На трибунах «Мегаспорта» в дни проведения чемпионата мира можно было увидеть не только обычных зрителей. За произвольной программой одиночников внимательно наблюдал двукратный чемпион мира Стефан Ламбьель.
— Приятный сюрприз – увидеть вас в Москве. Чем обязаны?
— 2 мая я принимаю участие в шоу в Санкт-Петербурге, и мне было удобно сюда заехать. К тому
Отличные соревнования, очень высокий уровень. Так много четверных прыжков. По-моему, почти 10 фигуристов включили его в свои программы. А больше всего мне понравилась произвольная Такахико Козуки. Он буквально летал на льду.
же я очень хотел поприсутствовать на чемпионате мира – поболеть за своих друзей, окунуться в атмосферу соревнований.
— Как вам итоги соревнований в мужском одиночном?
— Я очень доволен результатами! Отличные соревнования, очень высокий уровень. Так много четверных прыжков. По-моему, почти 10 фигуристов включили его в свои программы. А больше всего мне понравилась произвольная Такахико Козуки. Он буквально летал на льду.
— Что думаете об оценках нового чемпиона, Патрика Чана?
— Они, конечно, очень высоки. Но, с другой стороны, Патрик объективно показал лучшее катание. У него отличное скольжение, хорошие вращения, прекрасные прыжки, и он катается на очень высокой скорости. И четверной, когда он ему удаётся, просто прекрасный. Поэтому я понимаю, почему ему ставят много. Просто немного жаль, что уже в короткой был такой большой отрыв. Соревнования среди мужчин, можно сказать, закончились практически сразу.
— Получается, четверной прыжок сейчас – необходимое условие для победы?
— Победить, конечно, можно и без четверного. Дело не только в нем, главное, чтобы программа была хороша. Но у Чана программа вполне сбалансирована. Впрочем, так же как и у Дайсуке Такахаси, одного из моих любимых одиночников. У него прекрасные прыжки, хореография и скольжение, к тому же он улучшил вращения. Важно, что ты даешь публике и судьям своим катанием, и даже если четверного нет, но есть другие достоинства, они могут компенсировать его отсутствие.
— Дайсуке был одним из фаворитов чемпионата, но в итоге даже не попал на пьедестал…
— Печальная история. Не понимаю, почему ему не разрешили начать прокат сначала. Так не повезло, что возникла
Артуру надо ещё поработать над второй оценкой — за представление программы. И над хореографией. Надеюсь, он улучшит её в следующем сезоне. Но я видел Артура, когда он был ещё совсем маленьким, и уже тогда знал, что из него получится хороший фигурист, потому что у него хорошие способности и очень серьёзный настрой.
такая проблема с креплением конька.
— Хочется услышать ваш комментарий и о катании российского фигуриста Артура Гачинского.
— Артуру надо ещё поработать над второй оценкой — за представление программы. И над хореографией. Надеюсь, он улучшит её в следующем сезоне. Но я видел Артура, когда он был ещё совсем маленьким, и уже тогда знал, что из него получится хороший фигурист, потому что у него хорошие способности и очень серьёзный настрой.
— Что скажете о парах?
— Пары… (смеётся) Все мои любимчики получили серебро. Я болел за Такахико, я болел за Таню и Макса. И я очень рад за них, потому что вместе они катаются всего год, а уже стали вторыми на чемпионате мира. Для меня они лучше всех, они очень подходят друг другу и были так романтичны в своей «Ромео и Джульетте». Надеюсь, что в следующем сезоне они станут ещё лучше и завоюют золото. Ещё я рад за Алену Савченко и Робина Шолковы. Никогда раньше не видел, чтобы они катались так чисто. Они заслужили свою победу.
— У вас есть свои фавориты в танцах и женском одиночном катании?
— В танцах буду болеть за Тессу со Скоттом и Лену с Никитой (имеются в виду Тесса Вирту – Скотт Моир и Елена Ильиных – Никита Кацалапов – Прим. «Чемпионат.ру»). И вообще за всех танцоров, потому что танцы – мой самый любимый вид. Что касается женского одиночного – с нетерпением жду прокатов Ю-На Ким и держу пальцы скрещёнными за Каролину Костнер. Мне очень нравится, как она катается, у неё такие красивые линии. Но, конечно, посмотрим, как всё сложится.
— Знаем, что вы буквально перед началом чемпионата вы проводили мастер-класс в Италии.
— Я уже раньше проводил похожий семинар в Швейцарии, с Джоанни Рошетт. Но в Италии было больше групп, больше детей с разным уровнем подготовки: от начинающих – до тех, кто прыгает тройные, от семилетних до 18-тилетних. Питер Грюттер, мой тренер, был там в начале, а я заменил его в конце недели, когда он уехал на чемпионат мира в Москву. Было удобно, что у нас одинаковый подход, мы даём одинаковые упражнения. К тому же у мистера Грюттера – огромный тренерский опыт, а у меня – опыт спортсмена. Так что ученики смогли посмотреть на фигурное катание с разных позиций.
Дети были очень взволнованы, у них горели глаза. Конечно, для меня это было достаточно тяжело физически: я провёл на льду без перерывов девять часов в субботу и восемь – в воскресенье, потом ещё принял участие в шоу, а в понедельник мне уже нужно было ехать обратно в Саксон – это семь часов за рулём. Так что для меня это был очень напряжённый уик-энд. Вторник я провёл дома, хотел сходить на тренировку, но просто не мог.
— Сложно было учить других чему-то, исправлять ошибки?
— На самом деле это было забавно. Я говорил детям: «Сделайте „тройку“ вправо», или «влево». А они не знают, где право и лево! Их постоянные тренеры просто просили: «Повернитесь в мою сторону». Нужно уметь одно и то же сказать по-разному.
Думаю, что у Питера Грюттера я научился одной очень важной вещи. Сначала необходимо освоить базовые движения и шаги. Это — основа всего остального. Если детей сразу учить прыгать, они не будут уметь кататься на дугах, не научатся использовать рёбра лезвий коньков. Так что если я и начну когда-нибудь тренировать, то буду сначала учить именно базовым движениям и скольжению.
— А вы сами когда-нибудь делали классические «обязательные фигуры»?
— Нет, хотя мистер Грюттер мне немного показывал фигуры, мы в это не углублялись. Но каждый день по часу занимались только шагами. Это очень помогает.
— Итак – вы уже пробовали себя в роли хореографа, в роли тренера…
— Мне больше нравится ставить программы. Сейчас я
Мне больше нравится ставить программы. Сейчас я хотел бы продолжать кататься сам, а если тренируешь – нужно быть рядом с учеником. Когда выходишь на лёд, чтобы тренировать, на себя уже времени не остается.
хотел бы продолжать кататься сам, а если тренируешь – нужно быть рядом с учеником. Когда выходишь на лёд, чтобы тренировать, на себя уже времени не остаётся. А если ставить программу, то это работа на неделю, и потом — свободен. Я хотел бы делиться своим опытом и идеями с другими спортсменами. Но сейчас у меня нет ни терпения, ни времени для тренерской работы.
— А вы когда-нибудь думали о том, чтобы сдать экзамен на технического специалиста или на судью?
— Там слишком много цифр! Сплошные расчёты. А мне нравится хореография, нравится кататься.
— Но вы же очень хорошо разбираетесь в уровнях, в том, за что их снижать или повышать…
— Да, но тут придётся смотреть в компьютер и делать расчёты! А я терпеть не могу компьютер, и терпеть не могу расчёты. Я больше по эмоциям. Конечно, это классно, что судьи и техконтролеры сидят так близко ко льду, было бы неплохо так неделю посидеть у бортика и видеть соревнования вблизи. Но мне больше нравится на трибуне. И, конечно, мне бы хотелось самому когда-нибудь вывести кого-то на такой же уровень. Было бы здорово снова побыть у бортика, только с другой стороны, и смотреть, как катаются мои ученики.
— Вы же будете за них переживать!
— О боже! Я уже волнуюсь за своих друзей, а уж как бы волновался за учеников!
— Наверное, как Николай Морозов, который известен своей экспрессивной манерой.
— Ещё хуже! Я бы, наверное, просто метался туда-сюда вдоль бортика!