Тремя главными жертвами политики Рональда Кумана после его прихода в «Валенсию» стали бывший капитан команды Давид Альбельда, голкипер Сантьяго Каньисарес и форвард Мигель Анхель Ангуло. В преддверии нового этапа выяснения отношений между сторонами, который намечен на 22 февраля, долго хранившие молчание Каньисарес и Ангуло изложили свою точку зрения на то, что случилось с ними, и что происходит с командой.
Ангуло: двое моих товарищей продались власти
— Как себя чувствуете после двух месяцев молчания?
— Я буду тренироваться, стараясь поддерживать хорошую физическую форму, и ждать лета, чтобы узнать своё будущее. День ото дня ситуация сильно меняется, но утром я отправлюсь на тренировку, а потом постараюсь побыть с семьёй.
— А в выходные?
— Теперь я делаю многое из того, чего раньше не делал. Я могу поужинать с семьёй, гулять, ходить в кино. Раньше об этом нельзя было и думать, потому как на это время всегда была назначена игра.
Это полный абсурд, что Куман думает, будто я радуюсь поражениям команды, он меня совершенно не знает.
— Сейчас вы уже знаете, что случилось?
— В моём конкретном случае я спрашивал об этом многих и многих людей, а люди на улице подходили ко мне и задавали тот же самый вопрос. И я не мог им ничего ответить. Я по-прежнему ничего не знаю. Тренер озвучил мне свою версию, но я не понимаю и не верю в неё, а из руководства никто так и не смог дать логического и осмысленного объяснения. Это полный абсурд, что Куман думает, будто я радуюсь поражениям команды, он меня совершенно не знает.
— После этого вы ещё раз разговаривали с Куманом?
— За всю свою жизнь я обменялся с ним от силы тремя фразами, и больше он не удостоил меня ни словом. Раньше он собирал капитана и вице-капитанов команды, спрашивал, как работает каждый из нас, и просил у нас совета. Но однажды всё поменялось за одну ночь: мне просто сообщили о том, что на меня больше не рассчитывают и играть я уже не буду. С тех пор ни Куман, ни Бакеро со мной уже не разговаривали.
— Вы верите в то, что это решение принял лично Куман?
— Нет. Я не говорю, что инициатива исходила не от него, но точку поставил президент.
— Проблема в том, что всё это наносит серьезный урон имиджу, репутации клуба…
— Из всего того, что со мной произошло, худшее – это отсутствие уважения и форма, в которой мне сообщили эту новость. Сейчас все хотят умыть руки и не принимать на себя ответственность за случившееся. И они хотят сделать все для того, чтобы мы исчезли с глаз долой.
— Вам удалось поговорить с президентом Солером?
— Когда всё это началось, я почувствовал сильное разочарование и поручил вести все дела моему агенту. Президент никогда не высказывал желания обсуждать этот вопрос, и он так и не посчитал нужным принять меня, когда я захотел с ним встретиться.
— Многие ли партнеры по команде предали вас?
— Я поддерживаю те же самые отношения со всеми футболистами, за исключением двоих. Они продались власти, и поскольку мы их знали достаточно давно, то понимали, что это может произойти.
— Хотите назвать их имена?
— Лучше не надо. Они уже прекрасно знают, кто они есть на самом деле и что они сделали.
— Вы бы стали свидетельствовать против товарища?
— Я не стал бы выступать, ни «за», ни «против», а сказал бы правду. Для многих людей, за небольшим исключением, ситуация очевидна.
По материалам Marca
Каньисарес: Куман меня не обидел, для меня он уже просто не существует
— Какую мотивацию вы находите для себя каждое утро?
— Я тренируюсь, не жалея сил, поскольку для меня это является делом чести и поскольку я по-прежнему получаю в клубе зарплату. Я – изгой, отверженный, а мотивацию даёт только соревнование.
— Вас убрали, потому что вы не скрывали своих оппозиционных настроений по отношению к Солеру?
— Я не открою секрета, если скажу, что я не единственный, кто говорит, что «Валенсией» очень плохо управляют, но я никогда не был оппозиционером. Мне просто очень жаль, что сейчас это не та команда, которую мы хотели бы иметь.
— Солер говорит о том, что мечтает о том дне, когда вы вернётесь на поле…
— Если он уж так об этом мечтает, то в его власти сделать мечту реальностью. Он в ответе за всё, потому что мог найти компромиссное решение, избежать скандала, однако вместо этого нанёс вред команде. Его слова – утопия, я не знаю, буду ли продолжать карьеру в другом клубе, но в «Валенсии» она уже точно закончилась.
Очевидно то, что его переполняла спесь, и те фразы, что он произнёс в мой адрес или в адрес Альбельды, были совершенно лишними.
— Вы чувствуете обиду на Кумана за его слова, которые он публично произнёс после вашей ошибки в Сантандере?
— Нет. Ты можешь обижаться на слова, если их тебе говорят люди, которых ты уважаешь, ценишь и веришь в них. Куман не подходит ни под одно из этих определений: для меня он просто не существует – точно так же, как я для него. Очевидно то, что его переполняла спесь, и те фразы, что он произнёс в мой адрес или в адрес Альбельды, были совершенно лишними. Тем не менее, они сполна охарактеризовали его и как человека, и как тренера.
— Чего не хватает «Валенсии», в составе которой есть достаточно хороших игроков?
— Когда мы стали чемпионами, мы не были лучше всех; просто мы работали больше всех, и у нас были соответствующие средства для того, чтобы добиться успеха.
— Какие средства?
— Тренеры, врачи, физиотерапевты, служащие и руководители клуба. Сейчас в «Валенсии» не осталось почти никого из тех людей, что помогли нам стать первыми. Раньше игроков покупали за три миллиона и продавали за десять, а сейчас всё наоборот. И не во всём виноваты футболисты.
— И чего вы ждёте в будущем?
— Я продолжаю чувствовать себя футболистом, однако, если «Валенсия» не сядет за стол переговоров относительно моего контракта, это будет довольно сложно. Сейчас меня привлекает возможность выступать в Южной Америке, не исключено, что в июне появятся предложения и из Европы. Я не исключаю никаких вариантов, даже с Японией или Катаром.
По материалам As
В СЕМЬЕ НЕ БЕЗ...
Раскол «Валенсии» на два лагеря становится еще более сильным и заметным. После того, как стало известно, что на судебном заседании по «делу Альбельды», которое назначено на 22 февраля, в пользу игрока будут свидетельствовать Давид Вилья, Давид Сильва, Хоакин и Висенте, клубное руководство в срочном порядке собрало игроков, никогда не выступавших против действующей власти и попыталось призвать их дать показания против Альбельды. Однако из семи кандидатов в «свидетели обвинения» шестеро (Морьентес, Иван Эльгера, Бараха, Марчена, Моретти и Эду) отказались от такой «почётной миссии», и согласие дал только один футболист – португальский защитник Марку Канейра, считающийся протеже президента «Валенсии» Хуана Баутисты Солера.
На следующий день клубные адвокаты попробовали заручиться поддержкой другой группы игроков (Хильдебранд, Алексис, Санни, Альбиоль, Арисменди, Мата), но результат оказался тем же: никто не согласился выступить против своего бывшего партнёра; более того, все заявили, что по-прежнему считают Альбельду членом команды и выражают ему свою поддержку. Таким образом, остаётся только гадать, кого кроме Канейры имел в виду Ангуло, когда говорил о двух «продажных товарищах». Если исключить недавно перешедших в «Валенсию» Жигича, Банегу и Мадуро, а также конфликтовавших с Куманом Мигела и Мануэла Фернандеша, получается, что «продаться власти» мог либо третий голкипер Хосе Луис Мора, либо полузащитник Хайме Гавилан. Как говорится, время покажет…