… Мы познакомились с Ильей Цымбаларем почти случайно на Поклонной горе. Меня туда пригласил на шашлык Гена Нижегородов, а уже придя, я понял, что намечаются семейные посиделки. Жёны у Цымбаларя и Нижегородова – родные сёстры, и пока они вдвоём пытались справиться с мелкими Цымбаларями, угоняющими припаркованный неподалёку танк, мужья тихо-мирно предавались разговорам на футбольные темы.
Впечатления о первой встрече оказались смазаны другим громким событием. Посреди этого разгула у Ильи зазвонил телефон. Руки были заняты, поэтому он нажал громкую связь, и в следующую минуту мы узнали от первоисточника, что Олег Романцев только что выкинул из команды Андрея Тихонова, своего капитана. У Гены Нижегородова глаза сразу стали большими-пребольшими, а Цымбаларь только спросил: «Я тебе говорил?»
Дальше уже было обсуждение этой горячей новости, на чём пикник и завершился. Но запомнился он мне даже не этим. Илья был в шортах, и мои глаза сами постоянно опускались на его колени. Потому что на них не было живого места, особенно на левом. Были только затянувшиеся швы, наложенные друг на друга.
— Слушай, как ты с такими коленями играешь? – к тому времени мы уже были на «ты», но не по причине наличия в компании спиртных напитков, нет! С такими жёнами, как у этих футболистов, особо не забалуешь. Просто получилось как-то естественно, с Геной мы всегда были на «ты», а Илья, если хотите, «вписался».
— Да сам иногда удивляюсь, — ответил Цымбаларь. – Но болят по вечерам сильно. Суставы надо менять, но это уже как закончу.
Так я и не знаю до сих, поменял ли он себе суставы на искусственные и безболезненные или так и мучился все эти годы. После этого в таких же семейных компаниях мы встречались ещё несколько раз. Особенно запомнился его рассказ о первом приглашении в сборную СССР, который лично для меня приоткрыл главную тайну успехов тогдашнего киевского «Динамо».
Илья Цымбаларь в отборочном матче ЧЕ — 1996 с Финляндией. 16 августа 1995 года
По понятным причинам и разговор был отнюдь не «под запись», и носил я его в себе все эти годы.
— Попал в расширенный список к чемпионату мира 1990 года, — рассказывал Илья. – Сперва тех, кто играл на Украине (он выступал тогда за «Черноморец», а словосочетания «в Украине» ещё не было), собрали в Конча-Заспе. Приезжаю из Одессы рано утром, бросаю вещи, иду на завтрак. В столовой подзывает к себе доктор и даёт мне коробку из-под обуви. Я её открываю, а она полна таблеток. «Я за день столько не съем», — говорю доктору, — а он мне в ответ: «Какое за день? Это тебе, милый друг, на завтрак. В обед я тебе ещё одну дам…» Я, конечно, напугался слегка, но доктор успокоил, мол, тут в основном витамины, восстанавливающее и вообще самые передовые достижения советской фармакологии. Протестированные, проверенные, так что лопай смело.
Два дня таблетки поел, на третий – контрольный матч. Выхожу и понимаю, что ни черта не понимаю. То есть ношусь как угорелый – и не устаю. Даже не потею. Но ношусь как баран в стаде, ничего не соображая. Все вперёд – и я бегу, все назад – и я стартую. Передачу получил, пнул куда-то, сам не понял, куда. Вторую – туда же. С третьей зарядил по воротам и только потом сообразил, что чуть ли не со своей половины.
Посмотрел на меня тогда Лобановский и вечером говорит: дескать, езжай-ка с богом домой, уж больно ты деревянный…
Это Илюха-то деревянный? На фоне тогдашних угорелых киевлян и их наводящего ужас «веера»? Это Цымбаларь-то деревянный, который своими руками, а точнее, ногами вырастил целое поколение футбольных гурманов?! Мы же ходили на него, как на премьеру, как в кино. Он же клал левой, как рукой. Он же видел поляну даже не в стерео, а в каком-то доступном только ему формате, укладывая передачи через полполя на носовой платок.
— Нас же на баскетбольном кольце учили, на переносном, — усмехнулся Цымбаларь, когда я как-то спросил его на эту тему.
— Не понял, как можно на нём футболистов учить?
— Было у нас кольцо без щита. Его в штрафной в конце тренировки ставят, и пока с 20 метров 10 раз не попадёшь, тренировка для тебя не кончится. Поначалу тоскливо было: все уже ушли, а ты всё бьешь, а тренер все попадания считает, издевается. Видит, что пристрелялся – передвигает. Потом, конечно, привык. По-научному это называлось «развитием пространственного мышления».
Осталось только понять, почему пространственное мышление развивали у всех, а Цымбаларь в итоге получился один-единственный. Впрочем, теперь мы уже доподлинно об этом не узнаем. И не узнаем ещё много из истории тех безумных 90-х, лучше всего охарактеризованных огромным, на полполосы, заголовком в «Спорт-экспрессе» после победы над «Реалом»: «У России нет денег, зато есть „Спартак“.
Теперь деньги в России есть, а вот того „Спартака“ уже нет. И никогда больше не будет. И в нём не будет Ильи Цымбаларя, рождённого в Одессе, переехавшего в Россию за лучшей долей. Кудесника, иногда даже волшебника. Футболиста, игравшего сердцем и душой.
Царствие тебе небесное, Илюша! За тебя помолятся и поднимут поминальную столько людей, сколько ни на одном стадионе никогда не собрать. Твои болельщики твоего футбола.
Илья Цымбаларь в матче чемпионата мира с Камеруном. 28 июня 1994 года