Василий Хомутовский рассказал корреспонденту «Прессбола» Сергею Кайко о ситуации, в которой он оказался в «Томи», времени,
проведённом в томском клубе, взаимоотношениях со своими соотечественниками в Томске, а также прокомментировал свои дальнейшие перспективы.
О том, интересна ли в его положении ситуация, в которой находится «Томь»: «Интересно. Как-никак — моя команда. У меня с ней контракт. Естественно, за ребят переживаю. А взаимоотношения с руководством роли не играют».
О том, пройден ли томский этап его карьеры: «Ещё два месяца — нет. Контракт заканчивается 15 декабря. Как профессионал я его должен отработать на сто процентов. А после, как говорится, будет видно».
О том, чего было больше за два года в «Томи» плюсов или минусов: «Плюсов. Провёл немало удачных матчей. А этот конфликт с руководством… Я, кстати, хотел бы вернуться к этой теме. В последний раз. Чтобы закрыть её окончательно. Так вот. Нас поставили перед выбором: клуб или сборная. Поставил Петраков. Когда вызовы в Томск пришли, он позвал нас с Кульчием и Булыгой и спросил: „Поедете?“ Ответ ребят приводить не буду, мой же был таким: „Если нашей федерации объясните ситуацию, обо всем договоритесь — нет проблем, можно и остаться“. Мы и сами сложа руки не сидели. Звонили в БФФ. Я лично разговаривал и с
Дмитраницей, и с Вергеенко. Нам было сказано: „В сборную явиться необходимо“. Несмотря на это, я продолжал надеяться — уже на
клуб и его дипломатические возможности. Рассчитывал, что компромисс с федерацией все же будет достигнут. Мы ждали до
последнего. Но нам ничего не говорили. И в Питере, перед матчем с „Зенитом“, я понял: нужно принимать решение самому. Иначе
будет поздно. В общем, подошел к начальнику команды, попросил заказать билет на минский авиарейс...».
О том, нарушил ли он пакт, заключённой с Булыгой и Кульчием о неприезде в сборную: «Никакого пакта не было. Мы с Булыгой и Кульчием просто обсуждали, какие могут быть варианты. Договорится клуб с федерацией, не договорится… А так у каждого было своё мнение. И каждый принял решение сам».
О том, какие отношения сейчас у него с тем же Кульчием: «У нас нормальные отношения. Я никого не осуждаю. И, надеюсь, никто не осуждает меня».
О том, как проводит свободное время в Томске: «Не скажу, что досуга так уж сильно прибавилось. Я всё так же усердно работаю. Главный тренер мне прямо сказал: раз ты выбрал сборную, то теперь уж не обижайся. Так что в матчах не участвую, на выезды не езжу. А занять себя в Томске есть чем. Я ведь там не один, а с семьей. Лишь недавно перевёз своих в Минск, потому что к
Сибири уже подкрадываются холода. Климат вообще специфический. Но я привык. В целом жизнь обычная, размеренная. Дочку — ей
недавно три годика исполнилось — даже в садик устроили. Город спокойный, приятный, есть где погулять. Никаких бытовых
проблем».
О том, при какой минимальной температуре доводилось играть в Томске: «Минус десять-двенадцать. В прошлом году это, кажется, было. Вообще такие морозы наступают на финише сезона. Играть, что и говорить, не очень уютно. Но уж точно не страшнее, чем в сильную жару».
О том, как относится общественное мнение в Томске к его забвению: «Ничего не могу сказать. Не слежу я как-то за этим. Но в
принципе „Томь“ вправе гордиться своими болельщиками. Их много, они приветливы, очень сильно поддерживают команду. Играть
приятно».
О том, есть ли варианты зимой вернуться в Европу, например, в «Стяуа»: «Не хочу загадывать, строить какие-то далеко идущие планы и тем более о них говорить. Даст бог, всё сложится хорошо и буду играть в сильном европейском клубе. Это единственное, о чём могу сказать сейчас. А „Стяуа“… Классная, конечно, команда. В России, считаю, она запросто боролась бы за
чемпионство. Несмотря на свой более чем скромный в сравнении с российскими грандами бюджет. В Бухаресте у меня опять-таки
никогда не возникало проблем с вызовами в сборную. Была, я рассказывал, история вроде теперешней — не хотели отпускать. Так
клуб договорился с БФФ, и всё решилось мирно. Как будто это не россияне, а румыны с белорусами на одном языке
разговаривают… При том, замечу, график у „Стяуа“ куда сложнее, чем у той же “Томи”. Чемпионат, Кубок, неизменные еврокубки,
сборная — за сезон у меня полсотни матчей набегало. Из которых очень много, что называется, на „вес золота“. И ничего. Потому
что при профессиональном отношении к делу играть дважды в неделю — не проблема. Вся Европа так живёт. Я возвращался из
сборной в клуб за день-два до матча и потом выходил в стартовом составе. Полностью готовым».
О том, что променял всё это на российскую глубинку: «Ни о чём не жалею. Все что ни делается — к лучшему. Петраков ещё когда „Москву“ тренировал, хотел видеть меня в своей команде. Настойчиво приглашал, обещал место в стартовом составе. Это было
лестно. Я согласился. И не считаю свой двухлетний томский опыт отрицательным».
О том, насколько сильно выиграл в финансовом плане: «Не так чтоб очень сильно, но, естественно, переходил на более выгодный контракт. Однако не только этим был обусловлен мой выбор. Хотелось чего-то достичь в России».
О том, насколько это удалось: «Считаю, да. Сыграл много матчей, которыми можно гордиться».
О том, насколько укрепили веру в светое будущее первые шаги наставника сборной Белоруссии Штанге: «Конкретно мою веру — да, укрепили. Я увидел настоящего профессионала. Человека, который знает, чего хочет достичь и, главное, — как. Мне очень
импонирует работа этого тренера. Вне зависимости от того, будет он меня ставить в состав или нет. Со своей стороны сделаю всё
— на сборах, тренировках, матчах за клуб, — чтобы доказать право быть первым номером в сборной».
О том, не жалеет ли, что не сыграл со Словенией: «Мне предоставили шанс в матчах с Израилем и Румынией. В Целе пришла очередь Владимира Гаева. Прекрасно понимаю желание Штанге проверить всех. Уважаю мнение известного специалиста. Раз он решил именно так, значит, так — правильно».
О том, готов ли к тому, что место в воротах сборной займёт Жевнов: «Будет так — нет проблем. Футболист не вправе обсуждать решения тренера при выборе состава или тактики. Я мнение Штанге уважаю и готов принять любой вариант. Но не хочу ни к чему морально готовиться. И не собираюсь кому-то уступать свое место. Буду работать на тренировках, чтобы, повторюсь, доказать: я — „номер один“ в сборной. К Юре Жевнову, прошу понять правильно, это не имеет отношения — мы с ним хорошо ладим. Есть еще Антон Амельченко, Вова Гаев. Мы все равны, мы — коллеги. Но место в составе — одно на всех, и это нормально, когда каждый стремится его занять».
О том, что 29 — золотой для голкипера возраст: «Если сравнивать с европейскими чемпионатами, где вратари играют до 38-40 лет, то 29 — это, можно сказать, начало серьёзной карьеры. При том, что уже есть опыт, мастерство. Ни для кого не секрет, что век
голкипера более долог, чем полевого футболиста. И в 30 действительно многие только начинают выходить на пик. Примеров —
множество».
О том, плаирует ли пополнить ряды вратарей-долгожителей: «Это как бог даст. Буду играть, пока хватает сил. И по возможности
прогрессировать».