Алексей Агеев, тренирующий Веру Звонарёву, в эксклюзивном интервью корреспонденту «Чемпионат.com» оценил, как сложилась азиатская серия турниров, рассказал о рвущихся струнах на ракетках, о подготовке к Кубку Кремля и о том, что Вера является игроком-максималистом.
— Алексей, как для Веры сложилась азиатская серия турниров, в какой она сейчас форме?
— Во время азиатской серии Вера дошла до финала в Токио. Конечно, хотелось бы завоевать титул, но в финале не сложилось. Радваньска
Радваньска здорово играла в финале, и к тому же Вера, наверное, немножко подустала. С Квитовой перед этим был тяжёлый матч: там состоялся «камбэк» с 1:5, отыгрываться с сетболов морально было тяжело. Так что она подустала немного психологически, и в финале, может быть, случилась потеря концентрации, внимания.
здорово играла, и к тому же Вера, наверное, немножко подустала. С Квитовой перед этим был тяжёлый матч: там состоялся «камбэк» с 1:5, отыгрываться с сетболов морально было тяжело. Так что она подустала немного психологически, и в финале, может быть, случилась потеря концентрации, внимания. Вероятно, где-то не хватило моральных сил на то, чтобы бороться, потому что с Радваньской каждый розыгрыш – это минимум 10-15 ударов, и поэтому чисто психологически очень тяжело весь матч в таком ключе отыграть. А продавить с одного-двух ударов получается редко. Если есть, конечно, возможность, если она выкинет лёгкий мяч… Но лёгких очков очень мало – всё время мяч в игре, и очень много ударов.
В Токио Вера играла до конца, потом мы перебрались в Пекин. Было, может быть, два дня, чтобы прибиться к другим кортам. К тому же мячи в Пекине отличались от тех, что были в Токио. Если бы она прошла Иванович, было бы чуть больше времени, то, может быть, она бы лучше их почувствовала. Потому что первое ощущение от мячей там – что они как камни, очень плохо сидят на ракетке. Например, Янкович жаловалась, что мячи каменные. Она весь матч играла только со второй подачи, потому что первую не чувствовала. Мячи сразу слетали с ракетки, плохо на ней «сидели». Иванович тот матч отыграла совершенно невероятно – справа рисковала, всё залетало. Я думаю, она играла ва-банк. В первом сете счёт был не по игре. Вера взяла её подачу, повела 1:0, потом на своей повела – 40:15, но гейм не получилось взять. Потом Иванович взяла свою подачу, потом на подаче Веры опять было 40:15. Получается, что, грубо говоря, вместо равной борьбы получился счёт 1:4. И после этого Иванович стала просто летать, стала играть легко, свободно, и всё у неё попадало в корт. Хотя видно было, что даже в этом неудачно складывавшемся матче ей просто не хватило времени. Вера уже нащупывала нити игры, почувствовала, как и что надо делать, но просто не успела это реализовать, потому что все мячи у Иванович справа залетали очень широко, по линиям и очень быстро. Хотя со стороны мне казалось, что если бы Вера, наоборот, повела в первом сете, то Иванович, может быть, снялась бы, как и в матче против Радваньской. Мне так показалось. До матча я видел, что у неё спина была затейпирована.
— Не из-за этих ли «каменных» мячей у Веры рвались струны на ракетках?
— Нет, вы знаете, сейчас вообще, мне кажется, у неё хороший показатель по разрыву струн. Если так можно сказать, потому что на US Open, в матче против Кати Бондаренко, у неё порвалось 6 или 7 ракеток, в Штутгарте со Стосур – тоже 7 ракеток. А сейчас максимум две. После таких цифр, как 6 или 7, 2 – это нормально.
Мы старались прибиться к покрытию в «Олимпийском», потому что всё-таки на RuKort проходят далеко не все мировые турниры. На большинстве соревнований хард немного другой, а здесь специфичный отскок, специфичный ритм отскока. Когда ты долго играешь на других кортах, то требуется время, чтобы привыкнуть к московскому покрытию.
Я не знаю, почему рвутся струны. Мы уже обо всём думали, разные причины рассматривали. Может быть, у неё специфичная ракетка. Prince делает их с большими дырками для струн, и там бывают немножко острые края. Потом ещё бывает, что струны у Веры капризно реагируют на погоду – на влажность или на жару. Так что если погода немного не та, то струны чуть чаще рвутся. Но сейчас, считаю, две ракетки за матч – это нормально. Хотя хотелось бы, чтобы такого вообще не было. Бывает ведь, что эти два раза приходятся на самые ответственные очки.
— Вы сказали про острые края у дырок на ободе ракетки. А вы обращали внимание, в каких именно местах чаще рвутся струны – по центру ракетки или же где-то у обода?
— Да. Они чаще всего рвутся в месте стыков, но именно когда Вера попадает по мячу этим местом, а не центром головки ракеты. Допустим, принимала сильную подачу, попала не центром, а этим слабым местом – и струна порвалась.
— Вы всю неделю перед Кубком Кремля тренировались в «Олимпийском», причём довольно интенсивно. Не слишком ли большие нагрузки?
— Нет, конечно. Мы просто старались прибиться к покрытию, потому что всё-таки на RuKort проходят далеко не все мировые турниры. На большинстве соревнований хард немного другой, а здесь специфичный отскок, специфичный ритм отскока. Когда ты долго играешь на других кортах, то требуется время, чтобы привыкнуть к московскому покрытию. Может быть, поэтому тренировки более интенсивные. Мы хотим максимально прибиться к этим условиям и как можно быстрее почувствовать мяч.
— Сезон у Веры интенсивный, много матчей. Кубок Кремля стоит непосредственно перед двумя итоговыми турнирами: личным в Стамбуле и командным в Москве – финалом Кубка Федерации между Россией и Чехией. Все задачи, связанные с набором очков, она уже выполнила. Не было ли мыслей о том, чтобы сняться с этого турнира?
— Да нет. Вера, в принципе, такой игрок – максималист. Если она заявлена на турнир, то будет играть, будет бороться и выходить на каждый матч. Тут ведь очень сложно понять иногда, какой турнир «важный», а какой – «неважный».
Вера, в принципе, такой игрок – максималист. Если она заявлена на турнир, она будет играть, будет бороться и выходить на каждый матч. Тут ведь очень сложно понять иногда, какой турнир «важный», а какой – «неважный». Не всегда же знаешь, где найдёшь, а где потеряешь, где наберёшь, где не наберёшь. Ты можешь один турнир посчитать неважным, а на следующем не сложится сетка, на третьем – ещё что-то. И получится, что совершенно зря ты на первом отбывал номер. Так что сомнений быть не может: Вера настроена играть, иначе бы не тренировалась так интенсивно.
Не всегда же знаешь, где найдёшь, а где потеряешь, где наберёшь, где не наберёшь. Ты можешь один турнир посчитать неважным, а на следующем не сложится сетка, на третьем – ещё что-то. И получится, что совершенно зря ты на первом отбывал номер. Так что сомнений быть не может: Вера настроена играть, иначе бы не тренировалась так интенсивно.
— Во время одной из ваших тренировок на трибунах проходил инструктаж болбоев. Вам это не мешало? И, может быть, у вас были какие-то личные воспоминания, связанные с этим?
— (Смеётся.) К сожалению, я мячи никогда не подавал, поэтому моих воспоминаний нет. А у Веры частенько такие приятные воспоминания возникают – как она подавала мячи Евгению Кафельникову. На самом деле, болбои начали своё теоретическое занятие по микрофону в последние 10 минут нашей тренировки, поэтому мы уже не обращали на это внимания. А если и обращали, то немножко с юмором.
— С вами активно работал спарринг. Не расскажете о нём?
— Это Сергей Стрелков. Кажется, он из сборной. Он с Леной Дементьевой в прошлом году выезжал в Доху на «восьмёрку» как раз. Вера же числится в ЦСКА, поэтому ЦСКА даёт возможность поиграть со своими лучшими кадрами.
— В целом вы довольны Сергеем?
— Да. Парень играет отлично. Впервые мы с ним начали сотрудничать тут, в Москве, и очень довольны. Говорить что-то насчёт дальнейшей совместной работы сложно, потому что он ещё играет сам. Это когда в его графике турниров случается перерыв, тогда можно договориться. Он записывался на квалификацию Кубка Кремля, у него есть очки ATP – мы желаем ему удачи и, когда будет возможность, будем болеть за него.