Политика, допинг, вера, мечта возглавить сборную Англии. Накануне 60-летия и своего восьмого скудетто тренер «Ювентуса» решил поделиться с нами своими мыслями.
Счастливый убийца интриги итальянского чемпионата по футболу является элегантным синьором, которому вот-вот исполнится 60 лет, и когда он приезжает в Рим, ему прежде надо предупредить полицию быстрого реагирования. Звать его Фабио Капелло, родом он из провинции Фриули, любит побеждать, но является ревностным католиком, за ним гоняются лучшие европейские клубы. Среди журналистов у него репутация крайне антипатичного человека, возможно, оттого, что иногда он выходит из себя из-за заданного в сотый раз вопроса о предпочтениях арбитров или замен Дель Пьеро.
В Риме его называют предателем, потому что два года назад он резко и неожиданно бросил команду, но оставил в наследство скудетто, второе место и Суперкубок. В Мадриде, где он тоже выиграл чемпионат, его называют «дон Фабио» и взяли бы с громадной охотой назад. В Милане, где живут его сыновья, он оставил в качестве сувенира болельщикам «россонери» четыре чемпионских титула и Кубок чемпионов. В Турине, где он проживает сейчас, он ведет «Ювентус» к 29-му чемпионскому званию с рекордным количеством очков и отрывом. Но его мечта, и он сам это утверждает, быть тренером национальной сборной Англии. В интервью с нашим журналом он рассуждает о футболе, политике, телевидении, религии и прочем.
— Что за скука этот чемпионат, закончившийся уже в середине марта.
— Послушайте. 85% итальянских любителей футбола болеют за трех грандов — «Ювентус», «Милан» или «Интер». Я не считаю, что они скучают.
— Три клуба, у которых есть деньги. А остальные?
— Ныне болельщики остальных команд знают с самого начала, что не могут ждать многого. Разыгрываются как бы два различных чемпионата.
— Следовательно, это просто вопрос экономических ресурсов
— Нет, деньги нужны, но их одних недостаточно. Нужно также угадывать с приобретениями и продажами игроков. Вот возьмите «Интер»: он раздарил некоторых своих лучших игроков соперникам и не выигрывает чемпионат вот уже 16 лет.
— А почему бы Вам не попробовать с ним выиграть?
— Я к этому несколько раз был близок, но потом не складывалось. Сейчас уже поздно: как клубный тренер я через три года ухожу на пенсию.
— Вам не доставляет удовольствие футбол?
— Я люблю свою профессию, но не всегда то, что находится вокруг нее. У меня есть другие интересы и крайне мало друзей в футбольном мире. Со своей женой я говорю обо всем, кроме работы. Я, чтобы хорошенько заснуть, должен отвлечься: почитать книгу, послушать музыку. Например, возьмем «Процесс Бискарди» (футбольное обозрение), я его не смотрю вот уже много лет. И не только ее, все, что говорят о футболе, эти заранее сфабрикованные ссоры, эти комедии, где у каждого уже решенная роль… тьфу, я предпочитаю Джерри Скотти (ведущий музыкальной программы).
— Но, по крайней мере, по ТВ смотрите футбольные матчи.
— Да, но и там все становится хуже явным образом. Режиссеры все больше сваливаются на крупные планы, все показывают лишь первым планом, просто не понимаешь, что же происходит на поле. Футбол — это не индивидуальный вид спорта, он коллективный. Если мне показывают человека, ведущего мяч, а все остальное нет, то ничего не понимаешь в матче. Было бы лучше возвратиться к старым трем телекамерам, как когда-то было.
— А это не ностальгия ли человека, которому через несколько недель исполнится 60 лет?
— Это рубеж, который меня мало волнует, возможно, потому, что в жизни мне повезло. Начиная с моего отца, человека, пережившего концлагеря. Когда мне было шесть лет, именно он заставил меня впервые ударить по мячу в местечке Пьерис в провинции Фриули. Время от времени я туда наведываюсь, чтобы навестить маму, ей уже 86.
— А в Рим вообще не приезжаете?
— Очень редко и с осторожностью. У меня там живет мой дантист, и когда надо туда ехать, я предупреждаю полицию быстрого реагирования. Конечно, я там не могу разгуливать по улицам в одиночку и сходить попить в бар кофе.
— Вас это раздражает?
— Очень даже, потому что я люблю Рим, заходы там солнца, история, которую вдыхаешь на каждом углу.
— По столице ходят слухи, что Вы жили на шикарной вилле на Авентинском холме…
— Чушь собачья. Я брал в наем на пять лет квартиру в районе Мостаччьяно, откуда открывался ближний вид на окружную дорогу. Вилла на Авентинском холме была лишь обещанием Сенси (владельца «Ромы»). Вы ее когда-нибудь видели? Я так нет.
— А в Турине где Вы живете?
— В квартале Крочетта, и живу там распрекрасно. Там, если Вы идете по улице, к Вам никто не пристает. Вечерами мы частенько ходим в ресторанчик «Урбани» на виа Салуццо. А если предстоит что-то более формальное, то в «Каза Вичина». Но мне нравятся и национальные ресторанчики: индийские, арабские, японские…
— В «Ювентусе» Вы стали другом «триады» Моджи-Джираудо-Беттега...
— Беттегу я знаю давным-давно. Что касается других, то я обнаружил, что они являются грандами в своей профессии. Иногда, работая вместе, обмениваешься идеями о людях.
— Говорят, что из-за «триады» выхолостился «стиль Ювентуса», благородство былых времен…
— Когда говорил адвокат Аньелли, то это был приговор, не подвергавшийся обсуждению. Сейчас спорят, развлекаются.
— А как отношения с футболистами «черно-белых»?
— Я стараюсь быть авторитетным и похожим на отца тренером. Я знаю, что они постоянно меня судят, вспоминают каждое слово, которое я им говорю. А чтобы выкладываться на полную они должны мне верить и выполнять мои указания. В конце концов, именно они выходят на поле и играют, выигрывают и проигрывают: заслуга тренера в этом всего 15-20%, ведь на схемах не выиграешь.
— Исчез или все еще есть допинг в футболе?
— Послушайте, я в качестве футболиста и тренера видел то, что делалось, но мне кажется, что сейчас не стоит об этом говорить. Мы знаем, что многие лекарства, которые принимались раньше, позже были запрещены. Например, микорен: его принимали все, и я его использовал, даже в национальной сборной. Но в свое время оно не считалось допингом.
— А сегодня?
— накачиваться таблетками сегодня гораздо труднее, постоянно осуществляется контроль, в том числе и неожиданный, исследуют кровь. И потом, допинг всегда шел впереди антидопинга. Руку в огонь никогда нельзя совать.
— Но Земан восемь лет назад сделал хорошо или плохо, когда поднял вопрос?
— Я полагаю, что когда говоришь, то вначале надо задуматься и посмотреть, что ты хочешь в действительности добиться.
— А что это означает?
— Что, когда говоришь об этих вещах, надо, чтобы ты был прямым свидетелем или имеешь доказательства того, о чем говоришь. Нельзя говорить, если ты только об этом слышал.
— Почему Вы вскоре собираетесь прекратить тренировать?
— Я в действительность сказал, что сделаю это на клубном уровне, но мне хотелось бы продолжить с национальной сборной за рубежом…
— Типа?
— Ну в Англии. Это моя мечта, она у меня всегда была внутри.
— Снова значит за рубежом. Италия Вам больше не нравится?
— Италия мало динамичная страна и очень хаотичная, в которой постоянно застреваешь. А посмотрите, какая более живая и в то же самое время более упорядоченная страна Испания, например.
— Вы еще раз не будете возносить франкизм, как это однажды с Вами случилось и вызвало скандал…
— Я только сказал, что и диктатор иногда может сделать что-то хорошее. Я против любой тирании, это ясно: но если франкизм оставил в наследство бюрократию, которая работает, то почему об этом я не могу сказать?
— Вы правый?
— Я немного начал интересоваться политикой в двадцать лет, как только приехал в Рим. Это было в 1968 году, демонстрации и прочее. У меня был друг-социалист, и я с ним много болтал. Потом, я голосовал столько раз за различные партии: социалистическую, республиканскую, христианских демократов столько лет, затем за Лигу севера и «Форца Италия».
— А сейчас?
— Берлускони был молодцом в качестве предпринимателя, т.е. в положении, где он мог решать все или почти все. В политике же он человек со связанными руками. Он должен был удовлетворять слишком много народа и не мог делать так, как он этого хотел. Но я снова за него проголосую.
— Газета «Фольо» написала, что Вы неоконсерватор…
— Нет, я не признаю этого определения. Например, я поддерживаю профсоюзы, очень ценю то, что они сделали для эмансипации эксплуатированных трудящихся. Я очень религиозен, как католик, это точно, и мне не нравится современный закон об абортах. Но, напротив, мне очень нравится папа Ратцингер: для меня в церкви нужен был резкий переход к традиционным ценностям. Вы знаете, что я человек, который молится дважды в день — утром и вечером, где бы я не был.
— А после того, как Вы победите с Англией, куда уединитесь молиться?
— Я недавно купил собственность на Пантеллерие. Это красивейший остров. Возможно, уеду жить туда.
Решительный уже при рождении
Фабио Капелло дебютировал в итальянской Серии А с командой «Спал», когда ему еще и не исполнилось восемнадцати лет в 1963 году. Три года спустя он переходит в «Рому», затем играет в «Ювентусе» и, наконец, в «Милане». Он считается агрессивным полузащитником, но может со своими пассами быть и плеймейкером. В 1972 году вместе с ним в «Ювентусе» играют Дзофф, Беттега, Каузио, Анастази и Альтафини. Он завоевывает три скудетто и получает постоянное место в национальной команде. В синей майке сборной он становится главным действующим лицом первой исторической победы Италии на лондонском стадионе «Уэмбли», забив гол англичанам 14 ноября 1973 года. Он сотрудничает с Бурлускони в свой первый период работы тренером в «Милане», с 1991 по 1996 годы: с «россонери» он выигрывает четыре скудетто и Лигу чемпионов.
Жена Лаура: Он познакомился с ней в Ферраре, когда играл за клуб «Спал». Жена ездила за ним повсюду в его странствиях. Сейчас супруги живут в Турине. У них двое сыновей — один адвокат, а второй финансовый оператор. Они оба живут в Леньяно, недалеко от Милана. В 2001 году тренер из Фриули приводит «желто-красных» из Рима к третьему скудетто в их истории. Три года спустя он уезжает из столицы в «Ювентус», где сразу выигрывает чемпионат. Если учитывать и чемпионское звание, к которому он идет в этом году, то в общем, итоге у него восемь скудетто с четырьмя разными командами.