь ультраглубокий центр обороны Леверкузена — как раз вариация на эту тему. Если бы тот же Нойвилль играл против «Байера», он забивал бы очень часто, подлавливая линию офсайда. Зидан мог забивать свой визитный мяч совсем другой команде, если бы при счёте 1:1 в Леверкузене Майкл Оуэн, вставший на линию с центральными защитниками, попал не в штангу, а в ворота. Крайние защитники «фармацевтов» были в этот момент так далеко, что им, вероятно, понадобился бы бинокль, чтобы рассмотреть момент.
Клаус Топмёллер был тренером старого футбольного мира. Мира, где на предматчевой установке достаточно было привести цитату Мохаммеда Али или принести в раздевалку живого орла (что Топмёллер и сделал в «Айнтрахте», заставив игроков вспомнить об эмблеме клуба). Мира, где не так важен правильный процесс регенерации, как важно было «вырывать газон зубами». Мира, где всё делалось на глазок, а цифры ещё не стали главнее тренера.
«Травма на всю жизнь? Что вы! В Леверкузене у меня был лучший этап в карьере!» — говорит тренер и точно не лукавит. Топмёллер вернулся в родную деревню Рифених, что на берегу Мозеля, и не собирается покидать это место до конца жизни. Здесь он будет читать любимого Фёдора Достоевского, ходить в фамильную пивную, и вспоминать время старого футбольного мира. На стене его паба висит фотография, на которой рядом с Клаусом стоит Михаэль Баллак, подавляющий в себе рыдания после финала в Глазго. «Парни не плачут», — гласит подпись, сделанная рукой экс-капитана «манншафт». Это — тоже часть старого футбольного мира. Давно уже плачут.
Райнер Кальмунд ушёл из «Байера» 10 лет назад. Делать 68 сальто подряд ему не пришлось бы и по сей день. Леверкузен по-прежнему остаётся вице-всем.